Мы идем к Бельдунчана. Тёплая осень Путоран 2020

1. Начало.

   «Гусятник». Вести с полей. «Надо!». Напасть. Надежды и препоны. «К новым приключениям вперёд, друзья!».
 
   Зима в 2019-м году в средней полосе никак не хотела начинаться. Дожди, хмарь и слякоть тянулись до нового года, не оставляя шансов. И только в конце ноября на несколько дней заглянули бесснежные морозы.
  В один из таких морозных дней мы и собрались в подмосковной деревне Кочугино в доме нашего товарища, бывшего работника геологических партий, Владимира Михайловича Ягодкина и его жены Натальи.
   На улице сковало лужи, а в доме было тепло и весело. Дружная компания друзей-единомышленников сидела в просторной комнате за большим столом, уставленным всевозможными разносолами. Витали вкусные запахи, заинтересованно звякала посуда, смех и разговоры не смолкали.
   Все давно не виделись, и каждому было, что рассказать друг другу. И хоть возраст у всех был разный, от 28 до 78, но объединяло нас общее – тяга к путешествиям по разнообразным труднодоступным и малопосещаемым местам нашей страны. Геологи, туристы-водники, рыболовы и охотники, фотографы, успевая поглощать приготовленные вкусности, радостно восклицали, хлопали друг друга по плечам, шутили, взахлеб рассказывали новые истории, вспоминали старые, стараясь наиболее образно и эмоционально донести пережитые приключения, попутно фонтанируя идеями на будущее.
   Это была традиционная дружеская встреча для подведения летних итогов и называлась она шутливо – «гусятник». Раньше на таких посиделках было принято готовить гуся, как некоторую дань полевой кухне. Но потом гуся незаметно вытеснили другие шедевры походной кулинарии – все участники застолья не только понимали толк во вкусной и здоровой пище, но и имели свои фирменные блюда.
Именно эти блюда и занимали большую часть стола, что тоже являлось незыблемой традицией. Ну, а что вы хотите? В полях, иной раз, то стол горой, а то только травяной чай с долькой чеснока приходилось пивать. Так что фантазии о столе они оттуда. Как говорится, «вести с полей».
   Вот и в этот раз «скатерть-самобранка» развернулась от души: на одном краю запечённая баранья нога, живописно украшенная зеленью и овощами-гриль, на другом шашлык из индейки в остро-сладком соусе, аккуратно выложенный на тонкий лаваш, в центре – порезанная на сочащиеся ломти свиная мякоть, томленая в медово-горчичном соусе.
   Вокруг центровых блюд раскинулось ожерелье из тарелок помельче: вареная телятина с хреном, манящая колбасная нарезка из сохатино-кабанятины и мягкое розовато-лоснящееся сало, аппетитно посыпанное мелко резанным и слегка подмятым чесночком.
   Между ними нарядной змейкой пробегала вереница закусок полегче – хрусткая квашеная капустка, помидорно-огруцовое ассорти, маринованная черемша, селёдочка в вишневом уксусе, жареные щучьи печёнки, мочёная брусника и отборные солёные грибочки – рыжики, грузди-чернушки, маслята. Горы разноцветных салатов возвышенно дополняли партитуру «гусятника».
  На приставном столе аппетитным парком вздыхала белая отварная картошечка, разнося ароматы рубленного в неё зелёного лука и укропа, матово желтел плов, уха.. да.., тройная уха, состоящая практически из одной юшки, уже была безоговорочно съедена, и лишь малая часть её была припрятана заботливой хозяйкой Натальей на утро.
  Среди тарелок тут и сям стояли фигуристые и не очень бутылки, содержание которых являлось настоящим произведением при переводе на язык в прямом и переносном смысле. В пределах вытянутой руки свободно можно было найти и чёрносмородиновый компот, и домашнее пиво, и яблочный сидр из антоновки, и квас из берёзового сока, и терновое вино, и хреновуху с медовухой, а также другие достойные напитки собственноручного приготовления.
  Михалыч, как всегда, балагурил, веселил и ухаживал за каждым гостем. Его напарник, да и наш давнишний компаньон по дальним странствиям – ветеран водного туризма, а в миру кузнец художественного комбината, Виктор Борисович Кузовлев (Борисыч) внимательно слушал рассказчиков, ёмко и мудро резюмируя финалы повествований. Высокий бородач, геолог Миша Шагаров находил в каждой истории научные геологические мысли, а кандидат технических наук, инженер-физик Кирилл Балиж оппонировал и вносил уточняющие вопросы. Командир многих сплавных походов, инженер Валера Михалин (Митрич), делился маршрутами и контактами вездеходчиков. Плотник, моторист, да, и вообще, мастер на все руки, Андрей Пономарёв (Николаич) предлагал практические советы по любой тематике, охотник Серёжа Пилявский раскрывал секреты рецептов колбас и тушёнки из дичины, художник Витя Кириченко и ещё один кандидат технических наук Гоша Петрухин периодически разбавляли разговоры гитарными переборами. Я же, откинув в сторону фотоаппарат, старался, по мере сил, вносить творческую составляющую в посиделки, подкидывая задачки то на географию, то на смекалку, то просто на наличие памяти. Остальные тоже не молчали и вставляли в дружеские разговоры свои «изюминки».
   Гвоздём программы, как обычно, был Владимир Иванович Коваль – он же Иваныч, он же Ваныч – педагог, астроном, путешественник, фотохудожник, неутомимый исследователь, автор смелых космических гипотез и теорий, интереснейший рассказчик, да и просто замечательный человек! 
   Он успевал, помимо трапезы, увлечённо рассказывать о летних приключениях, опять притягивая всех собравшихся рассказами о красотах плато Путорана.
Стоит напомнить читателю, что Плато Путорана это малоизученное интереснейшее место! Представляет из себя сибирский горный массив, находящийся на севере Красноярского края в Эвенкии. А если говорить проще – буквально в географическом центре России. Территория плато сравнима по размерам с территорией Англии – 250 тыс. кв. км и оно практически не затронуто цивилизацией. Доступные сведения гласят, что люди на нём постоянно никогда не проживали из-за сурового климата – 9 месяцев зима, в остальные три месяца умещаются весна, лето и осень.
Природа Путоран весьма притягательна – субарктический пояс на границе тундры и леса рождает удивительные ландшафты: от горно-таёжной растительности и до арктических каменистых пустынь. Но главные достопримечательности на Путорана другие.
   Это страна тысяч озер и рек, гор без вершин, каньонов и водопадов. Да, именно в Путоранах сосредоточены 90 % водопадов России! Даже на одной речке их можно встретить несколько. По форме, объему водосброса, высоте, красоте обрамления и прочим, притягивающим взгляд прелестям, они разнообразны и неповторимы. Можно долго сидеть и любоваться падающей водой, открывающей вам неведомые доселе впечатления и мысли.
   И ещё – после озера Байкал плато Путорана занимает второе место по запасам чистейшей пресной воды.
   Путораны малоизучены и в последнее время все больше и больше привлекают к себе туристов. Однако отсутствие необходимой инфраструктуры, короткие сроки боле-менее комфортного пребывания, сложности с заброской на плато и выброской делают путешествия сюда весьма рискованным и дорогостоящим занятием. Но, с другой стороны, гарантируют незабываемые впечатления!
 
   В этом сезоне Владимир Иванович сделал шикарную вылазку по реке Курейка-Люма* за Большой Курейский водопад и далее везде на протяжении 200 км и собрал богатый урожай открытий.
   Мы услышали про скальный каньон «Колизей», живописную наледь на реке Нэке, про остатки древних поселений, развалившуюся часовню и чугунные надгробья на озере Анама (откуда там?), про заброшенную охотбазу, про поход к Бельдунчанскому водопаду и много чего ещё, что остается в памяти сочными, образными набросками.
   А перед чайной церемонией Ваныч воткнул в телевизор флешку с рабочими видеоматериалами, и чайная церемония отодвинулась на неопределённый срок, потому что оторвать взгляд от экрана было невозможно. Съёмки с квадрокоптера акватории реки Курейки, озера Анама и прилегающих окрестностей завораживали. Рассказчик и картинки увлекали, манили, звали…
   Ну да, Иваныч умеет даже у закоренелого домоседа растормошить желание сорваться с дивана. Что уж говорить про нас, у которых рюкзаки и так стоят ещё неразобранными.

   Наша сбитая команда «зеленоградцев» – я, Кирилл Балиж, Гоша Петрухин и Витя Кириченко, уже бывала на заимке у Иваныча на плато в прошлом, 2018 году. Почти месяц мы исследовали часть реки Курейка и её приток Яктали знакомились с окрестными водопадами, «столовыми горами», путоранской тайгой. А ещё ранее, в 2008 году, я, в составе группы Митрича, вместе с Борисычем, Николаичем и Володей Ягодкиным, прошли по плато непростой, но необыкновенно интересный путь длиной в 800 км и два месяца: озеро Дюпкун – река Нерунгда – озеро Энде – река Тымерокан – озеро Агата – река Северная – река Нижняя Тунгусска.**  То есть, вкус плато нам всем был знаком, но рассказы Иваныча о новых открытиях в этом уникальном уголке России были настолько впечатляющими, что…

   …Что, не сговариваясь, каждый из нашей команды решил про себя – НАДО! Надо снова ехать! 
   «Иваныч, давай подробности!»
   И «дружеские беседы затянулись далеко за полночь»…

   После Нового Года, уверенность в принятом решении окрепла, и наша команда «зеленоградцев» снова стала готовится к путешествию на плато Путорана. Владимир Иванович активно консультировал и помогал в выборе маршрута.
   Точкой, докуда было решено добраться в этот раз, выбрали Бельдунчанский водопад, что на реке Бельдунчана, притоке реки Курейка. Там мало кто бывал, по рассказам Иваныча, и место было действительно дикое и достойное серьёзного внимания. И это нас очень подкупало.
   Начать путешествие планировалось, как обычно, в посёлке Светлогорск. Оттуда, с помощью тамошнего давнего друга Виктора Шереша, предполагалось заброситься на моторной лодке до заимки Иваныча. А уж двигаться далее к Бельдунчанскому водопаду предстояло самостоятельно.
   Проработали и такие важные вещи, как доставка нашего снаряжения, и что можно арендовать на месте. Иваныч пообещал дать катамаран, мотор и помочь в заброске топлива на маршрут.
   Срок на экспедицию установили в три недели, ударили по рукам, договорились с Иванычем о взаимодействии и предались грёзам, попутно ревизируя снаряжение и составляя списки всякого нужного.

   Как судьба распорядилась с планами человечества весной 2020 года знают все. Невиданная ранее угроза, под названием коронавирус или COVID-19, навалилась на тела и умы населения планеты. Графики роста заболеваний, строгая самоизоляция граждан по месту жительства, пропуска, «удалёнки» и прочие производные от напасти под названием «коронавирус», прогрессирующими темпами вторгались в обыденную жизнь людей, переворачивая всё с ног на голову.
  Поначалу мы думали, что к лету всё образуется. Но, отсутствие в продаже билетов местных авиалиний на рейс «Красноярск - посёлок Светлогорск» из-за карантина, ставило на нашей задумке жирный крест. Самолёт до посёлка и обратно летает только раз в неделю, по вторникам. Обычно билеты раскупаются местными жителями и туристами уже в феврале-марте, а тут даже в апреле продажа ещё не открыта.
  А потом стало непонятно всё не только с билетами. Закрывались границы государств, резко сокращались, а то и совсем прекращались транспортные сообщения внутри страны. И даже если тебе удавалось как-то добраться до нужной точки, то тебя там ждал двухнедельный карантин.  А это уже, вообще, делало бессмысленным любой отпуск вне мест твоего проживания.
  На какое-то время идея экспедиции в Путорана повисла в воздухе и была отпущена на волю всем ветрам. Куда кривая вывезет. И всё растеклось по древу.
В мае не улетел в Эвенкию Владимир Иванович Коваль. А обычно улетал.
  Это было серьёзным знаком. Все предыдущие годы начало сезона у Иваныча было неизменным и вот…
  Вслух о закрытии проекта никто из нас старался не говорить, но его обсуждения прекратились, и команда занялась своими делами и проблемами, коих у каждого хватало. И самым разумным в такой ситуации было бы уже отказаться от экспедиции в этом году и заняться чем-то более реальным, как делали все нормальные люди. Но у нас где-то зудело, чесалось, свербило...
   
  К июню всеобщая ситуация с коронавирусом несколько смягчилась. Рост заболеваний замедлился, и, как следствие, самоизоляцию для большинства граждан отменили, пропуска на передвижение упразднили.
  Постепенно стали возобновляться авиарейсы внутри страны. Карантины, по слухам, тоже исчезали с повестки дня.
  И вот, в конце июня неожиданно улетает в Красноярск Владимир Иванович. Ого! Это сигнал! Значит рейсы Москва - Красноярск доступны и карантин не грозит!
  Однако из Красноярска ещё надо как-то попасть в Светлогорск. А это 1300 км севернее. Дорог по земле нет. Самый удобный и быстрый путь – самолёт местных авиалиний. А вот на него билетов в продаже по-прежнему нет. Можно было бы попытаться добраться до посёлка с помощью теплоход по Енисею, но этот путь длиной в три дня слишком долог и нам не подходит. Да и ходят теплоходы не каждый день.
  Срочно связываемся с Иванычем. Он уже неделю снуёт по Красноярску, решая свои дела и готовится к отбытию в Светлогорск авиабортом! Оказывается, билеты туда всё-таки есть! Но! Приобрести их можно только в кассе аэропорта Красноярска «Черемшанка», либо в самом Светлогорске. Больше нигде! И появляются они понемногу и моментально разбираются.
  Как быть? Владимир Иванович обещает помочь и тут. У него есть знакомые в аэропорту Светлогорска и по прибытии туда он их задействует. И если всё сложится, он даст знак – и нам надо будет только перевести деньги за билеты.

   Теперь пытаемся понять, а насколько мы готовы к поездке? Ведь эта неразбериха-чехарда сильно путала все планы.
   И выясняем, что к этому моменту Витя Кириченко уже не может поехать с нами, несмотря на огромное желание. Нас остается трое, да и Кирилл с Гошей решаются на покупку билетов с некоей формулировкой «чтобы были, а там поглядим». Я же предполагаю, что можно полететь и одному. Может с походом на Бельдунчана и не выйдет, так хоть просто поживу в избушке у Иваныча, да половлю рыбку.
То есть, окончательного решения пока нет ни у кого.
   Но тут Ваныч дает нам долгожданный знак, и мы переводим деньги его знакомым в светлогорский аэропорт на три авиабилета «туда-обратно». Билетов в продаже пока нет и, несмотря на то, что из Светлогорска нам обещано «как только, так сразу», есть ощущение какой-то шаткости, неустойчивости и неокончательности. Нет полного понимания, что всё сложится. Или это просто нам, измученным ожиданием, так кажется?
   Владимир Иванович, перед уходом из посёлка по Курейке на свою заимку позвонил нам с последними напутствиями. В отличие от нас, взгляд на ситуацию у него был позитивный. И мы, заразившись его оптимизмом, всё-таки начинаем собирать снаряжение для дальнейшей отправки его транспортной компанией в Красноярск и далее баржой в Светлогорск. И даже в итоге отправляем. Но опять же с оговорками. Мол, вещи, если что, в Светлогорске могут и год полежать, подождать.
   А вопросов всё равно остается много. Точно ли будут билеты? Искать ли четвёртого? Что там со второй волной известной «короны»? Не влетим ли в карантин? И т.д.

   Эта подзатянувшаяся неопределённость наконец-то разрешается долгожданным звонком из Светлогорска – билеты Красноярск-Светлогорск на 18 августа на нас куплены! Ура! Это уже серьёзный прорыв!
   Правда, обратные билеты из Светлогорска в Красноярск на 8 сентября пока отсутствуют в продаже. Но люди Ваныча из Светлогорска уверяют, что к нашему прилёту всё уже будет.
   И наша боевая тройка, отбросив гамлетовские сомнения, тут же берёт билеты до Красноярска на вечер 17 августа и обратные Красноярск-Москва на 9 сентября. В аккурат на три недели отпуска. Мосты сожжены.

   А тут за две недели до старта я заболеваю. Что это? Оно ли, нет ли… Сдаю ПЦР-тест, рисуя себе перспективы в случае положительного результата. А перспективы нерадостные – упекут на карантин и прощай отпуск.
  Слава Богу – тест отрицательный! Какой-то вирусняк, который через неделю активно свожу на нет.

  И вот, кажется, что все тернистости позади, и отпуск подписан, и рюкзаки почти собраны.
  Понедельник, 17 августа, последний рабочий день, вечером вылет в 20.20 из Шереметьево. Мы с Кириллом работаем на одном предприятии, поэтому успеваем в течении дня совместно порешать последние вопросы, уточнить последние детали…
  Проходим и регламентную сдачу теста на короновирус. Старюсь не думать о его результатах, так как завтра мы уже будем в тайге. С работы уходим после обеда, ибо в 18.00 надо быть в аэропорту.

  И тут, перефразируя, слова известной детской песни, «машинист прибавил ходу»! И начались уже другие приключения…
 
  Сначала я забыл походный навигатор с картами в машине друзей, доставивших меня из дома в точку сбора группы. А навигатор вещь в тайге важная! Друзья позвонили об этом мне уже в аэропорт. Ладно, думаю, у Кирилла есть второй, а мой мне всяко вернут по возвращении. Но оказалось это цветочки, так как в аэропорту Кирилла сняли с рейса!
  Это случилось так. На входе в аэропорт его задержали. Среди патронов для ружья были обнаружили фальшфейеры, которые вообще запрещены к перевозке, а уж с патронами они выглядели для работников досмотра совсем угрожающе. При этом у нас с Гошей фальшфейеры не обнаружили. А они были, по паре на каждого. Для отпугивания диких зверей.
  Пока Кира мурыжили с составлениями актов о сдаче фальшфейеров на хранение, мы с Гошей зарегистрировались на рейс, всячески маскируя на себе тяжёлые предметы ручной клади. Гоша был в военной разгрузке, где из карманов для автоматных рожков торчали сало, колбаса и прочие пищевые прелести. Но на это никто не обратил внимания. А вот когда Кирилл пришёл к стойке регистрации, время для оформления оружия уже истекло. Типа, за час до окончания регистрации истекает. Без оружия лети, с оружием нет. Вот и весь сказ!
  Кирилл кипел, яростно спорил, но перепалка с персоналом ни к чему не приводила, и мы быстро порешали, что Кир переоформляется на следующий рейс, благо он был.
Правда, это влекло за собой новую проблему – времени на стыковочный рейс до Светлогорска у него по прилёту всего час десять. Аэропорты разные, хоть и недалеко друг от друга. Но пока он получит багаж и оружие, пока доберется до аэропорта Черемшанка, пока оформит ружьё, пока... короче, этих «пока», набегало очень много. И если Кирилл не успеет – мы улетаем вдвоём, а он может улететь только через неделю. Да и то не факт – билетов нет. А что нам делать вдвоём в Светлогорске и далее везде мы даже не фантазировали.
  Поэтому мы с Гошей быстро разработали схему оформления оружия Кирилла без него. Сканы его паспорта и разрешения на оружие, пересланные нам по вотсапу ещё до взлёта, помогли заполнить нужные документы в ожидании героя в Красноярске. И благодаря человечным работникам аэропорта Черемшанка всё удалось.
  Опущу наши переживания и волнения аэропортовских сотрудников – «успеет-не успеет». Успел. И мы всё-таки смогли сесть вовремя втроём в работягу АН-24 «лохматого» года и улететь в посёлок гидроэнергетиков Светлогорск. 
 
  Но и после этого "машинист прибавил ходу» ещё не раз.
* На картах река от верховьев до озера Дюпкун обозначается как Курейка-Люма. Имя Курейка реке дали русские первопроходцы, которые поднимались с Енисея вверх и первоначально дальше озера Дюпкун не хаживали. А Люма название эвенкийское, эвенки осваивали реку с верховьев. Потому что шли с юга от Нижней Тунгусски. Люма – означает с эвенкийского «вода», «большая вода», описывая широкую реку. Название Курейка же появилось от названия станка (посёлка), что стоял в устье Енисея и трубы его изб, как бы курясь, были видны издалека.
Далее для удобства я буду называть реку Курейкой.

** Об истории этого непростого похода я готовлю путевые заметки под рабочим названием «Плато Путорана-2008. Первое знакомство».


2. От Светлогорска до «Метеопоста».

  Билеты в один конец. Место встречи. Гаражная культура. Север, шампанское и ёлки. «Люди должны знать!»

   Светлогорск встретил нас шикарной погодой – солнце, 20 градусов тепла! А это, на минуточку, за полярным кругом, кто не в курсе.
  Сгрузили багаж с борта, причём, в такого рода аэропортах, это делается самостоятельно и способствует сближению людей. Мужчины помогают женщинам, все шутят, наблюдается единение, и ты вроде бы как уже свой среди своих……
  Слышим бодрый голос «Зеленоградцы есть?!» Начальник аэропорта лично встречает, он и с билетами помогал…
  И говорит так сочувствующе: «Ребята, все обратные рейсы отменены на непонятный срок – замена авиакомпании. Только сегодня сообщили… Так что непонятно, когда вы улетите назад».
  Оппа… А нам то надо край, как надо восьмого сентября назад улететь – 10 сентября на работу!
  Опускаю много строк, оставляя вам самим их дописать……………

  Начальник ведёт нас к старшему кассиру. В аэропорту не протолкнуться, все хотят улететь прилетевшим бортом. У старшего кассира полностью погружаемся в решение новой проблемы, выслушиваем предложения, прорабатываем варианты возвращения домой…  А вариантов немного и все какие-то кривые и сложные…
  По четвергам летает вертолёт до Игарки, можно улететь им, там ночь в гостинице, а наутро самолёт до Красноярска.
Но вернуться в посёлок к четвергу, это урезать срок экспедиции. У нас же все дни по вторник расписаны. Под светлогорский самолёт. Да и погода может не выпустить вертолёт из Светлогорска (вертолёты весьма капризны в этом плане) и сколько потом её ждать? 
  Есть вариант на моторной лодке спуститься по Курейке к Енисею, а там сесть на рейсовый теплоход, три дня и ты в Енисейске, оттуда автобусом до Красноярска. Но надо договариваться с моторкой заранее. Теплоход ходит не каждый день и успевать к нужной дате надо будет при любом раскладе. Иначе ещё несколько дней ждать следующее судно. Это тоже влияет на срок экспедиции. А вдруг мы вернёмся, а владелец моторки уйдёт по другим, более важным делам? Такое вполне может случится.
   Либо есть слабый шанс улетать 15-ого сентября. Вроде как к этому времени должна начать работать новая авиакомпания. Но должна и начнет это пока не гарантировано. А у нас отпуск до 10 сентября. Да и неизвестно ещё, будет ли борт, будут ли билеты. Желающих-то за эти две недели авиапростоя много наберется.
   Мда… как ни крути, но нам нужен самолёт. Самолёт из Светлогорска в Красноярск.
Либо закладывать на обратный путь до Красноярска надо чуть ли не неделю. А это получается, если мы хотим добраться домой к назначенному сроку, то это сейчас надо встать на наш маршрут «пятками вперёд». То есть, уже начинать обратный путь.
   В процессе поиска решений берём паузу, поскольку начальника аэропорта осаждают и другие желающие и, гружёные мыслями и вариантами, садимся в аэропортовский автобус. Он отвезет нас в посёлок. Надо это дело переморгать и пережевать.
   В посёлке автобус гостеприимно подвозит нас к гаражу Вити Шереша. Это сервис по-таёжному! По договорённости, именно Витя должен забросить нас лодкой на заимку к Владимиру Ивановичу Ковалю. И гараже у него нас ждут наши вещи.

   Тут сделаю отступление. Чтобы как-то отвлечься от полученной аэропортовской новости.
   Светлогорск – это посёлок гидроэнергетиков, обслуживающих резервную для Норильска гидроэлектростанцию на реке Курейка. Находится он в 1300 км севернее Красноярска. Сюда нет дорог с Большой земли – только воздухом или водой. В лучшие годы в посёлке жило около 8000 человек, сейчас около 1000. По нестандартным пятиэтажкам из красного кирпича понимаешь, какие вложения тут были в период расцвета. 
   Сейчас на ГЭС работает около 300 человек. Есть ещё, чуть ли не с царских времен, графитовый рудник – добыча графита только летом, потом просто вывоз.
В самом посёлке наличествует администрация, сбербанк, школа, детский сад, ДК, пекарня, ЖКХ, медчасть, ледовая арена, соцзащита и даже церковь. Это то, что я видел и о чём слышал. Работает несколько магазинов – снабжение нормальное. Но работы всё равно всем не хватает. И народ зарабатывает на рыбе и охоте. И ещё на туристах. Все друг друга знают, все обо всех в курсе.
   Потому что центр культуры находится не в ДК, а в гаражах. В них все равны, здесь происходит общение, «свободный обмен информации, свободный обмен идей». Так же в гаражах хранятся и основные запасы продуктов, рыбы, мяса, ГСМ, техники и проч. И всё это почти в промышленных масштабах. Гараж даже стоит дороже квартиры.
Бывают в гаражах и знаменитости. Так в Витином бывали такие звёзды, как шоумены «Уральских пельменей» и хоккеист Павел Дацюк. Впрочем, они были не только в нём. Полпосёлка имеют с ними фото. Да и не только с ними. В общем, Светлогорск это вам не дыра какая-нибудь. А место встречи. А его, как известно, изменить нельзя. И мимо пройти тоже не получится.
   Путь от Светлогорска до Владимира Ивановича Коваля примерно 400 км по воде. На пути только заимка Вити, именуемая «Метеопост», и бывший кордон заповедника (ныне база красноярского предпринимателя Андрея Васильева. Дорога обычно длиться пару дней, если погода позволяет. Главное уйти из посёлка в день прилёта. Однако, у нас никогда так не получалось. Пока доберёшься до гаража Вити Шереша, пока вскроешь поджидающие нас коробки со снаряжением, пока перепакуешься, пока закупишь продукты… А ведь ещё надо и пообщаться с хозяином, да и с другими гостеприимными жителями, носителями северных историй...

   Витя Шереш один из главных героев фильма Александра Свешникова «Люди плато Путорана», а по факту работник метеопоста, что в 200 км от посёлка выше по Курейке. Когда-то мореманил на Дальнем Востоке, был судовым механиком. Но, давным-давно, случайно попав в Светлогорск, накрепко осел здесь, распробовав, что такое настоящая свобода. Охотник, рыбак, автор множества песен и просто хороший человек. Хороший, но с характером. А кто не с характером? Без характера на севере никак.
  Это мы с ним по-дружески – «Витя!» А он может совершенно серьезно отшить – «Какой я тебе Витя?» И чувствуешь себя как-то неловко.  Но, приглядишься, и видишь на его грозном лице, как в краях глаз всё-таки прячется улыбка, и понимаешь – это тебе так, для острастки. Мол, Витей-то зови, но краёв не теряй!
  В общении наш друг человек открытый – может сам разговор держать, может внимательно выслушать. Но просто так поддакивать не будет и мнение своё обязательно выскажет, обоснует, толковыми аргументами сдобрит. В дискуссиях может и поэмоционировать. Правда, если с предметом обсуждения не знаком, врать и выдумывать не будет, честно признается, что не в теме.
   Манерничать тоже не станет: весел, так и вправду весел, а если, что не так или настроения нет – тут уж не обессудьте, скажет всё, как на душе. Или помолчит, но очень выразительно. Но молчит недолго, да вообще отходчив быстро и за пазухой ничего не таит.
   А ещё Витя надёжный. Раз уж взялся за что-то, пообещал, то, будь спокоен, непременно сделает.  Даже если себе в убыток.
   Опять же мастер на все руки. Ну, так без этого в тайге никак. Встрянет «Буран» зимой где-то в тайге, или летом лодочный мотор накроется, чинить, кроме тебя, некому. Да и длительное проживание в тайге в охотничий сезон диктует свои правила. И если навыков таёжной жизни нет – считай пропал, не выживешь. Такие люди, как Витя в тайгу идут осознанно, не под влиянием эмоций, временного порыва. И они умеют в ней жить, ладить и гармонировать.
   Есть ещё одна отличительная черта нашего умельца – аккуратность. Делает он всё не торопясь, основательно, но и не затягивая. Соблюдая при этом порядок и чистоту. И в гараже, и на заимке у него каждая вещь знает своё место, всё распределено по полочкам, с умом и чуткостью. Сразу видно, что человек в это душу вкладывает.
   Так что, никакой это не Витя. А настоящий Виктор Михайлович Шереш. Но называть его Виктором, а тем более по отчеству у нас язык не поворачивался. Как-то это выглядело слишком официозно и пафосно. Поэтому – Витя, это от нашего большого дружеского уважения и расположения к нему, потому что Витя для нас – свой! И, надеюсь, мы для него тоже.
   Помимо основной работы, рыбалки и охоты подрабатывает он и на заброске туристов. Выше водохранилища у него почти нет конкурентов, местные ездят туда неохотно – большие волны, встречный ветер, да далекие расстояния.  Рискованно, муторно, накладно. В основном все стараются промышлять ниже плотины – здесь и поближе к посёлку, да рыба разнообразнее: и таймень, и муксун, и чир, и нельма, и тугун, да прочие сибирские деликатесы. И турист-рыбак тоже, большей частью, здесь пасётся. Вот местным и хлеб по заброске.
   А выше от плотины, за водохранилищем, только северная щука, окунь, сиг, хариус, кумжа. Остальная рыба редка – плотина сделало свое дело, перекрыв проход рыбы из Енисея. Но зато размеры рыб впечатляющие: щука меньше 5 кило за рыбу не считается, хариусы, сиги, окуни, кумжа размером с локоть. И рыба некапризная, клюет исправно. А ещё тут есть местный уникальный эндемик – голец Дрягина. Это серебристая рыбина с оранжевым брюшком, красным мясом. Видел особи по 6 кг.
   И туристов тут мало, только отчаянные и волевые. А ещё такие как мы, метко определяемые, как «путораненые».
   Но зато в этих местах притягательная сила девственной природы и неисчерпаемые возможности первопроходчества!!! И никто локтями не толкается. Хотя… но об этом позже…

   Вити в гараже не было. Однако, дверь была гостеприимно распахнута, а в замочной скважине торчали ключи. Внутри, помимо Витиного добра, разумно и аккуратно распределённого в кирпичном пространстве, стояли наши коробки со снаряжением, отправленные нами в июле.
   Не теряя времени, стали разбирать наш багаж. Витя появился чуть позже со словами «Куда я ключи задевал»?
   Обнялись, присели, стали всё «перетирать».
   Расклад был такой – Владимир Иванович нас ждёт. Бензин для нашего путешествия Витя уже забросил к нему. Купленные, по нашей просьбе, 6 кг картошки, 8 кг лука и ящик пива «Аян» в стекле – всё стоит в гараже. Плюс, тут же, висят множество огромных кусков подвяленной северной щуки – этот деликатес Витя подготовил специально для нас! Как-то само собой получается, что пиво вскрывается (попробовать на вкус) и щука снимается (попробовать на соль).

