Сестра серафима

               

Глава 1.
Весна 2023 года протекала неспокойно. Широко разрекламированный украинской армией «контрнаступ» постоянно откладывался из-за сильной распутицы, вызванной обильными зимними снегопадами. Но ожидание, что это случится со дня на день, держало жителей приграничных областей в постоянном напряжении.

Симе не спалось с самого рассвета, грудь давило какое-то неясное предчувствие. Наконец не выдержав, она вышла на крылечко перед домом и вдруг услышала высоко над головой нарастающий шум, напоминавший шелест крыльев стаи больших птиц. Сима подняла голову – на небе ни облачка, и внезапно заметила продолговатый темный предмет на высоте метров 50, пикирующий прямо на нее.  Стремительно увеличиваясь в размерах, он просвистел над головой, после чего послышался глухой звук взрыва. Сима испуганно оглянулась по сторонам и увидела в конце деревни столб огня с дымом.

«Началось, обстрел со стороны границы, нужно срочно хотя бы документы забрать», – мелькнула испуганная мысль, и она кинулась в дом будить сына. Тот промычал что-то нечленораздельное и отвернулся к стене. В этот момент в открытом окне снова послышался новый шелестящий звук. Сима инстинктивно закрыла собой сына и услышала новый взрыв где-то совсем рядом. Оцепенев от страха, она замерла, ожидая конца света, но воцарилась тишина...

Когда страх окончательно улетучился. Сима толчком села на кровати и только тут заметила, что сын спит, не раздевшись. Она осторожно принюхалась и учуяла слабый запах дешевого алкоголя.

«Неужели выпил накануне и развезло? Раньше за ним этого не водилось. Проснется, я ему устрою, – испуганно подумала Сима, и мысли снова перескочили на взрыв. – Ни случилось ли чего с соседями? ведь он раздался совсем рядом!»

Ближайшими соседями была многочисленная родня ее мужа Олега. Их дома разделял большой яблоневый сад. Сейчас в конце мая яблони цвели нежным белым цветом. И над этим морем душевной гармонии поднимался к небу столб черного дыма с отблесками пламени.

С замирающим сердцем Сима опрометью кинулась к калитке в изгороди, вбежала на  участок и остановилась, как вкопанная. Предчувствие не подвело, ракета упала на участок свекра.

«Только вот куда?» – испуганно подумала она, осторожно обходя дом и стараясь не думать о самом худшем.

По счастью обошлось, все многочисленное семейство, кто, в чем стояло на крылечке добротного кирпичного коттеджа и смотрело на полыхающий костер у забора в районе теплиц. Два старших брата наладили поливочные шланги и струями воды полевали костровище.

– Пришла посмотреть, как наше добро горит! – завидев подошедшую Симу, едко заметила жена среднего брата, крепкая бабенка лет 40 с небольшим. – Небось, каждый день во сне видела, и вот дождалась.

– Я подумала, может помочь, чем нужно, – робко возразила та, – вижу, что обошлось, пойду потихоньку назад.

– Такое чувство, словно заново родились, ведь все в доме были, когда эта тварь прилетела, – кивая подошедшей Симе, дрожащим голосом заметил свекор. – Все-таки есть Бог на небе, страшно представить, если б попала, но по счастью промахнулась. Правда в доме от взрыва все стекла повышибало, но это дело наживное, заново вставим, ...– он пожевал губами, – там яма огромная, и все теплицы вокруг осколками посекло. Теперь их заново нужно ставить. Я вокруг осторожно обошел и пожарным позвонил. Сказали: самому ни в коем случае не подходить к месту взрыва, обязательно дождаться специалиста взрывника.  И пока ходил, вот осколков набрал, – он достал из кармана завернутую в кусочек холста пригоршню рваных кусочков металла, каждая размеров с ноготь, и показал присутствующим.

«А свекор держится молодцом!» – подумала Сима и, взяв один из осколков, стала его рассматривать.


– Олег, когда на побывку недавно приезжал, такие же привез. Это у них называется сувенир с фронта, – заметила она со знанием дела.

– Так вот он где! – удивленно поднял на нее глаза свекор. – А ведь по УДО ранней весной должен был выйти. Гляжу, а его все нет и нет. Я уж беспокоиться начал, не случилось чего опять.

Сима вдруг вспомнила, как ездила к Олегу в тренировочный лагерь после его освобождения и подписания контракта.

– Зачем ты это сделал? – спросила она его тогда. – Ведь таких, как ты, первыми бросают в самые горячие точки. Недолго оставалось сидеть. Перетерпел бы как-нибудь, а когда вернулся бы домой, решили бы, как жить дальше.

– Я не хочу, чтоб на моих родственниках всю жизнь висело клеймо моей судимости, – категорично заявил Олег. – А при службе по контракту судимость снимается. Кстати, я открыл на твое имя счет, – добавил он, – скоро на него начнут приходить деньги. Купи себе и Петьке все необходимое и обязательно приобрети хороший мобильный телефон. Звонить по нему будет можно только в самом крайнем случае, иначе засекут. Я тебе сам буду писать.

– Ему еще в начале прошлой осени предложили контракт заключить с последующим снятием судимости, – пояснила она свекру.

– А что ж по приезду не зашел? Аль обиду забыть никак не хочет? – немного наиграно подивился тот.

Не зная, что ответить, Сима только нервно пожала плечами.

– Ну, ничего, даст Бог, еще свидимся, – заметил свекор, – как он там, воюет?

– Его уже через месяц после прибытия в отряд командиром роты разведки назначили, – гордо ответила Сима, – а совсем недавно представили к ордену Мужества.

– Значит, разобрались, каков человек на самом деле, – удовлетворенно кивнул свекор. – Говоря по совести, мне это судилище над ним сразу не понравилось. Кто эти судьи? – мздоимцы, каких еще поискать... Я вот тут подумал, – внезапно добавил он, – трудно вам с Петькой в этой развалюхе жить. Может, пока Олега нет, к нам переедете? В доме целых две комнаты свободны. А когда Олег вернется, решим, как жить дальше.

– Спасибо, мы сами скоро новый дом поставим, – поблагодарила она свекра. – Олегу там платят вполне достаточно.

