— Ай, вижу — горе тебя ждет, золотая! Сглаз на тебе, бриллиантовая! Чёрная женщина рядом живет, счастью твоему завидует, на короля твоего глаз положила! Позолоти ручку, помогу твоему горю, будешь чистенькая, как первый снег, беленькая! — толпа цыганок окружила уставшую пухленькую блондинку и наперебой дёргала ее за руки и полы куртки, оглаживала по плечам и тарахтела, тарахтела...
Блондинка озиралась со страхом в глазах, а черноглазая бойкая рома пела ей на ухо:
— Ничего не попрошу, бриллиантовая, самую мелкую монетку из кошелька достань, мне хватит, золотая! — и жертва покорно достала полтинник и положила в смуглую руку.
— Платок есть? — блондинка стянула с шеи шёлковую лиловую косыночку.
— Вот дай сюда колечко, каким венчалась, смотри, золотая, кладу прямо в центр, завязываю раз! — цыганка начала бормотать заклинание, — завязываю два, — и снова заклинание, — завязываю три. Теперь слушай, бриллиантовая: косынку не развязывай, прямо домой неси, как придешь домой, опять сразу не разявязывай, сначала умойся холодной водой, вся, как есть, умойся. А потом, развязывай да приговаривай, тут чёрная голова склонилась к белой и что-то принялась шептать ей на ухо. — Сделаешь так, и уйдет твоя беда-кручина. Будешь чистенькая, как первый снег, беленькая!
Цыганки покрутились еще вокруг блондинки, а потом загалдели, и побежали к подходившему к остановке автобусу. Это был тот самый автобус, который она ждала, но она лишь тупо проследила как открылись двери, запустили внутрь пеструю толпу, как закружились колеса и скрылся вдали бирюзовый (Видно выбранный каким-то чиновником-романтиком) салон.
— Это какой отошёл? Неужто 37? — средних лет невзрачная женщина, щурясь, вглядывалась вслед ушедшему автобусу.
Блондинка кивнула.
— Эх, неудача! Пойду, что ли, пешком — тут всего две остановки, а солнышко-то какое! А ты что пригорюнилась? Не потеряй свой узелок!— блондинка взглянула на косынку, которую все еще держала в руках.
Ай, какое горе случилось в каменном доме одного из поселков на краю Петербурга! Ай, какое горе! В доме был сейф, а в сейфе кольца, цепочки, ожерелья и браслеты. В доме были шкатулки, а в них мониста и подвески поплоше. В доме было много женщин и мужчин, и все они любили и носили много золота. И вдруг в один миг весь этот столь любимый ими блестящий металл обратился не менее блестящим, но совершенно не драгоценным оловом. Ай, горе, ай, беда! Крик и стоны поднялись в каменном доме одного из поселков на краю Петербурга.
А блондинка вернулась домой, умылась холодной водой, постепенно понимая, что стала жертвой обмана, дрожащими руками развязала один узел, второй, третий... Глядь - кольцо лежит себе на месте, посверкивая золотым боком. И еще рядом с ним лежит крохотный бутон алой розы и благоухает, как райский сад.