   Посиделки перемежались с упаковкой снаряжения, набегами в магазины для закупки экспедиционного провианта, отлучками Вити в соседние гаражи по другим важным делам. Приходили и к нам гости: мы радостно здоровались или радостно знакомились. Новости, неспешные разговоры, приятные воспоминания. Летний вечер на полярном круге долгий…
   При вскрытии Гошиного рюкзака обнаружили «вишенку на торте» – 4 лопнувших контейнера с мёдом. Мёд предназначался для подарков нашим старым и новым друзьям в Светлогорске. А теперь он разошёлся липкой патокой по вещам. С трудом насобирали 1 банку, остальное растворилось в водохранилище при стирке вещей.
Когда стемнело, Витя объявил нам, что выезжаем в три утра и отбыл домой поспать, оставив нас в гараже. Мы, подуставшие от перелетов, полубессонной ночи и перепаковки, тоже сомкнули веки, кто-где смог.

   В три часа утра в гараж вошёл гладко выбритый, хорошо одетый, бодрый человек Николай, со словами: «Ну, как вам север?!»
   Заспанные лица попытались вспомнить, где они.
   А Николай продолжил: «А не поднять ли нам настроение шампанским?» и тут же откупорил бутылку весьма недешёвого напитка. Вообще-то он пришёл циклевать паркет (!) в своём гараже, но пройти мимо дорогих гостей не мог. После этого он позвонил Вите, почему тот медлит, ведь гости уже одеты и ждут!
    Витя появился через полчаса. Мы действительно были одеты. Потому что не раздевались. Николай сходил ещё за шампанским. В свой гараж. У него там было несколько ящиков.
   А через какое-то время оттуда раздалась "Дискотека 80-х" мощности футбольного стадиона. Так сказать, чтобы заглушить циклёвочную машину. В 4 часа утра.
Витя присел на гаражный диванчик и сказал нам глубокомысленно – «Видали, как ёлки гнутся?»
   Через какое-то время до нас дошло, что на водохранилище сильный ветер, крупная волна и наш отъезд сдвигается.
   И мы предались гаражной культуре.
   Иногда Витя выдавал рефрен – «Надо было вчера уезжать!»
   И было в этих словах очень много смысловых нагрузок. В том числе и о том, что избежать неприятностей помогает ранний уход от встречи с ними.
   Потом была история с «уазиком», в котором я прилёг немного вздремнуть, а проснулся в нём же, но уже на берегу водохранилища. Где помогал грустному Вите, менять подготовленную к поездке лодку «Казанка» на катер «Амур», более крупный по размерам. Который держит волну, но «жрёт больше бензина, и осадка у него ниже, поэтому винт под угрозой, так как вода малая». Вся эта наука входила в мою голову с нарастающими вопросами без ответов. Витя умеет заставить задуматься.
   А парни в это время успели скоротечно сбегать на плотину ГЭС, чтобы оставить в памяти культурный отпечаток о возможностях человека в период развитого социализма...
   Погода устаканилась часам к двум дня. В три часа пополудни мы докупили ещё ящик пива и загрузили наши вещи в катер. Получилось громоздко. Но магазинов далее не предвиделось.
   На водохранилище была слабая рябь.
   «Это тут, а за островом мало не покажется!» – многозначительно изрек Витя и уехал домой собираться. А мы пошли купаться и обедать на берегу.

   Предшествующие проблемы, заботы, суета отступали в прошлое. Солнце светило ярче и жарче, чем в Москве. Да что там в Москве…. Нам вообще казалось, что мы на морях… Тепло, вода, чайки...
   Купались голышом, загорали… Долгожданная беспечность овладела нами, как и всеми, кто приезжает на отдых. Короткий миг застывшего бытия выглядел бесконечным.

   Старт случился в 17.00 по местному времени. Буднично и быстро. Провожающих не было. 115 лошадей понесли нас за остров. Поскольку мы с Гошей сидели во втором ряду, то разглядеть волны водохранилища нам не удавалось из-за спин Вити и Кира и «рукзаков», что были закреплены на носу лодки. Да и к лучшему, решили мы и погрузились в спасительный сон. А волны хлестали и «бились о борт корабля». Пошел отсчет нового времени.

   Через 4 часа мы пристали к Витиной заимке «Метеопост».
   Хозяйство у Вити радует глаз: жилой дом, вместительная баня, летняя кухня с навесом. Также хозпостройки со стройматериалами, техникой, ГСМ, охотничьим имуществом и рыболовными снастями, да многое с чем ещё необходимым для жизни в тайге длительный срок.
   Жилой дом, это не таежная избушка, а добротное деревенское жилье. При входе светлая терраса, в ней стеллажи с инструментами, запчастями. скобянкой, отдельно шкафчики с богатым выбором продуктов и разнообразной посуды. Тут же плита для готовки, с 50-литровым газовым баллоном. Никакого беспорядка, всё на своих местах. Для верхней одежды вешалка во всю стену, для обуви специально отведенное место. И в сапогах в дом ходить не сметь – для этого есть тапки!
   В доме просторная комната и потолок такой, что можно смело ходить в полный рост, а не в три погибели. Большие окна открывают обзор в разные стороны и создают комфортное освещение в течении дня. На стенах светлые обои, создающие домашний уют, коврики, фотографии Путоран от Иваныча. На крашеном полу половички.  Из мебели – застеленные кровати, обеденный стол с новой клеенкой, стулья, кресло, кухонный стол и большая железная печь для тепла.
   Для любителей духовной пищи есть библиотечка на любой вкус.
Есть и лампочка на потолке и розетки, работают от генератора. И стационарная рация на столе для связи с поселком и передачи метео.
   Так что полный аккурат и гармония.

   Огляделись, сварили харчо, поужинали и уснули.
   Утром рано Витя разбудил нас коронной фразой:
   «Видали, как ёлки гнутся?»
   Мы поняли, что наше отправление опять задерживается на неопределённый срок. Достали гитару, пели и другое похожее слово. Это было начало пути и песни ещё
были и текли рекой. Но убывали. Взятые к Иванычу два ящика «Аяна» в стекле уже ужались до одного. И про канистру тоже почти нечего было сказать.
   За окном висела дымка. Солнце торчало в небе почти бесцветным блинчиком. Даже в отражении реки оно смотрелось сочнее.
   «Якутия горит, а дым у нас» – объяснял Витя, и мы снова пели и другое похожее слово.
   Вечером был авторский концерт, где Витя исполнял свои понятные и трогательные песни, в которых точным образным языком рассказывал про разложенные по полочкам мысли и о той, которая одна.
   Мы уговаривали Витю приехать зимой к нам в гости, записать диск: "Люди должны знать!"
   «Чего тут знать? Я, понимаешь, зимой несколько месяцев живу на заимке один, вот и стал на гитаре бренчать. Какие диски? Вы чего?"
   Но потом, подумав, добавлял: "Хотя, конечно, хотелось бы, чтоб охотники их услышали…"
   Незаметно куда-то исчезало всё городское и потихонечку пробивалась северная мудрость – делай, что должен, поспевай, но не торопись и не забивай голову... гм... ерундой.
   Спали при натопленной печке и открытых настежь окнах. Во сне мне снились мы – ёлки, гнущиеся под ветром, и Витя, рассказывающий в песне про замерзающую на «Буране» собаку…


3. От «Метеопоста» до Кордона.

   Озеро Дюпкун. Кордон с тайной. А где все? Новости тайги. Нереальная реальность. Вот такие дела…

   Ёлки разогнулись к 9 утра, и мы вместе с ними. Солнце светило, дымка марила. Вышли на воду около 12.00.
   Быстро проскочив по Курейке, мы вторглись в проточное озеро Дюпкун. Дюпкун имеет длину примерно 130 км, ширину 2-2,5 км и неустановленную глубину. Это огромная водная долина, по которой вы мчитесь в единственном экземпляре и волны с отражениями творят немыслимые синкластические формы.
   А в штиль посреди озера голову скрутишь с резьбы – везде вода и со всех сторон горы без вершин, каждая со своим лицом. Это Плато Путорана.
   Но это если вам повезет с погодой. Волны тут рождаются легко и сразу, и тогда лучше сидеть в избушке и сами знаете чего.
   Погода у нас была ни то, ни сё и всё в дыму. Нефотогеничная. Чтобы как-то отконтрастить картинку, я воткнул в уши плеер. 25 гигов разнообразной музыки и аудиокниг помогают увидеть в сером цветное. Если в резонанс попасть. Иван Михалыч Жаров (он же Жан Мишель Жарре) попал. И картинка заиграла. Как будто в документальный фильм о природе влез всем корпусом. Хотя, собственно, почему как будто?
   Через 5 часов, мы были на кордоне заповедника. Визжа от радости, к катеру несётся лайка Агат – Витин пёс, оставленный тут несколько дней назад.
   «Дальше пойдём завтра!» – сказал, как отрезал Витя.

   До Коваля оставалось 40 км. Но это были самые непростые километры. Курейка там сильно меандрирует и глубины резко меняются. Река то раскидывается широко, местами обнажая дно, то дробится на несколько извилистых рукавов, каждый со своим характером, то сжимается в мощное ударное русло и шарашит тебе в лоб всей кинетикой воды. Лоцию тут надо знать чётко и понимать, где ты можешь лишиться винта или чего похуже. Для Вити это всегда была головная боль и он предпочитает проходить этот участок с утра. Чтобы было время назад, на кордон, вернуться, ежели что… Но об этом лучше не думать.

  Кордон выглядел безлюдно, и встречать никто не вышел. Это странно. Мы точно знали, что люди тут должны быть...
Несколько изб и хозпостроек, на высоком берегу озёра, между ними основательные скелеты теплиц… Про кордон можно написать отдельную повесть наподобие истории про перевал Дятлова. Попытки это сделать можно найти в сети. Есть это и в уже упоминавшемся фильме «Люди плато Путорано».

   В 90-е здесь прочно обосновался егерь Владимир Кожемякин с женой Тамарой. Владимир был здоровый крепкий мужик и исправно следил за вверенными по службе территориями заповедника. Но, рассказывают, что характером он был крут. Из-за этого, мол, были у него и недруги.
   Вместе с женой Владимир держал в порядке не только всё хозяйство кордона, но и летом они вели активные сельхозработы: выращивая в северных условиях разнообразные овощи, и даже арбузы, и клубнику! А полярной зимой, бывало, не могли выбраться в посёлок месяцами и выживали тут в окружении волков.
   В 2008 году кордон таинственно и трагически опустел, унеся эти две жизни и дав взамен до сих пор неотвеченные вопросы – почему? кто? как? где?... В попытках найти ответы никто не смог вывести однозначного резюме.

   Много воды протекло мимо с тех пор… Долгое время все строения находились без присмотра, пока их не подшаманил красноярский предприниматель Андрей Васильев.  Собственно, теперь кордон заповедника это только название, а по сути вотчина Андрея.

   Впрочем, отвлёкся… А где все?
   Идём к избе с баннером карты Путоран во весь фасад. Это кают-кампания. Здесь тебе и кафе, и ДК, и караван-сарай. Два года назад мы тут провели несколько душевных вечеров под гитару.
   Внутри находим самого Андрея.
   «Парни, извините, генератор работает – за шумом не слышу»… Он мыл посуду – нет в этом сезоне поварихи Натальи…
   Андрей, это тот человек-подвижник, который на свой страх и риск официально организует туры по р. Курейка и озеру Дюпкун, включая вылазки к разнообразным водопадам и прочим достопримечательностям. Как там в «Алых парусах»: «Хочешь чуда – сотвори его!» И он сотворил. Создал туры большей частью для тех, кому это необходимо. А не для тех, кто может себе позволить. Хотя, в принципе, туры для всех.
   Туристов забирает в Светлогорске судно авторской конструкции Андрея под говорящим названием «Том Сойер». На нём они идут и на нём же и живут на всём готовом, с комфортом и удобствами. А на кордоне есть несколько гостевых изб, есть кают-компания, а также шикарная баня на плаву, после посещения которой, можно нырнуть в бездонный Дюпкун.
   Плюс есть небольшой катер-челнок «Выдра», забрасывающий туристов в места недоступные для габаритного «Тома Сойера». Если хотите попасть в первый раз на Путорана – вам к Андрею! 
   В этом году сезон ожидаемо просел, но всё же какие-то туристы были. К нашему приезду, они ушли с однодневной экскурсией на Большой Курейский водопад с заходом к Владимиру Ивановичу Ковалю.
   Андрей был невесел.
   «Завтра этот тур заканчивается, и я тоже ухожу с ними. Дома все заболели. Ребята тут без меня оставшиеся туры проведут».
   Да… что здесь скажешь… грустно… Обычно о тебе все переживают, когда ты на маршруте, а здесь вон как всё обернулось. Как тут усидеть в тайге... и мысли, мысли...
   Но сибирское гостеприимство не отнять – усадил за стол на веранде, «царапнули» за здоровье, за встречу…  поставили чайничек… чуть осмотрелись...
   Вокруг горы, пахнет тайгой и, как ни странно, морем. Вода сильно упала и обнажившиеся камни отдают водорослями.
   «Куда идёте?»
   «На Бельдунчана...»
   «Ого! Сильно! Втроём?»
   «Иваныч хотел с нами…»
   «Ясно… Молодец, Ваныч!»
   Помолчали. Каждый о своём. Потом, не спеша, снова разговорились. И новости потекли рекой.

   Первым делом Андрей рассказал нам странную историю, как в конце июля, в период пересменки туров, будучи в Туруханске, он получил звонок от неизвестного абонента, который коротко поведал ему, что группа туристов-водников нашла на озере поломанный катамаран с мотором без людей. И что нашедшее они оставили у Андрея на кордоне, чтобы тот передал это имущество хозяину, если таковой найдётся. Катамаран, по описаниям абонента, был явно Иваныча, и Андрей, идя с новой группой туристов к себе на кордон, всю дорогу перемучался разными мыслями.
Однако, прибыв на место, он обнаружил только мотор, транец от катамарана и бензобак, с зачем-то вырезанной в нём свежей дырой. Выврезанной явно ножом. А собственно катамарана-то не было! Что за ерунда?
   Андрей срочно отправил гидов с туристами на Большой Курейский водопад, чтоб заскочили к Иванычу. Выяснить, как дела.
   С Иванычем оказалось всё нормально, но вести о катамаране его тоже очень расстроили. Это было одно из нескольких его плавсредств, раскиданных по тайге, для удобства передвижения.
   Прихватив трёхлитровую банку маринованного гольца (любимую закуску Андрея), Иваныч лично прибыл на кордон за находками, потратив на эту незапланированную поездку совершенно нелишний бензин. Все попытки вместе с Андреем, под гольца, понять произошедшее, не привели ни к чему. Ясно было только одно, что катамаран исчез, а транец, мотор и отчего-то изуродованный бензобак таинственным образом очутился на кордоне. Но кто эти загадочные туристы-водники? Где они всё это нашли? Почему в таком состоянии? Так и не решив задачку, Иваныч забрал своё имущество и вернулся на заимку сильно раздосадованный и удручённый. Стало понятно, что оставлять вещи на виду в глухой тайге стало небезопасно.
   Выслушав эту историю, мы тоже мало что поняли и поэтому пока не приняли её близко к сердцу. Главное, что все живы. А Иваныч обязательно расскажет нам ещё всё поподробнее.
   Тогда мы ещё не знали, что произошедшее напрямую коснется нас.

   Также рассказал нам Андрей историю и про "волевого байдарочника", который неожиданно объявился на кордоне на очень несерьёзном для этих мест судне – байдарке «Щука». По его рассказам выходило, что он тут первый раз и машет веслами аж от Красноярска. А в Дюпкун попал, перевалив через хребет от Норильских озер. Куда двигать дольше он не знал, и Андрей отправил его к Ковалю, справедливо рассудив, что помощник Ванычу не помешает.

   Узнали мы и про пост егерей заповедника, через который теперь неминуемо должны пройти все, кто идёт к Иванычу.

   И, конечно же, тепло улыбнулись воспоминаниям позапрошлого года и послушали насущные нынешние проблемы в организации туров.
Долгое отсутствие авиабилетов в свободной продаже сильно ударило и по Андрею. Пришлось ему в этом сезоне забирать туристов не в Светлогорске, а в Туруханске. Куда рейсы летали регулярно, и с билетами проблем не было. В результате протяжённость пути "Тома Сойера" сильно увеличилась, и бензина теперь приходилось расходовать гораздо больше, при неизменной стоимости тура. Поэтому пришлось на многом экономить, в том числе и на поваре.
   «Ладно, ребята, вы чай-то пейте, разместиться можете вон в той избе, а я побегу ужин готовить, скоро туристы вернуться. Кстати, можете баню затопить».
Начальник убежал, а мы ещё немножко посидели, любуясь «километрами»: километр по горизонтали – ширина озера и километр по вертикали – высота горы на противоположном берегу …
   Окружающая тишина изменяла сознание сильнее музыки... Наконец-то, появилось ощущение перемещения в другую реальность…
   А потом мы пошли заниматься баней.

   Туристы вернулись засветло – две хрупкие девушки Маша и Алена из Москвы, путешественник Семен Деяк с сыном Яном, мастер изобразительного искусства – художница Лена из Красноярска. Плюс Александр и Виктор – гиды-механики «Тома Сойера».
   Сначала в бане был женский день, а потом уж (аллилуйя!) дорвались до парилки и мы. В Дюпкун ныряли с гиканьем во всю Вселенную. После, отмякшие, собрались все на веранде. Приятно знакомились, говорили, пели…
   Несмотря на активную мошку, вечер был тёплым во всех отношениях. 12 человек в центре тайги – это как целая цивилизация на Марсе!
   «А Коваль вас уже потерял!» – заявили гиды-механики.
   «Проклятые ёлки…гнулись и гнулись», – смеялись мы.
   «Да где вы ёлки то нашли? Кругом одни лиственницы!»

   Постепенно, запалили свечи и фонари…
   Чай со свежей брусникой, выбор конфет, печенюшки-мармеладки, гитара по кругу…
   Витя в ударе!
   «Девчонки, что понравилось больше всего в Путорана?»
   «Мне тайга! – живо и искренне Алена. – Она тут такая просторная и мягкая! Идёшь, как по перине!»
   «Сложно выделить, – Маша задумалась. – Но очень хочу приехать сюда снова, по-серьёзному».
   Так и сидели... они завтра утром вниз… а мы вверх...

   Утро было как-то по-особенному солнечным. Вышел на берег, присел на камушек и засмотрелся...
   Чуть заспанное озерное зеркало, набегающая туманность, безжизненные крутые стены гор... А по нагромождению камней берегового склона изящно идёт девушка... А на другом краю берега другая девушка набрасывает на мольберте эскиз туманного утра…
   Нереальная реальность...
   Всё так несовместимо, что глаз не оторвать!

   Утренние часы бегут быстро, «Том Сойер» готовится к отходу. Гиды-механики деловито снуют вокруг судна, демонстрируя начальнику – мол, не спеши, не всё ещё готово… Хотя всем понятно, что всё давно готово...
   А начальник сидит в отдалении, молча курит и смотрит на озеро. И видно, как одна сила рвёт его домой, другая держит на месте… В этом сезоне он сюда уже не вернётся…
   И все пытаются ухватить мгновенья...
   Но, наконец, мгновенья просвистели, пассажиры загрузились, прощальное фото, «Том Сойер» делает красивый разворот и резко набирает ход… Минута и его уже не видать простым глазом на водной глади... А он есть!
   И в голове плеером втыкается "Чукотка" Юрия Визбора:

   ...Вот и всё приключенье, да вспомнить – чего там?
Пароходик прошлёпал, волнишка прошла,
Но вздохнул очень странно командир вертолёта,
Философски заметив: «Вот такие дела…»

   ...А до Иваныча ещё 40 км…
  И, по-утреннему, мрачный Витя...


 4.От кордона до Коваля.

    Встреча. БАХ! БАХ! БАХ! ДЫЩ! ДЫЩ! ДЫЩ! Надоели вы все! Пост егерей. Нерадостные новости и радостные посиделки.

   Не успела секундная стрелка обежать круг десять раз, как в звенящей тишине послышался шум с той стороны озера, куда нам предстояло идти. Шум вырос в маленькую движущуюся точку, увеличивающуюся на глазах. Кто-то шёл на всех парах... и, конечно же, это не мог быть никто, кроме…да, это был он – неутомимый Владимир Иванович Коваль!
   Отчаявшись ждать нас у себя – решил пойти навстречу, забросив заодно на «Тома Сойера» загостившегося туриста.
   Он ещё не причалил, но мы уже слышали его крики! И пустяки, что мотор тарахтит, мы-то знаем, что он кричит!
   – Ну и где вы, черти, пропадаете? Уже и борщ простыл и маринованный голец устал ждать вас! И бутылка рома истомилась!
   На берегу наконец обнялись – Иваныч был как всегда свеж, радостен и многословен!
С ходу разбив мрачность Вити, заразил всех, какой-то неуёмной энергией, чиркнули за встречу, и он умчался вдогонку «васильевцам», наказав нам идти к нему на заимку и «готовить горячее». Настроение резко изменилось от лирического к боевому!
   Пора!
   Очередной заброс рюкзаков на борт и сами прыг, прыг.
   Но не тут-то было! С нами теперь пёс Агат. А прыгает он шустрее нас. И, естественно, задние ряды, это его коронное место!
   Но как-то договорились с ним и уселись втроём. Первый раз я видел, что собака сидит как человек, на… гм... заду, свесив ножки! При этом передними лапами стоит на дне лодки.
  Перед входом в Курейку Витя остановился в заливе, чтобы поставить на двигатель старый, трёпаный винт, которого не жалко. Кирилл вызвался ему помогать, Агат убежал на разведку в подлесок, а мы с Гошей разбрелись с фотоаппаратами по бережку.

   Погоды шикарные!!! Теплынь! Небо безмятежно лежит на зеркале залива, склоны «столовых гор» круто ползут вверх, отмечая растительностью линии климатических поясов.
   Они чётко читаются: где-то до 500-700 м вверх идёт горная тайга, состоящая в основном из лиственницы, выше границы леса начинает преобладать зона горных тундр – кустарниковая ассоциация из ольхи, ивы, карликовой березки и обильных мхов. И когда видимая растительность совершенно прекращается, наступает зона полярной пустыни, где только камни и лишайники.
   Происходит это всё от распределения температуры, почвенного состава и наличия влаги. На самом верху холодно, гуляют ветра, плодородного слоя почвы среди камней практически нет, вода утекает вниз. А вот у самой реки, наоборот, засилье всяческой растительности: тут и теплее, и вода, и плодородный слой богаче.   
   Осенью же, начиная с верха, поползут вниз цвета – белый, чёрный, коричневый, жёлтый, с вкраплениями красного и зеленого… и все это будет радовать глаз своей неповторимостью. Но это будет потом. А пока равномерная зелень и водная гладь успокаивают взгляд….

   – По коням!!! – зов капитана и Агат, как всегда, впереди. Только успели усесться, а Витя уже начинает закладывает виражи, набегают с боков горы-картинки без вершин, чередуются нитки водопадов, солнце блестит в брызгах и убегающей волне! Вокруг ещё настоящее зелёное лето и счастье такое близкое, так ощутимо вокруг!

   БАХ! БАХ! БАХ!..Дыщ!дыщ!дыщ!дыщ!дыщ…и ещё несколько раз дыщ!…и дальше всё – мотор затих и ударная струя течения мгновенно тащит нас назад... Полундра!!!
   – Весло! – орёт Витя...
   Пока соображаем – оно уже у него в руке, второе хватает Гоша... Сбиваем, сбиваем катер со струи в затишок, к берегу…
   Налетел-таки Витя на мель. Молчит, чувствуется, кипит и на себя, и на мель, и на всех… Но держит внутри... Кирилл пытается узнать, чем помочь, из понятных соображений, но зря он... лучше помолчать сейчас… Вите проще в себе всё пережить....
   – Слышь, чего сидите?! Из лодки вон! Ноги замочить боитесь? Не берегите их уже, вылазь!
   Прыгаем, кто в чем. Я вот в банных тапках. Удобно в них в катере сидеть, а вот выпрыгивать не очень – сразу ко дну прилипли, ибо камней в затишке нет, только ил наносной.  Иду, еле ноги выдирая. Штаны по колено мокрые… Да чего уж по колено-то, выше…
   А Витя просто штаны снял, в трусах да в сапогах по воде ходит, что-то в голове кумекает.
   Притягиваем катер к берегу. Молча достает Витюша запечатанную коробку с новым винтом. Подымает мотор… замена пропеллера…
   Кирилл рядом.
   – Чем помочь? – опять некстати с вопросом.
   – Сядь уже! – рявкает Витя, и Кир обиженно садится с нами на бережок.
   Все трое молча загораем…
   Витя копается с винтом, остывая потихоньку...
   И вот раздробленный огрызок снят, новый винт установлен, загружаемся в катер.
   Шестом аккуратно отталкиваемся на глубину, мотор взвывает, Витя сосредотачивается, выводит катер на русло и дает полный газ!!!

   – Давай, родимый! Выноси!!!

   ТРАХТАБАДАХТАБАДАХТАХБАХ!!!!!!!!!… И МНОГО, МНОГО РАЗ БАХ! Пока не выключил движок водитель.
   Полторы минуты не прошло, как новый винт раздробили…
   Опять остановка. Вода, берег и неожиданно….
   – ВСЁ! –  объявляет Витя. – Теперь на веслах назад!
   И в этом заявлении действительно всё – и то, что «надо было вчера уезжать», и «ёлки», «и надоели вы мне» и т. д. Ну, Витя в сердцах может…
   Но мы-то тоже с голосами.
   – Как назад? У тебя ж ещё винт есть!
   – Где?
   – Да ты ж его на Дюпкуне снял и поставил старый.
   – Да? Точно? А вы прям видели?
   – А чего ж нам не видеть, я ж тебе и помогал его ставить! – опять Кирилл не стерпел.
   – Ну вот и ставь теперь сам! – бросает Витя в сердцах в ответ и уходит куда-то по берегу вверх.
   – Кир, да посиди ты спокойно, – уже мы с Гошей. – Не лезь. Сейчас всё сделает.
   – А чего он? – Кир тоже завёлся, как маленький.
Минут через десять Витя вернулся и, не глядя на нас, полез в ремнабор. Нашёл винт.
   – Гм… Действительно есть! Это хорошо! – зачавкал сапогами у мотора.
   И не поймешь, то ли и вправду забыл, то ли сыграл.
   Но дело пошло. Снова замена винта, Витя уже чуть веселее. Не спугнуть бы, не сглазить...
   – Всё! Довезу до егерей, а дальше пусть Коваль на катамаране вас тащит, когда догонит! Один винт остался! Один!
   Мы опять молчим, тут слов лишних не роняй. Не нужны они Вите. Вите нужен винт, а лучше два. А они в Красноярске. А Красноярск где? Правильно…. Вот и помалкивайте…
   А так хорошо начинался день, и вот уже вторая неудача…
   – Дальше на верёвке протащим катер вдоль берега, – объявляет Витя. – Провести можно.
   Вот он куда ходил – на разведку. Вяжем верёвку, распределяемся, идём, тянем потихоньку, не спеша... наспешили уже…
   Наконец за поворотом занимаем места – дальше лоция попроще. Сели шустро, пошли осторожно.
   Так потихоньку и поползли до поста егерей…

   Тут небольшое отступление.
   Эти 40 км сложны не только лоцией. Большую часть пути тут по реке проходит граница Путоранского заповедника. Слева по ходу движения вверх по реке – заповедник, справа нет. В наших планах не было захода в заповедную зону, но другой дороги к Иванычу, как по Курейке, нет. А Курейка на этом протяжении от оз. Дюпкун до слияния с рекой Яктали в аккурат и есть граница. И как считать продвижение по ней – вопрос толкований.
   Пост егерей появился в этом году. О нём сначала ходили слухи: стращали, что перекроют дорогу на заимку. Потом уже от Иваныча узнали – да, мол, пост стоит, но пройти можно. Да и Витя сказал, что егеря, вроде, нормальные люди, зазря не придираются.

   Через полчаса подошли к посту. На берегу нас встретили инспектора заповедника: старший – крепыш Денис и егерь в возрасте Александр Фёдорович. Витя привез им хлеба, колбасы, сигареты. Мы достали зефир, какие-то конфеты, поделились луком, консервами овощными. Инспектора чай поставили, сигов вяленых предложили. Сели, разговорились, осматриваемся.
   Пост, это пластиковый бокс-контейнер-балок. Внутри половина бокса –  "прихожка", она же кухня, вторая часть – жилая комната наподобие купе в поезде. На улице стол с лавками и навес. В отдалении чум для кухонных и хозяйственных нужд. Да в общем-то и всё. Бани нет. И бережок тут не особо предназначен для проживания. Не то, что по другую сторону реки. Но там уже Эвенкия. Формально не заповедник, так мы полагали.
   Старший инспектор Денис после знакомства стал расспрашивать о нашем пути следования.
   «Озеро Анама», – говорим мы.      
   «Против Анамы ничего против не имею. А вот на Яктали прошу не ходить. Это территория заповедника. Без официального разрешения нельзя. В случае нарушения обязан составить протокол».
   Хорошо, что мы на Яктали два года назад сходить успели.

   Из разговоров выходило так – сидят они тут два месяца одни, а если вдуматься – непонятно зачем. Туриста практически нет, возможности егерей - лодка надувная, мотор с ограниченным запасом бензина, "мелкашка", спутниковый телефон с лимитом минут, да два удостоверения... Инструмента толком никакого, даже для ремонта мотора, нет. Все развлечения – рыба да брусника. Мыться к Иванычу в баню ездят. Из еды, в основном, однообразная бакалея. Иваныч и тут выручает – то сгущёнкой поделиться, то тушёнкой нормальной, то сигарет привезет. Откуда они у него?
   «Ждём вертолёта – когда, толком не обещают».
   Вертолёт из Норильска, это огромные деньги! Сколько рейсов может позволить себе заповедник? А люди сидят практически на макаронах и тушёнке жидкого разлива.

   «В этом году просто предупреждаем, а в следующем уже будем протокол составлять! – говорит Денис. – Сначала протокол, а потом здрассте».
   «А протокол-то о чем?» – осторожно интересуемся.
   «О нарушения границ заповедника!»
   «Какое нарушение? Мы же по реке идём, она граница. На ваш берег высаживаться и не собирались».
   «Так тут граница не только по реке, за реку тоже заходит местами».
   Вот новости! А по карте так граница по реке.
   Короче, опять непонятки.  А туристу-то как разбираться?
   К егерям претензий нет, они люди хоть подневольные, но нормальные. Но политика заповедника...?
   Как добираться в следующем году до Иваныча? До Большого Курейского водопада? До Анамы? На вертолёте?
   Готовься, самостоятельный турист! И тут тебя нашли.

