Лукьяныч

               

Зуев раздраженно вдавил окурок в кладбищенский дерн – все умрем! Позже – раньше, какая разница… Отступив пару ша-гов от стоявшего на табуретках гроба, опять достал сигареты.
У Серегиного изголовья толпились родственники. …Возле кладбищенской ограды, не хоронили уже давно, но горе горем, а силы у Фроловича не убавилось: нашел среди похоронного начальства нужного человечка и, пожалуйста, зятек, хоть у цен-тральных ворот ложись! Теперь и магазин покойного к рукам приберет.
Раздался шелест и на торчащую над следующей могилой гранитную глыбу скакнула пичужка. Ткнулась носом в зернышко кварца и шмыгнула куда-то вниз. Зуев подошел поближе. Из  по-росли цветов карабкалась массивная медная плита. Шляпки ко-стылей торчали по её углам. Такими же костылями была прихва-чена к тыльной стороне камня автомобильная баранка.
Стараясь не примять, Зуев отпихнул носком ботинка цветоч-ные стебли от плиты. Прочитал фамилию хозяина памятника. Щербаков… Погоди, так это же Лукьяныч?! Вот так встреча… Он же на автобазу из «Главгеологии» пришел. От них, поди, и камень. А Зуев позднее на базу устроился. Тогда Лукьяныч уже был глав-ным инженером и его отшлифованный жизненными передрягами бас, вовсю раскатывался по ремонтной мастерской.
- Андрей! – гремел, бывало, главный, выглядывая Зуева. Не найдя, впивался взглядом в любого, случившегося рядом. – Зови сюда мастера!
И Зуев, сломя голову, бежал на грозный зов.
- Ты кто? – сурово вопрошал Лукьяныч. – Начальник ре-монтной зоны или баба Нюра? Бензовоз в воротах стоит, а ему хоть бы  хны… Где водитель?
- В диспетчерскую ушел!
- В диспетчерскую… - снисходительно передразнивал глав-ный и решительно командовал. – Ну-ка садись за руль и гони его на улицу! …Э-э, брат, да ты и дверь-то без ключа открыть не  мо-жешь! Смотри!
Доставал из кармана перочинный ножик и поддевал лезвием чего-то там в замке:
- Лезь в кабину! …Ты все должен уметь!
 «Пошел ты к лешему!» – хотелось крикнуть Зуеву, но легче было язык проглотить, чем сказать такое Лукьянычу. Кто-кто, а инженер умел всё.
А про душу Лукьяныча разговор вообще особый. …Три дня прогулял как-то Зуев на свадьбе у Кольки Лиховецкого: свадьбы ведь меньше не бывают.
Очнулся Андрей от веселья лишь в пятницу, осталось напи-сать от заявление и идти из гаража от великого позора куда глаза глядят.
- Что за письмо? – спросил главный, когда Зуев положил   четвертушку бумаги на краешек его стола. – Поклон от бабы Нюры?
- Ну, - потупился Андрей, - уволиться хочу.
- Писа-а-атель! – уважительно скрипнул Лукьяныч, затем приблизил четвертушку к носу. – По семейным обстоятельствам…  Ишь ты, как удумал! – добавил язвительно. – Может тебе и кофею подать на дорожку? – И вдруг взорвался: - А если я, главный ин-женер, запью на неделю, так чего? По государственным обстоя-тельствам увольняться буду?! – и, не дожидаясь ответа, смял заяв-ление в комок. – Иди, работай! Сделаю из тебя человека…
И вкалывал бы Зуев на автобазе еще не один год, да женил-ся, и Галка сразу взяла его в оборот. Сознательность, мол, в бане хороша, спину тереть, а вот квартиру на нее не купишь. Иди в так-систы!
          Дядька ведь у нее в таксопарке кладовщиком работал. Он и пристроил Зуева на такси.
А Лукьяныча Зуев больше никогда не видел. Как-то подъе-хал к автобазе: и «Волга» новая, и сам не исхудал, чего стыдиться, но помялся у ворот, и не зашел.
- Андрей!
Зуев вздрогнул, неподалеку стоял Фролович:
- Иди, простись!