Свекор недоуменно пожал плечами и кивнул:

– Что ж, вольному воля, внуку моему передавай... Сейчас уже пожарные должны подъехать, пойду встречать.

«Ишь, как заговорил, когда понял, что все под Богом ходим, – подумала Сима, глядя ему вслед, – а когда Олега посадили, и сам и свекровь знаться не хотели и о внуке не вспоминали».

– Твоего муженька недавно встретила, – встряла в разговор жена среднего брата, поворачиваясь к Симе и внимательно глядя на нее. – Ведь ему еще с год сидеть. Отпустили по УДО или сам в бега подался?

– Он уже полгода, как по контракту завербовался, сейчас в зоне СВО воюет, – нехотя пояснила Сима, – а недавно в двухнедельный отпуск приезжал.

– А что не зашел навестить родственников? – едко поинтересовалась сноха, иль брезгует?

– Не успел, его срочно в часть вызвали, – стараясь оставаться спокойной, ответила Сима.

Сноха понимающе кивнула:

– А в храм зайти время нашел. Местный батюшка сказывал: ваш благоверный так в веру ударился, просто беда. Лучше бы о Господе вспомнил, когда грешил без меры. А тут задним числом решил все грехи замолить. Перед образом Ивана Воина лампаду зажег, а у иконы «Взыскание погибших» опустился на колени и с полчаса молился.

– Он, наверное, погибших товарищей поминал, – пояснила Сима.

– Я слышала, там жалованье хорошее платят? – не унималась сноха.

– Да, вполне приличное, я на счет получаю, – кивнула Сима, – пойду, обращайтесь, если что.

– Ну, дай то Бог, – вслед ей кинула сноха, – может он наконец уму, разуму наберется, коль за 40 лет не смог. По телевизору сказали: «контрнаступ» откладывается до лета. Интересно только, за что там бывшим уголовникам такие деньги платят.

Глава 2.
Сделав вид, что не расслышала последнюю реплику, Сима в задумчивости отправилась к себе. За годы разлуки она буквально приучила себя жить только настоящим. Иначе от тоски можно было сойти с ума. Но после общения с родственниками воспоминания полились, как вода из прохудившейся после сильного дождя бочки. На мгновенье у нее даже закружилась голова, и Сима присела на скамеечку под яблоней.

И тут же перед глазами возник  Олег, но совсем не такой, каким он недавно приехал на побывку: в камуфляже, очень коротко остриженный, с отливающими серебром висками и кротким взглядом, обращенным куда то вглубь себя, а еще совсем молодой, в военной форме с лейтенантскими погонами, которая очень ему шла. И что этот русский богатырь в ней нашел? Правда, покойная бабка всегда утверждала, что противоположности притягиваются. и при первом знакомстве все именно так и произошло.  Большой и мужественный Олег и маленькая хрупкая Сима с рыжинкой в волосах и копной веснушек на всегда улыбающемся лице едва заметив, потянулись друг к другу. Случилось это в одном из подмосковных городков, в окрестностях которого дислоцировалась дивизия Олега, в воскресный день в библиотеке.

– Хорошо тут у вас, тихо и запах особый, так только книги пахнут, – заметил он, обращаясь к сидевшей за столом Симе. – Мне бы почитать кто-нибудь.

– Детектив? – уточнила та.


– Нет, нет, – возразил Олег, – какую-нибудь серьезную книжку по истории... Недавно в какой-то телевизионной передаче я слышал, что история повторяется, – пояснил он в ответ на недоуменный взгляд Симы, – вот, хочу разобраться.

– А я слышала, что история, повторяясь, превращается в фарс, – улыбнулась в ответ Сима. – Ну, а в качестве исторического экскурса – вот, рекомендую поэму графа Толстого «История государства Российского», – она подошла к полке и, немного порывшись, протянула Олегу книгу. Тот кинул недоуменный взгляд на обложку, но взял.    

После его ухода Сима долго переживала, не перегнула ли она палку, но Олег оценил юмор.

– Действительно, лучше не скажешь, – заявил он при следующей встрече, – «Страна, как есть обильна, порядку только нет». Вот и весь сказ, да, уели вы меня. Раз уж так вышло, давайте познакомимся,  – внезапно предложил он, – меня Олегом зовут.

– А меня Серафимой, можно просто Сима, – они обменялись рукопожатием и замолчали.
Первой тишину нарушила Сима.

– У вас семья есть? – поинтересовалась она.
Олег улыбнулся и кивнул:
– А как же, в нашей семье три сына, я самый младший, а дальше, как в сказке: «Старший умный бвл детина, средний брат и так и сяк, младший вовсе был дурак»...

– А почему вы себя дураком считаете? – удивилась Сима.

– Это моя родня так считает из-за того, что в военное училище пошел. Я сам родом из Белгородской области, – пояснил он. – Под ногами чернозем, палку воткни, вырастет. Родители держат большое хозяйство, я фермерском деле хорошо осведомлен, перед армией целых два года проработал на элеваторе. Но в отличие от старших братьев, которые помогают отцу по хозяйству, в душе всегда чувствовал себя воином – защитником Отечества.

– Хорошо, когда большая семья, – вздохнула Сима, – всегда помогут в трудную минуту. А у меня только мать и старшая сестра. Она недавно замуж вышла, и пока с мужем живут с нами. А отец был машинистом тепловоза и погиб в аварии. Я заочно учусь в Москве на библиотечном факультете института культуры. Кстати, если не возражаешь, давай на ты. А то слишком много церемоний.

Олег облегченно кивнул:
– Годится. Ты мне Москву покажешь? А то уже полгода здесь служу, а толком столицы не видел...

Так они начали встречаться. Эти встречи  перемежались с его постоянными командировками в «горячие точки». Сима боялась, что с ним что-то случится, но он всегда возвращался живой и невредимый. Роман продолжался с год, пока однажды она не узнала, что беременна. Олег в это время отбыл в очередную командировку и... исчез. Оставлять ребенка или сделать аборт?  Сима вся испереживалась, хотела даже поехать в часть, где служил Олег (как-то она провожала его до КПП и знала, где та находится). И тут раздался спасительный звонок: Олег жив, лежит в военном госпитале с серьезным ранением. Дальше все проистекало, как во сне. Сима поехала в госпиталь и разыскала Олега. Узнав о ребенке, тот обрадовался и предложил немедленно расписаться. А в следующую побывку сообщил, что хочет комиссоваться и перевестись служить в ОМОН по месту жительства.