   Попили чаю, поели сигов, тут и Иваныч догнал нас.
   Перегрузили все свои вещи ему на катамаран, попрощались с Витей, договорились, когда забирать нас приедет и снова на воду. До заимки километра полтора, а то и меньше. Правда, крута эта «полторашка», но Иваныч то тут всё наощупь знает, проведёт! И провёл-таки красиво!

   На заимке встречает нас Женя – тот самый «волевой байдарочник», про которого Андрей рассказывал, что он дошёл на веслах по Енисею от Лесосибирска до Игарки. А это больше 1000 км!!! А потом он ещё пешком до озер Норильских добрался, прошёл их несколько штук на байдарке, да через перевал в Дюпкун перетащился. Железный парень! Тут пока у Иваныча осел – оглядеться, подкрепиться и может для чего и пригодиться.
   И пригодился – стройка у Иваныча! Ну, да об этом позже. Сначала за стол! Напои, накорми и спать уложи! Все расспросы потом!
   И был ром, и был голец маринованный, и хариус запечённый, и сало домашнее, и хлебушек светлогорский, и борщ свежий, и картошки наварили в мундирах, и лечо из банок! Да и много чего было! Даже Витя приехал! Не усидел у егерей! Да, да!!! Говорит, соскучился! А катер, говорит, без нас лёгкий стал, поэтому без труда дошёл.
   Хорошо посидели, душевно. Спать Кирилл с Гошей палатку пошли, Жека в новый чум, а мы втроём у Иваныча в избушке расположились.
   И как будто не прошло двух лет! Снова лежишь на этих деревянных нарах, свет от аккумулятора, музыка из ноутбука, разговоры с соседнего койка-места...
   Засыпай, Олег, всё, ты дома… в смысле добрались…


5. На заимке у Иваныча. Подготовка старта.

   «Чум Коваля», база «Люмако», Парк Владимированычевского периода. Образ жизни. Стройки, заброски, стратегия… А где же Витя?

   Утром, проснувшись, посмотрим, какие изменения на поляне у Иваныча за два года.
   Но сначала ещё раз о хозяине.
    Владимир Иванович Коваль, это Человек-галактика, которому тесно в городе и его место только на воле. Но где на воле это место? Где галактика может реализовываться полностью? Всю жизнь он провел в этом поиске, и, казалось, нет у нас в стране мест, где бы он не побывал и не попримерял на себя эти места. И вот нашёл!
    Уже 10 лет, как Иваныч прочно обосновался в Путоранах, создав на стрелке рек Курейка и Яктали базовый лагерь (заимку по-простому) для изучения края. На картах Гугла она, с чьей-то легкой руки, получила название «Чум Коваля», сам же Иваныч называет её базой «Люмако», я же окрестил парком Владимированыческого периода.
   Почти 5 месяцев в году Ваныч проводит в Эвенкии, из них 4 месяца на плато Путорана и является, на мой взгляд, одним из лучших знатоков здешних мест. Его опыт и практические рекомендации помогали нам неоднократно. Да и не только нам. Любой, кто хоть как-то соприкоснулся с этим космическим человеком, скажет немало добрых слов, не забыв добавить, что очень желает встретиться с ним вновь.
   А уж сколько народу приходит с ним на встречи в городе, чтобы посмотреть авторские фильмы и послушать увлекательные рассказы! На одной только фотовыставке «Первозданная Россия» у него всегда аншлаг. И после окончания выступления слушатели окружают рассказчика плотным кольцом, пленённые услышанным и артефактами, которых у Исследователя-Сказителя полный рюкзак.
   Долгие занятия астрономией, исследованиями метеоритных проблем, в том числе и проблемой Тунгусского метеорита, изучение космических тел сформировали его мышление как человека Вселенной. Со взглядом о жизни на Земле с точки зрения космоса. И в то же время это очень земной человек! Вот такой вот парадокс!
   В свои 75 полон планов и кипит энергией по их реализации! Поражает их размах и широта – человек в центре России в труднодоступном и диком месте, своими силами строит парк-музей под открытым небом! Парк Владимированычевского периода.
   «Кому?» – спросит обыватель.
   Такие вещи строятся не кому-то. Это образ жизни. Создавать и созидать.
Иваныч возделывает свой «сад», обустраивая территорию, так как ему это видится. Чтобы был в этом безлюдном месте осознанный гармоничный след. И настолько искренне увлечён этим, что притягивает «всяк входящих».
   Кто-то называет его «хозяин тайги». Иванычу это не очень нравится.
«Ну какой я хозяин, я тут гость», – как бы между прочим, говорит он.

   И рассказывает старую историю, как путешествовал по молодости по Казахстану и дивился шикарным строениям на кладбище.
   «Что ж вы сами-то живете в хибарах, а для умерших такие дорогущие и основательные постройки возводите?» – спросил местных.
   «Так мы ж тут временно, а они уже навсегда», – философски отвечали ему.

   «Так что, все мы тут в гостях», – улыбается нам земной гость Владимир Иванович.
   «Значит ты Пионер! Или нет, Гуру! Или Учитель!» – не унимаемся мы.
   «А что? Учителем я долго работал, можно!»
   Но, по мне, так ему больше подходит Проводник. Во всех широких смыслах этого слова. Или Сталкер. Хотя Сталкер для Иваныча мрачновато. Да и тесно ему в одном определении. Поэтому мы придумывали каждый раз новые.

   На поляне помимо основной избушки, лодочного гаража, чума-кухни, гостиной-столовой под открытым небом и старой баньки появились ещё 2 чума. Один был забит стройматериалами, а второй, стоящий в живописном отдалении, жилой. Внутри него есть полати, печка, окна глядят на Курейку. Служит жильём забредшим путниками или приехавшим отдохнуть друзьям Человека-галактики. Так, в июле 2 недели тут жила семья с детьми бывшего ученика Иваныча, а сейчас расположился Женя-байдарочник.
Главная стройка сезона – новая баня. К нашему приезду она в зачаточном состоянии. Иваныч никак не знал, как ему завершить начатое ещё в прошлом году. И тут Женя! Увидел потемневшие прошлогодние три венца и «загорелся» помочь. При этом проект «баня» – трансформировался в проект «жилой дом с баней».

   Разбил в этом сезоне Иваныч и огороды! Понавез семян, грунта, соорудил клумбы, грядки. Первыми взошли ромашки! Потом пошла редиска, зелень всякая…
«Но «сеноставки» тут же состригли всё»! – разводил руками Дачник Путоран.
«Сеноставки», это пищухи, небольшие зверьки отряда зайцевых. Постоянно заготавливают траву на зиму, за что и получили своё прозвище, очень любопытны и любят попозировать фотографам.
   Иваныч не унывал. Отгородил плодоносящие участки камнями и брёвнами. Пищухи тоже не унывали и спокойно преодолевали все барьеры. Праздник урожая справлялся каждый день! Шкурки их лоснились и вечерами они выводили радостные трели благодетелю Иванычу.

   Разметил он место и для памятных знаков – мемориальной доски для всех исследователей и путешественников, а также для креста-метки территории. Доску, подготовили для него ребята из «Вольного ветра», а мы доставили. Крест Иваныч строгал сам, по наитию. Получилось выразительно.
   Каменная коллекция центральной клумбы значительно пополнилась новыми живописными экспонатами. Тут тебе и агаты, и горный хрусталь, и сердолики, и прениты, и аметисты, и халцедоны, и всяческие кварциты, и много чего ещё.
Над уличным обеденным столом новый огромный тент-«звезда». Склон горки за избушкой почти очищен от обгоревших лиственниц (последствия прошлых пожарищ) и на вершине запланирована смотровая площадка.
   Отдельными экспонатами являются предметы быта людей прошлых времен, найденных Иванычем в бассейне Курейки и её притоков. Так Кирилл не выпускал из рук самодельный нож, обнаруженный Иванычем в одном старых эвенкийских стойбищ. Кир крутил его и так, и эдак, фотографировал со всех сторон – всячески показывая, как это изделие пришлось ему по душе. В конце концов Хранитель музея завещал этот нож Киру в наследство. Потом.
   А вокруг избы на поляне всё выше и выше поднимаются мягкие пышные лиственницы, спасённые Хозяном-Пионером-Учителем-Проводником и прочая от обложивших его пожаров разных лет, радуют глаз кусты шиповника с крупными красными ягодами, вежливо кивает кучкующийся малинник. Под ногами в изобилии голубика, брусника. В траве снуют мыши, пищухи, горностаи и даже зайцы забегают.
И тишина, и живописные картинки, и тональные перспективы, и Курейка, мощным потоком воды отбивающая время...

   «Нашёл я тут астроблему, недалеко, на сердце похожа! Но пока ещё времени нет подняться, исследовать толком!» – радостно делится неутомимый астроном Коперник Иваныч. – Может, с вами найдём время, сгоняем?!»

   Владимир Иванович не просто ждал нас. Он приготовил всё, как обещал. На озеро Анама, с вертолётной оказией, заброшена часть бензина. Другая часть ждала нас выше Большого Курейского водопада, у притока Шадринка, на перевалочной заимке вместе с катамараном и мотором.
   И вот тут выяснилась интересная подробность!
   Оказывается, что это был тот самый катамаран и мотор, про который поведал нам Андрей Васильев. Что случилось с катамараном так и оставалось невыясненным, а мотор, транец и новый топливный бак, взамен испорченного, ожидали нас теперь у Иваныча. И нам предстояло снова забросить всё это и часть бензина, выделенного Владимиром Иванычем из своих небезграничных резервов, за Большой Курейский. Там у Ваныча был ещё один катамаран, который он жертвовал нам, оставаясь сам без плавсредств в том районе. Нам же вменялось, следуя вверх по Курейке к Анаме, прояснить судьбу пропавшего судна.
   Ещё неделю назад Иваныч планировал пойти с нами четвёртым. Но начавшаяся стройка изменила его планы. Теперь нашей троице предстояло дойти до Бельдунчанского водопада без провожатого. Путь этот непростой, хотя географически понятный...
   Нам фактически предстоит от заимки подняться вверх по Курейке, зайти за Большой Курейский водопад, преодолеть встречным движением 22 порога, пройти сквозь всё озеро Анама, снова войти в Курейку, которая тут именуется уже на эвенкийский манер Люма, и идти до слияния с рекой Бельдунчана. По ней пройти ещё несколько километров вверх и разбить лагерь. И уже оттуда 4 километра пешком к уникальному памятнику природы – Бельдунчанскому водопаду. В общей сложности от Иваныча примерно 200 км на юг. И вернуться потом назад, на север, в обратном порядке. Людей на этом отрезке нет. Связи тоже. Только дикая путоранская тайга. И её коренные обитатели: звери и птицы.
   «Обычно все забрасываются на вертолёте выше водопада, чтобы потом сплавиться вниз по течению к водопаду. Или по горам пешком заходят выше него. А дальше тоже вниз по течению. Но вот против течения – вы, третьи, кто так идёт».
   Первым так, по его словам, прошёл он сам, ещё в 2013 г. Вдвоём с парнем-новичком в тайге. На плато в тот год бушевали пожары и уровень воды упал предельно низко. Именно тогда их все потеряли и «Комсомольская правда» выпустила несколько тревожных статей на тему «Пропал известный фотохудожник». А перед этим режиссер Александр Свешников снял на плато рабочие материалы к будущему фильму «Люди плато Путорана», где Иваныч выписан одним из главным героев. Собственно, поэтому его и хватились потом. В общем, 2013 год был для него богатым на события. Впрочем, событий и приключений у нашего героя хватит на несколько библиотек.      
   В прошлом году Ермак Иваныч повторил маршрут, обнаружив новые артефакты, в том числе стоянки оленеводов столетней давности, разрушенную деревянную часовню, с чугунной плитой на могиле "Отцу от сыновей. 1903 г." (как и откуда её привезли сюда в начале 20-го века – загадка).  Также наведался Ваныч в заброшенную в 90-е охотбазу, приняв меры против её дальнейшего разрушения.
Это было второе прохождение маршрута подобным образом.
   «Самый сложный участок – от Большого Курейского до Анамы. Порогов много, не все проходные. Особенно когда идёшь против течения. Правда, вода сейчас малая – не так страшно. Но обносов вам хватит. Если протащитесь – дальше будет проще. Да! Это же и самый интересный участок Курейки! Один «Колизей» чего стоит! И наледь на Нэке! Но она в этом году растаяла – видишь, теплынь какая!». Такие вводные мы получали от Иваныча-Краеведа по вечерам, за ужином. И понимали, что нам его будет очень не хватать в нашем путешествии.

   Четыре дня мы провели на заимке в подготовке к походу. Дважды забрасывали на Большой Курейский водопад груза: снаряжение, продукты, тот самый мотор, новый бензобак, бензин…

   Первый раз Иваныч совместил для нас заброску с экскурсией-шоу. Солнечным днём, поднимаясь по Курейке, зажатой отвесными каменными берегами, мы осмотрели и отсняли почти все встречные водопады, уделив особое внимание «Рассыпному». Возле него мы даже остановились и зашли за падающий поток. Водопад хорошо подсвечивался, искрился в лучах солнца и создавал какую-то легкую и доброжелательную атмосферу.
   Ещё через километр мы вынужденно высадились на левом, по ходу, берегу и сделали обнос сложного места, поднявшись на скалы. При этом мы смогли осмотреть Курейку сверху и познакомится поближе с ещё одним, безымянным водопадом, поскольку приток, на котором он находился, пришлось преодолевать, прыгая по камням. Иваныч при этом на пустом катамаране смог форсировать сложный участок по Курейке и ждал нас впереди.
   К Большому Курейскому водопаду Аниматор-Гид подвез нас максимально близко, и это шоу было чрезвычайно волнительным. В скальном высоком каньоне, у самого мощного водопада России, упавшая с 13 метров вода была очень беспокойной: подпрыгивала, толклась, бурлила мелкими и огромными пузырями, металась между скал, ища выход своей бешеной энергии. С радостью подхватив наш катамаран, она моментально переборола пятнадцать лошадиных сил лодочного мотора, закрутила и швырнула наше надувное суденышко о монолитную стену берега. Хорошо, что каменные стенки тут все «зализаны» водными потоками – катамаран остался цел. После этой встряски Аниматор Иваныч улыбнулся, и сказал: «Это вам, чтоб понимали, с чем дело иметь будете».
   Затем Учитель Ваныч завёл нас в маленький и неожиданно тихий заливчик, где мы, взбодрённые наглядным уроком, живо подняли груз и канистры с топливом на высокий берег, с помощью, заранее заготовленной тут Ванычем верёвки.

   Второй раз Проводник закинул нас троих на правый (по ходу), более лесистый берег, не доезжая до водопада пару километров, и мы, втроём, отнесли мотор и нетяжёлые вещи пешком по набитой тропе. Иваныч уехал помогать Жене в стройке.
   Как правило, по этой тропе летом частенько ходили туристы Андрея Васильева, которых доставляли сюда челноком «Выдра». Вместе с гидами добирались они на пару часов к водопаду, где восторгались, фотографировались и наполненные эмоциями возвращались назад. А за Большой Курейский уже никто не хаживал. Только пытливый и неугомонный Исследователь Владимир Иванович изучал там водные акватории на своих плавсредствах. И вот теперь он остается «безлошадным» за водопадом, а на его катамаране идём мы.
   В этот раз мы сгруппировали рядом с судном весь наш груз, укрыли его, немного полюбовались водопадом и вернулись в точку высадки, где наш Гид Иваныч вскоре нас и забрал.

   Оставалось собрать палатку и личные вещи.

   В промежутках между забросками мы вносили свой вклад в обустройство культурного центра дикой тайги – помогали в бурном строительстве новой избы-бани. Ездили валить лес для строительства (сухие лиственницы с пожарищ), плотовали его, пригоняли на заимку и, с помощью верёвок, рычагов, лебедки, да вспомогательных слов, поднимали с воды к месту великой стройки, где уже укладывали брёвна в венцы.
   Командовал строительством Женя, он же и был главным исполнителем. По профессии он строитель-отделочник, хотя доводилось заниматься почти всеми строительными работами. Но вот сруб он клал первый раз, и ему самому работа была очень интересна. Высокий и худючий, какой-то весь нескладный на вид, казалось, он может переломиться от усилий при подъёме брёвна. Но получалось у него всё как-то ловко, без лишних движений и на вид легко. Длинные руки и ноги, умело использовались как рычаги, тренированный глазомер позволял быстро и точно всё разметить, выставить нужные горизонтали и вертикали, определить сколько и где надо стесать, чтоб не выбирать из венцов лишнего, и, вообще, брёвна увязывались им между собой очень ладненько. И объяснял он всё как-то понятно, хоть и немногословно, зато без дёрганных эмоций. Так что работать с ним было одно удовольствие.

   Иваныч разрывался. Стройка радовала и увлекала его, но он очень переживал, как мы пойдём одни. Поэтому постоянно возвращался к разговорам о подводных камнях маршрута, отмечал на карте места ночёвок, закладок с бензином.
  Отдельно рассказал и о заброшенной охотбазе. «Баня там отлично сохранилась! В ней и живите. Я там бутылку рома, сгущёнку и ещё канистру топлива для вас заначил».

   Погода все дни стояла шикарная! Днём иногда доходило до 28 градусов! А вода в реке почти до 18 градусов. Купались каждый день, дважды попарились в бане. Парни даже сбегали в небольшую «радиалку» на приток Бурдыкан, к водопаду «Капкан».
Я же наслаждался очарованием окрестностей.

   В последний день завели генераторы, зарядили фотоаппараты, камеры, рации, портативные аккумуляторы-повербанки и прочие девайсы. В пути уже подзаряжаться предполагалось только от солнечной батареи.

   Да, спросите вы, а где же Витя? Витя ушёл на следующие утро после ночёвки. Мы договорились, что он вернётся за нами 12 сентября, чтобы нам успеть добраться в Светлогорск 14-ого, переночевать там и 15-ого улететь в Красноярск прямым рейсом. Это мы решили ещё в гараже, оттуда же связались с кассиром в аэропорту, он подтвердил, что рейс всё-таки будет, и пообещал зарезервировать на нас билеты. Поменяли и билеты из Красноярска в Москву с 8-ого на 16-ое сентября. .А уже от Иваныча мы позвонили с его спутникового телефона на работу и рассказали о нашем форс-мажоре. Что с нами сделают, узнаем по возвращении. А сейчас у нас впереди большой путь.
   17 дней, чтобы совершить задуманное и вернуться… И связи на маршруте не будет.
   Старт был назначен на 27 августа.


6. От Иваныча к Колизею.

   Как же он вернётся? Проблемы телепортации. Что такое груз? Загадки Шадринки. Пороги, «пыль веков», оазис. Неудавшийся Робинзон. Мамонтенок. Открытия. «Вари, горшочек, вари...» 
 
   27 августа. Утро. Спальники, коврики, палатка, аппаратура разложены по рюкзакам… Завтракаем плотно. Дорога ждёт.
   И 15 брёвен ждут на берегу. Надо поднять их к избе.
Поднимаем.
   А далее следует сложный логистический план от Проводника Иваныча, совмещающий всё.
   Главный логистик закидывает нас к месту, откуда мы пешком добираемся до Большого Курейского водопада (БКВ), попутно выбрасывая Женю на горелом берегу для заготовки новых брёвен. После нашей заброски Ваныч возвращается к Жене, они допиливают брёвна, плотуют и тащат их на заимку.
   Мы же в это время топаем с рюкзаками к БКВ, спускаем свой катамаран на воду, загружаем его, вешаем мотор и поднимаемся до следующего, 22-ого, порога (здесь и далее нумерация порогов по М.А. Афанасьеву*).
Там разгружаемся и Кир возвращается назад, к водопаду, забрать Иваныча, который должен к этому моменту успеть туда добраться, чтобы всё-таки провести нас через несколько сложных участков и вернуться обратно достраивать баню.
Поняли что-нибудь? Тогда ещё раз перечитайте. Я тоже не сразу всё переварил.
В общем, не усидел Магистр Йода Иваныч на берегу.
– А как же он вернётся? – спросите вы
Тут тоже всё было продумано. Для этой цели прихватили пакрафт.**
Сложно? Да, но оказалось оправдано.

Первоначально план выдерживался, как по нотам. Однако вскорости пластинку заело – Кирилл высадил нас перед 22-ым порогом и вернулся к БКВ. Но Иваныча он там не встретил.

22-ой порог, если считать от озера Анама один из самых сложных. Представляет собой эдакую вспененную ступень. Река сваливается водопадными сливами по основной части русла, в центре русла скалки, а небольшая протока у левого (по нашему движению) берега обнажилась габаритными камнями. У правого берега прохода нет. Наверное, идя сверху, можно форсировать препятствие по основной части русла. Но будем думать об этом, когда назад пойдём. Сейчас без вариантов: по водопадным сливам нам не подняться, а на верёвке, у левого берега, груженый кат не протащить. Споткнётся, упрётся и растопырится – маловато воды в протоке, посему обнос.
В результате некоторой оптимизации распределения работ по обносу, мы с Гошей оказались на разных берегах. Гоша на левом таскал потихоньку наши груза за порог, а я, соответственно, господствовал на правом. Так как был избран обществом добыть нам рыбные харчи в живописном и, как нам казалось, хариузинном месте. Кир высадил меня с напутствием «ни чешуи, ни хвоста» и умчал к БКВ.
Это была моя первая рыбалка в этом сезоне, и она вся была как первый блин. Самые заманчивые блесны были встречены ихтиофауной «полным игнором». То есть, напутствие Кирилла сработало на 100%. Я понял, что с рыбалкой не вышло, облизнулся и отложил спиннинг. Перебраться к Гоше через реку самостоятельно я не мог, поэтому взялся за фотоаппарат. Поскольку фотомоделями были только близлежащие, обнажённые от воды камни, можно сказать, что получалось только «каменистое ню».

Через час вернулся встревоженный Кирилл.
«Иваныча нет!»
«Может не успевает? Пока брёвна спустят к воде, пока привяжут, пока на базу, потом обратно, да ещё пешком до водопада идти почти час».
Попереживали. Кир перевез меня к Гоше и снова умчался к месту встречи. Солнце делало нам уходящие знаки, а мы, необедавшие, всё ещё топтались перед порогом. В животах урчала стая кошек, намекая уже хотя бы на ужин.

Но, наконец, всё встало на свои места. Сталкер Иваныч прибыл, катамаран перетаскиваем, загружаем и вперёд (ПЗВ)…
Однако через 400 метров, за поворотом, нас встретило не менее сложное природное гидросооружение – 21-ый порог. По всему 100-метровому руслу сливы и большие валы, неприятная «бочка». Долго протаскиваем катамаран на верёвке вдоль левого (по ходу) берега по руководством опытного Гуру.
Теперь у нас за спиной 2 мощных порога, по шиверкам идём уже веселее. Хотя "кошки" начинают звереть. И Рулевой Иваныч уверенно причаливает к широкой каменной полочке на правом, по ходу движения, берегу.
«Ночуем!» – провозглашает наш Гуру.
И мы ночуем. Предварительно вкусно поужинав рожками с говяжьей тушёнкой, баклажанами в аджике и вечерней порцайкой сала, лука и светлогорского хлеба. Ну, и некоторые умеренные излишества. Понятное дело и чай был, сгущёнка для желающих, конфетки-бараночки... А вот рыбы не было... Впрочем, эту незадачу Кудесник Иваныч разрешил быстро, материализовав двумя взмахами своей палки с леской двух крупных хариусов! То ли они у него тут выдрессированы, то ли заготовлены... Я, на всякий случай, траекторию взмахов запомнил.
В палатке вчетвером было не то, чтобы тесновато, просто как-то кучновато. К тому же выяснилось, что спальник и коврик Джедая Иваныча не пришли вместе с ним. Запасной коврик у нас был, а Гошин спальник расстелили на двоих. Ибо только у него он был не коконом, а одеялом. Чем накрыться нашлось, да и ночи-то тёплые.
По традиции все быстро заснули, кроме меня, который всё думал, а хорошо бы иметь под рукой нуль-кабинку со спиральным ходом.*** Да на позитронных эммитерах!.. Раз – и ты телепортировался уже на Бельдунчана!  А потом раз – быстренько за хлебом метнулся, да ещё за чем надо и обратно…
…Ооо!!! Черти!! А ещё говорят, что я храплю…
Так и ворочался, то реку послушаешь, то товарищей, то снова нуль-кабинка в голову лезет. То устыдишься – мол, «какая кабинка, какая телепортация?! А процесс движения и познания движения? Только выстрадав, можно прочувствовать!». То малодушное – «Да ладно, хотя бы пару раз то можно переместиться!» Так и уснул в муках – что же лучше, моментальное перемещение в пространстве или развёрнутое?
Утром Лоцман Иваныч, ушёл в одиночку штурмовать 20-й порог, чтобы за ним, для облегчения судна, скинуть часть груза с катамарана у притока Шадринка. Нравится мне это – притоки Хикондокит, Бурдыкан, Надикан, Нэке и вдруг неожиданно обнаруживается Шадринка. Понимаешь – всё-таки не одни националы тут бродили. И товарищ Шадрин хаживал. Но отвлёкся. 
Пока наш Адмиралиссимус отсутствовал, мы, не спеша, за две с половиной ходки, перенесли остальной груз метров на 200 вперёд. Тут у реки прогон крутой, тяжкогружённый кат не вытянул бы. И никакой тебе нуль-кабинки. Только малый ПЗВ.
 
Здесь имеет смысл, пока ждём Иваныча, всё-таки кратко остановиться на том, что я называю груз.
Мы в какой-то степени сибариты, любим вкусно и разнообразно покушать, соблюдая по возможности трёхразовый режим питания (мешок с посудной лавкой, костровым имуществом, а также пластиковая бочка, сумка и рюкзак с продуктами).
Также любим в охотку порыбачить и заготовить немножко рыбки на гостинцы (рюкзачок с рыболовными снастями, 4 спиннинга, пластиковый кан под рыбу, соль и кое-что по мелочи).
Любим тепло поспать и ещё некоторый разумный комфорт (2 больших гермомешка с ковриками, палаткой, спальниками, тентом).
А ещё есть личные вещи (3 рюкзака + у меня ещё один под фотоаппаратуру + Гошин под девайсы).
 Плюс 120 л бензина, моторное масло, ремнабор к мотору и катамарану, весла, спасжилеты.
 Да, и ружьё Кирилла + боезапас! Ну это вы помните.
И, чуть не забыл! О, замрите в предвкушении!!!
У нас была гитара! А как троим настоящим парням без гитары?! Нам песня строить и жить помогает! Одолжили мы её у Вити Шереша, и Гоше ещё предстояло сказать своё слово не только в погрузочно-разгрузочных работах.
Короче, барахла у нас было. Так что обносы превращались в серьёзные мероприятия, типа ходьбы со штангой, копьём и мячом одновременно. По сильно пересечённой местности. Но мы знали, на что шли и ни в чём не раскаивались.

Иваныч вернулся быстро и рассказал, что обнаружил на Шадринке следующую картину.
 Как и на многих своих перевалочных базах стоял у него тут чум с печкой, для кратковременных остановок, и был катамаран с мотором и запасом бензина. Предполагалось, что именно это плавсредство мы и будем использовать в походе к Бельдунчана...
Чум встретил его лежащим и подранным. Пропавший катамаран неожиданно оказался на месте, но в нерабочем состоянии: «шкуры» обоих баллонов были растерзаны на длинные ленты. При этом внутренние баллоны, на удивление, не пострадали. Канистра с топливом тоже имела повреждения, через которые топливо напрочь вытекло.
Из расследования, проведённого Шерлоком Ивановичем, получалось, что подрал оболочки баллонов какой-то зверь – то ли из любопытства, то ли из шалости. Он же, походя, пробил когтями канистру. А чум сначала сложили ветра и снега, а остальное довершили опять же дикие звери. Кто тут хозяйничал: молодой ли мишка или росомаха, было неясно. Впрочем, они имели на это полное право – это их территория.
Однако, были и другие следы. Про исчезновение мотора, бензобака и транца было известно ранее. Так вот выяснилось, что транец с катамарана был аккуратно скручен, а из чума пропала прочная верёвка. А это уже дела рук человеческих. Но кто? Цель?
Вспомнилась фраза абонента, звонившего Андрею Васильеву: «Группа туристов-водников нашла на озере поломанный катамаран с мотором без людей». Получается, что нашли-то они его на берегу, где Иваныч его и оставил, а не на озере! Зачем они взяли мотор и транец это можно предположить, но дыру зачем вырезали в бензобаке?
Хоть ситуация слегка прояснилась, вопросы оставались. Однозначно, это были туристы этого сезона, которые шли сверху с Анамы. Обычно такие группы забрасывали либо в верховья Курейки, либо в верховья Бельдунчана вертолётным бортом, а дальше они уже самосплавом шли вниз. При этом никто не мог миновать заимку Иваныча и пост егерей. Мотор могли бы оставить и там, зачем его тянуть до кордона ещё 40 километров?
 Туристических групп в этом сезоне было буквально по пальцам одной руки счесть. Среди них была группа, которая прошла, в июле, в то самое время, когда Ваныч забрасывался на Анаму вертолётом своих друзей. Егеря подтверждали ему потом их проход. Но никакого мотора у них не было, все три их катамарана махали веслами аж с Бельдунчан.
Всё это выглядело весьма странно. Вроде никто не ничего не брал, но мотор, бензобак и транец были кем-то перемещены километров на 80 ниже по течению.
Иваныч снова выглядел расстроенным. Это и понятно – никогда он здесь не сталкивался с подобным самоуправством. Но вопросы было решено отложить. Настоящее расследование начнется уже по прибытии домой. Наверняка кто-то в интернетовских отчётах расскажет о своих подвигах.

