Со скрипом распахнулась дверь и морозный туман, клубами белого дыма ввалился в прихожую.
Захар вышел во двор, глубоко вдохнул свежий и холодный воздух.
Поднял взор к звездам и улыбнулся всей душой зимней природе.
- Чего ты старый дверь раскрытой бросил.
Захар обернулся и виновато пробормотал невнятное в ответ своей супруге.
А та все не унималась и продолжала писклявить ему в вдогонку:
- Совсем старый из ума выжил, скоро себя забывать начнет. Долго не блукай по поселку, купишь хлеба и домой... Слышь чего, али нет?
- Слышу, слышу... Не глухой, пока еще... - И поторопился скорее до калитки.
Под ногами затарахтела цепь по деревянной будке. Виляя хвостом дворняга ткнула носом в ноги хозяина.
- Ай ты мой Барбос, провожать вышел своего кормильца, - Захар потрепал лохматого пса за загривок, - Кто о тебе теперь позаботится...
- Ты идешь наконец в магазин, или с собакой обниматься будешь?! Пуще прежнего злилась Марфа.
Дед Захар даже не стал оборачиваться, молча поднялся и вышел на улицу. Среди мрачной ночи под ногами скрипел белоснежнo-нарядный снег. Мороз щекотал дыхание и румянил лицо. На седых усах и бороде появился иней.
Ему вспомнились ночи в армейском карауле, такие же темные и морозные. Тогда в далеке от дома, ему, тогда еще молодому пацану, приходилось считать дни до приказа и умиляться теплыми мечтами о родимом крае, в котором никогда небыло жестоких морозов.
А потом, спустя десятки лет, он снова окажется в карауле, с таким же стареньким веслом АК74, как в молодости. В этот раз оружие уже стало тяжелее, от него болела шея и спина. А вот морозы или дожди стали совсем неприметными. Когда твоя жизнь на краешке судьбы, меньше всего можно думать о погоде.
И не было уже никакой мечты, кроме как выжить. Выжить в нечеловеческих условиях. Постоянно голодным и не выспавшимся. В мокрой и грязной одежде. При любой погоде. Но главное Живым!
Захар медленно утюжил снег по улице в сторону магазина. Жаль что так коротко попрощался с Барбосом, собака всегда понимала его без единого слова.
Захар уже давно задумывался, почему человек не может существовать вот так просто, как дворовая собака, среди обнаженной природы. Хотя даже собаке, необходима конура. А что если эта конура не по душе?... Что тогда? Разве возможно вот так просто, сорваться с цепи и убежать в лес... Там волки, там другие законы выживания.
Почему же тогда люди, так легко меняют свою среду обитания, место жительства, работу, а иногда и семью, и судьбу тоже.
- Привет Захарий! - за спиной раздался охрипший голос местного забулдыги.
- Коли не шутишь, ато от вас кроме привета ожидать та нечего...
- Ану почемуж, имеется чекушка, айда приложимся - с тебя закуска.
- Недосуг мне до вашей чекушки, шукай себе других приятелей, мне и без водки тошно. Отвали короче.
Дед махнул рукою в его сторону и не стал даже останавливаться.
Так и продолжался его шаркающий по снегу медленный и размеренный ход. Прямиком по дороге, мимо магазина и остановки, дальше из поселка вдоль замерших в белых накидках деревьев, мимо заснеженных полей к черному горизонту.
Он уже очень давно вынашивал этот план, уйти из жизни как будто из родного поселка. Вышел, и больше нет проблем. Нет ноющей боли в спине и боку, нет долгов по коммуналке, не слышно больше визга сварливой супруги, ничего нет. Только покой и тишина.
Постепенно сугробы становились более тугими, уже не было понятно где находится дорога. Только молчаливые деревья, темными столбами подсказывали путь. Начиналась метель. Идти становилось трудней, появилась одышка. Захар медленно и упорно пробивался навстречу темной неизвестности. Постепенно расставаясь с остатком сил, он несколько раз падал в колкий снег, и каждый раз поднимался в ответ на холодный ураган. Сама природа казалось выступает против его воли, пытается изменить его непоправимое решение. Но он упорно верил, что эта природа играет ему на руку, ведет его к пропасти, им же выбранной.
А потом, уже и не было сил подниматься. Уткнувшись в сугроб, и пряча от снега лицо в воротник драного тулупа, на мокрые ресницы стал прилипать тягучий сон. Захар больше не чувствовал холода, не нужно никуда идти, и даже шевелиться. Нет больше пронизывающего ветра, есть мягкий и сладкий сон.
На печи подходил казанок с кипятком. Марфа готовилась варить вареники. Хотя мечтала она о пельменях, представляла этот заманчивый запах. Вкусные её мечты развеял лай дворовой собаки. Она выглянула в окно, в бушующую метель и непроглядную темноту.
- Чегойто Барбос разошелся, и старый кудысь запропастился - вслух подумала она, отгоняя поварские мысли.
