- Отчего десятый месяц календарного года кличут «восьмым»?
- Ну, видно есть на то причина...
- Да уж наверное!
- А почему люди с которыми ты копался бок о бок в песочнице, зовутся «друзьями детства»?
- О!!! Друзья детства - это очень трогательно. Песочные куличики, замки, «страшные» секреты... А ещё, известные им одним, шаткие камни мостовой, что брызжут после ливня и муравьи, которые оказываются не такими уж крупными, когда подрастёшь...
- Но ведь очутиться в столь нежном возрасте в одном месте - то не наша была воля, друг, пойми ты!
- Так и всё прочее от нас независимо...
- Да как же это?!!
- А вот так вот. Ты прикинь жизнь свою, разложи её, сравни, и сам поймёшь.
- Но ты не жалеешь?
- О чём?
- Что мы с тобой попали у одну песочницу...
- Нет. Ни разу не пожалел.
На скамье, в тени сосен на берегу пруда расположились два приятеля. Издали , со спины, по голосам ни за что было б не понять их возраст. В самом деле, собеседники были уже немолоды, хотя время от времени хохотали, как мальчишки.
- Знаешь, некогда, глядя на тридцатилетних, я сокрушался об их косности, смеялся вялости, стремлению к покою, в их-то годы. А теперь уж, когда самому едва ли не трижды по столько, думаю - какие они были ещё мальчишки. Да и сам не чувствую себя стариком.
- Верно, это и имеют в виду, коли говорят про вечную юность души. У неё ведь не бывает ломоты или лихорадки...
- О... не скажи! А любовный жар, а озноб страха?! Душа она тоже, знаешь, подвержена. Кстати же, представь. Приобрёл намедни градусник зелёного цвета, оказалось, на нём - навечно тридцать восемь. Несомненно хорош для того, чтобы показывать его доктору, но для здоровья пользы никакой.
- И что?
- Поехал к немцу, тот предложил синий взамен, так он вовсе не показывает ничего!
- Замёрз! - Отозвался приятель, и оба захохотали, позабыв и про возраст, и про катар, и про свершившуюся уже в их жизни старость.
Внезапно товарищи замолчали. Не стесняясь присутствием людей, с дерева спрыгнула до неприличия молоденькая белка. Она раз за разом забиралась на ствол, приобняв его, как бывалый матрос, после чего отталкивалась, и прыгала вниз, словно испытывая на прочность матрац из осыпавшихся сосновых игл. Белка явно наслаждалась своею молодостью и силой, коими была переполнена, и не ведала на что уж их истратить ещё.
Один из товарищей, прищурившись на прыткого зверька, поддел легонько плечом второго и сказал:
- Слышь, видать, скоро конечная...
- М-да... пора выходить...
- А был ли смысл?
- Не знаю. Наверное...
Не по причине испортившегося со временем зрения, но от того, что люди часто обращают внимание лишь на себя, приятели не заметили ужа, что расположился неподалёку, на прохладных камнях берега пруда. Про подобных обычно говорят, что «таких не бывает»: чересчур широкие скулы, ярко чёрный лаковый плащ, дерзкий оранжевый нашейный плат, чуть навыкате взгляд, деланно равнодушный и вместе с тем пытливый... Не позволяя себе дремать, уж столь зримо впитывал в себя солнечные лучи, что частью казалось даже, - сам испускает их.
Он не осуждал внезапную холодность сентября, но радуясь улыбке солнца, редкой в эту пору, и дорогой от того, отвечал с открытой сердечностью, а прислушиваясь к беседующим, думал о том, что, рассуждай он, зачем живёт, ему ни за что не хватило бы времени на неё саму.
--------------------
до реформы календаря. при Юлии Цезаре, октябрь был-таки восьмым месяцем года;
немец - аптекарь;
плат - платок;
Завершающая миниатюра сборника С августа по ноябрь: Рассказы, новеллы и эссе / И. Сержантова. - Саратов: Амирит, 2022. - 152 с.\ISBN 978-5-00207-097-8