Как только у руля нашей страны встает сильный лидер, англосаксы начинают терзаться одним и тем же вопросом кто же придет после Грозного, Петра I, Екатерины II, Александра III, Ленина, Сталина?
Искать ответы на этот вопрос правителям недружественных нам стран помогали их службы разведки, но даже они, как минимум три раза впадали в блаженную эйфорию узнав о том какое ничтожество, плюхнулось жопой на русский престол.
Больше всего англосаксы боялись, что вслед за Сталиным в Кремле окажется его проверенный ставленник, который продолжит великое дело советского вождя.
К началу 50-х годов прошлого века СССР оставался закрытой страной для западных спецслужб, и собирать в Союзе информацию недоагентам 007 приходилось в буквальном слове по крупицам.
Сегодня можно с твердой уверенностью сказать, что ни ЦРУ, ни МИ-6 даже не рассчитывали на подарок, предоставленный им судьбой со смертью Иосифа Виссарионовича.
После того как русские выкрали у англосаксов ключевые секретные материалы по «Манхэттенскому проекту» те чувствовали себя как слепые кутята не только в Союзе, но и на территориях подконтрольных Кремлю. При этом узнав о похищении секретов атомной бомбы, в Вашингтоне и Лондоне не сомневались, что русские создадут свое изделие не раньше 1959 года.
Вот почему Иосиф Виссарионович спокойно реагировал на «потсдамский шантаж» Трумэна, вождь знал, у США нет необходимого количества атомных зарядов для гарантированного уничтожения СССР, а у нас есть стальная армия, способная пройти победными парадами по Лондону и Вашингтону.
Поручив кураторство над атомным проектом Берия, вождь не сомневался, Лаврентий его не подведет.
Конечно, янки были полностью подавлены, узнав 20 августа 1949 года о том, что наследник красного императора получит от вождя не только непобедимую армию, но и советское атомное оружие. Англосаксы, боявшиеся мудрости и осторожности Сталина, понимали, что сам он не развяжет новую войну, но вот что ждать от его сменщика они не знали.
К началу 1948 года ЦРУ только что вылупившееся из яйца высиженного президентом Трумэном, спрогнозировало, что перед смертью Сталин передаст бразды правления страной Молотову.
В 1949 году информация о том, что жена главы советского МИД Полина Жемчужина арестована, а сам Молотов снят с поста министра стала для американцев полной неожиданностью.
По слухам в том же 48-м году Иосиф Виссарионович рассматривал в качестве преемника Николая Вознесенского, своего заместителя на посту председателя Совета Министров.
45-летний профессионал обладал колоссальной энергией, он как никто знал народное хозяйство, и финансовый сектор, любил работать и всегда добивался успеха, какая бы по сложности цель перед ним не стояла.
В узком кругу соратников Сталин сказал, что на роль его сменщика лучшей кандидатуры в стране кроме Воскресенского нет. Вождь не сомневался, что через 20 лет правления его назначенец выведет СССР на первое место в мире.
В 1950 году Вознесенского расстреляли за систематическую пропажу секретных документов из Госплана СССР. Сегодня среди ряда историков встречается мнение, что Сталин намеренно отдал Вознесенского на растерзание «старой гвардии», для того чтобы сохранить своего реального приемника.
Какой из Николая Вознесенского мог бы получиться Генсек, остается только гадать, одно можно сказать с твердой уверенностью, заняв этот пост, он бы не выжил в партийной подковерной борьбе. За операцией связанной с пропажей 236 секретных госплановских документов стояли Берия, Маленков, Каганович и Микоян.
Узнав 5 марта 1953 года о том что после смерти Сталина председателем Совета Министров стал Георгий Маленков американцы застрочили отчеты, что к власти в Кремле пришел ближайший соратник «Дядюшки Джо».
Жаль что янки ошиблись и к «красному трону» тихонечко прополз иуда Хрущев. По сравнению с этим рагулем, Маленков выглядел настоящим политическим гигантом, можно не сомневаться, что он бы оставил своему приемнику в стократ более продвинутый СССР, чем тот что достался ему в наследство от Сталина.
Неслучайно до своего свержения Хрущевым и его пристяжными Маленков в семейном кругу называл Никиту Кукурузника авантюристом и проходимцем на котором пробы ставить негде.