- Наконец-то приехал! - только и смогла произнести Клавдия Андреевна, которая возилась во дворе. Она мыла вёдра, когда глянула в сторону улицы и увидела своего любимого сына Павла. - Я уже думала, что не дождусь!
Увидев, что по щекам мамы катятся слёзы, Павел поспешил её успокоить:
- Мама, не надо, прошу тебя, сама понимаешь, что у меня служба. Мы сразу приехали, как мне отпуск дали на неделю.
- Кто это мы? - удивилась мать. Она видела только своего Павла с саквояжем в руках. Тут из-за спины сына вышла невысокая девушка, которая ему доставала едва до плеча. У неё были такие тоненькие ручки и ножки, что если бы Павел не сказал "мы", Клавдия Андреевна подумала бы, что сын привёл девочку-подростка.
- Мама, знакомься с моей женой Машенькой! Прошу любить и жаловать!
- Женой? Сынок, а когда же ты успел? - едва не вскипела Клавдия Андреевна, но вовремя смогла сдержаться.
- Мы просто расписались, решили, что пышное торжество нам ни к чему, да и не люблю я всего этого, ты сама знаешь.
- Знаю, сынок, знаю, - согласно кивнула Клавдия Андреевна, а потом спохватилась: - Что же это я? Ко мне сын с женой приехали, а я даже в дом не приглашаю. Проходите дети, дорогие!
Сын и его молодая жена пошли в дом, а Клавдия Андреевна заскочила за угол дома, где был маленький огородик. Картошка, фасоль, кабачки и тыква были посажены на большом участке, что находился метрах в ста от дома. А за домом было всего несколько грядок. Женщина быстро начала щипать зелёный лук, а потом смогла выбрать небольшие головки редиса, тут же похвалив себя за то, что она посадила не так давно ещё одну грядку, потому что к середине июня старый редис уже стал "хлопяным" и невкусным. Клавдия Андреевна знала, что сыну очень нравится салат из редиски и лука. Поэтому и посадила ещё одну грядку в надежде, что Паше дадут отпуск и он приедет навестить её. Мечта сбылась - и счастливая мать снова не смогла сдержать слёз радости. Правда, быстро смахнула слезу концом платка, а потом побежала в дом, где её ждали молодые. По дороге подумала, что сын приехал в воскресенье, наверное, не хотел застать её врасплох. В будние дни она уже с самого утра была бы в колхозе. До пенсии Клавдии оставалось всего каких-то четыре года.- Мама, не суетись, мне нам это всё ни к чему. Мы когда ждали автобуса в городе, в столовую зашли, пообедали.
- А что же это, сынок, как же это. К матери родной в гости ехал, а есть в столовую пошёл. Ты же сам знаешь, что у меня всегда еда найдётся. Как-никак, а хозяйство своё держим. Так что и молоко, творожок, масло и сметанка всегда имеются. Да и несушки в этом году не подводят, и мне хватает, и соседским детишкам яйца даю. Сальце давно готово, что с ноябрьских было засолено, да колбаска провялилась. К этому добавь ещё и огород, где всё бушует и к солнцу тянется. Разве город с тим всем может сравниться? Вот сейчас твою любимую картошечку жареную разогрею да яичницу приготовлю.
- Мама, мы не откажемся, правда, Машенька? - спросил сын у молодой жены так ласково, что та вмиг залилась краской и опустила глаза. Клавдия Андреевна почувствовала, как комок снова подкатил к горлу.
Вспомнила, как не могла нарадоваться на своего сына, когда тот был подростком, рос послушным и ласковым. Бывало, озорничал иногда, но всё по-детски, ничего "такого" не творил. Любила Клавдия Андреевна в беседе с односельчанками взять да и сказать, что Паша - гордость её и единственная надежда. На что старая и седая Пармониха ей отвечала:
-Ты, Клавка, радуйся покаместь твой Пашка с тобой. Как вырвется из-под твоего крыла, как улетит в белый свет и женится, так власть свою ты над ним и потеряешь. Сама знаешь, что ночная кукушка дневную всегда перекукует.
Тогда Клавдия не поверила словам Пармонихи, острой на язык женщины, которая могла иногда выдать такое, что волосы вставали дыбом. Но, по всему видать, права она была. Стоит только увидеть, как Паша смотрит на эту худенькую девочку, которую и женой-то трудно назвать, как станет ясно: любит он её, очень любит.
Клавдия быстро и ловко собирала на стол, приказав сыну и невестке вымыть руки. Паша догадался захватить с собой сковороду, на ходу сказав матери:
- Я картошку сам разогрею. И воды принесу в те вёдра, что ты мыла.
- Ты бы хоть переоделся.
- Детки, всё готово, - произнесла с гордостью она и показала на стол, когда сын с невесткой вернулись. - Давайте обедать. Хотя одну минуточку, я кое-что забыла. Сейчас в сени сбегаю за наливочкой, она у меня удалась в этом году на славу.
- Мама, лишнее это. Лучше присядь, поговорим, всё-таки не виделись.- Кто же в этом виноват, сынок? - снова всплакнула мать. - Уехал ты белый сет, оставил меня. Всё колесишь по гарнизонам, а мог бы здесь, у нас, осесть. Неужто тебе это всё нравится?