– У меня там школьный товарищ, обещал выделить служебную квартиру, а со временем и собственную получим, – пояснил он.

– А как же армия? – удивилась Сима.

– Надоело воевать, – вздохнул Олег, – хочу с семьей жить. А то однаждв подстрелят ненароком, так и не увидишь, как дети подрастают...
 
Беременность протекала тяжело, и в какой-то момент Симе пришлось лечь на сохранение. Месяц за месяцем она держалась изо всех сил и родила здорового мальчика. Когда Олег увидел сына, он был вне себя от счастья и попросил назвать первенца в честь своего отца Петром. А свекор со свекровью по случаю рождения первого внука – мальчика, предложили пока пожить вместе с ними.
Но очень скоро оказалось, что гостеприимство имеет свою оборотную сторону. Средний брат Виктор, едва увидев Симу, положил на нее глаз и не отставал, пока она не пожаловалась свекрови.
Та недоверчиво посмотрела на невестку:
– Может, тебе показалось?

– Ну конечно, – запальчиво возразила Сима, – выберет удобный момент и чисто по-родственному облапить пытается, а на ухо всякие гадости шепчет.

– Ты шум не поднимай, ни к чему это нам, а я поговорю с ним сама, – пообещала свекровь. А буквально на следующий день безапелляционно заявила, – он сказал, что ты сама ему глазки строишь.

Говорить Олегу Сима ничего не стала. Просто при первом удобном случае уехала вместе с грудным сыном в город и осталась ночевать в своей квартире. Олег, ничего не спрашивая, присоединился к ней на следующий день. Эти двенадцать лет выдались самыми счастливыми в их жизни. Вокруг царил дух стяжательства, но они с Олегом старались этого не замечать. На скромное существование вполне хватало...

Из транса ее вывели сигналы пожарных машин, подъехавших к дому тестя. Очнувшись от воспоминаний, она зашагала к дому и вдруг увидела свое жилище в лучах солнца с трухлявой крышей и нелепо торчащей печной трубой и подивилась, как раньше не замечала его убогости.

Дому, в котором Сима жила с мужем и сыном, было уже лет сорок. Свекор поставил его для своей разросшейся семьи еще в позднее советское время. Стройматериалы были тогда строго лимитированы. Поэтому пришлось  ограничиться обычным щитовым. Вскоре колхоз миллионер, в котором свекор работал комбайнером, приказал долго жить. Но свекор не растерялся и организовал собственное фермерское хозяйство. Вся семья трудилась, как каторжные, и к началу 2000-х основательно встала на ноги. Свекор поставил для себя и сыновей два добротных кирпичных коттеджа. Старый домишко оказался бесхозным. но сносить его не стали, мало ли на что сгодится. И вот однажды пришло время.

Беда грянула, когда ее никто не ждал. Олег с группой бойцов оцепили на окраине частный дом, в котором был организован притон для наркоманов. По оперативным сведениям сюда совсем недавно привезли большую партию наркотиков. Дилеры сдаваться отказались, притон пришлось брать штурмом, завязалась перестрелка, в которой случайно убили одного из постоянных посетителей из местной золотой молодежи. С подачи родителей парня дело представили так, будто командир группы Олег превысил пределы необходимой самообороны. Как не старались сослуживцы, ему дали срок и отправили отбывать его в колонию для таких же служивых. А Симе с сыном сообщили, что нужно освободить служебную квартиру.

Сыну пришлось сказать, что отец надолго уехал в командировку. Но эта легенда прожила недолго. Однажды он пришел из школы весь в слезах.

– За что нашего папу посадили? – спросил Петя напрямик у матери. – Ведь он был такой хороший, в милиции служил!

– Его оклеветали, – сжав свою волю в кулак, чтоб не разрыдаться в ответ, пояснила Сима. – Правда обязательно восторжествует, но для этого нужно время.

– Когда выросту, я обязательно отомщу за него, – решительно произнес Петя, вытирая слезы, – и тебя в обиду не дам.

Между тем время поджимало, и Сима кинулась за помощью к родителям мужа. Ее встретила свекровь и, пряча глаза, предложила пожить пока в бесхозном домике. После такого приема Симе захотелось бросить все и вернуться к матери в Подмосковье. Ее отговорили сослуживцы Олега. Они подремонтировали дом, чтоб в нем можно было жить зимой, и в складчину снабжали каждый месяц деньгами. С родственниками мужа она за это время не общалась ни разу. При случайных встречах те отворачивалась, и шли другой дорогой...

Именно тогда Сима обратила свою душу к Богу.

Глава 3.
Сима была крещенная, носила нательный крестик, доставшийся ей от бабки, но особой религиозностью не отличалась и посты не соблюдала. Только на Пасху сама пекла кулич и ходила освятить его в местный храм, да красила яйца. Но когда с мужем приключилась беда, поняв, что помогать никто не будет, она в качестве последней надежды обратилась к местному батюшке и рассказала ему о случившемся.

– Несправедливость мирская жалит подобно гадюке, и так же, как ее яд, отравляет надолго, но не тело, а душу. Очистить ее от внесенной скверны можно только молитвенным обращением к Господу, – ответил тот, выслушав ее сбивчивый рассказ.

– Может, молитва какая-то особенная имеется? – осторожно поинтересовалась Сима.

– Молитва одна – «Отче наш». Но с ожесточенным сердцем читать ее бессмысленно, не услышит Господь.

– Так что же делать? – растерянно спросила Сима. – Для того, чтоб она дошла до Господа, необходимо отыскать тропку в душе... Как величать тебя, сестра? – поинтересовался батюшка.

– Сима, – испуганно ответила та.

– Крещенная?

Потупясь, Сима показала крестик. Батюшка удовлетворенно кивнул:
– А полное имя при крещении?