Выйдя во двор, она цыкнула на собаку. В ответ категоричное -гав гав.
- Сколько можно лаять бес толку, ща придет дед, накормит. В ответ снова безальтернативное -гав гав!
- Заткнись кому сказала! - она притопнула ногой. Результат прежний - гав гав!
Псина упорно не хотела униматься. Натягивая цепь в сторону калитки, она продолжала свой лай прямо в лицо хозяйки. -гав гав!
- Ах ты паразит такой, иди щас же в будку! - Она подошла ближе к собаке. Но в конуру та не полезла, наоборот вытянулась в сторону хозяйки и снова залаяла: -гав гав!
- Да что с тобою делать, давай уже отвяжу. - Нагнувшись к дворняге, она отстегнула ошейник.
Дворовая собака словно ошпаренная рванула за калитку и быстрее ветра помчалась по дороге. Вот здесь уже и хозяйка почуяла неладное. Чтобы Барбос так усердно просился за двор в темень и пургу, должна быть веская причина.
Старуха выглянула за калитку, собаки хвост мелькал по заснеженной дроге уже мимо магазина и дальше за поселок в лес.
Внутри вмиг все оборвалось. Она дернулась было за калитку, но опомнившись ринулась в дом. Накинула платок и фуфайку, сунула в карман пляшку со спиртом. Наперегонки со стуком своего женского сердечка, она мчалась вдогонку за собакой.
С огромным трудом ей удалось отыскать Барбоса во мраке снежной бури. Пес поскуливая разгребал передними лапами снег. Из сугроба виднелся Захара тулуп.
- Ах ты негодяй эдакий, - запричитала старая опускаясь на колени перед засыпанным снегом супругом.
- Как же мог так поступить, паразит ты эдакий, я же любила тебя негодяя, так сильно любила....
Она осеклась, почему "любила", - Что это я такое говорю...
Отгоняя прочь плохие мысли, стала молча и быстро вытаскивать из сугроба своего Захарушку.
А ему снилось море. Мрачное и красивое в своей безбрежной стихии. Огромные волны бились о бетонные плиты на берегу и брызги с пеной разлетались в стороны, окропляя его. Ему это нравилось и подставляя очередной волне лицо, он чувствовал как соленая вода его обжигает. И почему то пахло спиртом, он скривился и попытался отвернуться от берега, но следующая волна уже била его снова, прямо в лицо.
Марфа что было сил растирала его спиртом из быстро пустеющей бутылки. Услыша наконец невнятное мычание, она поняла что еще живой, значит, она его еще Любит, именно так. Волоком за ворот тулупа, сбивая в кровь колени и ладони, она тащила его к поселку, в сторону еле заметного света из окон. Пурга била её в лицо сбивая с ног, но она верила что успеет, сможет, не устанет и не бросит его, ведь она Его Любит...
В больничном коридоре стоял отвратительный запах лекарств. Белые стены угнетали своей привычной тишиной. Марфа встрепенулась от скрипучего стука распахнувшихся дверей из операционной. Молоденький хирург шагал в её сторону и обнадеживающе улыбался:
- Пациент в норме, состояние стабильное, сейчас к нему нельзя, он придет в сознание только к вечеру.
Высказавшись, он уходил дальше по коридору. Марфа хотела что то спросить, но так и осталась стоять с открытым ртом. Следом вышел пожилой санитар, с оцинкованным ведром, он же ассистент и анестезиолог. Закрыл за собою громкие двери и бесцеремонно воткнул себе в губы сигарету, прикуривая свободной рукой он совершенно не обращал на Марфу внимания, но заговорил он обращаясь именно к ней:
- Пошли ка, Марфуша, подсобишь мне прикопать вот это за двором.
Она думала что уже давно выплакала все слезы что только были, но они снова из неё брызнули, как из выжатого помидора, стоило только взглянуть в ведро, на почерневшие пальцы мужа.
- Ну ладно тебе, - он коснулся её плеча, - Уже неочем плакать, видит Бог, мы всё сделали правильно, поживете еще счастливо.
Он взял за руку Марфу и они направились к выходу.
Пурга бушевала трое суток, везти в город обмороженного Захара было некому. В поселке и без метели напряг с транспортом. Доктор сразу сказал что будем резать, иначе проблемы будут только усугубляться. Никто даже не уговаривал, просто поставили перед фактом.
Захар был конечно не в праве так поступать, он хотел уйти подальше от проблем, от сварливой супруги, от долгов и болезней, причем на столько далеко, что никто уже не смог бы его достать. Но судьба распорядилась иначе, и вышло все совершенно наоборот. Теперь он стал просто зависим от своей супруги. Она кормила его из ложечки как малого дитя. Ей приходилось в буквальном смысле переставлять ему ноги, когда они обнявшись, учились ходить на протезах. Появилась уйма времени чтобы просто поговорить о чем то. Рассказать то, что никогда раньше не говорили друг другу. Наверное это и называется - жить счастливо...
Но почему же за такое счастье, приходится расплачиваться непомерной ценой...