И мы пошли дальше.
Курейка на участке от Анамы до парка Владимированычевского периода имеет перепад высот примерно 4,5 м на километр. Скорость воды приличная, водные препятствия в полном ассортименте. Времени на принятие решения с воды, куда правильней направить судно, немного. И поскольку вода малая, ещё легко словить «дыщдыщдыщ». Короче, для нас троих этот подъём супротив течения – кубик Рубика вслепую.
Но тут наш Дерсу Иванович Узала показал нам высший пилотаж прохождения 10 водных препятствий подряд! Правда, при этом, чтобы не терять времени на остановку, мы благополучно проскочили и Шадринку, где остался почти весь бензин и кое-что из вещей. Но на этот счет у нас были соображения.
После каждого порога Дерсу Иванович неизменно повторял: «Ну, дальше сами. Мне пора назад». И Кир, которому выпадало бы следующим протыкать волны и буруны, неизменно повторял: «Иваныч, давай ещё один пройдем», и мы молчаливо-поддакивающее кивали, зябко ёжась и стряхивая с себя излишки брызг.
И Иваныч легко соглашался. Так мы прошли километров 10-12 вверх и подошли к началу урочища именуемого «Колизей». Дальше груженый катамаран не мог вскарабкаться. Течение неизменно сначала тормозило его порыв, а потом вежливо, но настойчиво скидывало назад.
Решив не тратить драгоценное топливо, мы зачалились. Слева, по ходу, на противоположном берегу, был высоченный яр, весь какой-то чёрно-песчаный на осыпающемся срезе. Периодически с него летела вниз, по меткому выражению Иваныча, «пыль веков». Эта пыль имела серьезную массу и падала с 20-ти метровой высоты достаточно увесисто...
«Интересно, – подумал я, – сколько ещё веков надо, чтобы она уже осыпалась вся?»
Наш берег был разновысоко полог и завален крупноватыми каменными окатышами. Выше река делала крутой правый поворот и исчезала за возвышающимся, метрах в ста от нас, призывным оазисом с высокими и толстыми лиственницами.
«Туда!» – указал Проводник Иваныч на оазис.
Не спеша (а попробуй поспешить по таким камушкам) мы перетащили вещи на этот островок надежды. Вокруг оазиса господствовала каменистая пустошь. Видимо, в большую воду, вокруг островка всё бывало залито водой.
От поляны на островке было видно, как в небольшом отдалении Курейка выбегает из «Колизея» – скального каньона с отвесным обрывом, высотой под сотню метров с одной стороны, и более низким, ступенчатым берегом с другой. Смотрелся он даже издалека грандиозно и внушал уважительный трепет. От него веяло чем-то таинственным…
Было пять часов пополудни – самое время основательно заякориться, просушиться, отогреться и с размахом подкрепиться. Команда занялась лагерем, а я затеял готовку и не пожалел тушёнки, сушеной свеклы и морквы к трём пакетикам концентрата "Борщ". Хозяйственный Гоша, по совету Иваныча, взрезал оставшиеся буханки начинающего умирать хлеба и слегка подсушивал их у костра. Неторопливые беседы и способствующие им аксессуары (сало, лук, рюмки) умиротворяли и отодвигали завтрашний день «на потом».
«Вы обязательно взойдите на «Колизей»! Не пожалейте времени! Оттуда виды – ого-го-го!» – наставлял нас Гуру Ванович, просушивая вусмерть залитые сапоги.
Путеводник Иваныч сэкономил нам 2-3 дня и завтра уходит. Дальше сами, сами, сами! Да и пора уж. Женя-то один на хозяйстве.
«Конечно, путь у вас предстоит ещё долгий и вы намаетесь, но я рад, что затащил вас подальше».
Звучало двояко, но мы всё равно были рады.

Улеглись рано, встали тоже. Парни должны были доставить Иваныча обратно до Шадринки, и оттуда он спустится на пакрафте до Большого Курейского. Дальше уже дорога для него, как два пальца и асфальт. А Кир и Гоша, прихватив оставленный на Шадринке бензин и груз, должны вернуться ко мне, через все уже пройденные ранее препятствия. Кирилл перенимал эстафету у Кормчего в управлении мотором, а невозмутимый Гоша, брал на себя роль впередсмотрящего. Это будет для них экзаменом по управлению судном и преодолению водных засад. Туда экзамен примет Иваныч, обратно сама Курейка.
Мне же надлежало дожидаться ребят в лагере и приготовить обед к их возвращению. Тепло попрощавшись с Ванычем, я оттолкнул катамаран от берега. Проводив внимательным взглядом потянутое течением вниз судно с друзьями, я понял, что остался один. Не то, чтобы в голову полезли дурные мысли. Но всякими сценариями я поиграл. И прикинул, что спокойного времени у меня часа три-четыре.

Почувствовав себя Робинзоном, я принялся не спеша, но с интересом исследовать окрестности и фотографировать достопримечательности. Правда, погода заморщилась: временами крапал слабосильный дождик и окружающие пейзажи дремали за пасмурностью. Так что фотоаппарат работал только на короткой дистанции. Но это меня не останавливало.
Первым делом я решил повнимательнее изучить оазис. Он был невелик, в меру насыщен растительностью, и действительно возвышался над береговой линией, но больше за счёт своих высоких «полнокровных» лиственниц. Река за изгибом была не видна, её закрывал высокий вал-насыпь из серых камней. Нагребался этот вал тысячелетиями – и водой, и весенними льдинами-бульдозерами. Он раскинулся подковой вокруг полянки н оберегал её от мощных потоков Курейки в половодье, заставляя воду огибать этот островок растительности, разливаясь по каменистой пустоши вокруг.
Крупных лиственниц в оазисе было чуть меньше десятка, но толщина стволов впечатляла – они были раза в три толще встречаемых ранее деревьев. Обычно путоранские лиственницы худосочны и растут на значительном расстоянии друг от друга. Это следствие вечной мерзлоты, да скудного почвенного питания. Плодородный слой на плато создавался веками, а всё равно не очень глубок – сантиметров 15-20 перегноя вперемешку с песком, а под ним камни или скальные породы.
Здесь же близость воды вокруг создавала, так называемые талики (талые грунты) под корнями деревьев, что способствовало более благоприятному их развитию, нежели у собратьев на каменистых и высоких берегах. Да и питательная среда, наносимая водой, была богаче.  Лиственницы смотрелись жизнерадостно, даже «с жирком», который кое-где проступил лиственничной смолкой-живицей.
Я отломил небольшую, подсохшую «сосульку» живицы и пожевал. У неё был тонкий, горьковатый, с толикой сладости, вкус. В детстве мы часто жевали специально приготовленную серу из такой смолы. Штука полезная во многом – от заживления ранок до различного благотворного влияния на организм. Но сейчас свежая смолка прилипала к зубам, поэтому пожевал я её недолго. Дольше фотографировал сами «сосульки».
Окаймляли полянку пушистые заросли ольхи и ивы кустарникового типа, чуть выше человеческого роста. Ничего примечательного в них не было – обычная растительность этих мест. Но она создавали мягкую защиту лагерю. Среди неё наш бивуак был незаметен со стороны. Конечно, и смотреть то на него особо некому, но всё же с такими стенами было гораздо уютнее.
Однако, пора было заглянуть и за пределы лагеря.
Выйдя к берегу, я сразу же нашёл под ногами занятную вещь – причудливую, изломанную, обточенную камнями и водой деревяшку, похожую на мамонтенка. Стало ясно, что это талисман и хранитель этого местечка и я увековечил его в фотосессии. «Мамонтенок на камнях», «Мамонтенок на дереве», «Мамонтенок обозревает окрестности».
Это занятие настроило на лирический лад, и я пошёл бродить по берегу, вертя головой по сторонам. Постепенно все эти могучие лиственницы оазиса, яры с «пылью веков», закрывающий горизонт «Колизей», каменная пустошь с округлыми гладкими камнями, всё это захватывало воображение, и вопросы сыпались один за другим. Сколько лет всему этому? Как оно зародилось? Сильно ли видоизменилось со временем?
Вопросительное состояние продолжалось долго и погружало в сравнения и ассоциации, приятно убаюкивало и делало окружающий мир ближе. Я брёл по берегу реки, и созерцательная философия овладевала мной всё больше и больше.
Незаметно для себя я очутился на месте нашей высадки. Река сосредоточенно спешила вниз, подпрыгивая на валунах, монотонно шумела, заглушая всё и ей не было никакого дела до моей персоны. А вот высокий яр на противоположной стороне, уставился на меня чёрно-песчаными пятнами, как бы вопрошая: «Откуда и кто таков?». Я посмотрел на него, как ученик, не выучивший урок, на учителя, неловко потоптался, улыбнулся извиняющейся улыбкой и, пожав плечами, поспешил вернуться к каменистой пустоши. Лучше ее поизучаю, там как-то потише и попросторнее.
Пустошь, как и положено пустоши, была абсолютно голой. Серый цвет неровной поверхностью раскинулся широко в стороны. Метрах в трёхстах впереди, она упиралась в лесистый склон, поднимающийся к вершине «Колизея».
Непонятно было, что в ней изучать, но, немного подумав, я сделал шаг. Округлые камни разной величины под ногами держались то неподвижно, то опасно шевелились. При шевелении они недовольно терлись друг о дружку боками, издавая звуки с напором на глухие шипящие: жиЩ-жиЩ», жиЩ-жиЩ»…
 Скоро дорогу мне преградила непонятная траншея, по-видимому, пробитая руслом весеннего паводка, и я остановился. «Жищкать» дальше мне расхотелось. 
Ничего интересного среди камней не наблюдалось. Ничто не выделялось ни формой, ни цветом. Серый цвет под ногами, как отражение пасмурного неба. И никаких признаков жизни – ни растительности, ни живности. Пустынно и статично, даже ветра нет. И только река, шумевшая позади такими же камнями в русле, напоминала, что в этом мире есть движение.
Почувствовав себя неуютно, я опять вернулся к реке. Там всё-таки поживее.
Только я подошёл к берегу, как по склону яра побежал вниз змейкой песок и запрыгали камешки. Докатившись до воды, они весело булькнули в неё. Именно булькнули. И сознание мое тоже булькнуло, созерцательное состояние мгновенно испарилось, и я резво поднял взгляд на вершину яра. На нём росла густая кустарниковая поросль, разбавленная редкими молодыми лиственницами. Кустарник шевелился. Кто-то уходил сквозь него.
«Вот тебе пустота и статика! У реки-то действительно поживее!» – заскакали мысли.
«Это, видимо, зверь какой-то! Вышел полюбоваться сверху на красоты, такое бывает, а тут я спугнул. А может он всё это время наблюдал за мной?»
Это была неприятная мысль. Яры-то оказывается со своими мирами. В какой-то момент захотелось сбегать к лагерю за ружьём и бабахнуть в воздух для разрядки. Но это выглядело пораженчески. Поэтому я ограничился активным бросанием булыжников в реку.
Булыжники брызгали в воде с разной степенью дальности и громкости, что, как мне думалось, отпугивало любопытствующих, если они ещё наблюдали. Мол, что это тут за тип такой, камни в реку швыряет? Ещё и в нас кинет. Пойдём-ка мы лучше отсюда подальше!
Размявшись и слегка успокоившись, я убедил себя, что зверь ушёл и не очень-то я его и интересовал. Но кто же это был? Хорошо бы на следы глянуть. Но перебраться через реку и взобраться на «яры-миры» было нереально, поэтому я предположил, что это либо олень, либо молодой лось. Медведь то, поди, потяжелее, мог и сорваться с этого песчаного склона. А эти с длинными ногами всяко за что-нибудь зацепятся, поэтому не боятся к краю подходить.
Рассматривая склон, я поймал себя на неожиданной мысли! А почему, собственно, с той стороны реки такое высоченное наслоение этой пыли-песка, а с моей только камни и камни? Как это так вышло? Может река перемалывает камни в труху и наносит на ту сторону? Но почему противоположный берег так высок?
Никакой законченной гипотезы мне в голову не приходило, кроме предположения, что когда-то, тысячи лет назад, тут всё было полностью засыпано этой «пылью веков», а река потихоньку-помаленьку вымывала всю эту толщу пока всё не пришло к нынешнему состоянию. И будет продолжаться в том же духе пока река не упрётся в скальные породы. Не укладывалось в эту версия только то, что на срезе яра, несколько выше середины, видна была широкая, примерно, трёхметровая полоса, идущая параллельно поверхности земли. Она практически сплошь была из таких же окатанных камней-голышей, что лежали на моем берегу. Выше и ниже этой полосы склон состоял исключительно из «пыли веков».
Получался эдакий песочный торт с каменной прослойкой в верхней трети!
«Что же получается? – размышлял я сам с собой. – Всё это было когда-то под водой? Иначе откуда на такой высоте окатанные камни? А русло Курейки было либо гигантским озером, либо широченной многоводной рекой? И стометровый «Колизей», подпирающий низкое серое небо за моей спиной, тоже промыт доверху её водами?»
Я поёжился, представив, что я нахожусь глубоко на дне, хоть и бывшем.
   «А откуда бралось такое огромное количество воды? Горы тут не больно высоки, – оппонировал я самому себе. – Много ли снега на склонах
соберется?»
   «Ха, не больно высоки, зато огромные плоские вершины прекрасно аккумулируют снег! Потом весеннее солнце начинает его топить, и талая вода активно наполняет притоки Курейки! Которые и наполняют реку!»
   Предположения были хороши, но не закрывали все вопросы. Был бы тут геолог Миша Шагаров, он бы наверняка выдал мне уверенный научно-скучный ответ про тектонические сдвиги и про смещение пластов.  Я же, слабо знакомый с общей геологией, мог только фантазировать.
   «Надо будет ознакомиться с основами геологического мироздания поближе», – посоветовал я сам себе.

   Окружающий мир не давал никаких подсказок. Возможно, он видел во мне чужака и не спешил раскрываться.
   В конце концов я притомился от вопросов и решил показать всему вокруг, что я свой – разделся и полез купаться. Курейская вода бодрит и подзаряжает неистово! Оставляя в голове лишь ясность и очередность важных дел. Обед! Пора готовить обед!
   Окружающий мир последовал моему примеру и тоже слегка обнажился, сбросив чуть ниже по течению пару центнеров «пыли веков». Выглядело это значимо – чёрная масса сорвалась с яра увесистой кляксой и живописно взорвалась в воде фейерверком брызг. В окружающей статичной монотонности это выглядело потрясающим событием!
   «Хороший салютик! – пробежало в голове. – Спасибо, что мимо!»

   Время ожидания компаньонов вышло. И чтобы не предаваться неспокойным мыслям я занялся приготовлением обеда.
   Однако стоило начать процесс приготовления харчо, как заработала рация.
   «Олег, будем минут через сорок!» – бодрым голосом Гоши порадовала она меня.
   «Отлично! Варю обед!» – отрапортовался я.
   «Вари, горшочек, вари!» – сглотнула слюну рация.
 _________________________________________________________
*Афанасьев Михаил Васильевич – заслуженный путешественник России. Провел 16 спортивных и научных экспедиций на плато Путорана. Группам под его руководством и с его участием принадлежит честь первопрохождения многих рек и перевалов плато, а также открытия многих памятников природы этого края.

**Пакрафт - (англ. packraft) – это лёгкая и компактная в сложенном виде надувная лодка, без труда переносимая одним человеком и предназначенная для использования в любых водоёмах, включая возможность сплава по бурной воде и плавания по морским заливам и фьордам. Достаточно лёгкая и компактная для переноски на большие расстояния в туристических походах, а также для размещения на велосипеде.
 
*** Нуль-кабинка со спиральным ходом (в оригинале, нуль-передатчик со спиральным ходом) – фантастическое устройство, используемое братьями-писателями Стругацкими в своих произведениях для телепортации (перемещении в пространстве и времени).



7. "Колизей".

   «Бегемоты». Свободное парение. Амфитеатр, сцена, партер. Падение. Сколько брать-то? Спасительный залив.

   Парни вернулись без происшествий. Это был хороший знак. Кирилл, чувствовал себя бодрячком, а никогда не унывающий Гоша и того лучше. Мы "похарчовали", под репортаж о доставке Иваныча на Шадринку и его отплытии в пакрафте. Это оказалось весело, потому что выглядело необычно – Иваныч сидел на дне судёнышка, ниже уровня воды и считал пятой точкой камни в реке на отмелях. Однако, и в таком положении он умудрился быстро освоиться и достаточно шустро ушёл вниз по течению, огибая возможные препятствия. Мастер Воды, что тут скажешь!
Попив чай с остатками печенья (больше нет), мы, не спеша, собрали вещи и приступили к самостоятельному движению вверх. 
Двигаться пришлось снова порознь. Новоиспеченный механик-рулевой Кирилл повел облегчённый катамаран по реке за оазис, а мы с Гошей, как заправские грузчики-суперкарго, потащили туда же вещи через каменную пустошь. Путь оказался непростой для всех, но выполнимый. Быстро погрузив вещи на судно в точке пересечения нашего движения, мы попытались продвинуться выше, но сразу же наткнулись на серьёзное препятствие.
Прямо перед «Колизеем» путь нам преградили огромные каменные глыбы, прочно засевшие в Курейке. Видимо, это осколки скалы, очень давно рухнувшие в реку. Они были причудливо зализаны течением и походили на «доископаемых бегемотов». Перегородив полрусла, «бегемоты» недобро затаились, приглядываясь к нам.
Эти «доископаемые бегемоты» – 10-й порог.

Мы решили пока не будить «лихо» и зачалились перед ними. Переобулись в ботинки, я и Гоша нацепили на голову экшн-камеры «гоу-про», фотики повесили на шею, Кирилл прихватил ружьё, и мы начали подъём на «Колизей». Пропустить такую доминату было бы преступлением.
Подъём не занял много времени, но вот бордовая брусника под ногами отвлекала. Слишком много её тут.
И вот мы на краю…
ОГО!!!!    
Перед нами открылась… Так бы начали в романах. А чего стесняться – так и начну...
Широкая панорама из воды, леса, скал и гор тонула пасмурной дымке. Курейка легко выбегала из-за дальнего поворота, правым боком принимала приток Нэке и с уверенной твёрдостью входила в каньон, сформированный тысячу, а может и миллионы, лет назад. На прямом участке она набирала ход, подминая на пути пару препятствий в русле, и всей своей мощью накатывала на крутой вертикальный скальный обрыв, вставший на пути. Слегка оглушенная тараном, она резко, под прямым углом, уходила вправо, натыкалась на прочно засевших в ней «бегемотов», охватывала их, собираясь в валы, спеша бежала, снова круто поворачивая мимо оазиса, мимо «яров-миров» дальше, дальше…, к Большому Курейскому водопаду, Дюпкуну, Енисею, Ледовитому океану… туда, за тысячи верст.
«Зачем она туда? Что она там забыла!» – проскочило где-то и унеслось прочь.
Мы очень аккуратно сели над пропастью, прямо в брусничник и редкий багульник, рядом с вросшими в камень лиственницами.
Прямо из-под ног вертикально вниз уходили чёрные отвесные стены. Немного не доходя до воды, они переходили в крутой уклон к воде, напоминающий амфитеатр. Курейка таранила стену прямо под нами, поверхность воды бугрилась и пульсировала.
Все слова пропали, в голове образовалась слегка тревожная пустота, какая бывает, наверное, у тех, кто оказался в открытом космосе. Ну, или у тех, кто выпрыгнул из самолёта, но ещё не дернул кольцо парашюта. Или дернул.
Свободное парение, сидя на краю, и вокруг застывшая вечность и вечность… Только движение воды в Курейке, напоминает о том, что это не фотокадр. Что время всё-таки есть. И это время стирает всё лишнее.
На другом, низком берегу, напротив нас, располагался базальтовый полуостров. Казалось, что эта каменная площадка просто покоится на глади бездонного залива... Этот решительный выступ тверди в залив Курейки почему-то напомнил мне театральную сцену. Её убранство было просто, но искусно оформлено лучшим Художником. Белый ягельный ковер с зелёными пятнами ягодников, лиственничные леса декораций, оркестровая яма каменистого разлома – всё было готово к представлению. И хотя видимого действия не происходило, оторвать взгляд было невозможно.
Слева Главный архитектор вписал крупногалечный партер в виде длинного каплевидного острова. Между партером-островом и противоположным берегом виднелась протока. Начало протоки перед заливом было призывно обнажено до самого дна. У залива не хватало воды, чтобы проникнуть в неё, и он замер в нескольких метрах, сбрасывая излишки энергии в основное русло Курейки. Всего громадного водосбора реки пока было недостаточно для слияния.
Всё это казалось сверху каким-то невероятным кинематографом, если бы не было такой завораживающей реальностью. А изнутри накатывали первобытные инстинкты. Стоило лишь взглянуть вниз по вертикали, как ладони, без команды, струбцинами схватывались на близлежащей лиственнице. Где-то на задворках сознания мелькнула утренняя, падающая «пыль веков» – и ноги сами поджимались. Взгляд сверху, панорамный обзор, открывающиеся зрительные перспективы ландшафтов поражали масштабами и образностью. Страх, удивление, восторг – всё смешалось.
Наступало время прямого контакта – невероятного, в чем-то парадоксального, подчиненного рефлексам и глубинами подсознания.
Чем дольше я смотрел на эту картинку, тем больше мне казалось, что я не я, да и нет меня вовсе. То есть, вроде, вот он я, но по сути меня нет. Что я какие-то 2 секунды, между миллионами лет. Миллионы – вот они передо мной, а я просто сквознячком просвистываю мимо.

«И нет ни печали, ни зла,
ни гордости, ни обиды,
есть только северный ветер, и он разбудит меня…"*

Вот, примерно, так всё и было.

Правда, сначала мы, возбуждённые и слегка сумасшедшие побегали по краю «Колизея», набивая кадры на флешки, а рот брусникой. И только потом, чуть успокоившись и осознав, что беготня не главное, а по сути, опасное занятие, присели на том самом краю, внимая чему-то большему…
Жаль, что «Колизей» был для нас попутной достопримечательностью! По- хорошему, здесь надо пожить несколько дней, разбив лагерь где-то за кадром. Посидеть сутками наверху, с молитвенным сосредоточением, ловя те единственные и неповторимее снимки. Углядеть то, что не узрели сейчас. Узреть, то, что откроется только одному тебе. А потом спуститься вниз, переполненным этим редким счастьем, сесть у костра и пить чай или чего еще. Глупо моргать и улыбаться от того, что тебе открылось.
Спускались к катамарану под впечатлением. Очень не хотелось никуда спешить. Как-то разобраться бы в чувствах, ощущениях. Ну, или хотя бы сохранить и развить их...
Посему достали спиннинги и разошлись по берегу.
Поблеснить, помыслить.

Рыбалка поначалу не клеилась. Течение сносило блесны, не давая играть им в полную силу. Кир даже словил зацеп и Гоше в вейдерсах пришлось лезть глубоко в воду, чтобы отцепить блесну. После этого решили сменить место и перебраться поближе к «сцене». Начали подниматься по реке, но преодолеть поток не смогли. «Бегемоты» исправно несли службу. Или мы ещё где-то витали.
Пришлось прибиться к острову-партеру и потихоньку тянуть судно вдоль него. Гоша впереди с верёвкой, я сбоку, спихивая кат с подводных препятствий, Кирилл на катамаране, готовый газануть при малейшей возможности.
Дно под ногами было слишком неоднородным и скользким. В какой-то момент Курейка напомнила, что задумчиво молчать и глупо улыбаться надо у костра. Нога соскользнула с камня, поток надавил – равновесие было потеряно. Нелепо взмахнул руками – «и сия пучина поглотила его». Только и успел, что перевернулся набок и попытался приподнять над поверхностью фотоаппарат. Почему-то я так и не снял его с шеи. «Экшн-камера» исправно и без эмоций запечатлела мелькание и слова.
Выбрался на берег, намокшим по грудь.
Катамаран потихоньку полз вверх и без меня.
Пройдя «бегемотов», Кир дал газу и уполз под сцену, в залив. Я присел, вылил из сапог ведра и резвячком туда же. У ката выжался, как мог. Оглядел фотоаппарат. Немного захлестнуло объектив, но внутрь вода не попала. Пощадила Курейка.
«Мы на сцену сгоняем, ага?», – сказал Кирилл. – Может, хариуса глянешь в заливе?»
Вблизи залив оказался идеальным хариусиным гнездом. Течение шло как бы в стороне, и вода под сценой внешне была очень спокойной. В нескольких метрах от берега было видно каменистое дно, которое потом терялось в тёмной глубине.
Да, хариус тут быть обязан! Взбодрённый купанием, беру в руки спиннинг, заброс и сразу же есть!!! От неожиданности я вытягиваю добычу, просто отбегая назад…
Первый хариус! Размочил счёт! Угостила-таки Курейка! Да и крупный! Размером почти с локоть! Тут же обезжабрил его и снова за снасть.
«Сколько брать-то? – кричу парням.
«Давай шесть! По два на брата!»
По два, так по два.
Включаю «третий глаз» и делаю заброс. Не промотал и половины лески, как снова волнительный рывок! Теперь уже веду, играясь, на камеру. Будет что показать там, в другой жизни!
Следующий заброс – и снова хариус! И пошло...
Иногда видно, как он молнией догоняет «вертушку» у берега и жадно хватает, а иногда берет, лишь только притонет блесна. Через 6 забросов нужное количество рыб лежит в камнях. Потрошёные через рот, с неповреждённым брюшком и полностью готовые к вечернему таинству. Икру и молоки собрал отдельно. Под «первую».
Парни вернулись быстро, но с разгоревшимися глазами.
«Тебе обязательно надо погулять там с фотоаппаратом!»
Погуляю, погуляю… Вот, возвращаться обратно будем, так и схожу. Основательно, «с чувством, с толком, с расстановкой» ... Слишком много всего на сегодня – четыре часа ожиданий, яры, "Колизей", бултых, хариусы..., да и познабливает меня что-то...
Катамаран пошёл ходко, мимо «сцены», мимо вертикальных стен «Колизея»… Солнца не было, ватное небо начинало придавливать…
«Надо бы сегодня подальше уйти», – Кирилл вошёл во вкус управления судном и слился с мотором.
Впереди запрыгало «стадо белых барашков». Пройти их с ходу, представлялось сомнительным. А слева затишок-лагуна за монолитными скалами и чёрный песчаный пляж в виде подковы. Манит, зовёт…
«Может уже с утра пойдём по порогам? А сегодня вот и местечко улыбается!» – это мы с Гошей.
«Сча, попробуем этот взять!» – упёртый у нас рулевой.
Но подходим ближе к «барашкам» и понятно, что без ПЗВ в легкой форме не обойтись.
«Ладно, с утра так с утра», – неохотно соглашается Кир.
Разогнавшись, носами обоих баллонов заезжаем на песок. Но сойти с ката невозможно – резкая и бесповоротная глубина в полшаге от кромки воды. Да и рядом пасущееся «стадо» лижет прибоем баллоны. Переползаем на нос, выпрыгиваем. Скидываем потихоньку груз. Затягиваем судно на крутой песчаный склон. Верёвкой чалим к спящим гладким валунам.
Пока носили вещи наверх, к ровной площадке, волны подмыли катамаран, и он съехал в воду, болтаясь в прибое на чалке. Тут не зевай, а то утянет течением, а без транспорта пешком топать весьма проблематично.
Когда была поставлена палатка, закипела вода в кане и развешены вещи на просушку – закапал дождик. Таки не утерпели тучки, выжали из себя…
Пришлось срочно натягивать на ближайшее ольховые деревья тент и перетаскивать туда стол. Следом переместили и огонь. После всех переездов дождик замолчал. Видимо, проверял нас.
Ужин был изобильный, поэтому трёх хариусов пожарили на решётке, а троих оставили на утро. Посидели у костра, поворошили угли, да спать.
За палаткой, в трёх метрах, начиналась уходящая вверх древняя разрушающаяся скалка, а под ней крутая "сыпуха" из серьёзных камней, покрытых мхом. Мох немого успокаивал – значит давно насыпались. Сегодня, вероятно, не стронутся.
Залезли в спальники и включили сны.
Насыщенный день был, хоть и поднялись по воде всего километра на полтора.
Когда сон стал захватывать, по палатке зацарапали.
Это вернулся дождь.
________________________________________________________ 
 *из   "Аделаида" Б. Г. Гребенщикова



8. Даёшь Анаму!

Планы, "языки", буруны. «Физкульт-привет!»   Вот так находка! На дне. Любовь природы.

Солнечное утро – УРА! Значит сапоги и одежда просохнут!
Ночной дождь царапал впустую - каменный маячок на берегу не фиксирует поднятия воды. Возможно, она пока аккумулируется на вершинах. Чтобы потом излиться.
Знаете, что такое счастье? А я знаю! Разбегаюсь и ныряю в Курейку с песчаного пляжа! И вылезаю счастливый как никто!!!
– ААААААААААААААААААААААА!!!!!! – кричу от души. – Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья!
Это первое наше утро на троих. Ещё вчера был Иваныч и вот сами, сами…… А четвёртый был бы нелишним… Ну, да справимся.
Планы на день архибольшие – приблизиться как можно ближе к озеру Анама. В идеале дойти. Обед не предвидится, поэтому и завтрак плотный: рис, кабачки в томате плюс три вчерашних огромных хариуса. Сегодня с утра они невероятно вкусны! Всё закидываем в топку наших желудков. Пригодится.
Пищухи любопытно пересвистываются в "сыпухе":
«Кто там заявился то?»
«Да, какие-то с рюкзаками. Хариусов едят!»
«А фотоаппараты у них есть?»
«Есть!»
«Ой, поду покажусь!»
Но нам не до пищух. «В следующий раз, друзья! Отфотаем по полной!"
Знаю я эти фотки, в 2008 году пытался фотографировать их. Потом долго на снимке искал среди камней – а кого же я снимал?
Часть рюкзаков старательно переносим несколько выше по реке, за «барашки». Попутно обнаруживаем живописный каменный объект, который именуем «Старый замок». Над ним манящее плоскогорье! На обратном пути надо тут снова запарковаться и прогуляться пошире. Тем более, что и «сцена» близко.
Остаток вещей увязываем на катамаран. С каждым днём этот процесс быстрее и осмысленнее.
Гоша и я занимаем места на береговых скалках, для съёмки репортажа о том, как Кирилл в одиночку попытается преодолеть вчерашнее препятствие. Кирилл пытается, пытается и проходит! Отличное начало!!! Сегодня горы свернём! Хотя, ладно, горы не тронем. Да пребудет с нами хариузиная сила!!!
Присоединяемся к рулевому и скалистый «Колизей» остается за спинами…
 
Какое-то время нас мотает в «языках», когда скорость встречного потока воды равна скорости катамарана. Стоишь, стоишь в стремнине, чуть дал слабину, тебя моментом стаскивает назад. Кир, раскачивая румпелем, потихоньку, по сантиметрам учится затаскивать кат на водяные горки… Казалось, что так и будем ползти весь день, но нет!
Едва зашли за дальний поворот, как уже видны новые буруны, посерьёзнее. Чалимся метрах в 70 ниже и идём осматривать.
Долго ходим, прицениваясь и так, и эдак. Мда….
Курейка, идя сверху, утыкается в широкий галечный остров и разбивается на два рукава. Правый (по нашему ходу) - основное русло реки. Он огибает остров по большой дуге, скользит по гладкому каменному правому берегу и за островом, набрав хорошую скорость, почти перпендикулярно, влетает в скалы противоположного берега. Здесь же с ним соединяется левый рукав – небольшая и не скоростная протока. В месте схождения струй разнонаправленные и отбойные течения сталкиваются, выясняют кто сильнее и в пене противоречий, складываясь и вычитаясь, образуя пучности и ямкости, сбиваются в конце концов в единое русло, по которому поднимались мы.
Повернуть, чтобы войти в правый рукав, нам кажется нереальным – в русле полно крупных, часто натыканных камней. Начнешь маневрировать, поток навалит, развернёт, упрёт в камни – и либо застрянем посреди них, либо перевернёт судно потоком, протащит по «стиральной доске» и будет «суп с клёцками и фрикадельками».
Левая протока выглядит более привлекательной для прохождения. Но, зайти в неё можно только пулей перерезав правый рукав. «Пуля» наша не так резва, правый поток неминуемо ударит в борт и нас припечатает к берегу. И в лучшем случае, снесёт опять вниз.
Решаем переправиться на левый берег, ниже ударной струи. Там есть небольшой затишок за выступом. Зачалиться можно. А дольше разгрузка и грандиозный ПЗВ. То есть снимаем всё, плоть до мотора, переносим по берегу к протоке и потом перетаскиваем по этому же берегу катамаран.
Протащиться надо метров 100-150. Весь отрезок в валунах и с чувствительным уклоном. То есть равновесие держи востро! Иначе, разве что крякнуть успеешь. И прихлопнет тебя сверху верным рюкзаком или 30 литровой канистрой с бензином.
Солнце припекает, ветерок сгоняет мошку, раздеваемся до маек, перекатывая во рту леденцы. «Физкульт-привет!» И не торопясь, но и не мешкая начинаем пешкогруз.
После четырёх ходок с вещами берёмся за катамаран. Нести его по камням втроём тяжко и неудобно. Поэтому на «раз, два», рывками, протаскиваем по валунам наш транспорт.
Экшн-камера бесстрастно фиксирует наши потуги. Неожиданно под ногами вижу интереснейшие материалы! Стоп, машина! Вот так находка! Такие каменные фигурки я видел только в одном месте в Путоранах, в 2008 году на реке Северная!
Вся их привлекательность в форме – это либо правильные объёмные фигуры вращения, либю строго геометрические круги, либо ассиметричные плоскости, напоминающих всяко-разно, типа рождественских имбирных печенек. Материал всегда один – скорее всего это «пыль веков», с чем-то сцементированная и движением воды превращенная в эти удивительные артефакты.
Рюкзак мой утяжеляется. Потом разберусь, что улетит со мной, а что оставлю.

