ГЛАВА 22
КОРМ. СЛУЖЕБНЫЙ РОМАН
Корм чувствовал себя как мальчишка. Временами ему казалось, что он сошёл с ума. Но даже эта мысль приводила его в восторг. Если безымянные чувствуют то же, что и он сейчас, то им можно только позавидовать. Причина такого состояния Корма заключалась в Улин. Рыжеволосая горожанка занимала все мысли Корма с той самой минуты, как он увидел её силуэт, залитый солнечным светом. И не только мысли.
Улин действительно была хорошей мастерицей. Когда Корм со спутниками вошли в её мастерскую, они поняли, что имела в виду гадалка, говоря про лица, украшающие стены. Правда, не сразу. Прямо у входа стояли два человека. Они не повернули голов при виде вошедших и не поприветствовали их, что очень удивило Корма. Нахмурившись, он уставился на одного из стоящих и лишь мгновение спустя заметил, что кожа на его лице слишком темна для живой человеческой кожи. Что глаза человека закрыты, а сам он подозрительно неподвижен.
Корм протянул руку и дотронулся до стоящего. Тот был твёрдым и холодным, как камень.
— У меня ещё не очень получаются глаза. — Услышал Корм тихий шёпот.
— Какие глаза?
— Вот эти.
Улин дотронулась до глаза темнокожего человека. Тот не отвернул лица и даже не шевельнулся. Ещё ничего не понимая, Корм тоже дотронулся до его лица и снова ощутил под пальцами холод камня.
— Он умер?
— Ну что ты, он же ненастоящий.
Рыжеволосая мастерица улыбнулась и от улыбки этой, всё вокруг поплыло маревом жаркого летнего дня.
— Это я сделала его.
— Ты? Сделала? Как?
— Руками.
Красавица улыбнулась ещё шире. Алмазиками сверкнули белоснежные зубки. Даже глаза её смеялись, и сердце Корма, сделав кульбит, упало прямо ей под ноги и разбилось. Он забыл, о чём хотел спросить ещё. Да какие могут быть вопросы, когда она рядом.
— Корм, иди сюда. — Позвал Эйслет.
Он стоял у большого окна и держал что-то в руках. Корм подошёл к нему, глянул и обомлел. На ладони Эйслета лежал младенец размером в половину ладони. Девочка. Пухленькие ручки и ножки. Круглые щёчки. Маленький ротик и крохотный вздёрнутый носик. Фигурка выглядела живой, и казалось странным, почему младенец не шевелится. Корм протянул руку, чтобы рассмотреть фигурку получше, но неожиданно Эйслет отшатнулся и прижал ладонь к груди. Корм удивлённо взглянул на друга.
— Что случилось?
— Извини, я испугался, что ты разобьёшь её. А она такая маленькая.
— Почему я должен её разбить?
— Корм, я не знаю… это так странно, но мне не хочется отдавать её никому. Сколько она стоит?
— Эйслет повернулся к мастерице.
— Эти фигурки стоят очень дорого, но я могу подарить вам по одной.
Улин заметила, с каким выражением Корм смотрит на ладони друга, по-прежнему прижатые к груди, и сказала.
— Посмотри сюда, Корм. Может, тебе что-то понравиться из этого. Она взяла его за руку и подвела к большому столу у широкого окна. От волнения Корм не сразу разобрал, что он видит. Какие-то разноцветные пятна. Улин дотронулась до одного из пятнышек и поднесла его к лицу Корма. Маленькая головка, ручки, ножки. Круглая попка. На столе стояли, сидели, лежали, играли маленькие пухленькие человечки. Малыши, дети, младенцы. Корм рассматривал фигурки. Он осторожно трогал маленькие ручки, гладил по головкам, заглядывал в их голубые глаза, и ему хотелось забрать их все.
— Почему во втором круге ничего не знают об этом?
Корм вздрогнул от неожиданности. Рядом стоял распорядитель времени. Тот держал в руках две большие, ярко раскрашенные куклы. И судя по тому, как он прижимал их к себе, расставаться с ними не собирался. Корм сначала поразился изумлённому и глуповатому выражению его лица, а потом подумал, что у него самого лицо наверняка ничуть не умнее.
— В самом деле, Улин. Ты ведь не вчера начала делать это чудо. Так почему ты не сообщила о своих фигурках нам?
Это подошёл Эйслет.
Он уже не боялся, что у него отнимут полюбившуюся вещь.
— Я сообщала. Давно уже. Я тогда ждала своего первенца.
