Глава 3.
Ох, а тогда. В ту пору, ох, как ей было плохо, как узнала, что её любимый Андрей погиб. Может, есть и её вина? Не защитила. А как?
Она сама была так расстроена и ничего не понимала, но любить его не переставала. Ещё раньше, когда он ей сказал, что больше не любит, и вообще, он уезжает. Было больно, но не так, просто раненое сердце ещё не верило, и возможно, у неё ещё была уверенность, что это не правда и он любит её, и скоро его командировка закончится и он вернётся, и они обязательно будут вместе, она это чувствовала. Сердцем чувствовала. Ведь не просто так он приезжал к ней за столько километров, чтобы развлечься. Развлечься он мог и в Москве. Нет и нет, и нет. Они обязательно будут вместе и растить вместе детей. Ведь не просто так он называл её истинной.
Но, а, как Аня узнала о его гибели, здесь уже боль была нестерпимой, и даже не смогла подойти к его гробу, боялась закричать. Да и кто бы их пустил туда. Два человека, кто такие, ни она, ни Лена, не знали, но они стояли почти возле них. А Серёжа ушёл к могиле, оставил их одних, перед этими монстрами с железными глазами. И один раз к ним подошёл один из них, и строго, жёстко со злом в лице, как будто я перед ним в чём-то виновата, сказал.
«Вам там делать нечего, это закрытое мероприятие, тем более гроб закрытый и ты его не увидишь».
– Ох, он так грубо оттолкнул меня тогда, что если бы не Ленка, я бы упала.
Прошептала Аня.
«Мероприятие. Как будто вечер в ресторане».
Прошептала в тот раз Ленка, поддерживая меня. Она плакала, я видела сквозь какую-то пелену передо мной, видела Ленкины слёзы. Знала, ей тоже тяжело. Тяжело вдвойне, она страдает от того, что ей очень жалко меня и ничем мне помочь не может, жалко Андрея. И почему-то постоянно шептала, а я в то время не осознавала, почему.
«Не уследила, не сберегла малолетку несмышлёныша»,
– О чём это она шептала? От чего она меня не уберегла? До меня Ленкин шепот не доходит, да и зачем мне. Нет со мной рядом Андрея. И нас не пускают к нему, и я не смогла посмотреть на него. Так мы и остались там, куда нас оттеснили эти два здоровых человека.
Это, что, я теперь и увидеть я его никогда не смогу?
От этой мысли у Ани усилилась пелена тумана перед глазами. И случилось такое, что она сама не поняла, что же это такое произошло. Она увидела совсем другой мир. Непонятно, но у неё в глазах и в голове был этот совсем другой мир, где только он, её Андрей и она. Мир этот был ярким, сквозь призрачную белую пелену тумана из того яркого мира просвечивалось кладбище, люди, и звук реквиема звучал, где-то далеко, а здесь, вместо реквиема звучала песня, голосом Андрея. Всё осталось позади, она слушала песню Андрея.
Он пел и смотрел ей в глаза. Эта песня звучала только там в том мире, когда он был здесь, в реальности, он её никогда не пел. Во сне ей пел, когда ей сказали о его гибели, и здесь стоя перед заслоном из двух амбал. Перед ней стоял Андрей держал её за руки и пел ей песню, и она ясно слышала её.
«Не верь, я не умер, я живой, почти рядом с тобой, а для любви нет расстояний. Ты только знай, что я люблю, люблю тебя, люблю тебя сильней, и не верь тем сказанным моим словам. Ты моя единственная, истинная».
Она почувствовала на груди проявление рисунка крылана. Зажгло, как тогда на лугу, не так сильно, но ощутимо, и почувствовала проявление нашего слияния. Видела Андрея, горел знак на груди, и хотелось ему многое сказать, но была в каком-то оцепенении. Вокруг них, словно молнии, сверкали энергии, от неё к нему, как там на лугу. Энергии объяли их, взяв в круг. Они закрывали их от кладбища. И удивительно никого больше не задевали, наконец, Аня смогла прошептать ему.
– Люблю тебя, Андрей. Только вот, как, скажи мне. Как научиться встречать новый день без тебя? Андрей, я потерять тебя боюсь, я ведь так тебя люблю, очень люблю. Постой, постой не уходи.
И потом часто она слышала эти слова, когда показывался ей тот красочный мир.
«Не верь тем сказанным моим словам, вспомни расставание».
И обязательно пел мне песню о любви. Какой же красивый у него голос.
Но Андрей там всегда уходил, а она не могла его догнать. Уходил то в горы, то в пустыню, а то в какой-то незнакомый город. Постоянно мелькали разные страны, она это заметила по одежде на людях.
