Стих 1. De daemonibus et vulpibus
— Что происходит? – проворчал Странник, проснувшись. Над кучкой старых углей подгорал нанизанный на прут ивы кусок вяленой оленины.
— Завтрак разогреваю, – ответила Марина таким тоном, будто готовила уже целое утро десяток блюд для господ. – Сам виноват. Разоспался.
— Спасибо, конечно. Только мне в голову бы не пришло сухое мясо еще больше засушивать.
— Я и не собиралась. Сам так решил, а меня присмотреть попросил. Что-то важное снилось?
— Даже не знаю.
— Не хочешь рассказывать? Жрицу видел во сне?
— Жрицу – нет, – вампирицу, дьяволицу и еще одну блудницу. Но там все как в кино. То в прошлое закинет во сне, то в будущее куда-то.
— А ты не замечал там чего-то такого… Не похожего на наше? Чуждого будто.
— Что ты имеешь в виду? – спросил дурень, проглатывая грамм пятьдесят опохмела.
— В любом живом сне о прошлом и будущем руыс ловруа* будет чуждым. Чужака всегда чуешь. Это значит, не память и не пророчество. Это значит, – другие места.
— Другие отражения?
— Миражи это все. Старая сказка. Не проникнуть туда.
— Но сбывается ведь то, что видел. Значит, и прошлое такое вполне могло быть.
— Ляг, еще посмотри. Рыбнадзор на реке, а у тебя глаза бешеные и мешок оленины. Днем поедем, когда пойдут отдыхать.
— Лауданум кончился. Только запах остался.
— Тебе, вишкен, и запаха хватит. Грибов щепотку пожуй.
— Надо бы сенокос какой просмотреть, – мечтательно произнес Странник и потянулся, сладко зевая. Лисенок будто позволил ему снова расслабиться и превратиться в созерцателя-Панка. При мысли об этом дурак содрогнулся и помрачнел.
— Задаешься вопросом о том, что в них толку? Сны – не пустое, если их помнишь, – сказала Марина, снова устраиваясь на лежаке.
— Да, ты права. Я черпаю в них не только одно удовольствие, не просто смотрю-созерцаю, но и учусь разбираться в себе, в ситуациях жизненных.
— И с кем из них ты мутил? С вампирицей, с дьяволицей или с блудницей?
— Какая проницательная, – усмехнулся Странник угрюмо. – С демоницей. А теперь наблюдаю, как она трахает все, что возможно.
— Тогда, скорее, это она с тобою играла.
— Дала она мне куда больше, чем забрала. В любом случае, сделка с ней была выгодной мне.
— А что теперь? Разлюбил?
— Скорее, запутался. Это смешно, но я идиот натуральный, как в книжке. Влюбляюсь в каждую, и каждой готов кусок сердца отдать.
— Если я откушу свой кусок, тебе потом больно будет.
— Почему потом? Мне уже сейчас больно представить себе нашу разлуку.
— Сейчас просто все. Мы по Нави идем, а я её часть. Домой вернешься и скоро забудешь. В Мире дольнем меня встретишь нескоро.
— Как мне найти тебя?
— Сама найду. Не родилась еще даже. Не рожусь там, пока здесь не умру.
— Насладимся настоящим моментом? – спросил дурень, обнимая свою неземную попутчицу.
— Хочу спать, – ответила та, не позволяя проникнуть его руке под одежду.
— Эх, ну ладно. Покурю да вздремну еще часик, – вздохнул Странник, доставая табак. Остудив пригоревший кусок оленины, он отдал его Марсику, ну а сам, покурив и приняв грамм еще пятьдесят, снова лег и уснул, накрыв себя и Марину своим длинным плащом.
Стих 2. Tempus abire
— Да, действительно, пора собираться, – вздохнула Люсильда. – Ты позвонила своей коллеге, Кларисс?
— Автоответчик. Но она прискачет на остров, как только прослушает мое сообщение. Тебя так волнует судьба этой девушки, Лизы?
— Меня волнует наш ангел. Верней, ангелица. Если с Габриэллой все будет в порядке, то и у нас окажется куда больше шансов выжить в этой дикой игре. А у нее на душе непорядок, да и телом своим она не слишком довольна.
— А в чем суть этой игры? – спросила вампирица невинным голосом.