Протока тоже непроста. Течение в ней, конечно послабее, но она мелководна. Тащим кат на верёвке, пока не упираемся в новую гряду. Частичная разгрузка и лёгкий ПЗВ. Времени на всё уходит много. Да и действие хариузиных сил подзакончилось.
Но, мы снова на борту и моторист настойчиво ведёт нас к цели!
Около пяти вечера подходим к очередному сложному водно-каменному пространству, которое требует тщательного осмотра. Оно очень раскинуто вширь это пространство и то тут, то там из него торчат скалы и камни. Основное русло гружёными нам не взять. И негружёными сомнительно. Кат пустой может и пройдет, а вот где идти грузчикам? Непонятно, где пройдёшь, а где нырнёшь. Решаем встать здесь лагерем. Надо всё изучить и поснимать есть чего, ужин опять же, рыбки хоцца… Да и капремонт накопился – у Георгия рваная дыра в вейдерсах, у меня открылись старые раны «болотников», у Кирилла зевает подошва «бундесверов».

Паркуемся и идём знакомиться с местностью. При ближайшем рассмотрении оказывается, что расположились мы на дне. То есть в обычную воду всё это – недоступные глазу серьёзные препятствия! Пятый порог,
по М.В. Афанасьеву – «в паводок очень опасен даже для катамаранов» …
Но природа к нам благосклонна – вода малая и нам открываются подводные чудеса!  Глаза разбегаются от их разнообразий – тут тебе и монументальные скульптуры, и разнообразие фигуристых малых форм, и мелкая пластика. Всё в окружении зеркал прозрачных лужиц, мини-водопадов, уютных заводей-аквариумов, проточных озерец и неожиданных ландшафтных решений в виде карманного пляжика из отборного чёрного песка, вписанного рядом с каменной «джакузи»!
Палатку размещаем на пляжике, тут же, под рукой, готовый монолитный стол, невдалеке солидный памятник кому-то в стиле автора Неизвестного. Костер весело хрустит дровами, кан и чайник уже полны чистейшей воды, Гоша «надевает фартук».
Кирилл пошёл прогуляться с ружьём, а я со спиннингом и фотоаппаратом. Брожу по подводному царству, любуясь природными решениями, иногда вынимая из каменных аквариумов хариусовых аборигенов.
После ужина у костра большой ремонтный вечер. Латаем, клеим...

Ночь неожиданно холодна.
А с утра густой туман. Плотно занавешенные окрестности, создают иллюзию камерности, домашнего мирка вокруг.
Но стоит начать движение вперед, как солнце разрывает туманности в ускользающие клочья! Это радует!
Однако протаскивание нашего ковчега по бывшему дну превращается в длительную и тяжёлую работу. И всё, чем мы вчера любовались – как-то быстро меняет знак на минус. Все эти скульптуры, и проточные озерца, с мини-водопадами, и уютные заводи-аквариумы, и зеркала прозрачных лужиц, и неожиданные ландшафтные решения – словом, вся эта лепнина становится непростым препятствием на пути...
Но это не причина для замедления движения. Перетаскиваем, спотыкаемся, падаем, выливаем воду из сапог и снова, с упорством узника замка Иф, скребёмся в музее каменных фигур под открытым небом. Открываем себе двери на Анаму. Прежде чем основательно седлаем русло реки, дважды окунаюсь по грудь, парни тоже не сухие.
Когда, наконец, занимаем места на борту, легче не становится – противоток усиливается, препятствия нарастают. Наверное, сверху местным духам вся наша возня кажется забавной – какая-то щепка с муравьями пытается преодолеть гидродинамику турбулентных потоков. Но щепка движется, а муравьи не сдаются.
Старательно выползая по «языкам» среди шивер, минуем приток Нерунгда по правому борту. Это уже вторая река с таким названием, которая попадалась мне на Путоранах. В 2008-м году мы две недели трудоёмко «челночили» вверх по Нерунгде, впадающей в Дюпкун, пытаясь выйти к озеру Эндэ. Это была очень тяжёлая «пешка» и с тех пор слово Нерунгда для меня имеет особую ассоциацию. Хотя Ниру с эвенкийского всего лишь хариус. И хариусом та река была действительно богата.
 
Солнце снова висит в какой-то мути – видимо, ветерок опять нагнал дым далеких пожарищ, либо мы сами к ним приближаемся.
И вот, когда мокрые, голодные и засидевшиеся на ползущем по волнам катамаране муравьи заскучали – Курейка широко расползлась и вправо, и влево. Мы вошли в озеро Анама! Это этап!

Анама совсем не похожа на Дюпкун. Здесь горы сильно раздвинуты от озера и выходят к нему длинными пологими подошвами. Тебя ничего не сжимает со всех сторон и не придавливает сверху. Полный простор! Но, с другой стороны, и глазу зацепиться особо не за что. Эдакое видовое однообразие картинки.
Причалив в условленном месте, забираем заначку от Иваныча – бензин и керосин. Керосин можно лить до 30 % к бензину – мотор переварит. Это на крайняк. Если топливо будет на исходе.   
Берег сплошь в бруснике, шикше, голубике. Камней на берегах почти нет, только чёрный песок. И это интересно. Видать перетерлись тут все камни в своё время. И небось этот песок и нанесла Курейка в те яры.
Наконец-то переодеваемся в сухое. В этом процессе нас охватывает в объятия оголодавшая мошка. С криками «Дождались!», «зацеловывает» до крови. И такая бывает любовь природы. Терпи, брат!
После «шаг вперёд, два шага назад» на Курейке – по Анаме летишь, только ветер свистит в леске спиннинга! Солнце пробивается сквозь дымку и рубинами рассыпается по волнам… 
Когда оно уходит за гору и действительность подёргивается синевой, доходим до места, где должна быть заброшенная в 90-е годы охотбаза. Но с воды её не угадать, она спрятана где-то за деревьями...
Медленно движемся вдоль залива, пока не начинает проглядываться на берегу что-то рукотворное. Это непонятный сруб без крыши, окон и дверей…


 9. Охотбаза.

«Не в своей тарелке». Нежилое жильё. Толщина в двадцать лет. День знаний. Первобытный огонь. «Тарапицца не нада»! Огненные сюжеты. Таинственный хруст.

Катамаран утыкается в хрустящий песок, и мы спрыгиваем с баллонов. Непонятный сруб без крыши вблизи ещё непонятнее. Обходим его вокруг. В тыльной стороне прорезан небольшой лаз внизу. И всё. Ни окон, ни дверей, ни крыши. Гм..., явный недострой чего-то. Оставляем его и идём искать среди тайги другие строения.
И хоть были готовы, но внезапно замираем – над нами возвышается огромная изба! Сквозь деревья видны ещё несколько других построек. Становится как-то неуютно, появляется ощущение «не в своей тарелке». Вроде бы ты в населенном пункте, да все жители исчезли.
Оглядываясь, нет ли всё-таки кого, подходим к избе. На пороге лежит коробка со сгнившими огурцами. Это, чтобы дикие звери не вошли – ноу-хау Дерсу Ивановича. Он же оставил двери открытыми настежь, чтобы сквозняк, просушивал избу изнутри. Потому что предыдущие хозяева, уходя, всё закрыли, и, когда крыша потекла, внутри поползла плесень.
Брошенное, но ещё не поглощённое тленом жильё, рождает весьма смешанные чувства. Нежилой запах прели, уже схватившей местами протёкший потолок и стены, вызывает некоторое отторжение. Но спать в избе это лучше, чем ставить палатку.
Комната огромна – размером примерно 6х5 метров, с двумя большими окнами. Особой грязи нет, животные не любопытствовали (ноу-хау работает).
Внутренняя обстановка продуманная. При входе, слева, умывальник (даже вода была – Иваныч!), за ним по стене до угла множество кухонных полок, в разрушающемся состоянии, под ними немного дров. Почти посредине большая железная печь, обложенная камнями. Над печью натянута проволока и мелкая решётка для сушки обуви. На решётке несколько коробков спичек, высохших в прах.
В трёх остальных углах комнаты добротные широкие деревянные топчаны. Рядом тумбочки без дверей. Под топчанами ворох полусопревших сетей. У одного из окон большой обеденный стол с двумя стульями. На стенах много функциональных гвоздей и приспособлений. Под потолком висит лампочка, в наличии проводка к выключателю и розеткам. Есть небольшая библиотечка и много нужных мелочей – ножницы, шило, свечи, стаканы… Есть и разводка под антенну для рации.
Ещё одна дверь из комнаты ведёт в большую мастерскую таких же размеров, как и жилое пространство. Верстаки с ржавыми тисками и с разнообразным инструментом в таком же состоянии, на стеллажах отработанные поршня от моторов, головки цилиндров то ли лодочных движков, то ли снегоходов, какой-то алюминиевый лом на полу… – рай для любителей цветмета! Часть помещения занята клетками. Кур держали? Но следов перьев нет. Связки порыжевших капканов. Дверь из мастерской «на улицу» тоже открыта. Снаружи, рядом с ней, стационарный дизель-генератор советской эпохи, а на нём выбеленный медвежий череп…

Невдалеке баня. В отличном состоянии (Иваныч предупреждал), разве что печь чуть прогорела в паре несущественных мест. На печи железное корыто для согревания воды, на полках тазы, ведра. Ночевать по совету Ваныча тут, конечно, можно, но зачем? В избе всё же удобнее.
Рядом с баней гараж с видавшим виды «Бураном», три собачьих конуры угадываются сквозь траву, груда б/у раскладушек. Вдали проглядывают ещё строения, типа складов-ангаров…крыши провалились... и много, много всего того, что помогало жить и работать.
Когда-то тут была активная деятельность – ловилась, заготавливалась и отправлялась вертолётами в посёлки и города рыба, аккумулировалась пушнина, велись ремонтные работы техники, практически круглогодично жили люди. Даже с детьми, судя по найденным игрушкам. Но пришло такое время, что люди ушли. И вот уже лет двадцать, как всё приходит в упадок.
И только Магистр Иванович Йода, Человек-галактика, пытается как-то вдыхать сюда жизнь.
В заранее оговорённом месте находим ещё одну канистру с бензином и керосином. Привет от Гуру-Проводника радует и смягчает общие впечатления. Однако, обещанного рома и сгущёнки нет. Напутал что-то Билли Иванович Бонс. Или не всю карту сокровищ раскрыл. И правильно – сокровища целее будут.
По законам северного гостеприимства, хоть пустая изба открыта любому гостю – соблюдай правила неписанные: что необходимо – пользуй, ничего не ломай и не уноси, чем можешь – поделись. Если нет ничего, так хоть дров наруби, да почини, что в силах.
Заселяемся и обживаемся. Таскаем вещи, выгребаем залежи золы из печки, затапливаем её, снимаем массивные ставни с огромных окон в двойной раме. Между стёклами лежит мошка толщиной в два десятилетия. Обнаруживаем, что одно из спальных мест при входе порчено водой и плесенью – покрываем его полиэтиленом, складируем на него продукты и общие вещи.
Пилим-колем дрова, затапливаем печь в избе и бане. Необходимо и погреться, и просушится, и еду сготовить.
Небо потихоньку натягивает на себя сумеречное одеяло, вокруг зависшая тишина. Творения человеческих рук удивлённо взирают на нас. Неужели вернулись люди?
Пока печи топились – сгоняли на катамаране к впадающей речке, забросили снасти на крупную рыбу. В пяти метрах от берега озеро круто ущельем уходит вниз метров на 50. Дальше не меряли.
Вернулись, зажгли портативную лампу, фонари. От раскочегаренной печи в комнате пошло ощутимое тепло, уходит запах прели и становится уютнее. Затеваем ужин, стирку, помывку… Печка, баня и вечерний стол в проверенной компании развевают любую тоску.
Вечеряем вареной картошкой в мундирах, сало. Картошки наварили больше, чтобы хватило на завтра и, вообще, надо её приканчивать. Вместо тушёнки – консервированная буженина. Также вскрыта банка с баклажанами, запеченными в собственном соку... Овощи всегда идут хорошо…
Всё вокруг увешано мокрой одеждой, в комнате натоплено, сон начинает морить…
Гоша вызвался спать на полу, мы с Кириллом расстелились на деревянных полатях. Ночью иногда подкидываем полешки в топку и удивляемся просторам помещения.

Утро прекрасно! Хотя бы тем, что встать с постели можно просто свесив ноги и сразу во весь рост, а не как в палатке – сначала на четвереньки и потом наружу…
Нежилой запах почти исчез.

А ещё нынче День Знаний! Мысленно посылаем в космос поздравления всем, кто сегодня заглянет в лицо просвещению. И Лицам Просвещения тоже! Надеюсь, поздравления будут исправно доставлены адресатам.
Завтракаем и идём на воздух, за работу при ярком дневном свете.
И тут же находим весть из прошлой жизни – памятную табличку авторов здешней архитектуры. Она пришита к лицевой стене дома, рядом с окнами. На тонком железном листе, где сверлом, а где гвоздём, проделаны буквы, слагающиеся в слова:

                Илимский КЗПХ
                ОХОТБАЗА
                построили 3.IX.1989 г.
                Греб В.А. и Кондратенко А.Д.

   Коротко и ёмко. Молодцы, что не пренебрегли размещением этой информации! Спасибо, вам, Греб В.А и Кондратенко А.Д.! Построено на совесть!
   Решаем на обратном пути пожить здесь денек и погрузится во всё поподробнее.
   Итоги рыбалки – три налима, три больших сига и красавец голец!!! Находим на берегу стол для разделки рыбы. Рядом на специально оборудованном месте разводим костер. 
   Сигов в засол, гольца частично на еду в сыром виде, частично присолить. Поражает, что рыбу при разделке плотно облепляет мошка! Белок что ли чует? Приходиться периодически счищать её ножом.
   Кирилл, порция за порцией обжаривает налимов. Неужели мы всё это съедим?
   Нескоро, но садимся в комнате – стол ломится!
   Праздничный обед на День Знаний таков:

Закуски холодные:
- Сугудай – полтора литра отборного сырого филе гольца, нарезанного сочащимися мерными дольками, перемешанного с мелконарезанным репчатым луком, солью, чёрным перцем, натуральным лимонным соком и ложкой растительного масла. В отдельной ёмкости соевый соус.

Закуски горячие:
- Миска с жареными потрохами – икорка, молоки, макса* 
 
Горячее:
- Сковорода и ещё тарелка с жареной речной треской – налимом.

Гарнир:
- Вареная картошка, разжаренная на масле;
- Корейская морковка из банки (острая);
- Репчатый лук, нарезанный полукольцами. 

Напитки:
– Вопреки всем нашим установкам (в ходовой день до вечера ни-ни) – 25-ти граммовая рюмочка прозрачного продукта на берёзовом соке. Каждому.
Ну, а как без этого вкушать это богатство? Чисто для вкуса. Три раза, с расстановкой!
За День Знаний!
Вкушаем не торопясь, смакуя. Голец бесподобен! Сочетаем его и с лимончиком, и с соевым соусом, и с острой морковкой, да и просто с кружком репчатого лука… Ммммм!!! Непередаваемо! Глаза горят каким-то первобытным огнём, пальцы мелькают, челюсти перетирают, язык захлебывается от восторга, дрожит от радости кадык!
За гольца!
Налим тоже шикарен! Невозможно устоять перед очередным куском. Мясо без костей, нежное, сочное, лакомое! Морковочки, морковочки ему вдогонку, да и лучка!.. хрум, хрум.. и, под налима!
Как исчезли потроха, вообще не помню. Видимо, корова с языком пробежала...
Честно не ожидал, что всё влезет. Влезло! Но как-то разморило… В теле и на душе – радость такая приятственная образовалась...
Прав был Петр Петрович Петух из второго тома «Мертвых душ», любитель вкусно и разнообразно потрапезничать. У него всем нытиками и скучнарям был один совет – "Мало едите, вот и всё. Попробуйте-ка хорошенько пообедать!"
Очень правильные мысли!  Хороший обед, залог всех побед! (моя вольная трактовка).
После обеда торопиться ни в коем случае нельзя! Даже если нужно идти дальше по маршруту. "Тарапицца не нада!" Удовольствие должно перейти в необходимость плавно. Посему не спешим. Но и не разлёживаемся.
Вещей и продуктов берём с собой под расчёт. Остальное будет ожидать нас здесь.
Подсоленную рыбу развешиваю на просушку. Мошка опять облепляет её, даже после рассола.
А погода тем временем неумолимо портится. Но тоже не резко: чуть задувает ветерок, волны набегают на берег уже смелее, пасмурность размывает горизонт и горы теряют очертания.
Идти в такую погоду некомильфо, но делать нечего. Говорим избе – «До свидания!», укутываемся и на палубу. И хоть уже 18.00 по-местному, всё равно уходим в туманную даль.
Скорость движения 17-18 км/час. Зоркий глаз охотника и моториста Кирилла не вызывает тревоги за курс. И два матроса-суперкарго, спрятавшиеся от ветра и брызг, мужественно засыпают. Потому что, сморило-таки.
Около 20.00 причаливаем в заливчик за мыском, который издали был похож на ежа. Главная его достопримечательность, это огромное количество дров на берегу! Ветрами ли, течениями ли, льдинами ли – всю долгую жизнь озера прибивался тут всевозможный деревянный мусор. Большие и малые деревья, их сучья, кустарники, смытые дождями с берегов многочисленных притоков, влекомые паводками, сбирались по весне в огромное здешнее улово. Когда вода спадала, всё это прочно оседало, на следующий год на них наслаивались следующие партии древесины, а последующие, пытаясь занять своё место, напирали и теснили накопленное вглубь берега. Так образовывались горы плавника, впоследствии выбеленного и высушенного солнцем, ветрами, морозами.
Сложившаяся на данный момент береговая линия обнажила наклоненную к воде каменную полосу, за которой скопился непролазный дровяной склад. Но и тут природа позаботилась о нас. Перед грудой запасов дровника – небольшая ровная площадка. Она густо усыпана деревянным крошевом-щепой, образующимся в результате борьбы деревяшек за место под солнцем (брёвна трутся – крошки сыпятся).
Площадка мягко пружинит под ногами, призывая прилечь. Это место под палатку! Рядом на камнях лежит вылизанный волнами длинный ствол притащенного паводками дерева и груда камней, напоминающих камин. Вот и лавочка с костровищем! Ну, чем не люкс!
Быстро и удобно устраиваемся. И несмотря на то, что воспоминания об обеде ещё свежи – вешаем кан, ставим чайник, неторопливо расчехляем гитару.
Вода закипает, Кирилл засыпает, Гоша запевает, а Олег затевает. Кирилл – гречку, Гоша – песню, Олег – фотосессию. Надо же и культурно развлекаться. Поскольку погода усиливает сумерки, настраиваю штатив. Зря, что ли приехал с нами. Сейчас его время.
Суровые мужские лица поют «чуть охрипшими голосами» и в отблесках пламени видно, как плавник позади них прислушивается и даже подтягивается поближе к огню, перешёптываясь: «Концерт привезли! А то всё плеск да треск!» Слышен какой-то шум, видать, никак места не поделят.
Не торопясь, ужинаем и перемещаемся к берегу. Пытаемся рисовать головешкой огненные сюжеты в лиловой ночи. Даже уснувшая Анама приоткрыла глаза и моргает блёстками волн. Наигравшись фотоаппаратом, огнём и фонариками, разуваемся и в колыбельку. Осторожно, двери закрываются!
Вечер тёплый, лежу поверх спальника. Все уснули, а я опять в мыслЯх.
Как там баржа человечества без нас? Да никак, не заметили даже. А вот конкретные люди про нас думают. И мы про них. Бережно укладываю фотоаппарат под голову. Поворачиваюсь набок. Где моя нуль-кабинка?
Самонадувающийся коврик подо мной медленно самосдувается от незадекларированной дырки. Анама за палаткой молчит. Ветер весь улетел куда-то. И только дровяной склад за палаткой таинственно хрустит, перетирая впечатления музыкально-светового шоу...
________________________________________________________
*Макса - налимья печень (считай, печень трески)


10. Широкая вода.

Анализ объёмов. Бесплатный рецепт. Колбаса и философия. ВЖЖЖЖЖЖЖЖЖ……. Неизученные зоны. Музыкальный выход. Дегустация, Пастернак, капкан.

   Смурное дождливое утро. Вылезать из палатки не хочется. Но приходится.
Дождь не сильный, но въедливый. На берегу у катамарана идут подсчёты горючего. Нам осталось примерно 150 км до цели и ещё надо вернуться обратно. А добрый дух Бен-Зин заметно улетучился на курейских порогах.… Озабоченный Кирилл бегает, считает, смотрит канистры на свет…
«Идём, пока не останется половина. Вместе с керосином. Потом разворачиваемся. Несмотря ни на что!» – тоном, не терпящим возражений, резюмирует моторист...
 Опасения понятны. Хотя назад-то – нам бы на течение встать, тогда уж побыстрее полетим, да и на веслах можно... Так что, поглядим ещё…
Электрозапас камер, навигатора и раций, тоже подыстощился. Кормим большой повербанк «скудным бульончиком хилого светила». Даже не светила, а тем, что просочилось сквозь облака.
Погрузка будничная, машем дровяному складу «Не грусти! Похрусти!»
Отплывая, замечаем, что вода заметно помутнела. Это говорит о том, что горы открыли краники верхних озер и болотин. Жди поднятия уровня.
Идти по широкой воде в такую погоду, так себе удовольствие. Но дам бесплатный рецепт, как можно извлечь из этого радость и пользу. Чтобы уловить все прелести этого сурового края (и не намочить задницу, извините за прямоту слога) надо:
   1. Правильно одеться (курточку и штаны потеплее, на ноги сапоги подлиннее, а ещё водонепроницаемый костюм сверху на всё предыдущее. (Правда, вода дырочки равно будет искать, так что бдить!)
   2. Обустроить своё место на судне, чтобы вас не заливало, не забрызгивало и не заветривало (постоянно следить за этим).
   3. Устроиться самому так, чтобы ничего не мешало во многочасовой поездке (типа, не сваливался на тебя рюкзак, не отъезжал к мотористу гермик* из-под спины, «сидушка» не уползала в сторону, товарищ не упирался ногой бок, из карманов ничего не выпадало и т. д). И чтобы было удобно лежать (ничего не впивалось в спину) и спать при необходимости.
   4. Иметь максимально расслабленную позу, чтобы мышцы отдыхали и, в то же время, чтобы тело было готово к мгновенному изменению дислокации.
   5. Также необходимо запастись какими-нибудь сухариками, конфетками, колбаской, салом, хлебушком, котелком с едой, горячим чаем и т.д. (ибо путь долгий, а желудок-то, что он в своей жизни видел, кроме еды да питья? не лишай его радости!)
   6. Желательно иметь плеер с подбором правильной музыки и книг.

   И вот после этого можно покрутить головой, как будто гайкой на хорошо смазанной резьбе и немножко поцокать языком от восхищения – «Какая красота! И смотри, как горы по линеечке стоят! И все такие одинаковые в дымке!» А товарищ как-то, на удивление, сдержанно покивает.
Можно даже пофотографировать. Но это пустое занятие, потому что съёмка с движущегося катамарана, да при пасмурности, дело неблагодарное. Аккумулятор расходуется, флешка забивается, а фотки тёмные и смазанные. Да и фотоаппарат рискуете замочить (или утопить).
Поэтому, восхищение быстро приедается, поскольку на протяжении часов картинка меняется слабо. Вокруг всё та же гладь, да «горы по линеечке», напоминающие ряд однообразных гигантских субмарин в надводном положении. Тело затекает от бездвижения и подмерзает. Желудок просит. Потом просят и другие органы.
И поэтому любая остановка, даже технологическая, за счастье! Можно и посмотреть на природу, и пройтись по неоткрытым берегам, и поснимать всё, что посчитаешь нужным. Тут и любой камушек или коряга повод умилиться и самовыразиться. А следы?! Они же почти как песни: «Проскакал по берегу олень…», «ВолкИ уходят…», «Трутся о ствол медведи...».
И самое главное – вокруг огромные дикие пространства! На минутку, отстраиваясь от маршрута, смотришь, замерев. Пытаешься понять и прочувствовать – а что такое на самом деле «мы тут одни»?
Вырисовывая на песке свои замысловатые следы, в поисках чего-то интересного, непроизвольно оказываешься вдали от катамарана, разорвав зрительную связь с товарищами, и ловишь совсем другие, зашкаливающие ощущения реальности и безотчётное внутренне стремление куда-то. Будто манит тебя кто-то… И хочется идти, идти вот так, пока не найдёшь то, что тебя успокоит...
Ну, а дальше… А дальше, возвращаешься, потому что другая труба сильнее зовёт... Труба самосохранения. Непонятно улыбаясь, устраиваешься поудобнее на катамаране и, бросив прощальный взгляд горящего любопытства на окружающий мир, снова в плеск волн и шум мотора.
Поначалу катаешь мысли и задумчиво смотришь вдаль, а затем как-то само собой воздеваешь очи к дымчатому небу (потому, что неожиданно уже лежишь на спине) и проваливаешься вглубь себя.
Ну, а как? Мысли убаюкались, мотор равномерно тарахтит, картинка «Пятая гора второй час», сухарики подъедены, а колбаса надежно спрятана. Печеньки растаяли ещё на курейских порогах... Отчего же благородным донам не покемарить? Но важно не свалиться в воду (случаи бывали). Посему – карабинчиком к рюкзачку (или к товарищу) пристегнуться приветствуется.
Покемарив, обнаруживаешь, что вы никуда не продвинулись (но это не так, Анама осталась за кормой и вы уже снова в Курейке – тут она широка как озеро) и начинаешь философствовать.
Вот, например, из чего состоит человек? Говорят, из прошлого, настоящего и будущего. Эти ипостаси очень похожи и очень различаются. При движении по широкой воде они незаметно сливаются в одну – вот, впереди маячит будущее, осталось за кормой прошлое, а настоящее плавно и незаметно перерабатывает первое во второе. Что в сухом остатке? Как ни парадоксально мокрая задница! И почему-то она везде, хотя я её не планировал и по истечении времени она не сохнет.
Покатав эту философему в первом приближении, начинаю катать её во втором. Вот как-то скучновато идём. Как бы внести разнообразие? А могу ли я настоящим повлиять на будущее? А на прошлое? Ну вот, что я могу, сидя на катамаране и не у руля, сделать эдакое, чтобы в путешествии появились интересные приключения? Чтобы было потом, что вспомнить?
На краю сознания пузырится что-то типа – пробить баллон. Да уж, плохая идея, подзасиделся.
ВЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Что такое?!!!!!!
Так это мы на мель наскочили! Вот! Карты в руки приплыли! Сейчас я настоящим будущее прошлое украшу!
Ловко, как мне кажется, прыгаю на песчаное дно. Буль! Это кружка неудачно упала. О! А воды то, по щиколотку! Так что кружечка спасена! Из-за мути дна вообще не видать, вот и въехали.
Сталкивая наш ковчег, делаю шаг, другой и медленно погружаюсь в дно почти по колено и выше, выше… Ёлки! Зыбун!!! Хорошо, что кат рядом! Ложусь на него и вытягиваю свои ходилки из западни, даже не оставив в ней сапог! Молодец, Олег! Погордись собой!
И тут мы замечаем, что окружены мелью! В карман мы заскочили! А с виду то гладь, да гладь, ещё и мутноватая. Вот глаз и замылился, и мелей не замечает.
Сдаём назад, искать выход из приключения. Вот, что значит организовать настоящим прошлое в будущем! То есть послать запрос, куда надо. Правда и сформулировать его надо правильно, иначе возможны варианты……
Уфф.. что-то я того… видать, напрямую подрубился. Бывает. Аномальные неизученные зоны, подсознание раскрывает сознание… чакры всякие опять же, материи, энергии… и вечный зов куда-то…
Ладно, где там мой плеер? Включу-ка я что-нибудь соответствующее, и пусть раскрасится всё в цвета безудержного романтизма! И неистребимого розовизма! Да соединяться три ипостаси в одну и не оставь нас гольцовско-налимья сила! Щелк! Там, там-тарам, там-та-рам…

Так вот и идём. Дождь вроде иссяк, но вокруг мутное стекло. Но музыка в ушах разрушает его, наводя резкость там, где её нет. И мир становиться объёмнее и краше.

Да, Курейка тут очень непохожа на волевую и ударную реку ниже Анамы. Мели, мели и широченные нетронутые черные пляжи.

У притока Люмакан остановочка на обед. Ибо уже надо!
Причаливаем и торим тропу по чёрному нескончаемому песку до коренного берега. Я уверенно смотрю в будущее, сжимая в руке спиннинг! А в кармане модные блесны. Ну, вся рыба наша! Сейчас надолблю местного хариуса и продегустируем его! Два заброса и блесна надежно засела в бревне на дне. Оближите пальчики, дегустация закончилась! Пойдём кушать хлеб, лук и сало. Что в принципе неплохо, но можно было бы есть и дома.
Развели костер, чай заварили, жуем. Немножко веселее в этом пасмурном из миров. И замечаешь зачем-то, что листики необратимо желтеют, а бревно, на котором сидишь, занимается от костра. Значит пора в путь!
Но сначала операция по спасению блесны. Пришлось загнать на малом ходу катамаран в обмелевший приток, и неутомимый водолаз Гоша в вейдерсах отцепил тройник от морёной лиственницы на дне. Снасть снова готова к бою.