И было очень больно. Боль была такой силы, что и не знала, как жить дальше. Но внутри неё был комочек, маленький и ожидавший увидеть свет. А ещё ведь и родителям надо было сказать. Это Ленке хорошо, ей не перед кем оправдываться, её бабушка понимает с полуслова. Аня тогда она ещё не знала, что там, внутри неё, два сердечка уже бились и росли. Никто не знал, даже Ленка не знала, и у врача я не была. Лишь позже только с мамой пошла, когда папа и мама переехали в Москву.
Но боль была такой силы, что опустошала её. Ленка ещё до гибели Андрея, когда его всего лишь увезли, а Аня находилась в таком состоянии, что ничего не понимала и не осознавала, уговаривала её пойти к психологу. Полуобморочное состояние Ани пугало её, а Ане было всё равно.
Это уже после гибели Андрея, когда родители переехали в Москву, и Аня потихоньку от мамы и Ленки всё же пошла к психологу.
Аня не верила психологам, всегда считала, надо самой разобраться в себе в своей жизни и как дальше жить. Как объяснить тот красочный мир? Как она попадала туда, ей самой неизвестно. Этого нельзя никому рассказывать, так и до психушки не далеко.
Однажды, Аня, ещё до гибели Андрея, как-то непроизвольно посмотрела на Ленку и увидела в ней две маленькие точки. Они пульсировали, что Аня замерла и долго вглядывалась. Хотела и себя посмотреть, но не получалось.
Уже позже получилось посмотреть и себя, увидеть деток, но это было уже дома у родителей, после похорон.
Пошла к психологу, подумав, если с родителями я разговаривала, мне легче стало, может психолог посоветует, как совсем убрать боль. Но и там её ждало разочарование. Лишь однотипные фразы, сказанные девушкой психологом, чуть не вывели её из себя. И, как она не взорвалась тогда, а молча слушала. Эти заученные фразы, которые постоянно на каждом шагу звучали, где надо и не надо, типа,
«Не надо считать, что уход любимого считается концом света, ведь если закрывается одна дверь, обязательно за ней откроется следующая.
(Как будто я не знаю, думала в то время Аня).
В будущем вас будут ждать новые счастливые отношения на всю жизнь, но при условии, что сейчас вы возьмёте себя в руки. Просто продолжайте делать то, что любите и умеете»
Аня, еле выдержала до конца тот монолог психолога. Ей хотелось кричать, да боялась, что её нервное потрясение повлияет на детей. В то время она уже знала, что их двое. Ей сам бог сказал о них.
Да, что она понимает? Эта девчонка психолог, чуть старше неё. Как любовь можно выкинуть и закрыть дверь. И, что никакие отношения ей больше не нужны. Как она будет без Андрея? И вряд ли она стала хорошим психологом, если не разъяснила, и не научила всмотреться в своё горе, чтобы легче пережить его. Аня сама это сделала, ей помог тот цветной мир энергий, ей помогал Андрей, а она и Ленке помогла.
Аня потрясла головой, мысли исчезли, но на груди пульсировала энергия по рисунку крылана.
– Боже мой! Мысли мои скачут, что не могу понять с какого они эпизода. Что-то все эпизоды перепутались. И вот зачем мне это?
Спросила себя Аня, держа фотографию в руках и мысли её воспоминаний поскакали дальше.
А похороны? Где мне и места не было. Да, что тут думать, нам же Серёжа помогал. Он же нас и на кладбище отвёз. И мы две дурочки стояли далеко в стороне. Ленка плакала, а я почему-то нет, всё же, наверное, от того, что боялась закричать. Закричать от боли в груди, и мне вовремя открылся мир энергий. Мне и до сих пор в душе не верится, что Андрей мог погибнуть. И до сих пор думаю, он жив. Чувствую, он жив. это чувство, что Андрей жив всё больше и больше утверждается. А Ленка меня ругает, и говорит,
«Ведь сама видела, как опускали гроб, как закопали, и как памятник ему поставили. Что ещё тебе надо?»
Да ничего не надо, сердце моё замолчало. А замолчало оно от тех слов и как ещё не перестало биться, а я каким-то образом сосредоточилась на малыше, а уж узнала, что их двое, здесь вообще пришлось задуматься, как стать сильной.
И учёба, её она категорически не хотела отменять. Получить профессию это её будущее и её детей. Ведь мою жизнь и жизнь моих детей никто не отменял. Но и папа с мамой поняли меня сразу и предложили помощь. Помогли нам обеим, и мне, и Ленке.
Квартиру, хоть маленькую, но купили, три комнаты с кухней, почти в самом центре Москвы, переехали и поселились с нами. Всё бросили, дом закрыли и приехали нам помогать. Папа работу нашёл, вот теперь я думаю, что снова не обошлось без Серёжи, или его отца, скорее отца. А возможно и квартиру ту помогли купить.