Все уже отступили от покойника к ограде. Лишь жена, уткнувшись в краешек подушки Сергея, сидела у гроба, да рядом с ней стояли сыновья. …Два сменщика у Зуева было: Сашка Кот-лов да Серега. Чуть не по десятку лет с ними проработал. Котел уволился, ушел из-за квартиры директора нефтебазы возить. С Серегой сложнее, перестройка, будь неладна, спутала все карты!
Вдруг веки покойника дрогнули. Нет, Зуеву не показалось, не пьяный ведь! Оцепенело глядя на изголовье, он шагнул вперед, но глаза сменщика уже закрылись. Лишь узкая щелочка осталась. Или она и до этого там была? …Холодный ком в груди медленно рассасывался: примерещилось, поди, Зуеву, показалось. Ну, Ко-тел, и по кой черт вернулся в Тюмень?!
                *   *   *

Они встретились с ним на «железке». Площадь у вокзала была забита машинами. Видать, московский поезд ждали. И Зуев приткнул свою тачку к краю стоянки.
- Здорово, Андрюха!
- Заикой сделаешь… Как подкрался? – В метре от машины стоял Сашка Котлов, давний зуевский сменщик. – Откуда?
- Оттуда! – Сашка обошел такси и шумно плюхнулся на зад-нее сиденье. – Не слышал, что ли про меня? Ну-ну… Ни одной знакомой рожи на вокзале. Где мужики-то?
- Х-ха! Мужики… - Зуев хлопнул ладонью по баранке. – Старые из парка давно поувольнялись: кто на своей машине хал-турит, кто в коммерцию подался. Только молодёжь и осталась, - и невесело усмехнулся, - да шушера, вроде меня. Сейчас на тачке не растолстеешь.
- Ясненько…
Котлов-то ведь, как ушел на нефтебазу, так квартиру полу-чил сразу: не обманул его директор. Но затем понадобилась ме-бель, ковры и прочая дребедень. Где деньги? Оказия и подверну-лась…  Подсадил в служебную «Волгу» пьяного северянина. Тот приехал в Тюмень легковушку покупать. Когда дорогой он задре-мал,  Сашка стукнул его по голове монтировкой, да и выпихнул в сугроб на окраине.
И кто бы знал, что тот запомнит «Волгу»! Дали Сашке пять лет, да ещё маленько на зоне прихватил.
- Ла-а-адно… Чего об этом базарить! – звучно сплюнул под ноги. – С кем сейчас работаешь в смене?
- С Серегой Беловым раньше ездил, да тот уволился! Теперь вот один остался… В гору полез Серый.
- В начальство?
- Отстал ты от жизни! – Зуев повернулся к Котлову и шутли-во ткнул в плечо. – Свой магазин открыл, понял?
- Ого! Дай-ка сигарету. …А чего он тебя не взял к себе?
- Возьмет он… – усмехнулся Андрей и швырнул пачку   об-ратно в бардачок. – Со мной же на равных делиться надо!
- Верно-верно, – поддакнул Котлов и вдруг предложил: - Посидим вечером в кафешке, поговорим?
Когда Зуев бросил машину, и они крепко засели в «Кри-сталле», захмелевший Сашка высказал задумку: «кинуть» Серегу! И Зуев согласился. А чего?! Пора наехать на Серого – заелся! …Поездил на «Тойоте», теперь решил её продать: новую «БМВ» покупает.
- Видишь, как отлично сходится! - корректировал по ходу разговора Сашка. - Машину продает? Продает… Вот я и пришел! На Севере, мол, работаю, водолазом. – Пьяно захохотал: – А зар-плату через банк получаю! Сколько за машину заломит – столько и сниму со счета. Заодно и ему помогу обменять рубли на валюту по льготному курсу. Тут-то, брат, он и клюнет! Даст тысяч полста, я их в портфель суну и в банк зайду. А ты вроде бы как, случайно мимо крылечка идешь: отвлечешь Серого, я и выскочу из банка. …Деньги пополам!
- Не поверит он… А если, - загорелся Зуев, - доверенность на его «Тойоту» оформить? Вроде бы как ты машину по ней покупа-ешь. Там же и адрес твой адрес, и все остальные данные! Теперь поверит… Только хрен ему! – Андрей смачно стукнул кулаком по залитому пивом столу. – Паспорт у тебя чужой будет! Оставил  один ханыга в тачке: привез в микрорайон, а рассчитываться - не-чем...