Часа через два снова остановка – «Зоркий Глаз» увидел что-то рукотворное на берегу.
Поднимаемся, и в зарослях нас встречают три низенькие скособоченные охотничьи избушки….
Вокруг остатки творений рук человеческих с разной степенью угасания.
К стене одной из избушек прислонился блестящий обруч алюминиевой проволоки. Кажется, что его прислонили вчера. Но поднять его не удается – нижняя часть уже крепко прихвачена мхами и ягодниками. У другой стены оцинкованное ведро, в которое за многие годы нападало почти доверху листьев, хвои, мелких веточек… Время в натуральном виде…
Долго бродим среди избушек. Трепетно изучаем и мысленно представляем. В маленькой жилой избе с весьма низким потолком (можно ходить только согнувшись долу), неожиданно обнаруживаем не какие-нибудь деревянные нары, а железную кровать с высокими спинками! Изысканно для этих мест!
Тут же на столе литровая банка без крышки, наполненная спекшимся желтоватым сахарным песком. Проржавевшая печь в углу, вокруг нехитрый скарб: галоши, керосиновые лампы без стёкол, утятница…
На стене картинка из журнала «Огонек» 90-х годов с цветной фотографией деревенского кота на заборе зимой. И стихи Б. Пастернака «Иней»…
 Кто были эти люди, жившие здесь один на один с суровым окружением? Зимней полярной ночью, при свете керосинки, читали Пастернака на стене для укрепления духа:

«........................
И белому мертвому царству,
Бросавшему мысленно в дрожь,
Я тихо шепчу: «Благодарствуй,
Ты больше, чем просят, даёшь».

Такое ещё не очень далёкое, но уже уходящее прошлое. Возродится ли оно когда-нибудь в будущем?
Возле избушки Гоша нашёл кусты пахучей курумницы – северной смородины. Выкапывает один кустик – возьмёт домой. Будет живая память. С других кустов набираем листиков для чая. Запах бесподобнейший!
И снова по волнам.

Иногда мимо пролетают утки. «Человеквесьденьзамотором» бросает руль, хватает ружьё превращаясь в Охотника, салютует им. Утки не впечатлены и меняют курс. Человек с ружьём изрыгает проклятия. Катамаран, лишённый управления, нарезает круги, Матросы-суперкарго терпеливо ждут удачи. 
И вот нам повезло и добыча (1 шт.) на борту!
«Плов вечером сделаю!» – обещает радостный охотник. Желудок бодро просыпается: «Где плов?». «Да спи уже – вечером же сказали». Но картинки с пловом долго ещё мелькают в сознании оранжевой морковкой…
Около 20.00 катамаран втыкается в песчаную отмель лесистого бережка.
«Устал, замёрз и голоден!» – провозгласил наконец моторист-охотник Кирилл. 
Всецело поддерживаем, не забыв ворчливо упомянуть, что надо было два часа назад приставать. Пока светлее было. Однако, у механика-курсопрокладчика своё видение дороги. И ружьё у него.

Поднимаемся на берег повыше, в подлесок, в поисках места для лагеря.
И практически сразу упираемся грудью в капкан. 
 * Гермик – он же гермомешок. Мешок из водонепроницаемой ткани для защиты спальников, личных вещей и прочего от воды. В закрытом состоянии не тонет.


11. Точка перегиба.

  Ночные развлечения. Мутное утро. Стрелка с Бельдунчана. Чёрная курица. Подмосковье. Водобоязнь. Тропы, гул и точка перегиба.

   Капкан поржавел, но не умер. Пружинная смерть в нём ещё сильна, хотя охотник, уходя, обнулил её. И, чтобы орудие лова не сильно мокло, аккуратно пристроил его под жердью-сбежкой. Должно быть, надеялся вернуться. Наверняка, это те ребята с брошенных избушек. Их территория.
   Натягиваем большой тент между нечасто растущими лиственницами, а под ним уже ставим наш домик-палатку. На краю подлеска выкладываем камнями костровище. Поднимаем вещи.
   Уже значительно стемнело. Готовим на костре плановый ужин. Но Кирилл всё равно упорно-героически отправляется заниматься разделкой добычи для плова. Жаль его, но не остановить. Ужин готов быстрее, плов же настигает нас ближе к 23.00. Усталые и измученные, особенно Кир, как-то вяловато поклевали и спать.
И только компаньоны заснули – как застучало по тенту!!! И заветрило со всех сторон! Это уже серьёзный дождь! А вдруг вода кат с песка снимет? Привязан ли он как следует? Не выдерживаю, и, почти раздетый, на босу ноги ботинки, бегу на берег. Дождь поливает, ветер овевает…
На кате полиэтилен сорван, полощется порывами. Даже придавить нечем – один песок вокруг… Затыкаю пленку под раму, бегу на соседний каменный мысок по закоряженной береговой линии…
 За два раза натаскал камней, затянул потуже верёвку, убежал под тент. Раздеваюсь, стряхиваю ладонями с себя воду. Вот тебе и вечерний душ. Майку и штаны развешиваю под тентом и, стараясь не разбудить парней, ныряю в ещё тёплое нутро спальника. Вокруг свистит, шумит и барабанит, а в палатке приятно и спокойно.

Утро приносит сюрпризы. Вода перестала быть привлекательной – столько в ней мути! Раньше черпали кружкой и пили. Теперь и в кружке она непрозрачна. Плюс, её уровень в акватории заметно поднялся. Можно представить себе масштабы пополнения водозапаса. И ведь всё это устремляется туда, куда нам ещё возвращаться. Но это у нас будет потом, а пока…
А пока дождь сделал своё дело и ушёл.
Чтобы не пачкать катамаран и вещи песком, переводим его на каменистую отмель, с которой я таскал камни в ночи. Несмотря на то, что вещи туда таскать далековато, загружаемся оперативно и снова в путь под мрачноватым небом.
По подсчётам мы сегодня должны дойти до точки, откуда уже дальше пойдём пешком. А пока весь день – размягченный день сурка. Разве только утиные выводки развлекали нас своим неспешным фланированием туда-сюда... Охотник по дороге доедал холодный вчерашний плов из котелка и провожал уточек улыбкой.
В середине дня сквозь окна облаков начинает проглядывать солнце, и солнечная панель взбодрилась электричеством. А это значит фотоаппараты будут худо-бедно заряжены!
В 17.30, в ничем не примечательном месте, человек-навигатор Кирилл объявил: «Вы-то не в курсе, а я-то знаю! Мы на стрелке с Бельдунчана!»
Ого! Неужели это нескончаемое путешествие подходит к заветной цели – Бельдунчанскому водопаду?! Мы быстро изменили положение тела и приготовились к новым впечатлениям. И они не заставили ждать.
Мы втягиваемся в залив, который оказывается устьем Бельдунчана. Кир сразу же причаливает у левого (по ходу) берега. Не особо-то он причальный –высокий и сыпучий. Не сразу, но закрепляем судно и буквально покарабкались наверх.
 «Зачем?» – спросите вы?
«Иваныч сказал, что тут полно озер с гусями! Пойду погляжу!» И Нильс-Кирилл исчез искать своих гусей. Я успел сделать только пол-оборота, как пропал и разведчик Гоша. Я решил не отставать и тоже куда-то подался. С фотоаппаратом.
Продираясь сквозь густой подлесок, обнаружил то, что, наверное, называлось «озером с гусями» – поросшая болотной травой большая, безводная поляна, усохшая до кочек. Над ней пролетел гусь, замаскированный под ворона.
«Такая чёрная курица нам не нужна!» – подумал я.
И пошагал в другую сторону.
И вдруг мне показалось, что я где-то в Подмосковье. Что вызвало такое чувство, я понял не сразу. И только потом сообразил – вокруг были большие лиственные деревья: ольха, ива, рябина плюс под ногами какая-то широколиственная трава, типа сныти, и кустарники под стать. И почти всё зелёное! И земля в листьях, привычный уже ягель отсутствует. И лиственницы весьма полнокровны и растут приятной аллейкой. Короче, потерял лес аутентичность.
«Уж не нуль-кабинка-ли сработала?» И я решил вернуться и глянуть на реку – может мы на какую-нибудь Протву или Клязьму телепортировались вместо Бельдунчана…
И на спуске попал в западню – листья поехали под ногами, и я скоротечно рухнул. Фотоаппарат при этом привычно успел вывернуть из-под себя и поднять.
«Вот так, да!» – это всё, что пронеслось в голове. И непонятно было к чему это – то ли к падению, то ли к Подмосковью. Но в голове прояснилось. Вспомнил оазис, талики и «пыль веков». И снова бродил-глядел я по этому подмосковному подлеску, отряхивая с себя местный пескозём, и не переставал удивляться такой смене флоры и ощущений.

Неожиданно откуда-то возник Кирилл с озабоченным лицом.
«Вместо озер кругом одни болота! Попересохло всё» – успел выдохнуть он и снова исчез. Разведчик Гоша материализовался из зарослей с горстью малины и рассказами о медвежьих следах. И снова растворился в веточках с листьями. Вот что значит, дорвались люди до суши.
«Странно всё это! – размышлял я себе. – Озёра превращаются в болота, а обратно не хотят. Сколько ж надо этим кочкам, чтоб напитаться и снова стать озёрами с гусями?»
Через полчасика команда собралась у катамарана. Вроде все впечатлены, а делиться особо нечем, так что решили не задерживаться. На карте Иваныч указал, что искать место под лагерь надо выше километрах в двух на правом (по ходу) берегу. Посему поспешаем, пока медведь не обнаружил пропажу малины.

Пару раз наскочив на мель у галечного островка, нащупали лоцию и потихоньку пролезли выше, войдя в прямое русло. Бельдунчана, быстрая горная река, тоже не радовала прозрачностью. Мутные ручейки стекали в неё повсеместно с обоих берегов. Это следствие недавнего дождя.  Правый берег, утыканный лиственницами, с воды казался ровным и приветливым. Решили пристать у небольшого ручейка и поднялись наверх, в поисках места под палатку.
Наверху нас встретила мошкара и очередная кочкообразная поверхность, покрытая мхом. Но аккумуляция воды в ней была уже значительной! При надавливании на мох вокруг сапога образовывалась ямка с водой. Удивительно, но Подмосковьем тут уже не пахло. Вот вам и два разных берега.
Мы шатались по округе минут 20, пока не выбрали подходящее место для стоянки. И пока натягивали тент, стало понятно, что под палаткой всё равно будет неровно и сыро. А уж если ещё и дождь…
Но менять место было невмоготу. Хотелось простого спокойного вечера. Чтобы подготовиться к завтрашнему марш-броску. Поэтому понадеялись на водонепроницаемый пол в палатке и на его ненарушенную структуру. А для верности под дно постелили ещё и полиэтилен с ката.
Очень кстати проглядывающее то там, то тут вечернее солнышко, помогало мириться и с неудобным местом, и с озверевшей мошкой. Насекомые толклись у лица, буквально били по нему с лету, лезли в глаза. Реппеленты не помогали. Хорошо есть накомарники. И солнышко, с которым приятно даже на краю.

Водопад был от нас всего лишь в 4-х километрах. Но казалось, что он всё ещё не рядом, а безумно далеко. Столько всего уже перевидали мы на пути – пороги, мели, стоянки на дне, «пыль веков», свободное парение, база, избушки, Путоранское Подмосковье, озёра-болота… Разве останутся ещё эмоции и на водопад? Ну, падает вода сверху, ну и что? Что мы водопадов не видали? Вот сейчас уснём, а вода снизу попрёт. И будут тебе эмоций полные спальники. С такими мыслями я и заснул.

Вопреки ожиданиям, спалось мягко и сухо. Утро встретило нас светилом в полную силу! Облака стали белыми, а небо голубым. Северный ветер угнал дымку! Температура, примерно, градусов 12. А на солнце, вообще, красота! 4 сентября на календаре – это будет отныне памятная дата!
Оставив катамаран и часть вещей, двинулись в путь. Сапоги решили не брать. Но рюкзаки всё равно вышли объёмными, хоть и не сильно тяжёлыми. У меня сбоку ещё приторочен спиннинг – чтоб цеплять все деревья в тайге и ловить им рыбку под водопадом.

Надо сказать, что поначалу мы шли по хорошо набитым тропам. Потом тропы куда-то разбежались, и мы торили свои. Несколько раз пришлось форсировать ручьи-притоки. В итоге ботинки таки залил.
И вот набор высоты. Поднялись на сопочку. По описаниям гул водопада слышен издалека. И, правда, что-то загудело в воздухе – неужели он?! Сквозь ветки попытались разглядеть, но нет, не водопад это, река шумит на порогах.
Снова спустились и дальше топ-топ… И какая-то странная тишина повисла в разноцветной тайге. Идёшь по мягкому мху и не понимаешь – где гул? Может что-то не так?
И, кстати, а где все? Здесь, оказывается, так легко затеряться среди осенних мотивов...

В поисках друг друга поднимаемся на очередную сопку и вдруг, на какой-то точке перегиба – тот самый ГУЛ! Ни с чем не спутать! Даже, если и раньше не слышал. Но где? Продираемся сквозь густые поросли, рюкзаки цепляются, пот и мошка разъедают глаза… Уже быстрей бы, быстрее…
 И, неожиданно, склон резко уходит вниз и, сквозь зелёно-жёлтую краску листвы, видны, видны, вертикальные зрачки!!! Падающие, обретшие невесомость, струи! ОН!!!!
Бросаем рюкзаки, фотоаппараты в руки, камеры на лоб…
Первые эмоциональные скомканные съёмки...
Парни убежали ниже, я же продираюсь левее по заросшей ивняком и березками полочке. Наверняка, впереди есть какая-то прогалина, с которой водопад будет виден без помех. И вот она! Есть!
   Да…….
   Есть вещи, для которых нет слов. Вернее, слова есть, но они уводят в сторону.
   Даже снимать не хочется... Просто смотреть и смотреть...


12. Водная вертикаль.

   Шикарное место. Неизвестный науке способ. Время воды. Утекать вверх. Близкое знакомство. Знаки. Место силы и слабости.

   И мы смотрим и не можем насмотреться. Зрительное наслаждение от увиденного затягивает. И вот уже плотно заряженные накануне фотоаппараты щедро расточают энергию на мгновенные срезы времени. Но это на потом, сейчас важнее глазами, глазами...

   Наконец, утолив первый порыв, понимаем, что надо найти правильное место под лагерь и потом уже спокойно наслаждаться чудом природы. Приходиться снова впрягаться и обходить заросли.
   Зато место находим шикарное – весь водопад перед нами! Единственный минус – мы наверху сопочки, а воды поблизости совсем нет. Только вприглядку. Но, ерунда, сбегаем за ней вниз, к реке, принесем в гермике.
Недалеко нахожу площадку с приветом от Иваныча – его «штатив», деревянная коряга, с которой он снимал свои шедевры. Ставлю рядом свой, делаю серию снимков и опять сажусь. Можно понаслаждаться картинкой целиком….

   Сила и мощь природы рождает трепет и первобытный страх: спокойная с виду река полностью падает с более чем 20-ти метровой ступени. Водяная толща летит неспешно вниз и бьётся о «зуб» – огромный кусок скалы под сливом. «Зуб» этот только угадывается облаком водяной пыли. Вода сразу не может течь дальше – она собирается из капель и брызг, вздымается на поверхности, на неё непрерывным потоком рушатся следующие порции, всё это опять разлетается во все стороны, грохочет, бурлит, набрасываясь на береговые камни и, хлопоча, торопясь и брызгая эмоциями, сбивается в русло, убегая наконец ниже и ниже по течению…
.............................................
Хочется побыть наедине с этим вечным процессом. Помолчать. Помыслить. Насмотреться. 
И тогда и в душе, и в голове, да даже где-то на краю подсознания прорезаются нужные пути-дорожки, штопаются большие и малые дыры в тонких материях, что-то нужное проникает в тебя, а ненужное уходит...
И не спрашивайте меня, как это работает. «Неизвестным науке способом», – сказал бы замечательный писатель Даниил Хармс.

Наверное, можно так сидеть лет сто, а может тысячу, а может миллионы лет… но у меня столько нет, поэтому смотрю вообще без времени.
Сижу и просто созерцаю бесконечное мгновенье падающей воды.

Если «Колизей» поражает спокойным величием недвижимых монументальных скал и насыщенной тишиной, то тут беспрерывный грохот и постоянные движения струй очаровывают и открывают тебе не только рот, но и что-то более важное.
Любование этим процессом сродни храмовым ритуалам, обрядам, традициям. Или, наоборот, храмовые традиции сродни любованию и общению с природой. А скорее всего, это одно и то же.
Если на Анаме всё двумерно, тут же – выпукло и объёмно. Формула вечного времени в живом виде. Вот, сверху, из-за поворота, надвигается будущее, такое спокойное и понятное. Вот оно настоящим обрушивается вниз, комкаясь и взбиваясь, брызжа и клокоча, разметая всю стройную понятность, колготиться в водопадной чаше и, в конце концов, утекает, погромыхивая по камням, прошлым. Таким непохожим на безмятежные воды будущего. И тоже скрывается за поворотом. Понятный отрезок жизни. Пришла, побурлила и ушла.
Но ведь снова пришла! Утекая вниз, пришла сверху… Пройдя множество изменений...

А если проследить взглядом, как вода, срываясь с полочки реки, медленно летит вниз, в разрушающемся скальном обрамлении, то начинаешь понимать время бесконечного мгновения полнее.
Камни сточатся, вода вечна.
Бесконечное мгновение это об этом.

Лагерь располагал к постоянному любованию водопадом, независимо от рода занятости. Но тянуло познакомиться с ним поближе. И пока ребята занимались обустройством, я решил прогуляться вниз, к реке. Половить рыбки и, заодно, набрать воды. Вытряхнул вещи из 30-ти литрового гермика, сунул его в рюкзак, и, прихватив спиннинг и коробку с блеснами, начал спуск.
Солнце в открытую себя уже не показывало, ушло за гору, но было ещё достаточно светло.
Река встретила меня холодно. Ущелье было в тени, водяная пыль капризно гуляла по нему. Большие и мокрые камни недружелюбно громоздились вдоль кромки воды, раскинув ловушки и засады, требующие внимания и аккуратности. Решив не форсировать знакомство, я расположился на уважительном расстоянии от эпицентра событий. Надо, чтобы ко мне привыкли. И подали бы какой-нибудь знак.
А пока стал незатейливо предлагать местным хариусам московские блесны. Водопад основательно грохотал у меня по правую руку, заглушая всё и вся. Я периодически поглядывал на него – не стал ли он ближе? А заодно и по склону пробегался - нет ли кого из местных жителей? Не ходят ли они сюда для поднятия настроения? Или в поисках жертв?

Первый заброс дал неожиданный результат! Я вынул маленького хариуса! Я таких на Путоранах и не встречал никогда! Может это знак? Мол, подобному подобное. Ладно, ступай-ка, хариусок, в свою естественную среду обитания. Но! После обязательного поцелуя!)) Типа, тоже знак. От меня. О добрых намерениях.

Однако, дела дальше двигались туго. Столичные неживые красавицы не прельщали стремительных сибирских молодцев. В попытках исправить ситуацию я не заметил, как водопад придвинулся ко мне слишком близко. Вернее, я к нему. И вот тут-то я и замер.
Картина вблизи могла расшевелить мертвого. И наоборот, вусмерть зашевелить живого. Стоишь у летящих сверху струй, глядя снизу вверх, ни жив, ни мертв, и неудержимо тянет подойти ближе, ещё ближе…, еще…, потрогать рукой утекающее время… И только грохот, мокрые камни и холодная водяная пыль как-то возвращают к правильности поступков.
Отошёл подальше на всякий случай. Другие мысли навалились – а рыбки-то падают? Поди, больно им?
 Вспомнился рассказ Иваныча о том, как он поймал здесь под водопадом щуку. Зубастая, видать, рухнула сверху и сломала себе челюсть о «зуб». Но эволюционировала: у неё, мало, что сломанная челюсть зажила, сросшись уродливо криво, так ещё и новая выросла. Я с трудом представлял себе щуку-монстра с тремя челюстями. Но Иваныч говорил, что он её даже сфотографировал. Надо будет попросить у него глянуть на снимок.
А ещё всерьез поймал себя на том – как бы хоть на минуточку перекрыть эту лавину? Например, наверху в реке заслоночку опустить и держать до тех пор, пока не утечет внизу вся вода. И откроется в полной тишине пустая чаша водопада с «зубом»! Этого ж никто никогда не видел!
БАБАХ!!!! Скопившаяся сверху вода-время вышибает любую заслонку и махом сметает всё и вся, вновь скрывая тайное! Не успеешь пофантазировать толком.
Проскочила мысль и искупаться. Но подостыл я уже сильно у реки без особого движения. «Не, – думаю. – Не готов. Да, и знаков не чую».
Так я пытался отогнать свою неприкаянность. И показать, мол, понимаю, близкое знакомство надо заслужить, ну так хоть знак какой-нибудь дайте, хоть на перспективу. Больно уж неуютно.
И среди этой неуютности, грохота и движения воды в голове заскакали мысли: и внезапные, и несуразные, и совершенно какие-то фантасмагорические. Они напирали, множились и шкворчали. А на их фоне снова возникал неумолимый зов куда-то…
И тут мне дали знак! Огромный хариус схватил блесну, буквально уже выпрыгнув за ней над водой! Хороший трофей!!! Рот разевает, сказать что-то хочет, но не может. Послание может какое-то. Ну, скажи, милый! Да что я кричу, они ж тут не только немые, но и, наверняка, глухие. Или оглушённые грохотом струй. Но красивые!!!

Однако, послание я понял. В лагерь послали. Иди, мол, готовь рыбу! А большое лучше видится на расстоянии. Вблизи в мозгу не всё умещается. И я пошёл. Попытавшись прихватить воды.

Набор воды в гермомешок оказался нетривиальной задачей. Особенно, когда ты переполнен другими мыслями.
Во-первых, я набрал её слишком много. Решил, чтобы не бегать несколько раз.
Во-вторых, мешок с водой на камнях особо не поставишь, вода его тут же валит набок, поэтому всё время надо придерживать, не отвлечешься даже на рюкзак.
В-третьих, вода, субстанция несжимаемая, её не умнёшь как вещи в гермомешке, и при закрывании замка она норовит выхлестаться наружу.
В общем, пришлось выкинуть из мозгов лишние мысли, и, сосредоточившись на задаче, поработать руками.
В итоге замок худо-бедно закатал, поместил свой бурдюк в рюкзак, рюкзак на плечи. На шею фотик, в одну руку хариуса, другую свободной оставил, чтоб за кусты цепляться при подъёме.
Спиннинг с блеснами брать не стал – вдруг завтра кому ещё загорится порыбачить, со всеми вытекающими и втекающими: мысли пороить, да вечный зов послушать.
И полез в гору. Тут-то и началось! Или продолжилось. Жидкости-то текучи и центр тяжести получился переменный! Гермик в рюкзаке то туда, то сюда. А меня то вбок затащит, то к земле придавит, то хариус норовит выскользнуть. А склон крутой. Равновесие держи, эквилибрист путоранский! Водопад на тебя смотрит! А тут ещё и по ногам потекло. Не подумайте плохого – вода из гермика. Как она просочилась, у меня не было желания узнавать. Да и возможностей тоже. А было только одно жгучее желание побыстрее залезть наверх и переодеться.
В итоге половину воды я потерял. Ну как потерял – истратил на помывку по пояс снизу и стирку брюк методом холодного пролива. Но половину-то доставил! И хариуса!
А если задуматься, просто полмешка воды были лишние. Не надо брать больше, чем можешь осилить. Лучше приди ещё раз и возьми. Это я пока лез, понял. Простая вроде мысль, а доходит не сразу. Но водопад подсказал.
Наверху был готов дом и накрывался стол. Я задумчиво переоделся во фрак. В смысле, в сухое термобелье, свитер и в гошины тёплые калоши, так как мои ботинки в очередной раз умылись.
Мысли о водопаде не отпускали. Набрал в котелок воды и всыпал туда рожки. Потом понял, что сначала надо было закипятить воду. В итоге, закипятил с рожками. И вышло вкуснейше!

Наконец уселись на мох вокруг стола.
 «Друзья! – провозгласил Кирилл. – За водопад!»
Дынц!!! Вежливо повернулись к водопаду и сделали полупоклон. Бутерброды с плавленым сыром усилили ощущения праздника, так как были отправлены вслед за тем, чем надо.
«И за то, что мы это сделали!» –  это уже Гоша
И этот тост был безоговорочно поддержан и «закушен». Колбасой, которая ехала из дома тысячи километров, чтобы быть ритуально съеденной на водопаде. Щедро нарезанный оставшийся хлеб был ей в помощь. Лучшие в мире рожки с последней тушёнкой разложены по мискам с добавкой. Горчица, кетчуп и «душа русской кухни» – майонез, текут рекой. Лук и сало, традиционные, как соль и перец на столе, порхают в наших руках по пути куда надо... Рыбка запекается на рожне... А ещё ведь есть десерт!
«За нашу команду!» – снова провозгласил Кирилл.
Единогласно!
А вот и хариус подоспел! Ах, ты мой нежный знак! Да ещё с лимончиком!
«За тех, кто не с нами!»
То есть, за тех, кто не смог пойти сюда с нами – Иваныч, Витя Кириченко и вообще многочисленные друзья и родственники.
Стоп!
Многочисленные друзья и родственники и не собирались сюда…
Но в наших-то мыслях они с нами! Хоть и не с нами здесь по факту...
Ой… что-то запутались… за что же пьём-то?
Да за всех!!!
Посидели, посмеялись, поспрашивали друг друга: «А что это так шумит?» Ответили друг другу: «Да это же водопад!»…
Перешли к чаю с десертом – вяленому манго, вафельному тортику и шоколадкам… Луна заиграла в свой рожок.
И всё-таки главный магнит тянул к себе. И не допив чай, наши взоры снова обратились к светлеющему в сумерках источнику большого взрыва, то есть, шума.
«Эх, до чего ж ты красива, водная вертикаль!!!»
В темноте она смотрелась ещё более заманчиво. Подсвечиваясь в надвигающейся ночи внутренним светом миллиардов воздушных пузырьков, вода, в форме водопада, снисходительно позволяла нам любоваться сокровенным – своим ночным образом. А это знак, что мы тут уже не чужие….
Наверное, такие места и называются местами силы. Место, где твои слабости обретают силу. Ничего здесь не надо – только приди, сядь и помолчи. Всё тебе откроется. Только дойди. Сам дойди.
 
Ветер рвёт тент, шумит водопад. Сон не нагоняет. А только мысли мерцают всякие.
«...возьми меня к реке… положи меня в воду...учи меня искусству быть смирным!» – возникает давно забытая мелодия.

И чувствуешь, что дырочки-то заштопались!!!!


13. Отход на север.

   Экватор. Схватка. Волна памяти. "Пылесосы". А ну-ка, догони! "Босой мужичонка".

   Вы когда-нибудь просыпались у водопада? Скажу сразу, что рядом с ним и не уснёшь особо)) Но зато вид!!!
   А ещё сегодня день рожденья у мамы! С днём рождения, мама! Дай Бог тебе здоровья! И водопад в подарок! У нас 4 часа разницы – то есть 5 утра у неё. Мысленно начинаю посылать в космос поздравления.
   Кирилл с Гошей убежали купаться. А я вот валяюсь, любуюсь через откинутый полог красотой. Когда ещё вот так поваляешься! В чем-то завидую себе, в чем-то парням. Но лезть в ледяную воду всё-таки не хочу. И под влиянием всего этого в голове вызревает фото, которое надо снять. И мы его делаем, когда Кирилл с Гошей возвращаются.

   Завтракаем остатками вчерашнего пира. Неторопливые сборы. Казалось бы, всё – цель достигнута, спешить больше некуда. Но поход не окончен. Это только экватор. Надо ещё вернуться обратно.
   Прощальный взгляд, в душе желание вернуться, и – два неспешных часа пути до лагеря по разноцветной тайге пролетели незаметно и приятно. Солнечная погода, разноцветье, сухие ноги. Вода в ручьях и реке уже сильно очистилась, а значит и рыба прополоскала свои жабры и выйдет на свою рыбью охоту. Надо не зевать!
С ходу упаковываемся и на катамаран. Отход на север начинается в 17 часов.
На стрелке Бельдунчана с Курейкой высаживаемся на берег противоположный Путоранскому Подмосковью. Это низкий лесистый бережок, преимущественно из ивовых растений, переходящий в безрастительную песчаную косу, глубоко вдающуюся в Курейку. Кирилл снова уходит искать прячущихся от нас гусей. Мы с Гошей расчехляем снасти – он занимает косу, а я располагаюсь среди ивовых.
Заливчик привлекателен, здесь обязана быть крупная рыба! Я с тяжёлой артиллерией – мощный спиннинг, крепкая леска, большая блесна. Забрасываю и, ожидаемо, сразу же хват! Это явно не хариус! Где-то на глубине кто-то хочет перебороть меня, активно сопротивляясь. Но я медленно кручу-верчу и вынимаю щуку! Вопреки ожиданиям от борьбы, она не очень большая, но весьма резвая. Крутится как гимнаст на кольцах. Но недолго.
Вырезаю жабры и делаю второй заброс. И уже подводя блесну к берегу, вижу, как материализуется из воды внушительная торпеда! Неуловимым движением головы блесна исчезает в её пасти. Подсекаю! Есть!!! Но щука растворяется в воде. Катушка трещит, толстый спиннинг серьёзно гнётся, леска стравливается и режет воду в разных направлениях. Подмотка практически не получается и, играя удилищем, просто стараюсь держать леску в натяжении. Борьба нешуточная! Меня хотят утянуть к себе! Медленно-медленно перемещаюсь к косе, где легче будет вытянуть добычу на берег и, видимо, что-то ору. По песку бежит Гоша, с фотоаппаратом, снимая на ходу…
И вдруг, неожиданно, эта упорная схватка ослабевает. Как будто кто-то другой, там в воде, уже успокоил хищницу, и она просто висит тяжестью на крючке.
«Ихтиандр, сын мой? Это ты? Оставь кусочек!»

