Евфим резко прошагал к столу и с громким, вызывающим пристуком решительно поставил на его щелястую поверхность две бутылки портвейна. Чотко развернувшись через левое плечо, обратился к лежавшему на продавленной кушетке Онфиму :
- Айда.
Онфим одним плавным движением стек на пол и скоро пополз к столу, хватаясь за ноги Евфима. С полатей спрыгнул Амбуаз Парэ.
- Соси ему палец !
Онфим приник к большому пальцу Евфима, ужасающему и кошмарному, звучно всосался, пока Амбуаз Парэ бесновался и скакал вокруг.
- Харэ ! - решил Онфим, усаживаясь за стол. - Вздрогнем.
Они выпили. Закусили. И принялись рассказывать друг другу бывальщину.
- Вот был у меня знакомец, - закуривая негромко говорил Евфим, как самый основной, доставивший в подвал напиток, немало способствующий воспоминаниям, - так погоняло ему было Йокбар. Сам - то он, конечно, Вовец, но погремуха сложносоставная, потому корешился он с четырьмя татарами и одним армяном. Татары - братаны родные, Икрам, Бахрам и еще пара, а армян и есть армян. И вот как - то раз бухали они, заснули, а потом Йокбар просыпается и видит, что татары мертвые лежат, а армян трахает трупы в жопы. Испугался Йокбар, не понимает, что надо было тихо лежать, притворяясь, что спишь, но завизжал. Ну, - веско закончил повествование Евфим, жестоко гася окурок о вспотевший лоб Амбуаза Парэ, - армяшка и его ухойдакал.
- А в жопу - то трахнул ? - деловито уточнил Онфим, разливая напиток по стаканам.
- А то, - прищурился Евфим.
Амбуаз Парэ, мигом заглотав напиток, ударил кулаком по столу, вызвав малоприятное слуху дребезжание бутылок.
- Говно твоя история, Евфим. Херня, а не история. Я вот чотчей могу.
Он встал и медленно заходил по подвалу, сцепив трясущиеся от ярости руки за спиной.
- Жил, короче, тоже Евфим. Жид, конечно, кучеряш такой пархатый. И вот народился у него раз сын, прямо из жопы вылез, без жены, без матери, сам собой образовался. И назвал его Евфим Бориской.
Амбуаз Парэ замолчал, громко скрежеща зубами.
- Борис Евфимыч стал быть, - сунулся не ко времени Онфим, тут же получив шумный шлепок раскрытой ладонью по затылку.
- Замолчь ! - прикрикнул на него Амбуаз Парэ, садясь за стол и разливая напиток по стаканам. - Он, бля, вторым отцом русской демократии был, первым доцент Собчак, а этот вторым.
- А матери, судя по всему, - отхлебнул напиток Онфим, закуривая, - у русской демократии тоже не было. Чисто так из срак отцов высралась сама собой.
- Ну, - не спорил с ним Амбуаз Парэ, тоже закуривая.
- Ох...ая история ! - восхитился Онфим, пребывая оптимистом. - За всю х...ню история. А у меня вот стремная какая - то, думаю.
- А ты не думай, - подсказал ему Евфим, втайне гордясь своим наименованием, - ты рассказывай.
Онфим рассказал. О том как Ксения Собчак рекомендовала, но Познер не одобрил. Поэтому все умерли. А почему ? А я скажу. Потому как предыдущая сказочка коалы именно про это. Или об том, что равноценно в нынешней ситуации вопиющей невежественности и всеобщей безграмотности, например.