— Для тебя суть игры заключается в том, чтобы я не содрала с тебя твою прекрасную шкурку. Если хочешь достичь желаемого, постарайся не злить меня больше, – ответила дьяволица зловеще. – Я не верю тебе ни на йоту, так же, как и не верила твоей блjaтской сестре.
— Я докажу тебе искренность своих намерений, – ответила Кларисса уверенным тоном. На лице её не промелькнуло и тени испуга.
— Уж постарайся, милая сосочка. Подумай, что для тебя важнее – угодить шалаве Матильде или занять достойное место среди нас в моем мире.
— Почему ты не веришь мне?
— Потому, что я чувствую подлый запах измены, но еще не теряю надежды на твое благоразумие.
— Это правда? Возможно переселиться в ваш мир и стать одним из вас, но не каким-то существом низшей расы? – нахмурил брови Лавей, усаживаясь за стол.
— Будь паинькой, и узнаешь, – ответила лукаво Люсильда. – Элли, вставай, уже. Довольно спать.
Эльвира вскликнула и резко поднялась. Кларисса, похоже, поняв, где ее место, подсуетилась и подала ей стакан холодной воды.
— Вот шайзе! – хрипло сказала Элли, сделав пару глотков. – Налейте мне лучше вишневки.
Через минуту она уже сидела за столом и уплетала за обе щеки сосиски, не забывая о китайской лапше, соусе, хлебе с маслом и выпивке. Глядя на то, как она ест, Кларисса сглотнула слюну и положила ладонь на свой плоский животик, словно боясь пополнеть.
— Может, наконец, прервешь процесс кишкоблудия и расскажешь нам о встрече с прадедушкой? – спросила Люсильда, забирая у Элли тарелку. – Выпей воды, а то тяжело потом будет.
— Дед в дурильнике, адрес я знаю. Клиника частная, охрана никакая. Он в порядке, но сидит взаперти. Матильда подкинула ему мою фотографию и всю инфу обо мне. Он убил проституток и смог связаться со мной, – протараторила Элли и рукой взяла с блюда приличный шмат окорока.
— А прошлое твое видение – его рук дело?
— Нет, не думаю. Он только сегодня узнал.
— Она издевается будто, скармливая нам все по кусочку, но оставаясь на ход впереди. Так грубо играть старой ведьме совсем не к лицу, – вздохнула Люсильда.
— Но ты ведь умнее и старше... По земным меркам, прости. Придумай что-нибудь, – пожала плечами Эльвира.
— Придумаю, моя милая. И завязывай жрать! – гаркнула дьяволица и встала из-за стола. – Поехали, я чувствую, что пора.
Стих 3. Noctem Nubila
— Все это так волнительно, – вздохнула Клара, сев за руль и включив зажигание. Подумать только, – я вместе с настоящими демоном и ангелом иду против своих…
— Сейчас тебе больше всего нужно волноваться о том, чтобы не злить дьяволицу, – ответила Габриэлла, устроившись на переднем сидении рядом. – До тех пор, пока мы не переиграем Матильду, у тебя есть все шансы стать ее девочкой для битья.
— Почему она меня так не любит?
— Демоны видят людей насквозь, а ты очень уж замороченная.
— Станешь тут замороченной, – столько лет жить, да еще и с какими людьми. Знаешь, как у нас все сложно устроено? – Кларисса театрально закатила глаза.
— Ты хочешь рассказать мне' о сложностях? – Габриэлла усмехнулась, вспомнив о своих насущных и прежних делах. – Заводи, дави на тапку и лучше помалкивай, пока рядом Люсильда. Как поедешь?
— Ближе всего через Штутгарт. От него по восемьдесят первому автобану быстро доедем. Если поднажать, попадем на остров без очереди, – вампирица посмотрела на себя в зеркало, удовлетворенно подмигнула изображению и весьма неоднозначно покосилась на Габриэллу.
— Даже не начинай, – вздохнула та и занялась изучением путеводителя.
— Уже воркуете? – спросила весело Люсильда, открывая заднюю дверь. Следом за нею в машину села Эльвира.
— Мне почему-то перестало нравиться быть похотливым самцом, – вздохнула Габриэлла печально.
