Их у него было много: Барбос, Клювик, Ёжик, Куль, Барс, Волк, хотя мама говорила, что это собака, но он в глубине души знал, что это волк, потому что у него была серая шёрстка, да, пусть белая грудь, как у лайки, но это волк. И переубедить Костика не было никакой возможности. Они вместе выли с ним на Луну. Голос Костика был и его голосом, мягкие тёплые лапы, взятые маленькими руками Костика обретали самые разные движения. Волк был очень сообразительным. Он мог махать своему другу Костику лапой. Жал лапу Барбосу прыгал за акулёнком Кулем в воображаемую воду и игрался с ним. Да, мог укусить, бывало всякое между друзьями, и ссоры случались в страстном порыве игры, но тут же утихали, и игра утекала в другое русло. Все животные говорили друг с другом, пусть они были разные, но это ни капли не мешало им понимать друг друга.
- Волк! Волк! Не догонишь, не догонишь! – Кричал Костик, играя с большой зелёной мягкой птицей – Клювиком; хриплым голосом, стараясь уподобиться птичьему, попугайскому наречию.
- Рррр. А, ну-ка, иди сюда. Ам! Ам! Ам! – рычал мальчик за Волка с белой грудью, который отчаянно прыгал, стараясь достать неуловимую птицу, которую от правой руки Костика, державшей Волка, спасала в бесконечном небе комнаты его же левая рука.
Птица улетала, а Волк оставался на мягком одеяле кровати, расстраивался и скулил, и Костик скулил с ним вместе, расстраиваясь неудаче на охоте до того, что у него на глазах выступали слёзы.
Птица вернулась, Волк схватил её плюшевыми серыми лапами и прижал к себе: “Поймал! Поймал! Ура!”
Костик радостно прижал к себе Волка и Клювика и начал кататься по кровати, потом он обнял и Барбоса, большого красивого пса, которому ему купили родители около пяти лет назад. Тогда они с Барбосом были почти одного роста, родители Костика с интересом поставили рядом с сыном мягкую игрушку и удовлетворённо отметили, что сын их всё-таки был выше своего мягкого друга. А Костик даже немного расстроился, подозревая, что в скором времени он подрастёт, и Барбос уже не будет казаться ему таким большим, необъятным псом.
Теперь пёс был, действительно, гораздо меньше, чем Костик, но всё ещё оставался самой большой, а потому самой старшей игрушкой среди всех остальных. У пса был большой чёрный нос и грустные собачьи глаза. Тем, кто придумал Барбоса, очень хорошо удалось передать глубокий всё понимающий взгляд. В конце большого светло-коричневого туловища был у Барбоса маленький тёмно-коричневый хвост.
Пёс был очень хорошим другом. Он никогда не подводил своего товарища и выручал Костика даже в те моменты, когда мама, отругав сына за плохую оценку в школе, принималась готовить обед, а мальчик шёл покрасневший и расстроенный к своему другу, плакал в его большое коричневое тело тёплыми слезами обиды и отчаяния. Проходило всего десять минут, а Костик уже не плакал, он лежал в обнимку со своим другом, прижав его крепко-крепко к себе. Мать звала обедать, и Костик неохотно поднимался, оставлял любимую игрушку и шёл на кухню.
Время шло, Костик взрослел. Он уже был в седьмом классе, но всё равно, время от времени, навещал солдатиков, спрятанных в коробке на самой высокой полке шкафа, а иногда выдвигал коробку, стоявшую внизу шкафа, и его глаза встречались с озорными глазками Волка, удивлённым взглядом Клювика, сосредоточенным взором Куля и всегда слегка грустными и всё понимающими глазами Барбоса. Костик принимался с удвоенным жаром и интересом играть с ними, как будто извиняясь перед плюшевыми друзьями за то, что не доставал их долгое время, стараясь наверстать упущенное, а потом клал их на кровать и засыпал вместе с ними.
Однажды к Костику в гости пришли ребята со школы. Один из них, забияка-Рома, всю жизнь жил с отцом. Отец у Ромы работал на заводе, был жёсткий, требовательный. Рома учился плохо, но был первым по физкультуре и, что неудивительно, по труду. За станком Рома работать умел, действительно, хорошо.