– Серафима. Мать рассказывала, что я родилась рыженькой, в бабку. Только с возрастом волосы немного потемнели, – пояснила Сима.
– Твой святой – Отче Серафиме Саровский, – сообщил батюшка. – Вон его лик на стенке. Расскажи ему о своих бедах, только не лукавь, он этого не любит. Ты грамоте то разумеешь?

– Я институт окончила, в библиотеке работаю, – пояснила Сима.

– Значит, книжки читать любишь. Возьми вот молитву «Отче наш». Читай ее перед его ликом дважды в день. Он провидец, гибель Империи Российской в 17-ом предсказал. И вот еще иконка с его ликом и Жития святого Серафима, может тебя надоумит, – он протянул дары и наложил крестное знамение, – крепись, сестра Серафима, Господь милостив, рассудит, что к чему...

Надежда умирает последней. Дома, вся трепеща от нетерпения, Сима первым делом открыла Жития и принялась листать их, в надежде отыскать слова умиротворения. И книжица, словно желая помочь ей, сама открылась на нужной странице.

«Радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен, и тогда тысяча душ спасется около тебя...
Стяжать мирный дух это значит привести себя в такое состояние, чтоб дух наш ничем не возмущался. Необходимо быть подобно мертвому, глухому или слепому при всех скорбях, поношениях и гонениях, которые неминуемо приходят ко всем, желающим идти спасительными стезями Христовыми. Ибо многими скорбями подобает нам войти в Царствие Небесное...»

От этих слов у Симы что-то екнуло внутри, и по всему телу стал разливаться благодатный жар. Едва уняв волнение, она продолжила листать книжицу и вскоре наткнулась на Советы Отче. Один из них гласил:

«Дух смущенного или унывающего человека надобно стараться ободрить словом любви».

И тут же вспомнилось недавнее прошлое... В каком ступоре она находилась, когда судили Олега? а ведь он ожидал от нее совсем другого.

В знак покаяния Сима повернулась к иконке Серафима Саровского и, мысленно обхватив своими ладошками большую ладонь Олега, прерывающимся голосом прочла «Отче наш». Едва дойдя до конца, она впервые в жизни почувствовала умиление от молитвы.

О том, что она пришла к Богу, Сима сразу написала Олегу в колонию. И каково же было ее удивление, когда тот в ответном письме сообщил, что последовал ее примеру, отыскал в душе заветную тропку к Богу, теперь соблюдает посты, читает молитвы, а главное, простил всех своих врагов. И от этого чувствует себя гораздо спокойнее.

Так за думами Сима не заметила, как дошла до дома. Сын по-прежнему спал. как убитый,

«Пусть проспится, потом поговорим», – решила Сима, и ее тоже потянуло в сон.

Она посмотрела на часы и решила еще тоже пару часиков подремать. Но сразу заснуть ей не удалось. В звенящей тишине чуткое ухо Симы уловило шорох. Она открыла глаза и прислушалась... Сын проснулся. Шаркающей походкой он проследовал на террасу, зачерпнул воды и стал ее пить жадными глотками. Напившись, он вернулся к себе, и снова все стихло.

«Как быстро летит время. Сына в первый раз похмелье мучит, вот и дожила!– а ведь, кажется, еще сосем недавно пришла с ним из роддома. А сколько мук перед этим пришлось перетерпеть», – тихонько вздохнула про себя Сима и провалилась...

Разбудил ее настойчивый стук в дверь.

«Кто бы это мог быть в такую рань?» – подумала она сквозь сон и, поднявшись, пошла открывать.

За дверью стоял участковый.

– Скажите, когда ваш сын вчера вечером вернулся домой? – поинтересовался он, сухо поздоровавшись.

Сима недоуменно пожала плечами:

– Не знаю, но когда раздались взрывы, и я выскочила из дома, он спал.

Участковый кивнул и задал второй вопрос:

– Скажите, у него есть современный мобильный телефон?

– Да. конечно, муж недавно в отпуск с фронта приезжал и купил ему.

Участковый сделал удивленное лицо:
– А у меня сведения, что он только недавно был должен освободиться по УДО. Оказывается, он вместо этого подписал контракт, подзаработать решил?

Сима вспомнила первое письмо Олега, присланное по «электронке» в конце января:

«Командир нашего отряда, уроженец Северного Кавказа, прошедший уже не одну войну, начштаба русский, кадровый офицер в пятом поколении. В отряде много выходцев с Северного Кавказа. Они такие же, как русские, храбрые и отважные воины. По сути, мы все и есть русские, неважно какой веры и национальности. Потому что, за Россию воюем»...


– Он отправился туда Родину защищать, – гордо заметила она, пренебрежительно посмотрев на лейтенантские погоны участкового, – сейчас он в звании капитана разведротой командует.

Тот заметил ее взгляд и покраснел:

– Я преклоняюсь перед такими бойцами, – уважительно заметил участковый, – но вынужден попросить посмотреть телефон вашего сына.

– А с какой целью? – удивилась Сима.

– Понимаете, поступили сигналы, что этой ночью группа местных ребят бегала допоздна по улицам с включенными фонариками телефонов, – пояснил участковый.

Сима усмехнулась:
– Я читала, как во время войны в Москве по ночам диверсанты таким способом указывали немцам, куда сбрасывать бомбы. Но сейчас?

– Фонариками они пользовались для отвода глаз, а на самом деле постоянно подолгу звонили друг другу, – участковый нахмурился, – необходимо как можно быстрее найти этого мерзавца, который это организовал.

– Господи, ведь таким образом можно передать координаты цели, – охнула Сима, – как я сразу не сообразила. Подождите секунду, – метнувшись в комнату, она поискала мобильный сына, подаренный Олегом, и не нашла его. Тогда Сима взяла свой и, вернувшись, протянула участковому, – странно, не могу найти телефон сына, вот, мой пока посмотрите.

Усмехнувшись, тот просмотрел входящие и исходящие звонки и попросил Симу набрать номер сына. Телефон оказался выключен.

– Ума не приложу, куда он мог деться, – вздохнула Сима, – когда проснется, обязательно спрошу.

– Уж, пожалуйста, а вообще, заметите что-нибудь подозрительное, сообщите! – попросил участковый, и откланялся:

–Сима проводила его до калитки, а когда вернулась в дом, Петя уже проснулся и сидел с понурым видом на кухне.

