Утром в субботу, пятнадцатого января, Добрынины, предупредив очень недовольную Зинаиду Васильевну о том, что они едут к матери Вадима на очередной семейный праздник и вернутся домой только в понедельник, уехали праздновать день рождения Гурама Анзоровича...
Елена Гурамовна была очень удивлена тому, что отец накрыл праздничный стол не в своем доме, а в доме Добрыниных...
И тогда муж объяснил ей, что отец Ляли, давно являющийся другом семьи Добрыниных, стал, наконец-то полноправным членом семьи и тут же решил воспользоваться своим правом родственника на помощь Вадима-младшего в приготовлении праздничного стола...
Гурам Кипшидзе вполне мог позволить себе заказать праздничный стол и в ресторане, но изголодавшийся по хорошей домашней кухне не менее люто, чем Вадим-старший, он хотел хотя бы по большим праздникам поесть вволю вкусной домашней пищи, а не общепитовской или той, которую приготовил сам...
И день рождения был для него именно таким праздником...
И вновь Елена Гурамовна с удовольствием погрузилась в особую атмосферу дома Добрыниных - атмосферу любви, покоя и защищенности от враждебно настроенного мира...
И в этот раз девушка уже почувствовала этот дом своим родным домом, в котором ей очень захотелось остаться навсегда...
И Добрынин понял это... Понял и обрадовался...
И такой радости не ожидала от него не только Ляля, но и все члены семьи во главе с Лидией Михайловной...
А поздно вечером пьяненький и счастливый Гурам Анзорович объявил старой даме, что на сей раз дети будут ночевать у него...
- Не обижайся, Лидочка, - попросил Гурам свою подругу, - я так долго ждал свою маленькую доченьку...
- Я не обижаюсь, Гурамчик... - прошелестела растроганная Лидочка. - Я все понимаю, дорогой... Ты дождался...
В свой дом Гурам Анзорович внес свою доченьку на руках...
- Твой дом приветствует свою маленькую хозяйку! - заявил он дочери, опустив ее на диван в гостиной, и смахнул со щеки сентиментальную слезинку... - Не бойся, моя девочка, здесь нет совсем ничего, что могло бы тебе напомнить мою покойную жену или ее родителей... Этот дом не имеет к ним никакого отношения, потому что я выстроил его уже после них... А их дом снес, да и участок расширил ровно вдвое...
- Гурамчик, ты не рассказывал Лялечке, как погибла твоя жена? - поинтересовался Вадим.
- Нет... - растерялся Гурам. - А зачем?
- Его жена погибла на главной улице городка... - рассказал Ляле Добрынин. - Долихачилась барышня...
- Забыла о том, что здесь не глухая тайга, а ближнее Подмосковье... - добавил Гурам. - Привыкла за много лет к тому, что по таежным дорогам она позволяла себе гонять на своем "козлике" практически без ограничений и без правил...
- А в городе? - спросила Ляля.
- Ближайший крохотный городок находился от нас километрах в тридцати... - ответил отец. - К ее услугам был только военный городок...
- Ты хочешь сказать, что там не было ГАИ? - удивилась Ляля.
- В военном городке некий аналог гражданского ГАИ хоть и был, но это было чистой формальностью, потому что, когда выезжала начальник госпиталя, гаишники предпочитали смотреть в другую сторону и обеспечивать ей свободную дорогу... - ответил Гурам Анзорович. - От греха...
- А здесь она неприкасаемой начальницей уже не была... - отозвался Добрынин. - И здешние гаишники, наверняка штрафовали ее по полной программе...
- Дня не проходило без нового штрафа... - ответил зятю Гурам Анзорович. - Но ей все, что происходило наперекор ее желаниям, в то время было уже безразлично... Она каждый день до хрипоты ругалась с ГАИшниками, жаловалась на них вышестоящему начальству, отказывалась платить штрафы и так далее... В общем, куражилась одичавшая в тайге барышня по полной программе... Забыла, что она уже не при должности... Все большой начальницей себя ощущала...
- Ей бы, дуре, смириться с новым статусом и начать ездить, как положено... - отозвался Добрынин.
- Куда там?... - хмыкнул Гурам. - Характер-то ее с наступлением климакса стал портиться так капитально, что передать невозможно... И выдержать все ее безобразные фокусы тоже было невозможно...
- Даже родители выдержать ее закидоны не могли... - заявил Добрынин.
- Откуда ты знаешь? - удивился Гурам.
- Да ее мать временами, не выдержав очередного доченькиного закидона, приходила отдохнуть к моей матери. - объяснил Добрынин.
- Было дело... - припомнил Гурам. - Никого она слушать не желала... Самой умной себя возомнила... Я никак понять не мог, как из вполне адекватной молодой женщины в зрелом возрасте получилась такая скандальная и склочная самодурка, да еще и жуткая идиотка впридачу...
- Вот и в тот раз она захотела на своем "Москвичонке" обогнать впереди идущий автобус... - продолжил Вадим. - Обогнать не успела, но сама, похоже, обнаружила, что идет по встречке в лобовую с грузовиком... В результате грузовик остался цел, а она разбилась всмятку...
- Откуда ты это знаешь? - спросила Ляля.
- Я ехал в том автобусе... - ответил Вадим. - Видел и аварию, и море крови, и то, что осталось от тети Кати... А ее родители просто не пережили... Не смогли...
- Давай не будем о грустном, сынок... - попросил Гурам. - Сегодня праздник... Лялечка стала частью семьи Добрыниных... И, может быть, со временем, вы переедете из Поселка сюда навсегда... Мне на радость...
- Папа... Папочка... Как же хорошо, что ты, перестраивая дом, скопировал дом... Лидочки! - воскликнула Ляля.
И тут же, увидев округлившиеся от удивления глаза отца, незаметно подмигнула ему, показав глазами на Добрынина.
Гурам Анзорович, зная озорной характер дочери и ее чувство юмора, тут же сообразил, какой забавный фортель она приготовила для мужа, и, улыбнувшись, поддержал ее...
Они очень хорошо посидели в отцовском доме, выпили за здоровье именинника, его доченьки, помянули Ирину Федоровну с Анзором Гурамовичем...
Помянули отдельно Ирину Федоровну, день рождения которой совпадал с днем рождения Гурама Анзоровича...
А далеко за полночь, когда пришла пора укладываться спать, Гурам заявил:
- Твоя комнатка ждет тебя, моя девочка!
Он сказал это так, что Ляля, зная озорной и одновременно нежный и сентиментальный характер отца, оживилась...
Продолжение следует...