Калейдоскоп

Отец Серафим с детства любил калейдоскопы. Ему нравились неповторимые узоры из разноцветных стеклышек, сверкающих в солнечных лучах.
- Батя, держись! – пронзительно встревоженный голос диакона вывел из сонного царства отца Серафима. Он открыл сомкнутые дремой шторки глаз и увидел перед собою передние сиденья микроавтобуса. В тот же миг вся картинка начала вращаться со звуком переключателя каналов старинного телевизора. Переключатель вращал передние сиденья вместе с пристегнутым водителем.  Картинка перестала вращаться. Кадр застыл перевернутым. Отец Серафим стоял на четвереньках на крыше бусика. Перед ним за рулем вверх тормашками свисал диакон Нифонт.
- Отец Нифонт, ты живой? – прошептал Серафим.
- Живой! – со вздохом ответил диакон.
- А, что ты решил съехать?
- Да, вон, - махнул он в сторону трассы рукой.
На трассе в метрах пятидесяти стоял Камаз с горевшими красными габаритами.
Диакон отстегнул ремень безопасности и выполз через разбитое окно в открытый космос. Отец Серафим последовал за ним. Их взору открылась снежная поляна.
В холодном свете луны вверх колесами, как котик на диване, на спине лежал праворульный микроавтобус Таун-айс. Повсюду виднелся раскиданный центробежной силой церковный груз. На трассе остановилась первая машина.
- Помощь нужна? – крикнул им водитель.
- Нужна! – хором ответили они.
Остановилась еще одна. Потом еще. Приехала, переливаясь огнями, дискотека авария.
- Где кровь? Есть кровь? — спрашивал возбужденный милиционер. – Что у тебя с руками? – с нескрываемым ужасом он смотрел на руки отца Серафима. 
Рабочие перчатки из замши на руках у монаха выглядели мумийтрольскими распухшими кистями.
— Это Перчатки такие.
Милиционеры остановили еще несколько машин и организовали водителей. Сначала машину все вместе перевернули на бок. При этом выдавили несколько боковых стёкол. Затем поставили ее на колеса. Полиция остановила проезжающий мимо Камаз. С его помощью выволокли микроавтобус на трассу. 
Печальный вид еще не так давно сверкающей машины взволновал владельца – диакона Нифонта.
Три дня назад отец Серафим встретил в Лавре отца Нифонта, который поведал ему о своей беде. Прокладка сгорела. Расчувствовавшись, отец Серафим выдал ему три тысячи рублей. В 2005 году это было больше ста долларов. Поддерживая мобильную связь, сговорились ехать в Казахстан вместе. Для отца Серафима это было благоприятной оказией, потому что он планировал закупить церковную утварь, с которой всегда была проблема доставки. Вдохновившись, он купил для храма подсвечники, заупокойный тетрапод, икон и всякой церковной мелочи.
Загружая микроавтобус грузом, отец Серафим не ожидал услышать ропот отца Нифонта.
- Что-то много нагрузил ты, отче, мне спать будет негде, - брюзжал диакон, созидая себе в багажнике лежбище среди коробок.
Решили ехать по очереди. Первым ехал Нифонт. Он рассказывал про эту машину. Как она к нему пришла, какую классную аудио систему он установил на неё. Включал православные песнопения. Качество звучания было потрясающим. Особенно, когда звучала запись кадила с бубенцами. Создавалось впечатление, как будто ты сидишь внутри этого кадила. Говорили о том, о сем. Нифонт обещал показать красивый дом в Ульяновске и показал, когда доехали до него. Он вышел из кабины. Двигатель не заглушил и дверь не захлопнул. Он встал перед домиком с резными ставнями, башенками и канделябрами, развел руки и разинув рот, задрал свою голову, как бы, желая надышаться этим прекрасным видом.
Впитав в себя эмоции, он подошел к машине, карикатурно сбил пылинку и сказал:
- Ну, батя, давай порули, а я вздремну. Только держи шестьдесят километров в час и не более.
Это взбодрило и обрадовало отца Серафима. Он любил машины, а «новые» тем более. Разобравшись с управлением, он еще не раз вместо поворотников включал дворники. Ехать на такой скорости оказалось - такая тоска. Особенно когда перед тобою тянется груженый дымящий Камаз. Чтобы обогнать понадобилось немного превысить установленное ограничение и тут же с багажника спящий Нифонт прогундел:
- Ну, что ты превышаешь? Я же просил тебя…
- Да тут Камаз тянется, закоптил всю кабину, - оправдывался Серафим.
Поперек дороги гусеничный трактор оставил след из кусков грязи. Машину слегка кинуло в дрожь.
- Ну, что ты едешь по кочкам, - ворчал сзади багажник. - Давай аккуратней – не дрова везешь.