Итак, в комнату Костика с громкими восклицаниями, в состоянии близком к восторгу вошли трое его одноклассников. Они дивились на красивую мебель заполнявшую большую комнату их товарища, роскошную кровать и потолок, усеянный звёздами, которые светились, когда вечером Костик выключал свет. Мальчик с увлечением рассказывал ребятам, о своей жизни в этой комнате, своих играх, вспоминал смешные истории.
Рома вначале заинтересованно, но потом всё с большей задумчивостью рассматривал большую и яркую комнату. Он открыл шкаф и вдруг увидел внизу большую коробку, из которой прямо на него удивлённо смотрели несколько пар глаз. Рома потянул коробку на себя, к нему тут же подбежал Костик и гордо, широким движением достал из коробки Барбоса.
«Ребята, знакомьтесь, это Барбос! Там в коробке ещё Куль, Волк, Барс...» Сообщил друзьям хозяин. Ребята стали медленно подходить к коробке, рассматривая её плюшевых жителей.
Вдруг Рома, согнувшийся, было, над игрушками, выпрямился во весь рост и презрительно сказал:
- Ты всё ещё играешь в эти девчачьи игры? Правда?
Ребята застыли, недоумённо глядя на Костика.
- Ну, так… Иногда… То есть, нет. Я уже давно не играл с ними. Так, просто. Хотел показать, чтоб мы все поржали. Они же очень смешные. – Всё лицо Костика вмиг стало красным.
- Вот как? А я-то уж испугался, что ты – баба. Позвал нас в мягкие игрушки играть.
- Да ты чего, Ром. Я, что, дурак что ли. Я их вообще выбросить хотел. Показал просто, что такие у меня были.
- Выбросишь их?
- Да, конечно.
- Слово даёшь?
- Даю.
Как же Костику хотелось провалиться под землю в этот момент. Он десять раз уже проклял себя за то, что вообще начал этот разговор об игрушках. Но, что делать? «Ладно, дал слово, но они же всё равно не узнают, сдержал я его или нет. Скажу, что выбросил. Просто звать их в гости не буду, пока не повзрослею, и всё!» Думал мальчик.
- Ты на каком этаже живёшь? - спросил Рома.
- На десятом.
- Тогда делаем так, - скомандовал Рома, - запустим эти игрушки в окно. Кто попадёт в мусорку возле подъезда, получит от меня жвачку.
- Не надо. – Пролепетал Костик.
- Ты что, слабак? – холодно усмехнулся Рома.
Рома выхватил из рук Костика Барбоса, сжал его своими тяжёлыми вечно грязными руками, потом подошёл к окну, широко открыл его и отправил Барбоса вниз. Костик стоял, как вкопанный.
Тут в комнату зашла мать и позвала всех за стол.
За столом было оживлённо. Только Костик не съел ни куска того, что было у него в тарелке. Мать спросила:
- Что с тобой, сынуля?
- А он просто слабак. Будешь много кушать – будешь сильным. – высокомерно произнёс Рома.
На улице начался дождь.
Наступил вечер, и Костик пошёл провожать гостей. Они вышли на улицу. Там было мокро, но дождь уже кончился. Все стали прощаться. Костик увидел, что в луже недалеко чернеет что-то большое, что-то очень родное. Рома попрощался со всеми первый и быстро зашагал в сторону бесформенной кучи. Он брезгливо поднял грязного мокрого, но пережившего страшное падение Барбоса, смерил его взглядом и одним страшным рывком разорвал пёсика на две части, и кинул его в помойку, стоявшую рядом. Пёс не издал ни писка.
Все ребята разошлись.
Убедившись, что рядом никого нет, Костик подбежал к мусорке и вытащил обеими руками черномазого разорванного Барбоса, смотревшего на хозяина такими же грустными, преданными и всё понимающими глазами. Костик прижал друга к себе и побежал домой.
Он быстро снял ботинки и устремился к маме на кухню. Мама убирала со стола посуду, оставшуюся после гостей.
- Мама, мама, - почти шептал умоляюще Костик, - помоги. С этим можно что-нибудь сделать? Можно зашить Барбоса?
- Ах! – вскрикнула мама. – Это кто же его так?
Затем она взяла останки пса в руки, внимательно осмотрела и вынесла приговор.
- Никак не зашить его, сынок. Мы можем купить нового. Хочешь?
- А мне не нужен новый! – пронзительно закричал на неё Костик.
Затем выхватил из рук мамы своего плюшевого друга, заперся с ним в своей комнате, лёг на кровать, обнял пёсика и заплакал.