- Мама, у каждого человека свой путь. У меня профессия такая: Родину защищать! - ответил сын таким серьёзным тоном, что Клавдия больше на эту тему разговор не заводила. Она и без этого выплакала все слёзы ещё тогда, когда её Паша решил в военные податься. Одна надежда была на то, что его простого деревенского парня туда не примут. Только Клавдия ошиблась. Стал её Паша курсантом, а после окончания военного училища уехал на границу. Приезжал редко, но писал постоянно. Клавдия Андреевна, можно сказать, одними весточками и жила. Женщина злилась на саму себя, ведь столько раз говорила, что не будет ни в чём упрекать сына, но каждый раз не могла сдержаться. Нет-нет, да и вырывались у неё эти слова.
- Прости ты меня, сынок, всё никак не могу привыкнуть, что ты уже взрослый, - со вздохом произнесла Клавдия. - Расскажи мне лучше, надолго ли вы нам?
- Я на недельку, командировка мне длительная предстоит.
- Куда? Надеюсь не туда, откуда мальчики наши в цинковых домовинах возвращаются?
- Мама, обычная командировка, не более того, просто длительная. Больше я ничего сказать не могу, извини, но это секретная информация. Маша моя останется здесь, пока я не вернусь. Ты же не будешь против?
- Я только рада буду, что ещё одна живая душа рядом со мной поселится. Хоть и привыкла быть одна, а вдвоём веселее, - ответила уже более радостным голосом Клавдия и бросила ласковый взгляд в сторону невестки: - Надеюсь, мы с тобой подружимся, Машенька?
Молодая невестка кивнула и снова покраснела. Вместо неё ответил Павел:
- Нужно к Елизавете Никитичне сходить, поговорить. Маша по профессии учитель начальных классов, ты писала, что педагогов у нас не хватает.
- Так надо поспешить. Я сама слышала, как директорша говорила нашим, что заявку подала в районо. К сентябрю должны прислать молодое пополнение. Скажу, чтобы место одно для Маши попридержала, а так займут - и что тогда? Кроме колхоза и фермы, у нас и идти некуда. А тебе с твоей комплекцией в колхоз никак нельзя, - со вздохом произнесла Клавдия Андреевна, снова окинув невестку с головы до ног. Мама, ты тогда поговори с Елизаветой Никитичной первая, но я и сам к ней подойду.
- Это конечно, думаю, что она тебе не откажет. Твоя фотокарточка до сих пор на доске почёта висит, потому что ты гордость школы. Там так и написано: "Мы ими гордимся!" Так что не только я тобой горжусь! - произнесла Клавдия Андреевна таким тоном, что сын и невестка, переглянувшись, улыбнулись. Матери достаточно было увидеть, с какой лаской и любовью смотрит Маша на Пашу, чтобы понять, как она его любит. И уже не было в душе матери никакой ревности. Наоборот, она прониклась уважением к этой худенькой девочке, решившей связать свою судьбу с Пашей, не побоялась бесконечных переездов с одного места в другое. Значит, она по-настоящему любит её сына. Мысли матери снова прервал сын.
- Я косить завтра с самого утра пойду, давно косы в руках не держал.
- Может, отдохнул бы, всё-таки всего неделя у тебя, - несмело предложила Клавдия Андреевна, но сын ответил:
- Вместе со всеми и пойду. Ты, мама, говори, что мне сделать надо. Конечно, я и сам посмотрю, но могу всего не заметить. А сейчас хочу с Машенькой до леса прогуляться, деревню и окрестности ей показать. Она в настоящей деревне никогда не была.
- Как так? Неужто это правда? - удивилась Клавдия Андреевна. Она всю свою жизнь прожила в деревне и не понимала, как можно жить в душном городе. Когда доводилось приезжать на городской рынок, спешила скорее домой, подальше от суеты и суматохи.
Когда сын и невестка вышли из дома на улицу, Клавдия Андреевна осталась во дворе и провожала их любящим взглядом. Потом посмотрела в ту сторону, где жила Варвара.
"Эх, Варя! Тяжело тебе придётся, когда узнаешь, что Пашенька мой не один приехал. Как говорится, сердцу не прикажешь. Я, может, и сама не рада, что он чужую привёз. Свою невесткой видеть мне было бы куда приятнее, но ничего не поделаешь", - только и подумала мать, как увидела Варвару. Девушка направлялась к ней, и Клавдия догадывалась, с какой целью.
- Здрасте, тётя Клава! Я спросить хотела, с кем это Паша приехал? Издалека не смогла разобрать.
- Ох, Варя, ты только не волнуйся, это его жена.
- Правда? Она же от горшка два вершка всего.
- Что ни на есть. Он мне и паспорт показал, так что я тебе точно говорю.
Варя шмыгнула носом и с такой злостью посмотрела в ту сторону, куда пошёл Паша со своей женой, что по телу Клавдии Андреевны пробежали мурашки. Она поспешила успокоить молодую соседку.
- Ты, Варенька, и сама знала, что Паша с тобой не будет. Ну, учились вы в одном классе, вместе в школу ходили, что из того? Разве он обещал тебе что-нибудь, скажи?
- Не-а, - произнесла тихо Варвара, - пойду я.
Клавдия Андреевна теперь смотрела вслед соседке, думая, что Машеньке, когда Паша уедет, придётся не слишком легко. Была Варвара с норовом. Может быть, поэтому Паша и не смотрел в сторону своей одноклассницы. Клавдия сжала кулаки и подумала, что не даст невестку в обиду никому. Раз сын выбрал её себе, значит, она его достойна. Был Паша серьёзным и на абы кого даже и не взглянул бы.