А мама даже не искала, то с нами по врачам ходила. Ленка-то взрослая была, а вот я, хоть и выросла и смотрелась взрослой, но ведь в действительности я была малолеткой, как говорила Ленка. А интересно, Андрей знал, сколько мне лет?
– Ты знал? Обратилась она к фотографии, но на фото он лишь улыбался. И Аня рассмеялась, и сама себе ответила.
Так, понятно. Не знал. Соблазнил малолетку, а потом взял и ушёл. Вот я только до сих пор не могу понять. Действительно ты погиб или нет?
Где-то мытаришься, а может, живёшь себе припеваючи, а мне то и дело подкидываешь проявление крылана. Вот ведь получилось как, забыть нельзя, и вернуться невозможно. Хотя, нет, ты знал, сколько мне лет, не мог не знать, не мог папа не сказать в той долгой беседе, перед тем, как тебя впустить в наш дом. А может и правда не знал. Кто мог подумать, что девочка в шестнадцать лет поступила в университет.
Аня задумалась, остановился ход мысли, и вообще пусто стало в голове, и она уж с облегчение вздохнула, но не тут-то было, вновь полетели мысли воспоминания.
И мама обустраивала квартиру, готовила приданное детям. В те года ещё не так просто было, папа работать только начинал, а средства, что были, заканчивались. Но всё пошло хорошо. Нам надо было учиться, и учились, и к рождению двух пар близняшек, у папы дела пошли в гору. Потом рождение, новые ощущения. Академ решили не брать. Не всегда, но занятия посещали. А мама с четырьмя младенцами оставалась, пока мы в институте были.
К экзаменам готовились, помогали ещё и друзья. Некоторые девушки наши подруги с удовольствием приходили, помогали ухаживать. Смеялись даже, для тренировки. Серёжа часто приходил и с удовольствием нянькался. А нам помогали и другие друзья наши, однокурсники. И Пашка до последнего дня был возле меня, всё надеялся, что я скажу ему «да».
Но, что я могла ему сказать, если не любила, даже представить кого-то возле себя вместо Андрея, не могла. Сказала ему об этом и он, окончив институт, уехал, он учился на два курса выше.
И всё же, какие у нас были прекрасные друзья. И какие у меня родители золотые, правда, они знали только то, что Андрей погиб, и мы не успели пожениться. И, нас они ни разу не попрекнули, ни меня и не Ленку за не осторожность, за неосмотрительность и за раннее появление детей.
И сейчас же в сознании Ани открылось, как она приехала к родителям. Уже терпеть ей было невмочь такую боль, да и скрывать беременность уже не было смысла и резона.
«Что делать, раз это уже случилось, сказала мама, и папа её поддержал, значит, будем растить и дальше жить».
– А ведь я, дурочка, помнится ещё с детства, просила у бога любовь на всю жизнь, до седых волос. Просила любви, как у папы с мамой, просила на двоих, а что произошло? Я отдала свою любовь, тому, кто её у Бога может даже и не просил. А может и просил? Наверное, просил, ведь сам же приехал ко мне.
Тихо произнесла Аня. Нет, я не отдала, а дарила и дарю свою любовь Андрею. И от любви я стала сильной. Боже мой, сколько всколыхнулось.
И всё из-за телевизора, и для чего я его включила? Фу, фу, фу! Всё в сторону, а то салат невкусным будет. Всё прошло, всё растворено, и в наших жизнях сияет счастье.
Хоть больше мы и не познали женского счастья. Зато материнского познали сполна, да ещё какого! Видно у судьбы своё чувство юмора. И его порой не сможет разгадать и владелец судьбы той.
Прошло какое-то время, Аня соорудила салаты, запекла жаркое, испекла пирог, и всё продолжала думать о своей юности, разгадывала свою аксиому.
А как её разгадать? Если она аксиома. Моя безрассудность, или всё же так надо было. Дано вселенной мне вот такое счастье, очень короткое. Совсем короткая, но у нас была любовь. Ошеломляющая, захватывающая восторженная и не просто страсть, это была настоящая любовь. Ну и, что же, что мне одной всё досталось. А почему была?
Она у меня и сейчас есть, и пусть Андрей погиб, а может, и нет. Ну, не верится мне и всё. Почему закрытый гроб был? А это может по разным обстоятельствам.
Может, мечется, где-то по белому свету. Ведь сколько людей и в плен попадало и до сих пор, где-то скитаются и маются. А может, у него жизнь налажена и прекрасной жизнью наслаждается?
Но в это мне тоже не верится, и сердцем чувствую, не мог он меня забыть.