   Щука всплывает на поверхность, переворачивается кверху брюхом – полное ощущение уже простившейся с этим миром живности! Вытягиваю на песок – пятнистая хищница несколько оживает и снова замирает! А уж когда берусь за поводок, выволакивая подальше от воды, вырывается из рук в неистовой пляске! Ого! Значит притворялась!
Две рыбины нам больше, чем достаточно на сегодня, и мы снова пускаемся в плавание. Это расхожее заблуждение думать, что мы тут ловим без счёта. На самом деле всегда держишь в уме – что с ней делать, как сберечь. А в условиях, когда рыба вокруг есть – лучше каждый раз ловить свежую, чем забивать про запас катамаран. Куда её столько? Даже засолить и подвялить не получится. А рыбку жалко.
Через пару часов встаем на ночёвку. И вот что удивительно – огромные безлюдные пространства, а причалили наобум точно к месту стоянки какой-то из двух-трёх групп этого года. На галечном берегу темнели два квадрата высохших ольховых веток – подстилки под палатку. На одной из них располагаем наше жильё.
В воде рядом с берегом торчит большой камень, очень удобный для разделки рыбы. Пока разделываю щук, представляю, как далеко на Большой Земле собралась вся большая семья с родственниками на день рождения мамы. Поздравляют, смеются, стучат вилками и звенят бокалами, новостями делятся. Наверняка меня вспоминают. А я их. И полное ощущение, что все мы рядом. Так вот ты какая, нуль-кабинка! Эх, сейчас бы всех щукой угостить!..
Неожиданно вспомнилась мне телепортация из моего школьного детства. Расставаясь на лето с девочкой, с которой дружили, мы договорились каждый вечер в 22.00 смотреть на одну и ту же звезду. В книжке какой-то я такое вычитал. И садился я в деревне у бабушки на крыльцо и волнительно глядел в чёрное небо с дырочками космическими... И были мы рядом, и небо было ближе, и в голову текли мысли, прямо со звёзды, без слов...
Да, что-то покатило меня по волне моей памяти… всё-таки открывают Путораны колодцы времени…

После ужина, когда ребята пошли спать, посидел ещё у костра и поглядел на звёзды. Красивое оно, звёздное небо! С земли. Но такое далёкое. Вряд ли мы когда-то в космосе будем чувствовать себя так, как на Земле. Нет там ничего милей этого костра, напоминающего обо всём, воды, различными формами привлекающей нас, шелестящего за спиной леса, со своими обитателями…. Хотя некоторые в тайге не могут почувствовать себя, как дома. Кому страшно, кому некомфортно. А мне по нраву...   

Ладно, пойду, отмою вермишель, пригоревшую в кане...

С утра природа приготовила для нас подарки. Опять открыла нам своё, потаённое… Видимо, совсем за своих признала...
Сначала вдоль нашего берега, нисколько не стесняясь, прокурсировала мама-утка с подросшим выводком. Два утёнка-переростка плыли прямо у кромки берега, с почти постоянно опущенной в воду головой, где они что-то «пылесосили» на дне. Мама-утка и штук шесть утят поменьше шли чуть поодаль параллельным курсом: утка впереди, утята строем следом, всячески стараясь копировать движения мамы.
Я ждал, когда же «пылесосы» подойдут к остаткам вчерашней вермишели, что лежит на дне у камня. Соблазнятся ли? Но «пылесосы» это вам не городские «серые шейки», взращенные батонами и булками. Вермишель была проигнорирована.
В какой-то момент мама-утка всё-таки решила, что типы у костра на берегу, это не ландшафтный дизайн и крякнула. Моментально все нырнули и через длительную паузу вынырнули чуть дальше по курсу. И снова неторопливо продолжили своё размеренное шесвование. Позволяя запечатлеть их на все носители информации.
А едва отплыв от стоянки, встретили на берегу молодого лося. Сохатый решил посоревноваться с нами и рванул вдоль берега по песку, высоко подкидывая свои ходули.
И хоть мотор у нас не меньше восьми лосей, поначалу и догнать его не могли. А когда сравнялись, понял горбатый, что мы вырываемся вперёд, притормозил, подумал, и разумно свернул в тайгу. Мол, А НУ–КА, ДОГОНИ МЕНЯ ТУТ! И долго ещё плыл он над кустарником призывно темнеющим пятном…

Гора Олений лоб встретила нас совершенно преображенной! Стало понятно, что осень уже практически полностью раскрасила Путораны. И, если шесть дней назад ещё было лето, и солнце, хоть порой и сквозь дымку, но всё-таки весело заигрывало с нами, то теперь всё пошло в минор. В хороший такой минор, вдумчивый. И, что парадоксально, оптимистичный…
В одном из мест, где в Курейку впадала безымянная речушка и живописные плесы гостеприимно распахнули заливы, невозможно было не остановится. Кирилл побрёл с ружьём по берегу речушки, а мы с Гошей безуспешно пытались выловить кого-нибудь из-под воды. Но потом бросили это занятие и просто уже бродили по песчаным просторам, радуясь маленьким открытиям в таком далёком и уже таком близком краю. Разглядывали следы животных, любовались птицами, поражались формам береговых линий. Набили карманы причудливыми деревяшками и камнями. Но пронзительная тишина безлюдных просторов затягивала нас поглубже в тайгу.
На границе песка и леса нас ждали свежие следы «босого мужичка». Они тянулись в ту же сторону, куда ушёл Кирилл.
И что делать? А зачем нам медведь? Не, нам такие подарки ни к чему, не доросли ещё. Нащупали в карманах фальшфейеры и пошли выручать Кирилла. Мол, троих-то медведь всяко забоится. Но, не прошли и полкилометра, как увидели охотника, идущего навстречу. Одного.
Видел он следы, шёл с ними рядом. Незадолго перед нами зверь прошёл.  Домой, шёл, в тайгу. А гусей так и нету.
И только когда подошли к катамарану, в небе показался нестройный гусиный клин-слётка. Это была тренировка птиц к длинному перелету в тёплые страны. Вожак-тренер облётывал свою команду высоко в прозрачном небе. Так и кружили они, не обращая внимание на наше отравление.

Опять заскочили по пути в брошенные избушки, ещё кустиком курумницы угостились, чаю с её листиками закипятили и испили…
Погода хмурилась, гнала небольшую волну. Но места были уже не чужими, и от этого было веселее.
Вот слева всё также стоят в строю застывшие каменные «подводные лодки». А вот по правую руку проплыл дровяной склад, приветливо растопыривший свои лесины. Вроде как пятернями машет. Ну и мы помахали, мол привет! Узнают нас уже! Свои!
За полтора часа до темноты причалили у базы. Залив сильно изменился. Бочка, в первое наше посещение лежавшая метрах в пяти от воды на берегу, теперь была полузатоплена метрах в трёх от берега. Пришла вода.

Осенняя спокойная тональность выглядела совсем домашней. А когда вошли в избу, непередаваемое ощущение крыши, стен и обстановки сразу улыбнуло – мы дома!
Успели и разгрузиться, и печь затопить. И снасти поставить, и в бане ополоснуться. Ну и ужин, конечно! К продуктам вернулись!
Ночью моросил дождь, но его шуршанье было весьма приятным в защищенной уютности таёжного жилья. Завтра никуда не идём - будем дневать на базе.
 

14. Днёвка.
Большие и малые круги. Машина времени. Невесомость. Точка избы.

Днёвка! Как много в этом слове!
Утренний улов прекрасен – налимы, пара гольцов, окунь, хариусы. А есть ещё и головы щук.
Значит будет тройная уха, жареный налим, сугудай из гольца! Окуня на решётку! И немножко юколы получится.
Ждали нас и присоленные в прошлый раз рыбки. Они немного подвялились и сочатся жирком, призывая – «вкуси меня!» ММММММММ!!! Пощипали им плавники-перышки, попробовали и поняли – самое то!
По плану вечером грандиозный банный день! У бани один минус – до воды метров 150. Оптимизируем мой бельдунчанский опыт и с помощью большого гермика и двух носильщиков быстро заполняем водой все банные ёмкости. Затапливаем печь – пусть вода и камни греются. А мы отправляемся по другим важным делам – углубленное исследование окрестностей, заготовка дров себе и будущим постояльцам, уборка территории и жилого пространства, разделка и заготовка рыбы, приготовление еды на обед и ужин и много чего ещё.
Территория базы обширна. Вокруг неё осенняя путоранская тайга: просторная, мягкая, ягодная… Большой круг исследований упирается в живописную горную речку, с чистейшей водой, раскидисто впадающую в озеро. Сюда мы приходили на кате рыбачить. Теперь вот пешком притопали.
Малый круг – постройки и причальный берег. Основная часть строений изрядно обветшала и пришла в негодность. Лучше всех сохранились, как ни странно, места общего пользования – баня и туалет. Это строилось на века. Нашли так же огромный склад, частично глубоко вырытый в землю. «Чёрная пятница» в нём закончилась давно. Под драной крышей, в открытом всем ветрам помещении остался лишь ржавый металлолом из капканов всех калибров. Рядом склад ГСМ с пустыми ржавыми бочками. На берегу строения без стен с сопревшими сетями.
Основная изба, в которой мы разместились, снаружи смотрится бодрячком, но, если не принять срочных мер, может уйти безвозвратно. Самое малое, что надо сделать – это перекрыть крышу. Нам это сейчас не под силу, поэтому Кирилл берется за дрова, я за рыбу, а Гоша ввязался в генеральную уборку дома.
Пока всё пилилось, кололось, носилось, разделывалось, варилось и засаливалось, Гоша вымыл полы и…… Внимание! Окна!!! Стало светло и ясно! Хоть на улице было и не солнечно. 
Да тут можно жить!!! И хорошо жить!
Это уже глядя на поленницу и тройную уху! Потом решили, чего глядеть! И пообедали со вкусом. Уха была сытнейшая!
Обнаружили и портативную машину времени. Кирилл при заготовке дров пилил поваленные ветром сухие стволы лиственниц. И заинтересовался лиственничным спилом. Диаметр спила всего сантиметров 12, а годовых колец больше 240-ка! Больше двух веков лесу вокруг! А на вид и не скажешь! Очень молодо выглядит! А поди ж ты, ещё до революции зародился! Каждое кольцо – своя история! Над миром бушевали и наполеоновские войны, и гражданская в Америке, первая, да и вторая мировая... Да чего только не было за это время у суетного человечества, а деревья тут росли, и растут, и будут расти, вбирая в себя всё самое лучшее из этого сурового края.

Встретилась и аккуратная стеклянная поленница пустых бутылок. Захаживали люди сюда. И недавно захаживали, отмечались. Ассортимент изысканный: тут тебе и вина, и виски, и шампанское. А вот ром так и не нашли. Хитер Билли Иванович.

К вечеру приготовили всё для праздничного стола и пошли в баню. Погода шептала ласковые слова десятиградусного тепла, ветер упрятался куда-то в мох или улетел в дальние страны, а баня так дышала жарким и уютным теплом, что, зайдя в неё и забравшись на полок, замерли от восторга и охватившей истомы. Никогда я ещё не погружался в такую негу, хотя вроде есть с чем сравнивать.
Необжигающая, но плотная, напористая жаркость лиственничного сруба шестичасового прогрева, мгновенно укутывает так, что не шелохнуться. Тело расслабляется, кожа размягчается, поры открываются – пот путоранскими ручьями бороздит по телу дорожки и падает водопадами. А ты медленно, но верно наполняешься живительной энергией тайги.
А плеснёшь на каменку – и…ЭХХХХХХ-МААААА!!!! Как обнимет, да проймет тебя... – до самых до окраин… И только голову пригнёшь, рот рыбой раскроешь, да воздух хватаешь - ОХОХОРОШШШООООО!!!!!
Потом веничком дубовым, специально прихваченным с собой в дальние края, повертишь под потолком, разгонишь плотность парную, от запаха разомлеешь, да легонько, но с оттяжечкой ласковой, пройдёшься по разогретому телу!!!... Все клеточки заиграют, запоют осанну русской бане… И за стеной осенняя симфония, контрастом ощущенья умножает…. Сколь не набегай осень-зима, да в бане не страшна ты никому…
Испотевший, рукой размягчённой, черпанёшь ковшиком из ведёрка заготовленной водицы чистой, прозрачной – еле держишь его, упадаешь в него лицом и сама она в тебя втекает и по тебе бежит… И мало ковшика…., второй черпаешь…. а вода тут же через поры вытомляется, вычищает тебя всего изнутри……
Грелись долго и жадно, полной грудью вдыхали, а потом не спеша шли по мягкой траве босиком тёмной ночью к заливу…
Вошли в воду и упали всем телом в невесомость. Лицом в воду, сердце редко в ушах отдаётся, и дышать не рвётся тело… набралось кислорода-то… и зависаешь в воде так, как будто где-то высоко над миром...
И вот медленно переворачиваешься на спину, а над тобой небесная пропасть во все горизонты, кое-где с подмигивающими звёздами. Вдыхаешь медленно этот звёздный воздух. Ни волнишки на воде, ничего не колышется, ни огонечка не видать… Вообще всё вокруг недвижимо, как умерло. А ты-то знаешь, что оно всё живое!
Встаёшь, обездвиженный, на песчаное дно, со всех сторон поддерживаемый озером, удивительно тёплым, и вроде не пил крепче воды ничего, а хмельной и радостный, и мыслей никаких! Только крупнокалиберное счастье со всех сторон! И даже проорёшь об этом всем горизонтам, но без баловства, а песней, внутри себя: «Я люблю тебя жизнь!». А тебе эхом, так тихонько: «...и это взаимно!!!»

Не за этим ли мы отмахали столько километров, таскали рюкзаки-канистры туда-сюда, волокли катамаран, мокли, били ноги, дышали мошкой, глядели в лицо водопадам, держали рыбу в ладонях, здоровались с животным миром …
Чтобы стоять вот тут абсолютно голыми под этим небом среди безлюдной на сотни километров тайги и радоваться жизни!
 Вот она, настоящая свобода, как выглядит! И даже двигаться не хочется – так всё хорошо!!! Ну, всё нам раскрыла мать-природа. Даже в себя пустила – смотрите, мол, вот вы сейчас по новой нарождаетесь, не забудьте это!
И силой наливаешься, бодреешь на глазах и снова в баню, греться уже с новым всё возрастающим желанием. Поддаёшь парку в охотку, вениками чехвостишься, воду чистую холодную жадными глотками прямо из ведра и снова в озеро…
А потом уже совсем распаренные, отмочаленные, со скрипящей кожей, завернувшись в чистое, возвратились в натопленную избу и…
О! Замрите все!!! ШЕСТЬ БУТЫЛОК ПИВА В СТЕКЛЕ!!!!! Да, шесть!!! Это не опечатка! И в стекле! Протащенные через все пороги, ради вот этого праздника! Всего шесть, по две на брата! Но это лучшее пиво, которое мы когда-то пили. И никогда не сравняться эти 3 литра с тем огромным выбором где-то там далеко… никогда! Каким бы не было то расхваленным и свежайшим… всё пустое…, а эти две бутылочки на брата здесь бесценны. Потому что дорога ложка к обеду!
Наливаем в кружечки из запотевших бутылочек, и со значением, первый долгий глоток! С обязательным выразительным выдохом после! Волшебно!
И охватывает тебя доброта и любовь ко всему миру, широкими полными объятиями охватывает, не стесняясь, растекаясь улыбками, воспоминаниями и какой-то уж очень душевной и неторопливой историей из жизни. Про то когда, и с кем ты ещё волшебно пиво пил.
И, вспоминаю про общагу студенческую 80-х, где пили мы жарким летом советское «Жигулёвское», прямо из холодных бутылок, без стаканчика, из горлышка, а друг Лешка Петров наизусть декламировал нам про «северную тоску по пиву» Евгения Евтушенко:

«А вот пива,
товарищ начальник,
не сбросят, небось, ни раза…»
«Да если вам сбросить его —
разобьётся…»
«Ну хоть полизать,
когда разольётся.
А правда, товарищ начальник,
в Америке —
пиво в железных банках?»
«Это для тех,
у кого есть валюта в банках…»
«А будет у нас «Жигулёвское»,
которое не разбивается?»
«Не всё, товарищи, сразу…
Промышленность развивается».
И тогда возникает
северная тоска по пиву,
по русскому —
с кружечкой,
с воблочкой
— пиру.
И начинают:
«Когда и где
последний раз
я его…
того…

Да, боже мой, братцы, —
в Караганде!
Лет десять назад всего…»
Теперь у парня в руках
весь барак:
«А как?»
«Иду я с шабашки
и вижу —
цистерна,
такая бокастая,
рыжая стерва,
Я к ней — без порыва.
Ну, думаю, знаю я вас:
написано «Пиво»,
а вряд ли и квас…»
Барак замирает,
как цирк-шапито:
«А дальше-то что?»
«Я стал притворяться,
как будто бы мне всё равно.
Беру себе кружечку, братцы,
И — гадом я буду — оно!»
«Холодное?» —
глубокомысленно
вопрос, как сухой наждачок.
«Холёное…»
«А не прокислое?»
«Ни боже мой —
свежачок!»
«А очередь?»
«Никакошенькой!»,
и вдруг пробасил борода,
рассказчика враз укокошивший:
«Какое же пиво тогда?
Без очереди трудящихся
какой же у пива вкус!
А вот постоишь три часика
и столько мотаешь на ус…
Такое общество избранное,
хотя и табачный чад.
Такие мысли, не изданные
в газетах, где воблы торчат.
Свободный обмен информацией,
свободный обмен идей.
Ссорит нас водка, братцы,
пиво сближает людей…» * 

  Лица светятся у каждого в свете лампы-фонарика, рыбка, подвяленная, так и тает во рту, дровишки в печке трещат... и понимаешь, что мы в лучшем месте на земле!
И не кончаются эти шесть бутылок, разливаются по кругу и каждый глоток этой живительной влаги тут – «отрада, многим незнакомая».
 А потом уж и разные блюда вечера танцуют свои ритуальные северные танцы. Хорош и сугудай гольцовый с маринованными огурчиками, и окунь, запечённый на решётке, и томлёный с овощами и специями налим… Как местные артисты, балуют они нас своей неповторимой оригинальностью...
И нет ни времени, ни пространства…только мы в ожившей брошенной заимке среди бесконечных годовых колец …

А камера ползет всё выше и выше…изба, залив, озеро, горы вокруг, Курейка в разные стороны петляет, где-то вдали на севере «Чум Коваля» с Иванычем, сбирающимся встречать нас у Большого Курейского водопада… А с другого края экрана Бельдунчанский водопад…
Панорама расширяется, круг увеличивается и южнее уже видно озеро Тембенчи, а рядом с ним озёра Виви, Някшинда, Агата, реки Северная, Нижняя Тунгусска, посёлок Туруханск, а вот и всё плато целиком, Красноярский край, страна, планета…, эка, какие размеры! А мы тут, в точке избы, и немного гитарных переборов…
Уже подошёл и чай с листиками дикой смородины, и сухарики, заботливо заготовленные ещё дома. Печка гудит, тепло… много ли человеку надо...
...Спать ложишься на чистой простынке, специально ждущей этого случая! Растягиваешься и мысли крыльями замахали, замахали…и от их ветерка засыпаешь…


*отрывок из поэмы "Северная надбавка" Евгения Евтушенко

15. По течению.

 Раздача слонов. Потеря. Час как день. На сцене. Последний порог. «Шьорт побъери!»
Утро встречает нас тёплым осенним солнцем, улыбающимся, играющим зайчиками на бревенчатых стенах.
Ну и как быстро покинуть это обжитое место? Да никак. Вот и бродим туда-сюда, вроде все при делах, а не движемся…
Прикидываем, чем можем поделиться с будущими гостями этого гостеприимного дома, собираем всё, что расползлось по углам, пакуем рюкзаки.
В процессе сборов выясняю, что исчез плеер. Поиски ничего не дают. Припоминаю, что последний раз он плыл со мной позавчера на катамаране. А теперь в куртке только наушники. Видимо, нырнул плеер. Будет теперь Анаму развлекать моей библиотекой… Да, напевать «Пинк Флойд» и Андрея Чернова по прозвищу «Альпин».
Хорошо, что перед этим я успел вынуть из него флешку в 64 гига со всеми дневниковыми видеозаписями похода. Успел спасти, переставив в налобную камеру. А музыка мне пока не нужна.

Оставляем на столе продуктовый запас – непопулярная у нас вермишель (брали под уток), делимся сгущёнкой, солью и сахаром. Аккуратно выкладываем в контейнер на столе какие-то специи. Кладём баллон с газом, зажигалку. Вешаю на стенные гвозди майку, кепку. На топчане прописывается исправный надувной матрац. В бане на полочке два куска хозяйственного мыла. В предбаннике избы аккуратная поленница.
Напилили себе и друзьям на подарки плоских лиственничных скрижалей. Для домашнего изучения.
Пишем записку – кто и когда гостил в избе.
Напоследок, опять нажариваем рыбы, да и с собой прихватываем полный кан свежеразделанных налимов. Вечером очень пригодятся. Тушёнки больше нет. Снимаем чуть обсохшую юколу, аккуратно складывая её в найденную картонную коробку.
Двери в избу оставляем открытыми. Как велел Иваныч, коробку с испорченными огурцами снова водружаем перед входом.
И долго прощаемся с гостеприимным местечком. То присядешь на берегу безмятежного залива, любуясь разноцветными берегами и огромным небом, то прогуляешься по ближайшему ягоднику, лакомясь спелым вкусом осени, то вдумчиво пройдёшься взглядом и фотоаппаратом вокруг, стараясь запомнить это место сегодняшним.
Отходим в 16.00. Залив не шелохнется, натуральное зеркало. В него глядятся, отражаясь и множась, осенние берега и горы – глаз не оторвать! В лежащей в заливе полузатопленной бочке оставляем живого налима. И ему там комфортно, и чайки не досаждают. А если наскучит – всегда может покинуть домик.
Медленно идём вдоль берега, представляя, как мы снова вернёмся сюда когда-то.

Всё что мы проходили за два с половиной дня, когда поднимались сюда, пролетаем за 2,5 часа! Час, как день! И если на спокойной Анаме мы ещё как-то могли оценивать окружающий пейзаж, в сравнительном анализе с виденным ранее, то на стремительной Курейке это почти невозможно. Скорость реки + скорость мотора не дают возможности тщательно разглядеть берега. А они неузнаваемы!
Только и слышится на борту: «Ничего не узнаю...», «Это, те самые пороги?» «О, кажись мы тут стояли! Или нет?»
Картинка мелькает, на неё наслаивается следующая и следующая. С Нерунгдой не успели толком и поздороваться. «Бывшее дно» случайно угадали по верхушке затопленного монумента Неизвестного. Но оценить новый дизайн не смогли, унесло нас дальше. Галечный остров с двумя рукавами проскочили по знакомой протоке, но поняли это, когда она уже была позади.
И только «Колизей» ни с чем не спутать! Виден издалека и прекрасен собой! Огромные отвесные скалы нависают над противоположным низким берегом, со «сценой» на переднем крае.
Не доплывая «сцены», остановились на старой, легко узнаваемой, стоянке. И снова, как будто дома! Всё знакомо, приветливо и радостные пищухи заждались! Они тут же устроили перекличку: «Приехали! Приехали! Те, которые хариусов ели! Да, ещё налимов привезли!»
Неспешно и с чувством организуем кухню-столовую в замшелых береговых камнях. Палатку устанавливаем на старом месте, поскольку за эти дни ничего не обрушилось на него сверху. Пищухи с интересом наблюдают.
Так же плавно начинается аперитив, во время которого Кирилл раскалил сковороду и занялся налимами. Порция за порцией прибывает жареная рыба к столу, ароматом аппетит нагоняет, наполняет ужин! 
Вечер под открытым небом, в тёплой дружеской атмосфере, под гитарный аккомпанемент, отгоняющий темноту.
Утро отдаём экскурсиям. Гоша залез на господствующую вершинку и был этим превелико доволен! Я познакомился со «Старым Замком» и понял, что приём гостей в нём давно закрыт. Потом парни сгоняли на «сцену», а я искупался. А по приходу ребят тоже решил зайти на «сцену» с чёрного хода.

Иду, наливная бордовая брусника лопается под ногами. Непорядок! Останавливаюсь хоть немого проредить её. Вкус исключительно путоранский!
Хорошая нынче осень в Путоранах – мягкой теплотой укрывает, красок не жалеет, урожаем балует. На краю «сцены» ложусь в мягкий, как мех, мох, и долго разглядываю окрестности и залив внизу, где неделю назад шесть раз забросил и 6 раз вытащил килограммовых хариусов.
Картинка преобразилась. Залив наконец соединился с протокой, теперь там движение и жизнь. Галечный «партер» несколько подуменьшился. А вот стоящие вдали «яры-миры» с «пылью веков» визуально не изменились. Хотя, наверняка, пару тонн воспоминаний сбросили. «Оазис» перед ними заметно окрасился золотом.
И таёжная жизнь вокруг не утихает – то пищуха встанет на передние лапки, удивляясь огромному миру вокруг (это ты ещё за поворот не заглядывала), то орлан-белохвост в небе покружит, то народившиеся водопадики в «Колизее» глаз порадуют.
Что мог снял, остальное запомнил. Пора двигаться дальше!
А когда отплыли со стоянки и встали ненадолго половить рыбку в заливе «Шесть хариусов», то в этот раз не поймали ни одного. Пробила вода дорогу этим ребятам в протоку, есть у них теперь более интересные соблазны, чем наши железяки. Да и пусть! До новых встреч!
До Шадринки долетели, весело подпрыгивая на волнах. Вышли на берег, включили рацию. Как там Иваныч, прибыл ли встречать нас на Большой Курейский водопад, как было договорено?
 – Иваныч, приём, как слышишь?
И не успели клавишу отжать, как весь эфир заполнился таким знакомым и таким долгожданным голосом:
– Где вы ходите???!! Устал ждать! Вся еда уже кончилась!» – и что-то ещё кричит нам неутомимый путешественник, соскучившийся по живому слову… 
– Иваныч! Мы на Шадринке!
– Отлично! Как сходили? Заберите баллоны от драного ката и две трубы от печки!
…и что-то ещё. Всё в одном сообщении спешит выложить: не терпится узнать, как мы, да и попутные дела не забыть.
Минут 10 переговариваемся. Вкратце обрисовываем ему ситуацию. А он нам. Оказывается, уже два дня, как сидит у водопада Владимир Иванович в ожидании нас. Одними хариусами питается. Без дела, конечно, не остается – там у него тоже забот хватает.
– Ладно, всё сделаем, Иваныч, всё заберём! Скоро будем у тебя!

Вынули мы из драных оболочек катамарана внутренние баллоны. Скрутили их, сунули в мешок и под рюкзаки. А сверху на наш хабар легли бывалыми, всё повидавшими стволами, печные трубы. Почти как пушки смотрятся. А это уже боевой «корабь» получается!

Первый порог проскочили с ходу, а вот перед последним остановились сильно заранее. Уж очень он издалека виден был своими пенными шапками и разлетающимися брызгами. Подошли, поцокали языками. Огромная «бочка» с ямой метровой глубины у правого берега. У левого камни и есть небольшой проход посредине, в который надо попасть очень аккуратно. И как-то сильно этот порог изменился после нашей предыдущей встречи. Прибытие воды сделало его более проходимым, что-ли.
Заработала рация:
– Где вы?
По напору вопроса казалось, что Иваныч сейчас вылезет из динамика.
– Иваныч, мы у последнего порога! Сейчас будем его проходить! – доложились довольные собой.
– Как проходить? Да вы что?! – не на шутку разволновалась рация. – Обносите!!!
– Да он в принципе нормально выглядит! Вполне проходимо!
– Тогда идите правее!! – полошилась рация и сыпала, и сыпала советами.
– Там слева есть проходик.
– Слева не пройдете! Там камень под водой!
Минут десять Кирилл слушал вводные инструкции, пытаясь нарисовать свою картину, но было видно, что что-то не складывается в показаниях. Радиостанцию передали мне.
– Ваныч, парни пошли к кату, я буду снимать прохождение. Всё норм, не переживай!
– Как пройдете – отсигнальте!!!
– Непременно! До связи!
Гоша с Кириллом ушли, а я, обвешанный аппаратурой, принялся искать откуда выгоднее снимать видео. Солнце било прямо в глаза и везде было не очень удобно. Решил оставить «гоупро» на лбу и Гошин фотоаппарат. С бОльшей аппаратурой мне всё равно не управиться, да и проскочат мимо, наверняка, очень быстро.
Когда катамаран вышел на середину реки, я включил камеру, а когда он подошёл к «бочке», успел два раза нажать на кнопку затвора Гошиного фотика и аккумулятор сдох.
А прошли шикарно, но как-то скучновато. Ни тебе оторвавшихся гермиков, ни утонувших рюкзаков. Даже весла не потеряли и забрызгались несильно. То есть рассказать особо нечего, кроме зашкаливающего адреналина. Но на фотках и видео его не видать, хотя бурлящая вода всё-таки создавала антураж.
Поэмоционировали, доложили в штаб, что «Порог прошли, через десять минут жди!» и оттолкнулись от берега в предвкушении встречи за поворотом с Дерсу Ивановичем.
Идём, улыбаемся. Солнце пригревает. Представляем, как обниматься будем после долгой разлуки.
А за поворотом... мать честна!!! ЙЕттишь тышь-мышь!!! Что это?!!!
А впереди высокие бурлящие валы, перекрывающие всю реку поперёк, посредине какие-то скалы и никакого Иваныча не видать… Да и вообще картинка не водопадная… Да что тут вообще без нас такое случилось???!!! Резко причаливаем к ближайшему правому берегу, якоримся и бежим вперёд по берегу...
 «Шьорт побъери!!!! Шьоррт!!!!!!!!!!!!»...............



16. Северный плен.

Ошибка. Долгожданная встреча.  Парень в шубе. Чистая энергия. Мокрые дела. УУУУХХХ!!! Скользкие пули. Снова дома. Этого не увидит никто. Отражение вращения Земли.

Да как же так?!! Это просто невероятно! Но!!!
Оказывается, вот он последний порог! А то, что мы перед этим проскочили, удивляясь, предпоследний был. А который перед ним, вообще, раньше шиверкой был, мы его поэтому и не запомнили.
Ё-маЁ!!! А этот нам не пройти с ходу то, да и не сходу тоже… маневрировать надо шустро, а это не про нас. Будет тут вам и гермики, и рюкзаки в воде, и мы с ними…
В общем, ситуация, Иванычу-то доложили, что последний порог прошли – он на берегу ждёт, а мы… А мы застряли… Хватаю рацию - «Иваныч, Иваныч!», а рация молчит. Всё, бабасики! Поди она у него подсела и теперь будет Главный по Курейке в неведении метаться, что нас нет.
Надо ускоряться. Что-то предпринимать. Впервые с начала похода время полилось водопадом...
Так, ладно, сплавом не пойдём, больно неповоротливо наше судно. Провести на верёвке около берега тоже не выйдет – струя мощна, вырвет катамаран, а за поворотом Большой Курейский водопад… скинет в него и перемелет.
Или попробовать провести? Советуемся, прикидываем…
Неожиданно рация затрещала – «Приём, приём!..», «Иваныч, мы ошиблись!», «Что?..» и всё…
Видать и вправду аккумуляторы сели у Наставника. Два дня нас вызывал, да и сегодня уже много поговорили… и что сейчас там рисует себе бегающий на водопаде Учитель Ваныч, мы хорошо представляем. Сами бы так же бегали на его месте…

Надо срочно принимать решение. И принимаем – обносить.
Ох, как мы уже от этого отвыкли! Отвыкли, расслабились. А на катамаране-то вещей! Рюкзаки, гермики, мешки, курмницы, каны, удочки, весла, бензин (хорошо, что мало), мотор и даже две печные трубы….
Таскаем. Время идёт. Рация молчит. Напряжение растёт.