— А ты им и не была никогда, – ответила дьяволица. – Чтобы быть стопроцентным мужчиной, таковым надо, во-первых, – родиться; во-вторых, – получить жестокое воспитание; а в-третьих, – пройти хотя бы одну войну, причем, не в образе неуязвимой пернатой твари, а в теле обычного смертного. Вы же, ангелы, все – педрилы-палачи, так что, – можешь даже не париться. А ты, соска, чего застыла? Поехали уже, стерва клыкастая.
Кларисса включила скорость и надавила на газ, а Эльвира с блаженной улыбкой положила голову на плечо своей обожаемой демонессы и показала пальцем на магнитолу. Вампирица включила CD, и салон ее дорогого авто наполнили нежные тихие звуки дождя, медленное перетекающие в потустороннюю чудную музыку. Чарующая мелодия Адриана фон Цайглера «Night Mist» сочилась, словно из ниоткуда, буквально растворяя в своих изысканных нотах яркую живую реальность, стремительно проносящуюся за окнами мимо. Машина стала обителью отреченных, нездешних, спасающихся бегством из чуждого мира странных существ, и больше не принадлежала пространству, неумолимо скользящему в пасть прожорливых лангольеров. Казалось, что, обернувшись назад, можно было узреть черную бездну. Но делать этого лучше не стоит, – надо лететь вперед.
— Так значит, ты знаешь Майнау, как свои пять пальцев? – спросила Эльвира, встретившись с вампирицей глазами в зеркале заднего вида.
— Я там не была со времен войны, – ответила Клара, нервно прикуривая сигарету, – должно быть, воспоминания об острове ее все же тревожили.
— Неужто, и правда, Остров цветов – такое страшное место?
— Сами почувствуете. Если перекрестие трех дорог считается магическим местом Гекаты, то каким тогда гением должен обладать старинный остров на озере, берега которого омывают воды трех государств. Даже не учитывая тысячелетий истории, испытываешь священный трепет и уважение.
— Не думала, что бледножопая упыриха может испытывать священный трепет, или чтит Королеву Ведьм и помнит ее заморочки, – сказала Люсильда вполне дружелюбным веселым тоном.
— Гекату почитает весь мир. Ее статуя – символ Америки…
— Весь ваш мир украшен символами, смысл которых давно уже мало кому понятен. Можно просто ходить и не замечать их, а можно на этом деле зациклиться до полного помешательства. Шизофреник и в крошках чипсов увидит дьявольскую закономерность. Но ваш мир совсем не такой. Можешь хоть на лбу себе вырезать пентаграмму, – лучше тебе не станет от этого. Так что оставим пока в покое суеверную чепуху, – все магические приметы и атрибуты будут действовать на Острове бабочек только лишь в том самом случае, если там заработает генератор, и миры войдут в резонанс. А пока для вас, остолопов, только в шизофрении да в галлюцинациях вся эта дребедень актуальна.
Стих 4. Guttam veneni
— Бабочки… Лиза говорила, что на острове ее отец, ли-пидор-рололог, – сказала Элли и рассмеялась.
— Лепидоптеролог, – сказала Габриэлла с грустной улыбкой. – Ее с нами нет.
— Я так и знала, что нам это понадобится, – Люсильда достала из сумки пузырек с какой-то жидкостью и капнула его на пахучий толстенький джойнт. – Дунь-ка, девочка, – сказала она, протягивая косяк Габриэлле.
— Я сейчас не хочу, – ответила та капризно. – И что за дрянь ты на него капнула?
— Это не дрянь, а жидкость для бальзамирования трупов. У Отто нашла. Взрывай смелее, и встретишься с Лизой. Пока будешь обкуренной, сможешь поддерживать с нею связь.
— Ты хочешь попросить отца Лизы помочь нам с поисками… того, чего мы и сами не знаем? – недоуменно спросила Эльвира.
— Ну уж вреда-то от этого точно не будет. К тому же, Габриэлла встретится с Лизой, а сделав доброе дело, обретет душевный покой. Я чувствую, что все эти люди… все это неспроста, – сказала дьяволица задумчиво.
Габриэлла пожала плечами и закурила. Джойнт сладко потрескивал, источая волнующий аромат релакса шестидесятых. Вскоре ангелица хихикнула и, словно уснула, откинувшись на спинку сидения с блаженной улыбкой на молодом красивом лице.
— Не плачь, девочка, я не забыл о тебе, – прошептали ее губы чуть слышно.