Что-то случилось с ним. И почему у меня периодически проявляется рисунок на груди? И при расставании на перроне ведь просил не верить ничему, чтоб с ним не случилось. И если, кто скажет о нём плохое, не верить, и даже если сам скажет мне лично, не верить.
– Ну, вот и не верю, двадцать лет не верю. И что? Вот, где ты? В том необъятном мире энергий или же всё-таки на земле, в нашем мире?
Спросила Аня, взяв снова в руки фотокарточку, продолжила.
– Ах, если бы любовь была такой лёгкой, как дыхание и чистой, как вода. Ах, если бы тот мир красочный, мир энергий был явным, и мы бы с тобой были всегда рядом. Но мы с тобой врозь, вот если бы ты меня сейчас увидел, а я ведь стала совсем другой. Нет наивной той девочки милой, которой ты восхищался, называл единственной и истинной, а потом вдруг сказал, ошибся, и этой ошибкой ранил меня. Ошибка твоя выдуманная была, ты солгал.
Ты слышишь? Ты солгал.
Только ещё не могу осознать, зачем ты мне солгал. А я осталась твоей истинной.
Нужна я тебе и нет?
Вот уж не знаю, но крылан периодически проявляется. А это одно означает, связь у нас сильная. А я всё вытерпела, и переродилась, стала сильной. Сильной и какой-то ещё. О чём говорить боюсь и папе с мамой, и Ленке, все свои видения и знания, которые открываются в них мне, я называю интуицией.
Но ведь это не интуиция, это совсем другое. Ты там далеко, так и оставайся там, не волнуй сердце моё больше, не рань его снова, оно зажило. И нет в нём места той любви, что была к тебе когда-то. Дай спокойно жить, внуков ждать и вместе с детьми их растить.
Ой, да, что я говорю?
Нет, нет, Андрюшенька, я тоже себя сейчас обманула, тем, что сказала, нет у меня той любви. Она есть!
Есть Андрюшенька, я по-прежнему тебя очень, очень люблю. Люблю и жду. Вот только, Андрюшенька, наш сыночек пошёл по твоим стопам, учится в военном вузе. Боже, как я спорила с папой, но он настоял. Сбереги его. Слышишь!?
Сбереги!
Тебе оттуда легче сберечь нашего сына. И прекрати мне сниться во сне. Столько не снился за все года, как в последнее время, почти каждую ночь снишься. Что тебе там неймётся? Хоть бы сказал, как тебе помочь. Всё прекращай! Что же ты смотришь на меня и улыбаешься?
Прекращай сниться.
Ах, Андрюша, ты только подскажи мне, как тебе помочь и я тебе помогу. Зачем себя обманывать, если любовь моя, отчего не осознаю, всё сильнее и сильнее становится. Так бы и полетела к тебе, вот только куда?
И с этими словами Аня, держа фотокарточку, пошла снова в зал, и перед фотоальбомом, прежде чем положить, произнесла.
Я так хочу, чтобы ты был жив, и вернулся ко мне. Но вернёшься ли ко мне или нет, а я люблю тебя. Знай, люблю.
И положила в альбом, как послышалось стук закрываемой калитку. Выглянув в окно, Аня увидела Лену, и её уже встречал дворовый пёс. Настоящий дворянин, прибившийся совсем не давно к Ане. Пришёл к ней и не ушёл, как не прогоняла его. Пришлось ему сооружать жилище, да думать, чем накормить его. Благо он непривередлив. Ест всё, что дашь ему. Ну, прямо настоящий дворовый дворянин, откликается на кличку Шарик-Бобик.
Аня быстро спрятала альбом и направилась встречать подругу.
Ой, что это я буду в халате за столом сидеть? И она крикнула,
– Лен проходи, я сейчас.
И бегом побежала наверх. В шкафу взяла платье из шифона на подкладке с красивым поясом, с прозрачными рукавами, на груди декольте под горло, но с продольным разрезом. Надела, повертелась перед зеркалом, осмотрела всю себя, нежный розовый цвет, цвет начинающего заката, как когда-то говорил Андрей. Помнится в тот день на мне было похожее платье, такой же цвет, только не так роскошно. И цвет ей всегда к лицу.
Посмотрела, не виден ли рисунок крылана. Всё ещё пульсирующий крылан не виден.
– Не видно. И хорошо. Боже и что это меня дёрнуло надеть платье? И в халате бы сошла. Как будто Андрюша увидит. Осмотрела себя ещё раз в зеркало, произнесла. Увидит. Мне всегда кажется, что он постоянно смотрит на меня.
Всмотрелась в свои глаза через зеркало, и ей показалось, что Андрей стоит позади неё и смотрит ей в глаза, с нежной улыбкой.
– Ох, и померещится же.
И с этими словами она пошла в низ.
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.