– Зачем участковый приходил? – испуганно поинтересовался он.

– Он разыскивает ребят, которые вчера ночью бегали по поселку с включенными фонариками на мобильных, – ответила Сима, испытывающе глядя на сына.– Тебя случайно в этой компании не было?

– Нет, нет, – поспешно возразил Петька, – мы с одноклассниками у костра возле пруда сидели. Отмечали окончание 10-го класса.

– А пили что, лимонад или кока колу? – насмешливо спросила Сима.
Петька опустил глаза:
– Самогонку один из парней привез. Он не из нашего класса, старше и приблатненный такой. Меня с нее сразу развезло, еле до дому дошел.  Мам, клянусь, я ее больше в рот не возьму. Пойду, лягу, все тело ломит и голова будто  чугунная.

– Подожди-ка, – остановила его Сима, – телефон твой где?

Петя с испуганным лицом стал бешенно шарить по карманам.
– Нет нигде, – наконец, понурившись, выдавил он из себя, – наверное, я его потерял.

– Завтра пойдешь искать, – жестко заявила Сима.

«Хорошо, если аппарат просто разрядился и валяется где-то под кустом»,  – отгоняя дурные мысли, подумала она.

Представить, что сын сам участвовал в деле, рассказанном участковым, Сима не могла. Все-таки отец недавно приезжал, рассказывал, как в боевых действиях участвовал. Петька сначала не хотел верить, что Олег приехал с передовой. И тогда тот показал ему видео, снятое одним из бойцов мобильным телефоном во время боя.

– Оникс, Оникс, пусть уходит «коробочка», пусть уходит, – крик наблюдателя. Слышны звуки выстрелов, от которых становится не по себе.

Раз за разом Петька пересматривал видео, на котором «коробочка» БМП с раненым, пытаясь выйти из под обстрела, совершает маневр в лесополосе, сплошь залитой талой водой. А потом, глядя восхищенными глазами спросил у отца, кто такой Оникс?

Олег в ответ усмехнулся:
– Это мой позывной. Представьте: нас засекли и стали обстреливать из минометов. Слышу: совсем рядом, как мина разорвалась – недолет, за ней вторая – перелет, думаю: третья точно попадет, но к счастью машину к тому времени удалось развернуть, и как по газам дал, только пятки сверкнули...

– А как вообще там воюют? – прерывающимся от волнения голосом спросил Петя .

– Представь: передовая с окопами в полный рост, на расстоянии выстрела лесополоса. Разведка сообщила, что противник устроил за ней опорные пункты. Артиллерией и минометами их не достать. Подразделение ночью скрытно выдвигается и уничтожает их.

– В рукопашной схватке? – не выдержал Петя.

– Нет, даже гранаты не бросаем, – покачал головой Олег. – Увидев нас, они сразу же сдаются. Основная трудность не в этом, а чтоб не попасть под обстрел и вернуться живыми. Их дроны особенно, когда рассвело, нас засекают и передают координаты артиллеристам. Конечно, при обстреле всякое случается, осколки снарядов попадают в незащищенные части тела. Если вовремя не оказать медицинской помощи, можно руки или ноги лишиться. Хорошо, у меня еще навык перевязок сохранился. Пару раз своим бойцам приходилось раны на ногах в полевых условиях перевязывать, чтоб спасти их от ампутации. Мне потом ребята показывали целые ноги и благодарили.

А потом по горячим следам они вдвоем съездили в город, и купили мобильный, на который указал Петя. Сын тогда был вне себя от счастья и не расставался с ним ни на минуту.

Сима вспомнила этот разговор, и в который раз пожалела, что муж так мало пробыл дома.

– Куда ты так спешишь, что, без тебя не управятся? – как-то заметила Сима, заметив, как он мается.

–  Не поверишь, когда я в отряде, очень скучаю за свою семью, – признался Олег, – а приехал и попал как будто не в Россию, а какой-то другой мир. На тебя никто не обращает внимания, ты никому не нужен, та же самая бюрократия, та же самая зависть друг к другу, ненависть. Есть, конечно, нормальные люди, они потихоньку поднимают голову, но их немного. Видит Бог, я хочу вернуться потому, что дело не закончено. С вами мне сейчас не о чем разговаривать, мои близкие на передовой. Мы готовы с нашим подразделением идти в бой и умирать за веру, за Отечество наше. А здесь до сих пор борются с коррупцией, с другими ветряными мельницами. Вчера над храмом Николая Чудотворца видел крест, начинается Апокалипсис...

Только сейчас до Симы дошел сакральный смысл последней фразы: выходит, Олег предвидел, что произойдет...

Мысли снова перекинулись на сына.
«Все же какое-то чувство ответственности у него имеется, да и инстинкт самосохранения не последнее дело. Наверное, выпили, и он расхвастался. А кто-то из товарищей позарился и стибрил потихоньку. Нужно, чтоб Петя подумал, кто это мог быть. Но сначала необходимо как следует поискать, чтоб никого не обижать подозрениями»...

Глава 4
Ночь прошла без происшествий, а ранним утром Сима услышала, как возле дома свекра кипит работа: громко работает экскаватор и подъезжают и отъезжают грузовики. Петя отправился на поиски телефона и, как в воду канул.

Уже к вечеру в дверь калитки настойчиво постучали: раз, другой, третий. Очнувшись от дум, Сима вышла на улицу и увидела Виктора, брата Олега, того самого, который когда-то пытался к ней приставать. Он был явно навеселе.

– Пусти, разговор есть, – глядя под ноги, попросил он.

– А твоя супруга в курсе, что ты здесь? – ехидно поинтересовалась Сима. – Давеча она мне столько гадостей наговорила, видно никак забыть не может.

– Что с этой курицы взять? – зло заметил Виктор – Ты мне лучше про Олега расскажи.

– Проходи, коли так, гостем будешь, – кивнула Сима, – я сейчас чайку организую... Я слышала, как с вашего участка весь день такой гул шел, наверное, последствия взрыва ликвидировали? – поинтересовалась она, когда устроились за столом.

