- Почему вы больше не женились, Дмитрий?
- Сложный я человек. В бытовом плане. Неудобный. Не всякая со мной уживётся.
- А мне кажется, вы просто не смогли бы жить как все. Вам было бы скучно. Работа, диван, кино, сон, иногда секс, утром снова на работу. И так до бесконечности. Это не ваше. А всё остальное, это вы на себя наговариваете.
- Что же по-вашему моё?
- Не знаю. Но точно не скука и не жизнь по расписанию или шаблону. Возможно, вам интересны сильные эмоции, что-то новое, острое, как приправа.
Она замолчала. Продолжила вертеть кольцо на пальце. Оно свободно вращалось. Вероятно, серебро с крупным фианитом, тонкое и очень изящное, как раз для таких сцен, как эта, чтобы описать нервозность героини.
- Ну, а вы почему до сих пор свободны?
- Я?
Кольцо задержалось камнем вверх.
- Я... Мне кажется, я не смогу пережить снова столь сильные чувства, если что-то пойдёт не так. В этом вся причина, пожалуй.
- И всё?
- Разве этого недостаточно? Нужно что-то ещё?
- Получается вы сразу настраиваетесь на провал и готовы потерпеть это фиаско?
- Не думала об этом. Просто, когда однажды слишком обжигаешься, потом стараешься обходить всевозможные очаги, избегаешь открытого пламени, чтобы по-новой не обгореть.
- И как? Получается?
- Да. Весьма успешно.
Снова начала крутить кольцо.
- Вы нервничаете.
- Немного.
Оставила кольцо в покое и дотронулась до уха. Забавный жест, на который невозможно не обратить внимание.
- У вас очень приятные духи.
- Да? Спасибо, - улыбнулась и продолжила, - Это Шанель "Париж. Париж". Дамасская роза, перец, цитрусовые. Что-то еще, не помню. Вам нравится?
- Очень тонко и изысканно, на мой взгляд. Как и обращение на "вы".
- Да, мне нравится. Есть некая тайна, дистанция и в то же самое время уважение вместе с надеждой, что можно перейти на "ты", но не хочется рушить словесную конструкцию.
Я ухмыльнулся. Она достала из маленькой серебристой сумочки пачку сигарет и зажигалку. Закурила, пошла к балконной двери.
- Значит вы здесь в командировке.
- Да, консультирую ваших музейщиков. Как выставки проводить, что в современном искусстве происходит. Ну, а вы у нас писатель, если верить тому, что рассказали в самолёте?
- Рассказчик, скорее. Писатель - немного громко сказано.
- Издаетесь или в стол пишите? - в голосе послышались металлические нотки.
Она стояла у окна, строгая, в тонкой чёрной водолазке и узкой чёрной юбке. Короткая стрижка, светлые волосы, тонкие щиколотки, длинные тонкие пальцы. Курила, белая сигарета делала образ законченным.
- Вы уже придумали финал этой истории? - спросила, повернувшись в мою сторону.
- Нет.
- Почему? - широко улыбнувшись, спросила она и, казалось, в зелёных глазах мгновенно отразилось лето. Ещё недавно была зима и вот лето.
- Вы бы хотели грустный финал или предпочитаете хэппи-энд? - спросил я и полез в карман кожаной куртки за своей пачкой.
- Знаете, одно время меня бесили открытые финалы. Почему я должна додумывать за режиссёра? А потом как-то даже стало интересно.
Она бросила в меня зажигалку, видя, что я собираюсь закурить.
- Открытый финал - это режиссёрская слабость, безответственность, если о кино. В литературе, мне кажется, нельзя ставить многоточие. Нужна точка. Яркая, твердая, невымученная точка. Иначе книга становится бесполезной.
- Да, наверное, - кивнула головой.
Мы стояли у балкона, с той стороны во всю лил дождь. Всё это напоминало французский фильм какого-нибудь Лелуша или итальянца Антониони. Мужчина и женщина в гостинице, в номере, где не хочется включать свет, а довольствоваться полумраком, созданным погодой, где паузы в разговоре заполнены шелестом дождя. Послезавтра она улетит в Питер, потом куда-то в Европу, потом ещё и ещё будут поездки. Может быть мы никогда не увидимся. Захотелось ткнуться носом в волосы, там, за ухом, чтобы аромат врезался в нос и остался в памяти на какое-то время. Подушкам и одежде всегда везёт. Им отведена роль хранителей запахов. Человек, попавший в плен своего любимого, чуть ли не материнского запаха, в первую очередь хочет ощутить его снова. Поэтому первое объятие при встрече после долгой разлуки - это ключ, пропуск, трепетное распечатывание конверта, чтобы увидеть знакомый почерк, чтобы погрузиться в знакомое тепло, как тогда в младенчестве, прижаться к материнской груди.
У меня была такая. Моя жена. Тоже из литературной среды. Птица в золотой клетке. Два пишущих человека в одной семье многовато. Она, кстати, так и не раскрылась в своих талантах. Хотя могла. Даже не знаю любила ли она меня когда-то. По началу было трудно, потом свыкся с мыслью, что больше в эти узы ни ногой.
К чему сейчас все эти воспоминания?
Она посмотрела на меня совсем не мягко, как ранее, будто хотела прочитать всё, о чём я думаю.
- Задумались?
- Да. Погода хорошая. Люблю дождь.
Скомкала своими красивыми пальцами окурок. Подошла ближе. Всматривалась в лицо, словно желала его запомнить. Провела пальцами по щеке. В такие моменты глаза предательски отказываются следовать за происходящим, давая возможность чувствам раскрыться во всей своей полноте. Большим пальцем скользнула по губам.
- Вы очень красивы.
Слова бьют яркой вспышкой, взгляд уже целует её губы. Рука на шее, холодок от кольца. Как скоро мы окажемся в постели и проснёмся ли мы однажды...
- Выпьете со мной кофе?
- Почему снова на "вы", если ночью было на "ты"?
- Так проще.
- Проще что? Забыть, вычеркнуть? Хочу понять.
- Я дала себе обещание никогда ни по кому не скучать, не привязываться и не вязнуть в воспоминаниях. Мотылёк, избегающий огня. Увидела в интернете видео с очень красивой молью. Рядом пламя и она в него не то что летит, а прямо добровольно идёт, ползёт на своих мохнатых лапках. Девушка за кадром говорит, "Нет. Не делай этого, нет!". А моль её не слышит и, естественно, не понимает. Взлетает и исчезает в огне. Красивая смерть, но бессмысленная.
- Красивая метафора, - представляя её рассказ, ответил я.
- Когда у тебя самолёт завтра? Я приеду проводить.
- Вечером, поздно. Сегодня работа и завтра полдня.
- Я приду в музей. Во сколько ты заканчиваешь?
- Думаю, не стоит. Коллеги хотят после встречи пойти в ресторан, отметить наше мероприятие. А потом я сюда за вещами и в аэропорт. У вас всё будет хорошо, Дима. Судьба благосклонна к таким как вы.
- Успела понять, какой я?
Отчего-то стало и горько, и смешно.
- Иногда хватает одной ночи, чтобы разобраться, что за человек оказался рядом с тобой.
- Испугалась значит.
- Нет. Скорее пишу открытый финал, чтобы летать подольше и беречь крылья.
- Мотылёк...
- Да, мотылёк. Ему говорят, не делай этого, а он всё равно делает по-своему.
Сквозь открытую балконную дверь дышало тёплое летнее утро. Солнце казалось таким раскаленным, как то самое пламя, что выход на улицу рисовался опасным. Обжигающим. На полочке в ванной лежало её кольцо.