— Подействовало? – спросила Эльвира. – Впервые слышу о магии с помощью жидкости для бальзамирования трупов. Это же яд! Неужто, рецепт марихуаны с этой гадостью был в поварской книге Отто?
— Похоже, подействовало, – усмехнулась Люсильда. – Рецепт я случайно узнала ночью у тебя дома.
— Каким образом?
— Включила телевизор, а там фильм шел, в котором происходило подобное, – невинным тоном ответила дьяволица.
— И ты решила, что в кино могут показать реальный магический опыт? – Элли выпучила глаза на подругу.
— Но ведь сработало… я надеюсь.
Клара хотела было что-то сказать, но прикусила губу и промолчала. До самого Штутгарта Габриэлла не подавала признаков жизни, а на заправке неожиданно ожила и закричала, словно от боли, напугав парня, подошедшего обслужить очаровательных дам.
— Что это с ней, – испуганно спросил юноша Клару.
— Укурилась и накидалась в хлам ночью на вечеринке, – ответила вампирица.
— Бывает, – ответил весело парень, глядя на красные глаза Габриэллы, и вытащил из кармана пузырек глазных капель. – Возьмите это. Бесплатно, в подарок. У меня в машине еще есть. Я без них никуда. Глаза сразу станут нормальными.
— Спасибо тебе…
— Болдер, – расплылся в счастливой улыбке юноша.
— Спасибо тебе, милый Болдер. Еще увидимся, – сказала Клара сладким лисьим голосом и провела парню ладонью по гладкой розовой безбородой щеке. – Возьми визитку. Обязательно позвони.
Мальчишка взял у вампирицы визитку и деньги за бензин, буквально сияя от счастья, а женщины двинулись дальше, освобождая Алексею место у колонки.
— Ну так и по какому поводу был крик? – спросила Люсильда. – Как я поняла, Лизе сейчас несладко?
— Это ужасное место. Если мы не извлечем Лизу оттуда раньше, чем через день, то от нее ничего не останется. Я хотела убить ее, избавить от этого ужаса, но не смогла, – ответила Габриэлла.
— Понятное дело, – душа привязана к телу сильнее, чем кажется. Насчет ее отца, ты узнала?
— Да, вся информация у меня в голове. Если смогу попасть на остров, то он даже не заметит подмены. Я была бы признательна, если бы остаток пути вы меня не тревожили.
— Хорошо, мы уважаем твое ангельское угрюмое эго. Наслаждайся самокопанием, – сказала дьяволица с сарказмом. – Может и хорошо, что ты становишься женщиной постепенно.
Остаток дороги они проехали практически молча. Каждый ушел в себя, а музыка Адриана фон Цайглера и запасы волшебной травки, которые обнаружила перед отъездом в одной из банок на кухне Люсильда, этому лишь способствовали. К Острову цветов компания подъехала ранним утром. Никакой очереди не наблюдалось, а стоянка машин оказалась совершенно пуста. Пока Эльвира пыталась погладить ленивого лебедя, что плавал у самого берега, а Люсильда делала так, чтобы он ее ущипнул, Габриэлла набрала номер отца Лизы, и через десять минут он встретил их у одной из огромных теплиц.
— Пойдемте внутрь, здесь слишком прохладно. Я могу простудиться, – сказал худой невзрачный лысый очкарик, лет навскидку шестидесяти, в мятом белом костюме из парусины. На ум почти всем, стразу пришла мысль о том, как у такого убожества могла родиться такая красивая дочь. – Меня зовут Игорь. Я на острове уже очень давно. Да, знаете ли… Как жаль, что теперь не весна! Весной здесь проходят выставки орхидей, – шесть тысяч сортов, – представляете?.. Теперь сезон цветов кончился.
***WW***
*О дьяволицах и лисицах.
*Tempus abire – пора в путь
*Noctem Nubila – и ночной дождь, и туман, и пасмурность, и прозрачность.
*Guttam veneni – капелька яда.
*«Night Mist». Adrian Von Ziegler. Альбом «Wanderer» (Странник).
Следующий стих - http://proza.ru/2024/04/17/884
Предыдущий - http://proza.ru/2024/04/10/833
Начало сериала - http://proza.ru/2024/01/06/822
Сиквел - http://proza.ru/2023/02/03/1819
Начало сезона - http://proza.ru/2023/11/25/456