– Вчера весь участок саперы с миноискателем облазили, а сегодня мы уж сами экскаватор вызвали. Пришлось все теплицы порушить и выбросить. Ну, ничего, новые поставят, главное живы остались, – Виктор в сердцах махнул рукой, – ты лучше про Олега подробнее расскажи.

– Что рассказывать, хоть и затишье, они с ротой ходят в рейды постоянно, – пожал плечами Сима. – «Хохлы» если обнаружат, снарядами по ним кроют. Короче, убить могут в любой момент. Зачем тебе это?

– Надоело мне все здесь, мочи нет, – пожаловался Виктор, – хочу, как Олег, по контракту завербоваться.

– А жена тебя отпустит? – усмехнулась Сима.

– Куда денется, я ее и спрашивать не буду. Надоела хуже горькой редьки, угрюмо пожаловался брат.– Страна воюет, а у этих куркулей одно на уме: как повыгоднее урожай продать.

– А отец с братом?

Виктор кивнул:
– Мы сейчас с братаном посидели и все решили. Он останется отцу помогать, а я к Олегу на подмогу.

«Наконец-то у кого-то из этой семейки совесть начала просыпаться», – с облегчением подумала Сима.

– Тогда в чем дело, поезжай в военкомат, – пожала она плечами.

– Шепни на ушко, где Олег служит, я хочу вместе с ним воевать, – жалобно попросил Виктор.

– Связь у нас односторонняя, он мне сам иногда пишет. Знаю только, что служит в одном из штурмовых отрядов в Запорожье, – сообщила Сима, – только ты ни сном, ни духом, о том, что я сказала.

– Ну что ты, могила, – клятвенно сообщил брат, – пойду, просплюсь и завтра поутру в военкомат.

Сима проводила его до калитки и вернувшись в дом, на всякий случай зашла в комнату сына. Никого, и сразу от тревожного предчувствия заныло сердце. Чтоб не изводить себя, она потихоньку включила телевизор, но чутким ухом продолжала ловить все уличные звуки.

Наконец, в райне 11-ти вечера стукнула калитка. Ни жива, ни мертва Сима опрометью бросилась к двери. На пороге стоял Петька: весь в грязи и с фингалом под глазом.
 
– Нашел? – едва выдохнула Сима.

Петя кивнул.
– Его тот самый приблатненный парень спер, когда меня развезло, – сообщил он плачущим голосом.

– Отдал? – поинтересовалась Сима, предчувствуя недоброе.
Петя отрицательно покачал головой и заплакал, как маленький:
– Засмеялся в лицо: ваш отец еще пожалеет, что контракт подписал, сволочь уголовная! А когда я попытался отобрать, в глаз заехал. Мама, что теперь делать, может, в милицию сообщить?

«Это месть!» – мелькнуло у Симы.

– Умойся и ложись, - дальше я сама разберусь, она посмотрела на часы – около 12-ти. В милиции уже никого нет. Нужно дождаться утра.

Но ей не спалось. Едва стало рассветать, Сима осторожно вышла на улицу и стала прислушиваться. В звенящей тишине закукарекал соседский петух, его поддержал другой на самой окраине поселка, и снова воцарилась тишина. Зябко поведя плечами, Сима решила возвратиться в дом, в тепло, и вдруг ее чуткое ухо уловило такой же шелестящий звук, как сутки назад.

«Опять налет!» – с ужасом подумала она, инстинктивно пряча голову в плечи.

Снаряд просвистел над головой и где-то в центре поселка раздался взрыв, за ним совсем рядом второй, и поднялись клубы черного дыма с языками пламени. Охнув, Сима накинула на плечи кое-какую одежонку и изо всех ног кинулась к месту взрывов. Горело в центре поселка. один снаряд попал в крышу здания школы, другой разворотил целый этаж в поселковом совете.

Постепенно вокруг пожарища собирались полуодетые люди. Из ближайшей колонки стали таскать воду. По счастью пожарные с саперами приехали в этот раз достаточно быстро. Ни жива, ни мертва Сима смотрела, как съеживается на глазах пламя и корила себя, что еще вечером поленилась и не сообщила куда следует. Хотя, с другой стороны кто бы поверил в сказку об украденном телефоне. Вот если бы удалось найти аппарат. Она машинально пошарила взглядом по окружавшим кустам и вдруг заметила, как в лучах восходящего солнца какой-то предмет бликует на земле в глубине зарослей. Неужели? – Сима опрометью кинулась к кустам и увидела заляпанный грязью телефон, очень похожий на тот, который был у Пети. Видимо злоумышленник его случайно выронил в темноте. Оглянувшись по сторонам, она осторожно двумя пальцами извлекла его из земли, осторожно завернула в носовой платок и пошла домой.

Сын спал в своей комнатушке. Сима потрясла его за плечо:
– Просыпайся, нам нужно поговорить.

– О чем? – не оборачиваясь, промычал тот сквозь сон.

– Посмотри, это твой телефон?

Петя приоткрыл глаза и рывком сел на кровати:
– Да, где ты его нашла?

– Сегодня ранним утром снова стреляли по поселку. Одна из ракет попала в здание поселкового совета, – стараясь говорить, как можно спокойнее сообщила Сима.

– И что же теперь будет? – испуганно спросил Петя.

– Определят по симкарте, кому принадлежит телефон, а дальше будут выяснять, как это произошло, – вздохнула Сима. – Но самое плохое, что в отряд, где наш папа служит, сообщат. Ведь телефон с симкартой на него зарегистрированы. Мы здорово подвели его... Ты пока поспи, – предложила она сыну, – а я схожу с телефоном к участковому и все объясню.

Петя кивнул:
– Только затопи, пожалуйста, печку, меня озноб бьет...

Участкового на месте не было. Сима написала ему записку с объяснением, положила рядом телефон и вернулась домой. К тому времени печь разгорелась и стала чадить. Сима прикрыла поддувало и вдруг у нее мелькнула мысль:

«А может кончить все разом, а то позору не оберешься. Нет-нет, самоубийство – это грех. Подожду, пока огонь утихнет, и уберу заслонку», –подумала она, засыпая.