И вот когда взялись перетаскивать катамаран, заверещала связь.
– ВЫГДЕ?!!!! - именно так. Крупными выразительными буквами без пробелов!
И голос такой, что не по себе.
– Иваныч, мы у порога!
– У какого порога?
– У последнего!
– Как у последнего? Вы ж его прошли?
– Мы перепутали, ещё один остался! – ну, чисто дети.
Хорошо Учитель обучен с детьми работать.
– Слава Богу! Я уж надумал всякого! Но смотрю, на воде нет ничего. Ну, так вы чего решили-то?
– Обносим!
– Правильно! Не вздумайте проходить его!!! Я вам сразу сказал!
– Да уж всё перенесли. Кат остался.
– Давайте, жду! Хорошо вторая рация была, сбегал за ней в избушку!
Нет, не усидит этот человек в бездействии. Не удивились бы если б через полчасика уже тут был, кабы вторую рацию не нашел.
Наконец, перенесли катамаран, спустили на воду, загрузили ускоренно, крепить шибко не стали, всё равно за поворотом выгружать. Иваныч ещё раза четыре звонил.
Осталось от берега отойти и ударную струю пересечь. Она раз в 20 секунд ооочень ударна! Сложение волн.
Считаем волны и…старт! Рванули от берега наперерез ударной струе, вошли в неё и…  Ййех!… потащило, потащило нас обратно! И каменный берег стремительно приближается! Как-то отстраненно спокойно смотрю на надвигающуюся скалу.
Но вытащил Кирилл!!! Ушли от столкновения. Ура! Всё! На спокойную воду вышли!
А Курейка тут так обманчиво тиха! Ничто не предвещает, что за поворотом она падает в ущелье и с 13 метровой ступени.
Вот и поворот, а воон и ОН! Наш Человечище! На берегу, машет, машет! Сюда, мол, ходи! Туда не ходи! Да мы и сами видим облако водяное, окутывающее трещину в реке! Левей, держаться! Левее! А по спине холодок. Подойдёшь ближе – утянет в щель, никакой мотор не поможет.
Но ушли от водопада, к Иванычу пришли.
Эх…вот так уезжаешь подальше от людей, в безлюдные места, а как встретишь там такого человека, так от радости сердце выскакивает!
– Иваныч! Это мы!!!
Причаливаем к плоской каменной площадке, вываливаемся обниматься! Как будто сто лет не виделись!
– А все уехали! И Женя, и егеря! Во всей тайге только вы да я! – Иваныч успевает и новости сообщать и по спине хлопать. – Ну как вы?..
– Давай, мы всё выгрузим, а потом сядем, расскажем...
Да нету, нету терпежу ждать столько и Иваныч начинает рассказывать своё.
– А я тут с медведем встретился!
– Да ну?!!! –- всякая разгрузка прекращается.   
– Да! Вот как с тобой! Егеря улетели, я через несколько дней мимо их балка проезжал, решил остановиться, поглядеть, всё ли нормально с домом их пластиковым? Поглядел, вроде цел. А назад к катамарану иду, гляжу, а возле ката уже стоит приятель в шубе и смотрит на меня с любопытством. Я ему - кыш, уходи! Это моя территория! А у самого ни ружья, ни ножа! В кармане даже зажигалки нет и фотоаппарат в куртке на катамаране. А медведь так внимательно смотрит, слушает и даже как бы кивает. В конце концов, видать понял что-то, отошёл…
Я к катамарану, фотик хвать, а мишка тут как тут опять! И снова весело на меня смотрит. Мол, что это ты там схватил? Может и мне надо? Поговори со мной ещё, двуногий! Я за фотоаппарат, а там флешка забита, ни кадра, как назло! Пока стоял, выискивал что стереть, да с мишкой разговаривал, мишка ждал. А как только снимать начал, разочарованно пошёл восвояси. Но три кадра сделал! Гляньте!
Ну, Иваныч! Ну, натуралист! Как же так! Ничего не боится!
Эх, соскучились мы по кипучей энергии Ваныча, ну чисто тунгусский метеорит! А не зашит ли у него где-то в поясе кусочек внеземной материи? Иначе, откуда столько прыти-то?!
– Да пойдёмте к костру, вещи успеются!
У костра на рожне запекается хариус, в костре стоит алюминиевый бидон с водой.
– Чайника нет, вот бидончик приспособил. Чая тоже нет – бруснику завариваю.
Не пропадет нигде этот могучий человек.
– Сейчас Иваныч всё будет – и чай, и сахар!
– И сахар?!
– Да, полно осталось – почти не пользуем! Держи!
– Это вы зря! – насыпает полную горсть из неполной пятилитровой баклажки и отправляет в рот. – Сахар, это чистая энергия! Это в городе он сладкая смерть.
Достаем котелки, чайник, продукты… Быстро разгружаем кат. Палатку парни решают ставить прямо на каменной площадке у водопада.
– А если вода поднимется? Палатку в водопад смоет! – это уже я разволновался.
– За ночь не подымется! – так уверяет метеоролог Владимир Ваныч. И парни с ним согласны. А я чего-то сомневаюсь.
Катамаран затаскиваем повыше на берег. Иваныч с ребятами начинают его разбирать и прятать по укромным уголкам прибрежной тайги. В свете последних событий оставлять на виду ничего нельзя.
Я взялся за кухню. Надо со вкусом отметить встречу.
Потом у костра уже в подробностях делимся впечатлениями и взахлёб рассказываем о приключениях. Иваныч слушает и радуется, что всё у нас получилось.
– Иваныч, а ром то мы не нашли!
– Да? Я разве не сказал, где он спрятан?
– Нет!!! - хором мы.
– А я думал сказал!
– И часовню не отметил на карте!
– Тоже забыл, разве ж всё упомнишь.
Хитрит Иваныч. Понимал, что всё не успеем и не давал повода отвлекаться от главного, от Бельдунчанского водопада.
– Шереш ещё раз поднимался – пива вам привез! – умеет Иваныч увести разговор на более высокую ступень. – Вот баню затопим, пошикуем!
Вечером, когда уже начинает темнеть, уходим с ним вдвоём ночевать в небольшую избушку, прилепившуюся среди густого подлеска над водопадом.
Затопили печь, разговоры разговариваем. На минутку замолчали – а по крыше-то – стучит! Дождь!!! Как же парни-то?
– Да ничего, – успокаивает Иваныч. – Смыть не смоет. Разве что снизу подмочит. Успеют убежать!
Очень оптимистично. Лежу, прислушиваюсь, не ползут ли мокрые парни.
Утром так и вышло, как сказал Главный по погоде. Промокла и палатка, и спальники. Но критичного подъёма воды не было. Только ребятам пришлось рано подскочить.
 После завтрака таскаем вещи подальше, за водопад, чтобы спустить груза на стоящий внизу катамаран Иваныча. Основательно укладываем и увязываем на носу судна груду-волнорез из наших вещей.
 – Как я сюда поднимался, вам лучше не рассказывать. Думал, утону! –жизнерадостно объявляет Великий Кормчий. – Вода-то поднялась, и стало в каньоне существенно сложнее по порогам вверх идти. Так что вяжите всё крепко. 
– Эге…, – подумали мы, вспоминая, что было две недели назад. Когда нам пришлось обносить груз по скалам, а Иваныч на пустом кате прошел сложный участок один. И с ещё большей внимательностью стали укладываться и увязываться.
– Нам надо пережить 5-6 минут. Если есть камеры – включайте! Сейчас у вас будет путоранский аттракцион!
Усаживаемся. У каждого своё оборудованное место. Я сижу на топливном баке, а держусь за лямку ближайшего рюкзака, сцепленного с остальной грудой. Парни тоже спрятались за волнорезом, держась кто за что. Иваныч, усаживается позади на складном кресле, привязанном к кату. Как бы не сложилось это кресло вместе с хозяином – проскакивает неспокойная мысль. Но хозяин полон решимости. Одна рука на руле, второй сжимает «вожжу» из тянущейся с носа причальной верёвки. Это, чтобы на волнах держаться.
– Готовы?!!!
– Угу, - что-то мычат в ответ покорители Бельдунчан.
– Ну, погнали!
– Ну, погнали.
Первые минуты ничего не предвещало ничего. Уже успокоившаяся после падения с Большого Курейского водопада вода, разводя круги омутов, неторопливо, но уверенно, текла между отвесных скал. К берегу, если что, не причалить и не выбраться на него. Это я так, мимоходом отмечаю. Да и не надо выбираться – выпадешь, течением всё равно вниз понесёт.
Выходим из-за поворота и О-О!!!! Открывшаяся перспектива реки вся в подпрыгивающих то тут, то там солидных бурунах!!!
«ОЙ, Ё!! Аргентина - Ямайка!!!!» Врубаю «гоу-про» в ожидании супервидео. И тут же забываю об этом, потому что внимание захватывают надвигающиеся пенные валы!
УУУУХХХ!!!
Как в воздушную яму, падаем мы вниз, мотор сзади захлебывается в пузырящемся вихре, прокручиваясь вхолостую, но снова хватает лопастями воду, выталкивая нас наверх гребня…
«ВПЕРЁД!!!»
 УУУУУУХХ!!! Снова вниз, вверх и так ещё несколько раз…
Проскочили первую преграду, но это только начало, впереди метров на триста «бело-бархатные розы» и «шипы», ну, в смысле, объёмные водные фигуры и торчащие камни.
Но паники нет, есть какая-то покорность и вера в Иваныча. Всё получи….
БАБАХ-БАБАХ-БАБАХ!!!!!!…ХЛОБЫСТЬ–ХЛОБЫСТЬ-ХЛОБЫСТЬ! Катамаран падает в яму и, не успевая вылезти из неё, влепляется в огромные волны, которые бьют прямо в волнорез из рюкзаков и гермомешков на носу. Большая часть воды успешно перелетает эту груду, и наотмашь бьёт нам по лицу, заливая целиком! Отличные куртки нам на предприятии подарили – совершенно не промокают! А вот Кир капюшон не надел, и вся вода стекает ему за шиворот внутрь куртки.
БАБАХ! БАБАХ! Очередной слалом! И вот! Впереди узкие скальные ворота и крутая «бочка» с левого борта…а в ворота уходит собранный изо всей нервной воды клин…УУУУУУУУУУУУУУУХХХХХХХХХХХ!!!!!!!!!!! Скорость увеличивается ещё и….
Резкий удар отбойной струи! БАМЦ!!! ВТОРОЙ БАМЦ!!! ТРЕТИЙ……И, неожиданно, наша груда вещей на носу начинает рассыпаться!!! Нижний гермик скользкой пулей вылетает из-под рюкзаков и теряется в волнах…БАБАХ!!!!! Та же участь постигает следующий и что-то ещё….
ВСЁ! Со следующего удара двинутся рюкзаки. Но они все сцеплены между собой, а значит повиснут с какого-то борта, катамаран потеряет маневренность и управление и его начнет колошматить… Слышен какой-то крик.
– ГЕРМИКИ!!!!
О, да это я ору!
– ЛОЖИСЬ!!!
Нет, это не я ору, это Гоша! Да нет, это все орут!
Прилипаем к рюкзакам, раскинув руки!
БАХХХХХ!!!!!!!!!! БАХХХХХ!!!!!!!!!! БАХХХХХ!!!!!!!!!!......
Холодный удар, влепляет в лица водяную плюху!!!
Держимся!!!
Представляю, как это будет выглядеть на видео! БАХ! БАХ! Ещё серия ударов! Видим, как в раздвинувшихся рюкзаках опасно трепещет весло. Но мы держим рюкзаки, их смоет только с нами. 
БАХ!!!! Весло уходит вслед за гермиками.
– Всё! Главное прошли! – кричит Иваныч.
Как? Так быстро???
Устояли рюкзаки, хоть и сдвинулись. «Минометные трубы» устало обтекают.
Течение немного замедляется, хотя нет – это моторист сбросил газ. Разворачиваемся и ищем потери. Вот весло! Хвать! Красный и белый гермомешки поплавками болтаются в пляске волн у разных берегов. Аккуратно по очереди подходим к ним и затаскиваю их на борт. Больше ничего не видать, люди все целы! Только Кирилл вымок с ног до головы и с головы до ног.
ФУУУФ!!!! Живенько так вышло!!! Даём волю распиравшим эмоциям… и выключаю, наконец, камеру.
И снова всё тихо и в лучах закатного солнца показывается гора напротив заимки Иваныча, да вон и его чумы! Снова дома!!!! А говорите тайга, страшно, неуютно. Да дом на каждом шагу! 

Два последующих дня мы провели у Иваныча в каких-то незаметных и заметных делах. Помогали достроить баню-избу – покрывали крышу профлистом. Изучили вдоль и поперёк окрестную горушку, очищая её от горельника под смотровую площадку. Набрали брусники и досушили рыбку. Перебирали собранные каменные коллекции.
Вечерами парились в бане, а после подолгу сидели в избушке за разговорами, обсуждениями увиденного и планов на будущие сезоны.
Так и прошли последние денёчки. В понятной и полезной деятельности. С дыханьем осени и вкусом северного плена.
13 сентября прибыл за нами Витя. В этот раз на менее вместительной, но более проходимой, тентованной «Казанке». И настало время собираться.
Ближе к вечеру я поднялся на смотровую площадку, немного поснимал открывающиеся виды, а потом выключил камеру, присел на подушку из мха и загляделся на путоранскую панораму.
Курейка спокойно текла меж гор, солнечные лучи бликовали в ней пробиваясь то тут, то там сквозь разрывы молчаливых темноватых облаков. Осенние лиственницы жгли ярко-желтым цветом склоны и отражались в глади воды. Было тихо и только изредка доносились снизу голоса друзей. Иваныч и Витя что-то обсуждали на берегу, Кирилл и Гоша готовили на костре прощальный ужин.
Спокойная умиротворяющая картина притягивала и располагала к размышлениям.
Вот завтра уедем, а Иваныч останется здесь один, до начала октября. Солнце будет спешить к горизонту быстрее, дни заметно укоротятся. Нагрянут холодные дожди и долгие ветра. Лиственницы под ними быстро утратят свой ярко-жёлтый покров и станут чёрными невзрачными скелетами дожидаться темной полярной зимы. Прозрачная путоранская вода, которой мы старались сейчас напиться впрок, быстро покроется опавшими иголками лиственниц, и они игрой течения собьются и скрутятся в желтые хвойные «оладьи». А затем река потемнеет от пасмурности и заморозков, начиная обрастать ледком-заберегами. Мыши и пищухи попрячутся на зимовку в норы, зайцы сменят цвет, птицы улетят на юг, начнется миграция оленей в тайгу.
Снег навалится быстро, укроет всё и выбелит. По реке пойдет шуга, станет неуютно и Иваныч всё-таки тронется в путь, пока вода не замёрзла окончательно. Его будет трепать в пути, засыпать снегами, пугать ледяными припаями, но он дойдет вовремя до посёлка, упрячет снаряжение до будущего сезона в гараж и улетит в Москву.
 А таинство превращения воды в крепкий матёрый лёд пройдет здесь без него и вообще без людей. Не увидит никто, не только как укроется льдом Курейка и её притоки, но и как водопады превратятся в могучие скульптуры.
Водопад «Рассыпной», летом весёлый, искрящийся и какой-то легкомысленный на вид, постепенно вырастет в ледяной памятник путоранской зиме, гиперболически увеличившись в размерах раз в 20! Он будет состоять из гигантских, спаянных между собой сосулей, удивительным образом воплощающих застывшую, как бы на мгновенье, падающую воду и внушать безмолвный трепет и уважение только оголенным лиственницам. Ведь людских глаз поблизости не будет. 
А вот Большой Курейский водопад, внушавший нам в августе трепет и уважение, станет заурядной каменной ступенькой, с трещиной вдоль русла, в котором практически не будет ни льда, ни сосулек, но будут забегать зайцы-беляки, прячась от опасностей. Им и в голову не придет, что эта каменная полость летом заполнена ревущими и падающими водами, перемалывающими в своей утробе даже камни. Ведь зимой ничего этого нет и в помине.
А уж что будет с Бельдунчанским водопадом – воображения у меня не хватало. Разве что мысль крутилась – покажет Бельдунчана «зуб» или нет»?
Путоранская зима будет длинной, но всё равно закончится и она. Наступит весна и пойдет обратный процесс, процесс оживания воды – оттаявшая от весеннего солнышка, она побежит поверх водопадных сосулей, замерзая на ночь и снова просыпаясь днём. «Рассыпной» начнет незримо уменьшаться, подтаивая, а в Большом Курейском начнут образовываться первые, ещё стоячие лужицы. И нескоро ещё «Рассыпной» утратит свой объём и мощь, а Большой Курейский обретёт их, но всё это обязательно произойдёт. А когда произойдёт, то вновь мыши и пищухи вылезут из нор, зайцы сменят цвет, зазеленеет трава и деревья, с юга вернуться птицы, а олени возьмут курс на лесотундру.
Эти грандиозные вечные преображения в природе ни что иное, как отражения вращения Земли вокруг Солнца. Мы же приезжая сюда летом, видим только верхушку этого айсберга, а очень бы хотелось увидеть все периоды. Но это уже грандиозные планы на будущее.*

Утро отъезда выдалось солнечным. Благосклонна природа, скрашивает грусть расставания!
Прощанья недолги, опять бегаем, бегаем по берегу, забирая забытые вещи и не веря, что сейчас уедем далеко и надолго. Да вот уже и Витя молча встает за штурвал. А тут успевай запрыгнуть. Иваныча обняли: «Ждём осенью на «гусятник»!»
И уже отдаляется Иваныч, фотоаппаратом по нам водит, а мы по нему!
До встречи Путораны!

И снова мчим по Курейке, а потом по Дюпкуну. А навстречу нам и «Выдра» – челнок с туристами Андрея Васильева попалась, и ждущий их возвращения, припаркованный одинокий «Том Сойер». Это последний тур в этом сезоне.
На бывшем кордоне заповедника опять никого. Но Витя упорно ищет по избам и палаткам каких-то своих друзей-рыбаков из краеместных. Даже из ружья палили – не отзывались.
"Как же так?" – удивляется Витя. – Они где-то здесь".
Нашли потом по храпу в одной из избушек. 
Всё-таки есть ещё люди в тайге, не все уехали! Немного посидели с ними, да к Вите на метеопост помчали! Только солнце блестит в Дюпкуне и лодка режет поверхность на волны.

А уж на метеопосте и баня тебе, и стол, да какой!!! Расстарался хозяин! Хлеб, сливочное масло и икра кумжи! Всё остальное не помню. А миску красной икры умяли.
А Витя смотрел и улыбался. С грустинкой улыбался. Жаль, расставаться, приезжайте, мол, ещё! Дак, Витя, и ты давай к нам зимой!!! Ждём!!!

*Неугомонный Владимир Иванович первым увидел, как замерзают и оживают водопады на Курейке. Он приехал ради этого в Путораны в марте  2021 г., 2022 г., и 2023 г. И снял потрясающие кадры, из которых смонтировал уникальные документальные фильмы «Путорана 21. Метаморфозы» и «Плато Путорана – чарующее и недоступное», «Магия Путоран».


17. P.S. (Посткриптум).

Геометка. Мысль. Мотивация.

Прошло три месяца как мы улетели с Путоран. Уже и вирусом, «напастью мировой», переболел, и Иваныч вернулся в Москву, и «гусятник» прошёл...
Осталось ответить на вопрос – а почему ж я решился всё это описать, да ещё и выложить на всеобщее обозрение в соцсетях?
Ответ на это есть.

От «Метеопоста» до посёлка 180 км. Несколько часов ходу. И хотя было не так холодно, но дорога ветреная и малоподвижная. Поэтому с утра оделись в тёплые одежды. Я натянул зимний комбенизон, свитер, пуховую жилетку и зимнюю куртку. Получилось неповоротливо, но тепло. «Если в воду упаду – назад не влезть самому в этой одёжке!» – шутил.
А ещё в лодке нас грел пёс Агат, мостившийся то у ног, то сбоку на скамеечке, то прямо на нас укладывал свои лапы. А я старательно фиксировал на камеру всё нужное и ненужное, добивая 64-х гиговую флешку подробностями наших приключений.
Когда совсем уж снимать стало нечего – занял себя просмотром отснятого. Крутил, так сказать, свою «машину времени», отматывая дни назад: вот хариусы, вот «Колизей», вот обносы, вот пороги…    

Километров за 20 до Светлогорска Витя сделал остановку, чтобы переключить топливные баки. Я решил это запечатлеть. Просунул руку с камерой сквозь арматуру тента, чтобы снять вид с воды. Раздался какой-то металлический удар по корпусу лодки...
Почуяв недоброе, я втянул руку – в ладонях лишь налобное крепление… Высунув голову, я увидел медленно уходящую в темноту водохранилища камеру. Она продолжала снимать, опускаясь ниже и ниже… 
– Камера утонула! – всё что смог выдохнуть.
– Как?
– Винт крепления выскочил!
Прыгать, не прыгать? Надо бы снять ботинки! В пуховике не пролезу сквозь арматуру! А вынырну потом? Эти несвязные мысли как-то медленно и в тоже время быстро бегали от уха до уха внутри головы.
– Геометку поставить? – быстро сориентировался Кирилл.
– Поставь..., – эхом я.
Ну и где все эти нуль-кабинки, машины времени?! Отмотать бы на пару минут назад… эх..., растяпа!
64 гигобайта памяти, со всеми дневниковыми записями нашей экспедиции, уходили в самый надёжный сейф.
Витя поглядел на меня, на воду… Помолчал, потом спросил:
– Ну чего? Едем?
А что было делать? Снять ботинки, куртку, жилетку, комбез и нырнуть на дно? Пощупать там руками вокруг? А донырну ли до дна?
– Едем…
И лодка пошла дальше…
«Наверное, уже улеглась и ещё снимает – заряда то хватает, – думал я дорогой. – А что там снимать-то? Темно, метров 5, а может все 15 глубины. Лежит себе среди брёвен затонувших».
И пока ехали назад, разгружались в Светлогорске, предавались гаражной культуре с работниками аэропорта, я никак не мог поверить, что уже всё – навсегда ушла эта тёплая осень нынешняя.
И только сидя в самолёте, я подумал – хорошо, пусть утонула память цифровая, но в голове-то всё осталось! И фотоаппарат цел. Так надо всё описать, пока свежо, да проиллюстрировать! Надо вернуть это время и впечатления. Вот тебе и знак! Как настоящим перевести прошлое в будущее. В будущую книгу. книгу.

По приезду, почти сразу взялся и настрочил первый пост, представления не имея, что будет дальше. Но дело пошло: как-то один пост за другой зацепился и начало складываться, да и коронавирус помог – 2 недели времени свободного было.
Размещать решил в трёх соцсетях, чтобы отрезать себе пути назад. И спасибо огромное всем читателям, что поддержали! А то, зная себя, после третьего поста мог бы и закончить. Либо в стол убрать. Много там уже пылиться. А так уж нет – будь любезен! – до финала тащи! И дотащил-таки! Интересно было смотреть реакцию читателей на разных площадках. И в целом она была достаточно благоприятной.
В кои веки сравнительно быстро и фотографии разобрал, и видео оставшееся. Гоше спасибо за его снимки и видеоматериалы! Кирилл тоже свои фотки подкинул. В общем, пережил весь поход заново, в красках усиленных. Ну, приврал где-то маненечко, как без этого! Ну не было у нас вафельного тортика, хотя так его хотелось! Да и веники дубовые раздарили всем, себе не оставив, махались в бане охотбазы ивовыми, да лиственничными..
А в остальном всё так и было. Даже в ощущениях с ребятами совпали. Хотя были разногласия по каким-то вопросам. Но это другая история.
После публикаций по горячим следам в соцсетях, решил свести все в полноценную книжку. В течении трёх лет, не торопясь, редактировал, дописывал, шлифовал, никак не мог остановиться – больно уж увлекательное это занятие, погружение в путоранские странствия. Всё время какая-то новая деталь вспомниться. 
И вот книга перед вами. Как вышло – вам судить.
Я же хочу пожелать – пусть наша история подтолкнет вас на путешествие в загадочный мир плато Путорана, и, возможно, на описание своих впечатлений от знакомства с этим удивительным местом!


Люди, без которых это путешествие не состоялось бы – Владимир Коваль, Виктор Шереш – им максимальная благодарность!
Спасибо Максу Пушакову и Николаю Новожилову за трансфер в (из) аэропорт (-а).
Огромное спасибо работникам аэропорта Светлогорск!
Сергею Макарову из Светлогорска и Евгению Гракову из Красноярска спасибо за приёмку и отправку наших грузов.
Андрею Васильеву и его команде за дружеское расположение – наше рукопожатие и признательность!
И самое важное – спасибо большущее ещё раз всем друзьям и подписчикам за поддержку!!! Всем, кто читал, смотрел, пролистывал, заглядывал и т.д. За «лайки», за комментарии, за репосты, за сообщения, звонки, слова и улыбки при личной встрече!)))
Спасибо! Вы, все – лучшая мотивация!))
 


 Послесловие.

   Да, спросите вы, а чем же, закончилась история с мотором?
   Тайна его исчезновения всё-таки была раскрыта
   И вот как.
   В октябре 2020 года вышел на известном видеоресурсе красочный фильм о водном походе группы туристов-водников по маршруту г. Норильск –
р. Бельдунчана – оз. Дюпкун – г. Норильск. Забросившись вертолетом из Норильска на озеро Бельдунчана, они должны были тремя катамаранами, на веслах, пройти вниз по Бельдунчана, Люме-Курейке до Дюпкуна.
Это и была та самая группа, которая проскочила мимо заимки Иваныча в его отсутствие. Помимо красочных съёмок прохождения маршрута, они показали в фильме и находку – у притока Шадринка попорченный зверями катамаран, а также мотор и бензин, изложив свою версию появления там этого снаряжения и по какой причине они мотор, бак и транец с места изъяли.
Их версия звучала так: у Шадринки однозначно случилась какая-то трагедия, и, видимо, люди либо погибли, либо были эвакуированы. А снаряжение в спешке брошено. Но вещи-то нужные и надо бы их вернуть хозяевам. Ну или тем, кто их представляет. Был у них между собой и спор: надо, не надо трогать эти вещи. В итоге решили тронуть. Взять, чтобы оставить на базе у Андрея Васильева. Там хозяину будет проще его забрать. А по дороге, мотор может и им сгодиться. Так они решили.         
Что это? Наивность или глупость, благородный порыв или практический расчет?
Взяли чужое – на месте не оставили никакой записки. Ладно, люди не таёжные, может не знали или не понимали, что это важно. Но раз хотели вернуть снаряжение, почему не заглянули к Иванычу на заимку, спросить про хозяина катамарана? Ведь мимо шли. А люди там были – гостила семья ученика Ваныча. Нет, проскочили мимо.
Почему егерям не задали этот же вопрос, хотя, по фильму видно, что гостили у них некоторое время? Почему вообще утаили от егерей наличие мотора? Ведь, следуя их версии, резонно было бы оставить мотор у них. Так почему?
Да, видимо, потому что группа, притомившись махать веслами с Бельдунчан, обрадовалась неожиданной находке движка и решила им попользоваться, придумав для себя оправдательную историю о том, что кто-то тут потерпел крушение и мол, выжил только мотор. И, прихватили они мотор, бак, пробитый росомахой, сняли транец с катамарана, чётко под конкретные действия – использовать движок по назначению.
В фильме они и показали, как шли под мотором. Три катамарана сцепили воедино, прикрутили транец, навесили мотор, вырезали дыру в баке и всунули туда пластиковый мешок, залив в него бензин.
 Было это уже после поста егерей, на широком Дюпкуне, где, как они говорили в фильме, встречный ветер не давал им двигаться на веслах. Однако, снятая с коптера красивая картинка, кажет нам, что идут они под мотором, по почти безмятежной глади озера...

Использовав чужое имущество и оставив его на бывшем кордоне заповедника, они улетели вызванным вертолётом в Норильск. И уже оттуда позвонили Андрею. И считали, что всё сделали правильно.

И начались разбирательства. Андрей Васильев первым эмоционально написал об этом инциденте у себя на страничке в соцсетях, прикрепив ссылку на фильм, Владимир Иванович в соответствующем духе у себя. Многие сочувствующие отметились в комментариях и там, и там. Сам я, напрямую поместил развернутое сообщение, требующее объяснений, непосредственно под фильмом.

Скажу сразу, что «крови» уже никто не хотел. Хотелось, чтобы люди поняли, какую ошибку они совершили, взяв в тайге чужое. Какими бы благими намерениями они не руководствовались.
Практически сразу пошла обратная связь от руководителя группы и надо отдать должное, он признал ошибочность действий группы. Также он пояснил нам, что к Иванычу они не заглянули, потому что слишком быстро пронеслись мимо заимки, не знав о её существовании (хотя чумы стоят прям на берегу), а мотор скрыли от егерей, потому что опасались, что потребуют от них разрешение на прохождение заповедника. Правда, странно было, что именно из-за мотора его потребуют и странно, что о трагедии с катамараном так и не спросили егерей.
Не бились их объяснения с фактами. Не бились. И, видимо они это понимали. Но теперь это уже было неважно.
Осознав свою ошибку, руководитель принес извинения от всей группы Иванычу и мне на почту.  Более того, была перемонтирована вторая часть фильма, с внесением извинений по поводу случившегося.
Дело прошлое и мы, с нашей стороны, посчитали инцидент исчерпанным.
Радует, что люди смогли признать ошибку и сказали об этом публично. Это поддерживает уверенность в том, что всё-таки можно решать вопросы по-человечески. Чего и всем желаю!
А случившееся пусть будет уроком всем – не трогай в тайге чужого! Не тобой положено, не тобой взято! А если уж, так вышло, что взял, воспользовался, то либо оставь на месте записку с подробным изложением обстоятельств, либо не таись – не стесняйся говорить об этом каждому встречному, дабы избежать двусмысленных толкований. Это не чтение моралей, просто многие реально об этом не знают. Ведь люди, подолгу живущие в тайге, оставляют вещи в разных местах неспроста, они рассчитывают на них. Для них это жизненно необходимо. Отсутствие в нужном месте оставленного, может дорого обернуться. Помните об этом!

Удачи всем на маршрутах, хороших людей на пути и простого человеческого счастья по жизни!


                г. Зеленоград, 2020-2023 гг.