                *   *   *   
         Что же случилось у них?! …Всё ведь катилось, как по маслу. В понедельник Котлов появился в магазине запчастей и спросил Сергея. Тот не сильно обрадовался: покупателей «Тойоты»  было много, но только все несерьёзные. И, лишь почувствовав делови-тость намерений гостя, продавец довольно выдохнул:
- Лады!
Договорились встретиться в среду, но Сашка заскочил в ма-газин вечером того же дня: получил, мол, вызов с работы, бросает отпуск и едет на Север. Нет, машину он берет, по доверенности. И даже поможет выгодно обменять рубли на валюту. Все одно в банк обращаться.
Продавец ухмыльнулся: лишнее, мол, это, но глаза у него загорелись. Сашку не проведешь…
          Да, видать, случилось непредвиденное! Зуев до вечера про-околачивался у банка, но красной «Тойоты» так и не дождался.
Ближе к ночи ему позвонила жена Серёги.
- Да погоди ты, - оборвал он, - брат мне, что ли, твой Сере-га? – И осекся: – А что случилось?
Нет Сергея больше… В морге он.
В два часа дня в дверь заправки, что  у путепровода, вва-лился окровавленный мужчина. Пытался что-то сказать, но не смог и умер   до приезда «скорой». Машина убитого, красная иномарка, стояла   напротив окошка оператора. 
В морге Маринка не была, там ведь жуть, что творится! Отец ездил и вернулся вконец измотанным: помощника бы ему, одному никак не управится.
Ну, Котел! …И Зуев теперь попадётся из-за него. Лихора-дочно торопясь с ответом, Андрей крикнул в трубку:
- Сейчас приеду!
…Когда гроб опускали в яму, стал накрапывать дождь и по-том так приударил, что зарывали могилу уже наспех. Приткнув пирамидку, торопливо уселись в автобус. Обустраивать могилу решили завтра.
                *   *   *   
Так что же у них случилось? И Серега не скажет. …Нет, спохватился Зуев, скажет! Не причудилось ведь ему вчера, видел, как глаза у покойника открывались. Потому и не спал всю минув-шую ночь, потому и ехал сейчас, в пять утра, на кладбище: убе-диться, что тихо под памятником.
Туман плотно завис над асфальтом и если бы не бегущая ли-ния разметки, да фары встречных машин, не понять: едет «Волга» или стоит.
Мелькнули за окном, будто затянутые куделью, домишки. Всё, за деревней вправо и, минуя летнее кафе, можно пробраться к кладбищу.
Поблескивающая каплями воды, ограда потянулась справа. Вот и выщербленный чугунный пролет, могила Сергея где-то ря-дом. Подвернув поближе к изгороди, остановился. Густой, как ки-сель, воздух охватил ознобом. Надо бы куртку надеть…
Услышав глухой металлический стук, замер. Стук повторил-ся, затем раздались вязнущие в сырости голоса. Они доносились из-за   ограды. Этого ещё не хватало… Стараясь не шуметь, су-нулся в пролом забора.
Холодом брызнуло с листьев осинки, где-то здесь хлопотали ранние труженики. Ах, вот они! У ближайшей к Серёге могилы су-етились двое мужиков. Один, отвернувшись в сторону, держал прижатое к огромному валуну кузнечное зубило и заранее ёжился. Другой, потный сивый детина, сильно хэкая и приседая, шлепал кувалдой по зубилу. Иногда мазал и тогда шлепок приходился по камню.
Наконец что-то стрельнуло в траву и первый из таинствен-ных трудяг, отбросив зубило, схватил отслоившуюся от валуна темную плиту. 
           Так это же камень Лукьяныча! Его плита:
- Брось, сука!
Но привыкший ко всевозможным передрягам мужичонка крутнулся на скользкой траве и что есть силы устремился вглубь кладбища. Ношу же так и не бросил.
Зуев был много моложе и потому догонял. Ухватив за рукав пиджака, повалил беглеца в траву и, изловчившись, ткнул кулаком  в физиономию:
  - Брось, говорю!
Разламывающая боль опрокинула Зуева на спину, вминая в немую сырость. Второго удара он не слышал. Не видел и как му-жичонка, очумело таращась на детину с кувалдой, торопливо от-ползал в сторону. Туман едкой паклей лез в глаза. Или это космы сивого
Свесились над Андреем? Нет, туман это, туман…
Но плита-то Лукьяныча в его руке, вот она, вот…