В забытьи Сима почувствовала, как дышать становится все труднее и труднее, и стала проваливаться в темную бездну.

Глава 5
Сквозь пелену стали проступать очертания предметов.

– Она очнулась, – услышала Сима какой-то женский голос и окончательно пришла в себя.

Испуганно оглянувшись по сторонам, Сима поняла, что лежит в больничной палате.

«А как же Петя!» – снова впала в беспамятство.

Когда же снова пришла в себя, первым, кого увидела, был брат Олега. Заметив, что она очнулась, брат приложил палец к губам:

– Молчи, тебе нельзя пока разговаривать, это я тебя спас, – шепотом добавил он, совершенно случайно, зашел вечером сказать, что контракт подписал и не нужно ли чего передать Олегу. Когда к дому подошел, угарный дух почувствовал. Ну, выбил дверь, вытащил тебя и Петьку на крыльцо и вызвал «Скорую». Скажи, а зачем ты печку затопила?

– Петю озноб стал бить, – еле слышно пояснила Сима, – дом нагрелся, а она все горит и горит. Я прикрыла, чтоб погасла быстрей и, пока ждала, задремала ненароком.

Виктор понимающе кивнул.

– А Петя жив? – с трудом выдавила из себя Сима.

Брат вместо ответа опустил глаза, ...и до Симы вдруг дошла страшная мысль, что его больше нет.

«Жизнью за минутную глупость заплатил!» - ее охватил ужас, леденящий душу.

– Я пойду, – вывел ее из оцепенения Виктор, – мне уезжать завтра. А ты держись.

Сима механически кивнула:
– Постараюсь... Встретишь Олега, пока не говори ничего, – добавила ему вслед, и только, когда за ним захлопнулась дверь, забилась в глухой истерике.

Время лечит любые раны, в том числе и те, что раздирают душу на мелкие кусочки.  Несколькими днями позже Симу выписали из больницы. За ней приехали свекор со свекровью. Оба выглядели настолько постаревшими, что поначалу Сима издали даже их не признала.

– Съездим сначала к Пете, – предложил свекор.

Не в силах что-то ответить, Сима только кивнула. Всю дорогу до кладбища свекор молчал и лишь когда подошли к могиле Пети, произнес:

– Это нас Бог наказал.

А Сима стояла рядом, механически держа под руку плачущую свекровь, смотрела пустыми глазами на свежий холмик, покрытый цветами и увенчанный деревянным крестом, и не понимала, что происходит. Все походило на дурной сон, от которого никак не можешь избавиться.

Вещи перевезли заранее, и когда она зашла в комнату, в которой когда-то жили с Петей, все находилось на местах, как прежде. На полочке в красном углу стояли собранные ей иконы, среди которых поблескивал золотом заказанный Олегом во время отпуска рукописная икона Ивана воина. Сима подняла глаза к лику Отче Серафима в надежде, что в эту трудную минуту он ободрит ее. Но Отче молчал и смотрел осуждающе. И она поняла, что согрешила, вольно или невольно, и теперь для спасения души должна отмолить свой грех.

На следующее утро Сима прочла в телефоне сообщение от Олега. Он писал, что уже несколько дней, как начался «контрнаступ», идут очень тяжелые бои. И Сима рещила, пока идет сражение, сообщать о том, что произошло с Петей, будет просто кощунством.

Памятуя, что душа сына до сорокового дня пребывает среди живущих, Сима каждый день стала ходить на кладбище. Здесь возле могилки она садилась на скамеечку и подолгу беседовала с Петей, как будто он был живым и мог ее слышать. Она задавала ему вопросы, которые не успела задать при жизни . временами ей казалось, что его душа отвечает. Вдоволь наговорившись, она просветленная шла домой и молилась перед иконой Отче Серафима.

Так в молитвах потихоньку прошел июнь, а в канун сороковины к ней зашел участковый.

– Я хотел бы выразить искреннюю благодарность за вашу гражданскую сознательность, – уважительно произнес он.

Сима посмотрела на него непонимающим взглядом.

– О чем это вы?

– После второго налета вы принесли мобильный и оставили у меня на столе, – напомнил участковый. –  За несколько часов до атак с него действительно звонили на одноразовые номера. Но звонивший забыл стереть отпечатки пальцев. Он оказался в картотеке, в результате мы сумели отыскать и обезвредить организатора, – участковый приложил руку к фуражке, – еще раз примите мои соболезнования...

«Слава Богу, что этого злодея поймали, – глядя ему вслед, подумала Сима, – хоть здесь справедливость восторжествовала».

В тот же день от Олега пришло письмо:
«Я себе говорю: даруй мне силы Господи терпения и помоги, чтоб все мое братство вернулось живым. Говорю потому, что знаю, на той стороне есть много людей, которые не хотят стрелять. Всегда произношу, чтоб мой автомат не стрелял в православного брата, пусть он с этого пути отступит. Отступит именно в Божью благодать, отступит именно в разум Божий. Отступит именно туда, где его сердце, ум здравый. Я знаю, что они думают именно так, но под силой гнета, под силой падших ангелов идут как мученики. Господь это видит, но, к сожалению, они сделали свой выбор. Я думаю, что Господь все управил, он знал, что так будет происходить. Это все наше испытание».

«Он что-то предчувствует, – подумала Сима, – нужно срочно положить земные поклоны и прочесть молитву перед иконой Ивана воина».

Она стремглав бросилась к иконе и увидела, что дорожка, словно высохшая слеза, пролегла по лицу из глаза.  И сразу сердце зашлось от дурного предчувствия...

Через два дня начштаба сообщил, что Олега больше нет. Он геройски погиб во время последнего рейда. Отряд накрыло недавно поставленными противнику американцами кассетными боеприпасами. Командир с врачом получили множественные ранения конечностей от взрывающихся осколков и были отправлены в сопровождении начштаба в тыл. Зам командира Олег возглавил отряд и выполнил боевую задачу. Обстрел продолжался около 5-ти часов, помочь оставшимся в лесополосе не было никакой возможности. Когда начало светать под шквальным огнем Олег организовал выход оставшихся бойцов. Снаряд разорвался сзади, сорвал бронежилет и осколок попал в спину. Ранение оказалось смертельным...