При этих словах женщина посмотрела в сторону. Корм проследил за её взглядом. В стене была сделана ниша. Перед ней висела плошка с несколькими плавающими огоньками, свет которых слабо освещал маленькую фигурку, стоящую в нише.
Корм хотел подойти поближе, но следующий вопрос распорядителя остановил его.
— Ты говоришь «Первенца»? Так сколько же времени прошло?
— Восемнадцать оборотов.
— Сколько?! — Этот вопрос вырвался у всех троих одновременно.
Улин пожала плечами.
— Я отдала две фигурки управителю рынка, как и положено. Правда, они были ещё такими смешными… Но они ему очень понравились.
— Почему смешными?
— Я сейчас покажу.
Улин отошла к стене, взяла что-то там и вернулась. В её руках были две фигурки. Раскрашенные яркими красками. На взгляд Корма, они были очень красивы. О чём он честно и сказал мастерице.
— Нет, ты не понимаешь. Смотри. Эти из первых. Видишь, у них лица раскрашены красками. Глаза и рот нарисованы. Носов нет. Головы посажены на плечики, без шеи. Ручки и ножки просто закруглены, как палочки. А вот эти уже с вылепленными лицами. У них есть ладони и ступни. Видишь? Эти более поздние. Они тоже отличаются. Каждый раз, когда я что-то меняла, я оставляла пару кукол для себя. Они все тут.
Улин провела рукой. Корм присмотрелся и только теперь заметил, что в стене, кроме освещённой лампадкой ниши, есть ещё несколько. И в каждой что-то находиться.
После объяснений Улин, действительно, стала видна разница между куклами. Но Корму они нравились все. И старые, и новые, одинаково. И чем дольше он на них смотрел, тем больше они ему нравились. Так необычно и странно. Маленькие человечки. У каждого своё лицо, разная одежда.
Вот, например, пара дикарей. Он в одежде из рыбьей кожи, она в короткой тунике. Длинные волосы заплетены в косы. Всё, и складки одежды, и локоны густых волос, вылеплены с таким тщанием, что выглядели почти настоящими. Крошечные губы были такими сочными. В глазах, сделанных из маленьких разноцветных камушков, светилась жизнь. Казалось, ещё немного и они заговорят.
Корм забыл обо всём на свете.
— А кто тогда был управителем? — Неожиданно раздался голос распорядителя, возвращая их в реальность.
— Гар. Он и сейчас управитель. Его жена привела вас ко мне.
Корм посмотрел на распорядителя. Тот кивнул, потом повернулся к Улин.
— Могу я купить эти фигурки?
— Именно эти? Нет. Они сделаны на заказ, для определённых людей. И уже оплачены. Эти фигурки дарят жениху и невесте на День Соединения. Они имеют имена, и их, ни в коем случае, нельзя передавать другим людям.
Распорядитель тяжело вздохнул, посмотрел на фигурки и, ссутулившись, пошёл ставить их на место. Когда он вернулся, на него было жалко смотреть. Улин рассмеялась.
— Я думаю, что смогу тебя утешить. Посмотри.
В руках Улин держала коробку из пластика. Вещь, сама по себе, очень дорогая. Из этого же пластика изготавливались деньги.
— Это совершенно новая кукла. Таких пока больше нет. Я закончила её только вчера. Я так торопилась её сделать. Никогда раньше такого не было. И теперь я знаю почему.
Мастерица подняла крышку коробки, и мужчины обомлели. Поистине, сегодня был день чудес. В коробке, выложенной белой козьей шкуркой, лежало нечто ослепительное.
Кукла-девушка. Тонкое лицо казалось прозрачным. Огромные синие глаза, пухлые губки. Пушистые волосы не были вылеплены. Они были сделаны из настоящих волос. И платье на кукле было сделано из самой настоящей ткани. Улин достала фигурку из коробки и протянула её распорядителю. Тот смотрел на чудо широко открытыми глазами и не двигался.
— Возьми. — Сказала Улин. — Она поможет встретить любимую. Мои куклы всегда помогают. Только не давай ей имени, иначе придётся долго ждать.
Распорядитель, не дыша, взял куклу обеими руками, прижал к себе и молча вышел. В следующий раз Корм увидел его только дня через три.
— А эту я хочу подарить тебе, Корм.
На ладони Улин сидела, на пяточках, маленькая девочка. Её ладошки лежали на коленях. Слегка наклонив и повернув голову, она смотрела на что-то рядом с собой.
— Я сделала её давно. Тогда я узнала, что твоя дочь больна.
Корм так залюбовался на маленькую фигурку, что не обратил внимания на слова Улин.