И тут Добрынина "прорвало"...
- Друзья???!!! - завопил он так, что теща от неожиданности подскочила вместе с табуретом.
- Да, друзья...
- Как Вы можете называть их друзьями??? - проорал Добрынин.
- Как обычно...
- И тебя, коза драная, не смущает то обстоятельство, что эти твои так называемые друзья очень сильно желают, чтобы ты в угоду им продала Лялькину дачу-кормилицу??? - взревел Добрынин так, что испугалась даже Ляля.
- Конечно, смущает... - испуганно пролепетала Зинаида Васильевна.
- Но даже после этого ты все равно продолжаешь называть этих подонков своими друзьями??? - вновь взревел Добрынин.
- Д-да...
- Ты считаешь, что это нормально???????
- Вадим, не надо юношеского максимализма... - учительским тоном заявила начавшая успокаивваться теща. - Вам уже почти сорок лет... Поздновато для него... И совсем неуместно... Вам, мальчик, пора уже понимать, что жизнь - штука долгая... Все бывает... Алька захотела, но я-то ей отказала... И если будет необходимо, откажу еще столько раз, сколько они с Сашкой попросят... Обещаю вам обоим, что дача навсегда останется собственностью Ленки... Успокойтесь, все нормально...
- А то, что они набрали у тебя кучу денег якобы в долг, а теперь эти долги не отдают - это тоже нормально? - поинтересовалась Елена.
- Н-нет... - поколебавшись ответила Зинаида Васильевна.
- И все равно ты считаешь их друзьями?
- А почему бы и нет? - начала закипать Савельева-старшая. - Вполне вероятно, что у них сейчас просто нет денег... Накопят и отдадут потом...
- А тебе не стремно дружить с нелюдем, отправившим в новогоднюю ночь ради своей преступной прихоти на больничную койку, как минимум, два десятка ни в чем не повинных человек??? - поинтересовался окончательно закипевший Добрынин.
- Друзья познаются в беде... - парировала Зинаида Васильевна.
- А тебя не смущает то обстоятельство, что не только я, грешный, но и участковый милиционер, который знает и тебя, идиотку, и соседа твоего Яковлева, страшно подумать сколько лет, не просто считает, но и вслух высказывает соображения о том, что твой "друг" стрелял, стараясь прицелиться, насколько вообще возможно прицельно стрелять петардами, и, между прочим, целился не в чье-нибудь, а именно в твое окно? - тихо спросил разъяренный Добрынин.
- Не доказано!!! - рявкнула теща, принявшая тихий голос зятя за чистую монету.
- Что тебе нужно для того, чтобы поверить? - еще тише спросил Добрынин. - Изрезанная осколками дочь? На меньшее ты, ..., не согласна?
- Вадим, - отозвалась Елена, - мою мамашу не смутили бы не только мои порезы, но и мой труп...
- Ты в этом уверена? - еще тише спросил Вадим.
- Она сказала бы, что я была неосторожна, не там села, сама порезалась и вообще сама во всем виновата... - продолжила Елена Гурамовна. - В самом худшем для нее и ее друзей случае она с пеной у рта настаивала бы на том, что виной всему случайное стечение обстоятельств, несчастный случай и так далее...
- Лена, ты отдаешь себе отчет в том, что именно ты сейчас сказала? - тихо спросил у супруги бледный от гнева Добрынин.
- Представь себе... - вздохнула Ляля.
- Ты понимаешь, что это очень серьезное обвинение, особенно, когда оно относится к матери? - совершенно серьезно спросил у супруги Добрынин.
- Гораздо лучше, чем ты думаешь...
- Ты уверена, что сказала это не от избытка эмоций?
- Уверена. - твердо ответила Ляля.
- Я должен понять сказанное тобой так, что в прошлом уже были какие-то ситуации?...
- Да! - перебила его Елена. - Ты должен понять, что у меня есть на редкость веские основания сказать то, что я сказала!
- Даже так? - тихо спросил Добрынин, снимая ремень.
- Нет у нее никаких оснований!!! - истошно завопила Зинаида Васильевна, наконец-то сообразившая, что сейчас опять будет порка.
- А что есть? - обманчиво мягко поинтересовался зять.
- Беспочвенные подозрения и маниакальная уверенность в том, что во всех ее неприятностях всегда виноваты Яковлевы, а не ее собственная неосторожность, грубость, хамство и очень много чего еще!!!
- Вы в этом уверены? - тихо спросил Добрынин.
- Да! Уверена! На сто процентов уверена! - рявкнула Зинаида Васильевна. - Ленке лишь бы оклеветать ни в чем неповинных совершенно нормальных людей, которых она неизвестно из-за чего люто ненавидит и гадит им при каждом удобном случае, хамит, дерется, клевещет на них, а потом, будучи уличенной в этом, отказывается признаваться в содеянном и нести ответственность!!!
В следующий момент госпожа Савельева-старшая вновь совершенно неожиданно для себя оказалась лежащей животом на кухонной табуретке и визжащей от боли...
На сей раз Добрынин выпорол тещу с еще бОльшим усердием, чем в первый раз, и успокоился только тогда, когда Ляля попросила его не убивать родительницу...
- А она тебя пожалела? - спросил Вадим.
- Так и я сейчас жалею не ее, а тебя... - ответила Ляля. - Если ты ее убьешь, то я надолго одна останусь...
- Зато эта чувырла оставит тебя в покое... - отозвался Вадим.
- Вадимушка, я не хочу свободы от нее такой ценой... - ответила Ляля. - К тому же, ее друзья Яковлевы наверняка попытаются воспользоваться ситуацией... Да так, что мне мало не покажется...
Этих слов оказалось достаточно для того, чтобы Вадим прекратил экзекуцию и даже поинтересовался у тещи:
- Вы уже чувствуете себя чунгой-чангой?
- Помоги мне встать, садюга... - попросила Зинаида Васильевна.
Когда Добрынин поднял ее и поставил на ноги, женщина зашаталась, попробовала присесть на диван, поняла, что эта опция для нее пока недоступна, и разревелась злыми слезами...
- Радуйтесь тому, что у Вас еще есть два выходных дня... - ухмыльнулся Добрынин. - Может быть, Вы даже успеете оклематься...
Продолжение следует...