За этим пришло послание командира Олега.
«Олег отдал жизнь за "други своя", как Иисус Христос. Это его семья, отряд, друзья, Родина. Это и есть "други своя". Для христианина нет высшей чести, чем это. Пренебречь личным ради забот и проблем своих близких».

Что неведомо глазу, сердце неймет. Понимая разумом, что ошибки быть не может, Сима каким-то краешком мозга подсознательно надеялась, что ее мужа перепутали с кем-то другим. И только когда увидела груз «200» с телом мужа, она окончательно поняла, что это конец, конец всему, и жить дальше незачем. И сразу мелькнула мысль о самоубийстве. Она стала раздумывать, каким образом это сделать, чтоб не привлечь излишнего внимания окружавших, и тут над ухом прошелестело:
 
«Думать о самоубийстве – смертный грех. Тем более, если Господь открыл в тебе дар ясновидения, и ты должна отнести его людям».

«Что это, слуховые галлюцинации?» – Сима испуганно оглянулось: рядом никого, только жена Виктора стоит неподалеку, и даже невооруженным глазом видно, что ее бьет нервная дрожь.

«А эта с чего?– раздраженно подумала Сима, – ведь не ее мужа убили».

И вдруг в туманной дымке она увидела проводы молодого Олега в армию и полный страсти взгляд, которым жена брата смотрела на него.

«Вот почему он заехал к родным, только когда женился, – поняла Сима, – боялся, что иначе в семье случится скандал».

И тут впервые за долгое время над ухом прозвучал совет Отче Серафима:

«Для сохранения мира душевного должно всячески избегать осуждения других... Дух смущенного или унывающего человека надобно стараться ободрить словом любви»...


«Мне дается шанс замолить грех», – подумала Сима, приходя в себя от долгого сна.

– Ты, наверное, Олега вспомнила? – тихо произнесла она, подойдя к снохе и взяв ее рук в свою.

Та удивленно обернулась и тихо произнесла сквозь слезы:
– Прости меня за все, я любила его.

– Бог простил и я прощаю, – ласково ответила Сима и взяла ее руку в свою.

– Мне бы вещицу какую в память об Олеге, – вытирая слезы, попросила сноха.

Сима задумалась, ничего толкового в голову не приходило. То немногое, что осталось от Олега, еще хранило его тепло, и было ей дорого. Но и отказывать после того, что только сейчас произошло, было неловко. И вдруг вспомнила о телефоне, который ей вернул участковый. Она все собиралась его выбросить, н никак не поднималась рука.

– Знаешь, Олег в последний приезд Пете новый мобильный купил, – предложила она, – нам он теперь ни к чему, возьми на память.

– Вот спасибо, - обрадовалась сноха, – а то у меня совсем старый. Виктор обещал купить, но когда теперь это будет.

Поддерживая друг друга под руки, они присоединились к провожавшим, и тут вдогонку возле уха Симы опять прошелестело:

«Вот ты и обрела свое новое предназначение, сестра. Следуй ему, и Господь успокоит твою истерзанную душу»...   

Олега похоронили на городском кладбище с воинскими почестями, как героя. Помимо «Ордена мужества» он был посмертно награжден медалью «За отвагу». Очень скоро свекор добился, чтоб внука Петю перезахоронили рядом с отцом. Теперь они лежали рядышком, и Сима каждый день до библиотеки или после заходила на кладбище и подолгу беседовала с обоими.

«Извини, что сына не уберегла» – однаждв поведала она Олегу, и в ответ где-то рядом прошелестело: «Я тоже не уберегся, видно судьба»...

Однако очень скоро визиты на кладбище пришлось сократить до минимума. Сарафанное радио разнесло по округе молву о Симе, как о прорицательнице, снимающей груз с души. И к ней потянулись женщины, сначала с округи, а вскоре и из близлежащих городков и поселений, чтоб излить душу и получить упокоение. В голове Симы чередой проносились гробы с грузом «200», а также раненные в госпиталях с отсутствующими конечностями.

Минула осень, за ней зима, наступила весна, менялись погодные условия, а украинский «контрнаступ» продолжался с прежней ожесточенностью. И как не старались сберечь бойцов, потери убитыми и раненными были велики. А женщины, жены и матери шли и шли, каждая со своей болью, ручьями лились слезы, и казалось, не будет этому ни конца, ни края. Следуя совету Отче:

«Дух смущенного или унывающего человека надобно стараться ободрить словом любви», – Серафима старалась утешить каждую.

Но особенно поразил ее один случай. Едва посмотрев в на очередную посетительницу, Сима увидела в больничном коридоре мужчину в халате. Видимо он попал на мину, и ему отняли ногу по колено и кисть руки. Сима взяла руку женщины в свою, заглянула в глаза и кивнула в знак сочувствия:

– Мужа ранило, тяжело вам приходится?

В ответ женщина протянула мобильный, в котором на видеозаписи этот мужчина, стоя на второй ноге и опираясь на тележку, на которой стоял сосуд с трубками, заменяющий мочевой пузырь, двигался по коридору.

– Ничего, главное живой, – вздохнула посетительница и вдруг расплакалась, – иногда гляжу на него, вспоминаю, каким он был раньше мужчиной во всех смыслах, и представить не могу, что этого больше никогда не будет... Не подумайте, эта минутная слабость сейчас пройдет, – добавила она после паузы.

– Ну конечно, со временем, когда все уляжется, на замену плотской любви придет что-то другое, – утешила ее Сима, – главное верьте и ждите.

Но когда женщина ушла, неожиданно сама впала в отчаяние.

«Когда, а главное, чем все закончится? ведь в гражданской войне нет победителей. На той стороне в большинстве такие же русские, только дьяволом одержимы».

И тут в ответ прозвучало послание Отче Серафима:

«Как Господь печется о нашем спасении, так человекоубийца – дьявол старается привести человека в отчаяние. Но чаша Бытия не бездонна. Однажды отчаяние заблудших душ переполнит ее, и она, опрокинувшись, остудит задурманенные головы и затопит полыхающий пожар войны».

«А ведь верно, – подумала Сима, – другого конца нет, нужно только верить и ждать»...

               
                2023-24 гг.