74
Прошло несколько дней, ни Бабочка, ни Дорн не появлялись. Состояние, в котором я находилась эти дни, было особенным. Я все делала машинально, хотя нельзя было сказать, что я о чем-то размышляла. Состояние неопределенности. Я не пыталась что-то определить, просто проживала эти дни, понимая, что бесконечно это длиться не может. Вскоре все прояснилось – мне позвонила жена доктора - старый Алхимик умер. Похороны пройдут по китайским традициям в кругу семьи, но вначале будет траурное прощание коллег. Многие зарубежные друзья выразили желание проститься с ним.
Я помнила его просьбу не присутствовать на похоронах.
Мне показалось уместным достать его подарок и сварить тот кофе, который он подарил. Зерна, конечно, смолоть на его ручной мельнице.
Я все приготовила, муж должен был вскоре вернуться с выставки, они поехали туда с внучкой.
Они не заставили себя долго ждать, я сообщила им, что наш друг умер, его песочные часы остановились.
Муж поддержал мою идею воспользоваться его подарком. Мы все попробовали размалывать зерна на его мельнице, это оказалось не так просто. Наши труды увенчались успехом – аромат кофе наполнил кухню, напомнив тот день, когда сам старый алхимик угощал им меня.
Мы вспоминали его последний приезд в Россию. Он попросил повторно посетить два места – Лавру в Загорске и Пискаревское кладбище в Питере. Было еще что-то, но по его личной просьбе было только это. Он долго стоял у мощей Сергия Радонежского, попросив оставить его одного. Так же он попросил оставить его на Пискаревском кладбище. Перед отъездом он сказал, что принял окончательно Россию.
Два русских святых поразили его своим великим подвигом. Тогда я спросила, кто же второй. Он с удивлением посмотрел на меня. Им оказался Святой Иоанн Кронштадский. Он принял их сердцем.
Их подвиг позволил понять истоки подвига русского народа. Великий народ сумел собрать силу всех своих малых и больших народов, нашлось место всем. Победить его в честном бою невозможно. Народ, который никогда не хотел никому доказывать свою силу, великодушный народ. Он говорил все это с особым душевным трепетом, а потом замолчал. Мы всю обратную дорогу молчали, каждый проживал то, что произошло в тот день.
Так уж сложилось, что Цесси общалась с ним чаще, чем я в последние годы. Она считала его своим наставником. Она понимала, что это может случиться, но не просто бывает принять смерть близкого человека, столкнувшись с этим впервые. Она предложила съездить вместе в Загорск, завтра Тори будет свободен. Так мы и решили.
Уже в прихожей она попросила меня погулять с ней до приезда мужа. Мы вышли на улицу, она рассказала свои последние новости. Доктор Саня по видеосвязи присутствовал при ее посещении врача, они постоянно разговаривали с ним, он выяснял ее самочувствие, у врача спрашивал данные анализов. Все протекало благополучно, повода для беспокойства не было. Он настаивал на ее приезде к родителям, хотел, чтобы роды прошли в его клинике.
Я все это уже знала, понимала, что она хочет сказать что-то еще. Так и случилось. Помолчав, она рассказала, что ее отношение к Сане совершенно изменилось. Она перестала воспринимать его как мужчину. Он стал ее лечащим врачом, не больше. Она неожиданно обняла меня и тихо сказала
- Спасибо, что сорвала нашу свадьбу с ним. Ты была права, это детская влюбленность, не любовь. Я так люблю своего мужа. Не сомневайся, больше ничего такого не случится.
Провожая машину взглядом, я подумала – это то, в чем нельзя давать обещаний, хотя, мне бы хотелось в это верить.