Заключенные, кто кучками, кто в одиночестве прогуливались во внутреннем дворике Сен-Лазара. Жан-Пьер поднял глаза к небу, месяц Термидор выдался редкостно душным, ветер, ленивый и горячий, словно из печки, не приносил никакого облегчения...пот затекал за воротник, волосы противно слиплись...
Вокруг старого фонтана собрались люди...
Жан-Пьер улыбнулся Мари и мягко взял ее за руку:
- Пойдем, милая, нас ждут!
Отец Этьен слабо улыбался, понимающе, но добродушно.
- Молодые люди, я сегодня хочу провести небольшую беседу с графом де Карфадек - заметил округлившиеся глаза Мари и хмурый вид Лафоре, сделал успокаивающий жест - да, скажу честно, он не обрадовался такому раскладу событий, назвал ваше общее решение абсурдным...девушка из семьи дворян верных Трону и республиканец...сторонник Робеспьера, а теперь нашёл еще и несвоевременным... и всё же...хотя он был подавлен и растерян, категорического запрета с его стороны не было...как впрочем и согласия... Назначайте день, но вы знаете, что обряду предшествует исповедь обоих...
- Я готова... - живо отозвалась Мари и скосила глаза на жениха.
- Готовы ли к этому ВЫ, гражданин якобинец? Вам тоже предстоит исповедь... - обратился к Лафоре отец Этьен, в его голосе, впрочем, не было и тени насмешки.
- Ради тебя, милая... я готов и на это... - темные глаза Лафоре обращенные к невесте сияли нежностью и счастьем.
- Мадемуазель, ваш отец просит отсрочки церемонии на один день... - отец Этьен повернулся в сторону девушки, которая грустно вздохнула, чуть побледнела и взяла за руку Жан-Пьера, в поисках поддержки, он осторожно сжал в ладони её тонкие пальцы - не расстраивайтесь, я думаю, мы поймем друг друга и он прислушается ко мне... и да...- теперь священник бросил внимательный взгляд на Жан-Пьера - граф де Карфадек хочет о чем-то поговорить с вами отдельно, гражданин Лафоре...
Лафоре кивнул в знак согласия, но помрачнел, в текущих обстоятельствах любой день мог стать последним...
Обернувшись, отец Этьен с живым интересом оглядел собравшихся вокруг них людей. Они явно рассчитывали, что церемония произойдет сегодня... Термидор II года выдался удушающе жарким, женщины обмахивались веером, кто-то запускал ладони в старый едва журчащий фонтан...
Люди стояли во внутреннем дворе Сен-Лазар около старого фонтана двумя группами, не смешиваясь, с одной стороны семья графа де Бриссак, отец семейства мужчина лет сорока пяти, о чем-то вполголоса говорил с хмурым и задумчивым графом де Карфадек, рядом сорокалетняя дама в пышном платье, из дорогой ткани и модного покроя, но уже изрядно заношенном, его жена... и Франсуаза, дочь де Бриссака, девушка лет двадцати двух, новая подруга скрашивала Мари мрачные дни заключения в Сен-Лазар.
Отдельной группой стояли товарищи Лафоре, те, кто как и он сам оказались в этих мрачных стенах после 9 Термидора...Они и перед лицом смерти не хотели объединяться с врагами Революции...
Рядом собирал свои нехитрые пожитки мужчина лет тридцати в заношенном фраке оливкового цвета, он ожидал освобождения по амнистии. Жан-Пьер узнал его, Лоран Эли Бертье...
- О, правоверный Лафоре, тень Неподкупного! Найдет и тебя высшая справедливость! - с насмешкой процедил он сквозь зубы, сплюнул и прошел мимо.
- Как в старом анекдоте... Не делайте никому зла, ибо зло вам вернется. Делайте добро...оно не возвращается никогда... - буркнул себе под нос Жан-Пьер.
- Что вы имеете в виду? - обратился к нему удивленный отец Этьен. Жан-Пьер лишь вздохнул, грустно улыбнулся и сделал отстраняющий жест рукой.
Он думал о своем. Осенью 1793 он незаметно помог этому гражданину, бывшему жирондисту Бертье "исчезнуть" из списка подозрительных, Бертье был виновен лишь в том, что подписал протест против ареста лидеров Жиронды 2 июня 1793...
Бертье пережил в тюрьме опасный период и теперь ждал освобождения, так и не узнав, чему или КОМУ обязан жизнью, считая свое освобождение лишь "счастливой случайностью" и желая смерти тому, кому обязан жизнью...
... ... ...
- К чему этот брак, если... как я чувствую, вы и сами не верите в свое спасение? - отец Этьен взял Жан-Пьера под руку и отвел в сторону от фонтана.
Некоторое время Жан-Пьер мрачно молчал, обдумывая каждое слово:
- Освобождают в первую очередь либо представителей 3-го сословия, арестованных по абсурдному обвинению... либо тех, в чьем освобождении заинтересован кто-то очень влиятельный... Вы и Мари с отцом не представители 3-го сословия и я уже три недели не являюсь влиятельным лицом... больше того... моё положение несравнимо хуже вашего...Соседство со мной вредно и опасно... Но беременных женщин не казнили даже в Прериале... То есть... что бы ни ждало меня... Мари должна жить...
- А вот и граф де Карфадек... - отец Этьен кивнул в сторону худощавого мужчины сорока с небольшим лет - мне уйти?
- Мне вы не мешаете... а он...пусть решает сам... - мрачно отозвался Лафоре.
- Доброе утро, отец Этьен! - и сдержанно в сторону Лафоре - И вам "Привет и братство, гражданин! Моя дочь стала дерзкой и непокорной, как только познакомилась с вами...неужели якобинство действительно так заразно?! И разрушает основы семьи и общества!
- А может Мари просто стала взрослой...месье Карфадек... а вы не хотите это признать? И причем тут политические взгляды? - слабая улыбка отца Этьена показала, что в этом вопросе он вполне согласен с республиканцем.