Уважаемые господа читатели-писатели! Автор, по профессии давний врач, хочет извиниться за вынужденную не очень-то эстетичную, но ведь анекдотичную, публикацию. Но, по словам деда Фёдора, участника ВОВ, эта история случилась с ним, якобы, и на самом деле, во время бомбёжки.
Учась в медицинском училище в 1964 году в районном центре села Борское, я снимал угол у старых возрастом деда Фёдора и тёти Маруси Смородиновых. И в то время платил им по 15 рублей в месяц. Сколько времени я ни жил у них, ни разу не видел, чтобы дед Фёдя слезал с печи и ходил по дому, не говоря о том, чтобы он выходил куда-то во двор. Но поговорить о жизни инвалид любил, и рассказывать – ещё как умел!
И вот однажды, находясь в добром, весёлом расположении духа, когда в гости к Хозяйке, тёте Марусе, для чего-то зашла моя родственница, тётя Шура, дед Фёдор неожиданно вдруг рассмеялся чему-то своему, и стал рассказывать, обращаясь к вошедшей тёте Шуре. И эта необычная история с ним произошла в ВОВ во время бомбёжки немцами какого-то города.
Их рота рассыпалась, прячась, кто куда мог. Дед Фёдор, заметив под большим каменным домом нишу, кое-как задом заполз туда, и своей спиной опёрся о стену, наблюдая тврящийся ужас на улице, и дожидаясь окончания авианалёта. «И как вдруг кто-то заслонил свет, и вижу, вы и не поверите, что?! С улицы пятится человек, приближаясь ко мне всё ближе, и ближе, но … для чего-то прямо на ходу спуская штаны, зачем-то оголяя огромных размеров … зад свой. Только вот что странно мне было видеть. А ведь на «законном, обычном месте»… мужских яичек-то не наблюдаю, не вижу их?!!
И я аж сразу опешил. Ё-моё! Да, это же не солдат, а … баба?!! И для чего она ещё и трусы снимает? От страха и разрывов от бомбежки она, наверное, пИсать захотела? Ну, тогда ладно. И не к месту вспомнил школу. Однажды мы с другом Васей подсматривали, к тому же, и отталкивая друг друга, через маленькое окошечко саманной бани затаённо наблюдали за купанием двух наших одноклассниц. А на другой день в школе дурашливо, и с очевидным намёком, мы этак хитренько подмигивая им, похихикивали.
Мол, ну, как вы, девоньки? Хорошо ли помылись-то? А? Правда, уже став совсем взлослыми, мы не выдержали, покаялись, и они с понимающей улыбкой простили наше ребячество. А вот по жизни - ни разу не пришлось увидеть, как дамы пИсают. Я собрался, было, заранее уже предвкушая удовольствие, ибо здесь-то просто вынужден был, хочу этого, или нет, - нол мне придётся увидеть оный физиологический процесс освобождения её организма от излишней жидкости, тем более, в экстремальной ситуации…
И этак самодовольно, с усмешкой уже приготовился потом ехидно, и так же, как и в детстве, хихикнуть ... однако тут внезапно, так сказать, прямо «лицом к лицу», встретился с «хозяйством» уж точно совсем не мужским, да, и впервые в жизни, ибо 19-летний солдат настолько близко увидел «настоящее женское чудо»!
Но вот только тут же и страшно испугался, собравшись закричать «стой-стой! не надо!», потому что вдруг осознал предстоящее действо, которое коснётся лично меня, и не в самом лучшем свете точнёхонько заденет! А потому что ясно-ясно увидев я начавшее вдруг раскрываться находящееся чуть ниже их «чуда» … отверствие заднего прохода, готовое уже вот-вот, с невероятной силой … исторгнуть из прямой кишки, вполне возможно, даже и поносное содержимое?! Но заорать-то я и не успел…
Зато сумел, хотя бы, от испуга зажмуриться, чтобы «оное» в мои глазоньки не попало, так как отступать назад-то мне некуда, стена сзади! А ей - наружу выйти под бомбы страшно… Только одно и хорошо, что глазки мои всё же сами собой закрылись вовремя, и в этом чуток повезло мне. А полная женщина «уж постаралась опростаться, «как будь!», … изо всей силы окатив меня, начав «экзекуцию» прямо ведь с неё, с хари… И вы, надеюсь, понимаете, какой зловонной кишечной «начинкой» «стрельнУла» в меня!
Да, мой вопль вряд ли чем и смог бы остановить этот стрессовый, и долгожданный для неё «срочный выход» содержимого из нутра напуганной страшной бомбёжкой женщины… Конечно, она поняла свою оплошность… И, видя, что я не вижу ничего «благодаря» её нутряного «подарка», стала лить воду из большой баклажки, словно загодя взятую специально для такого «дела»!
Ну, да. Она плескала на испачканное плохо пахнущими ошмётками моё лицо, вытирая всё снятой со своей головы модной вязаной шапочкой, а потом, махнув рукой, и белым шарфиком. Затем, оставив узелок, она ещё дважды сбегала куда-то за водой, стараясь, хотя бы, таким образом помочь мне. Вся рота, само собой, хохотала надо мной, «обкаканным»…
И пожалел лишь старшина, дал мыло, амуницию, послав в любой дом найти, и принять где-нибудь ванну. Словом, главное, помыться. Иначе, мол, как он меня «такого» в атаку возьмёт? Ведь ввиду несносного запаха – советской роте перед немцем даже и появиться стыдно! Так-то вот было, Шурочка… Не те года, чтобы мне врать вам, да, при студенте-медике».