Тихо, тихо дотянули до Челябинска. Остановились на ночлег на автозаправке под фонарем. Похолодало. Приходилось иногда заводить машину, чтобы погреться. Диакону в натовском спальнике было жарко, а отец Серафим замерзал через каждый час. Брелок сигнализации то и дело будил Нифонта и тот выражал верность своему репертуару.
На подъезде к Тюмени пошел снег. Диакон Нифонт пробовал включать передний мост. Для этого он останавливался, выходил из машины и крутил хабы на передних колесах. Пробовал ездить по снежной целине, съезжая с дороги. Проехав некоторое расстояние Нифонт отключил передний мост, так как расход топлива увеличился.
Добрались до петропавловской таможни на границе России и Казахстана. Прошли быстро. Увидев священников в рясах с бородами, таможенники и пограничники с уважением сдержано досмотрели и отпустили.
Отец Трифон за рулем провел весь световой день с шести утра.
- Давай я поведу, - начал беспокоиться отец Серафим.
- Дотяну до Кокчетава, - уверено ответил диакон.
- А мост включишь? – спросил Серафим, указывая на появившийся гололед.
- Да вроде как держит. Вылазить неохота.  – ответил водитель.
Отец Серафим максимально откинул кресло, пристегнувшись устроился поудобнее и задремал. Ведь ему ехать ночью. Так решили, чтобы успеть в Каскелен к престольному празднику – ко дню Архистратига Михаила.
Не доезжая пятнадцать километров до Кокчетава,груженый Камаз сломался на небольшом затяжном подъёме. Водитель оставил его со включенными габаритами и уехал в город за помощью. Почему не включил аварийные огни? Элементарно забыл.
Отец Нифонт щелкал семечки и наслаждался заснеженной дорогой. Увидев впереди два красных фонаря, хотел перестроиться для обгона, но шла встречная машина. Осознав, что впереди машина не движется, резко нажал на тормоза. Зад машины занесло влево и она, свалившись в двухметровый кювет, начала вращаться. От удара отца Серафима выкинула в багажный отсек, где он и открыл свои очи. Ремни его не удержали, потому что он лежал на откинутой спинке. Так он оказался внутри калейдоскопа, где всё вращалось вокруг него.
Приехал автобус ПАЗ с хозяином брошенного Камаза, из-за которого произошла авария. Милиционеры собрали нас в этом автобусе.
- Будете предъявлять претензии? – спросил он нас.
Перед нами сидели хозяин Камаза и его брат водитель автобуса. Вид у них был растерянный. Простые работяги с натруженными руками и деревенскими лицами. Все казахской национальности в том числе и милиционеры.
- Аварийные огни не включили они, - упрекнул их отец Серафим.
- Габариты же горели, - отмахнулся водитель Камаза.
- Так не понятно же, едет машина или нет, - привел свой довод диакон Нифонт.
- А если бы я ехал очень, очень медленно, то произошло бы то же самое, - парировал водитель.
- Ладно, претензий нет. Пусть они нас отбуксируют в город на СТО и всё, - завершил отец Серафим полемику.
На том и решили. Священники собрали все раскиданные вещи в свою машину. Разбитые окна обклеили пленкой и скотчем. Микроавтобус, блиставший пару часов назад своим дизайном, превратился в гоночный суперкар, потому что его высокая крыша была смята до обтекаемого вида.
Как только полиция удалилась, виновники аварии сменили тактику. Они решили сначала отбуксировать свой Камаз, а потом вернуться за микроавтобусом.
- А если не вернетесь? Что нам делать здесь всю ночь? Мы же замерзнем. У нас мотор не заводится, - сомневался отец Нифонт.
Но они стояли на своем. Тогда отец Серафим сказал, что поедет с ними как гарант того, что им придётся вернуться.
Отец Нифонт ушел спать в свой натовской спальный мешок в свою машину, грустно мигавшую аварийками.
Мужчины зацепили Камаз к пазику. Но пазик оказался слишком легким. Его на тросе таскало то вправо, то влево. Как будто не он пытался тащить Камаз, а Камаз не отпускал желающего от него скрыться. Отец Серафим смотрел в заднее окно на стекающую воду из-под гальмующих на гололеде колёс, которые силою трения растапливали лед и добравшись до асфальта, срывали КамАЗ на пять-десять сантиметром. «Э, так мы далеко не уедем», - подумал монах.
С неиссякаемым упорством сие действие продолжалось минут двадцать. Сдвинулись с места на метров пять. Всё это выглядело безумной самоотверженной родственной верностью. Сколько бы это мытарство еще длилось неизвестно, но однозначно до тех пор, пока бы не кончился бензин в пазике, что и случилось неожиданно для всех нас.
Прибежал с Камаза водитель. Узнав, что кончился бензин, накинулся на своего брата и стал его бить, изрекая что-то злое, на своем языке в его адрес. Как понял их Серафим, старший спрашивал младшего почему тот не смотрел на датчик.
 Продолжение в пути...