В конце концов это закончилось.
Когда-то же это должно было закончиться?!
И Глеб наконец обнаружил себя в такси до Ростова. С бутылкой Колы в руке. Грязного, заросшего, небритого и пипец какого уставшего.
Дорога получилась кривая и долгая, зато уже точно по тылам. Без всякого экстрима. И это оказалось даже более ценно, чем все остальные ценности цивилизации. Дорога была безопасная.
"Безопасная" - вздрагивал Глеб от каждого неожиданного торможения, или хлопка, или громкого звука. И счастливо расслаблялся.
"Безопасная" - и он глубоко вздыхал, наблюдая целые дома, ровный асфальт, людей без броников. Машины без следов обстрелов. Женщин в разноцветных пальто. Детские коляски. Работающие магазины.
Единственным свидетелем и подтверждением того, что это был не сон, был Юрец. Его сопровождающий, водитель и одновременно руководитель по командировке.
Он до чертей ему надоел. Но не бросать же деда на произвол попуток или таксистов. Ценник для военных в этих краях был какой-то вообще запредельный.
К примеру, за выехать до магаза - тридцать километров от части, даже не от ленточки, мудозвоны просили тридцатку. Да, да тридцатку. Тридцать тысяч рублей. По тысяче за километр. Даже у Глеба глаза расширялись от такой борзоты.
По дороге водитель извинялся и объяснял, что все такси здесь обложили данью какие-то азерботы, которые не стесняются запугивать, угрожают и даже устраивают показательные расправы.
Юрец хотел соскочить, добираться сам. Но Глеб сказал:
- Юрий Иваныч, слушай сюда! Я тебя уговаривать не буду, но так, для размышлений. Я ехал сюда в твоей машине, мне было так же неудобно, меня никто не няньчил. Задача была - так себе. Я справился. Теперь твоя очередь. Тебе самому не слабо?! примерить на себя роль пассажира, нахлебника и бедного родственника, командир?
В это "командир" Глеб вкладывал весь свой сарказм, злость, досаду, негодование, презрение, весь накипевший протест, месть за пережитый страх, за унижение, за потерю лица, за беззащитность.
Юрец аж задохнулся от... Не столько даже от предложения, сколько от постановки вопроса. Вот же блять, паршивец! И знает же, что деваться ему некуда. Денег у него не было, ну так, с голоду не умереть. А на дорогу-то - нет.
То что они окажутся совсем безлошадными в его планы не входило, да и не случалось до сих пор, хоть какую-то таратайку, хоть на одной ноге, знатный механик Юрик всегда получал, приводил в условно рабочее состояние и добирался домой на хромой кобыле.
Буханку их разбомбили, пока они сдавали своих раненых в госпиталь. Госпиталю как раз и досталось. Юрику пришлось ещё потом ехать вместо водителя на скорой, битком забитой ранеными,на другой конец поселка, там всех снова перегружать на Урал - эвакуатор, уезжающий тыл, сдавать мед братьям и мед сёстрам.
Больше всего он боялся за Дамира, у того было несколько переломов: правой руки, потом ноги и ещё два осколочных сквозных. Кроме того, что он потихоньку вытекал, у него ещё один из переломов был выше колена почти возле самого сустава, а может и сустав, его всего обложили шинами, и он даже бодрился поначалу, улыбался, но теперь уже его трясло, видать поднялась температура, Юрик бы поехал с ними до Ростова, но блять, из-за этого урода остался, искал его почти полдня, и вот нашёл!
Выслушивай теперь эти его выступления!
....
Глеб вообще склонялся к тому, что все неудачи войны - это вина Юрика. Потому что БЕЗ него, случались вещи, почти чудесные. И героические, и ко всему чертовски удачные, удачливые! Хотя Ниву они конечно потеряли.
Они с Мишей Мишленом откатили сильно вперёд и влево, запустили птицу, и тут же обнаружили, что искали.
Вражеский коптер сидел на автобусной остановке, прямо на крыше и считывал все, что творилось в радиусе три-четыре километра. Вот ведь урод!
Глеб ничего не успел даже сказать, как парень направил птичку на таран. Две минуты и от разведчика остались только рожки. Ну и от нашего тоже.
"Есть!" Миша с восторгом обернулся на пассажира.
"Ну что? запускаем второго?"
Глеб был в шоке. Они только что просрали два миллиона рублей. И ему, как человеку штатскому и прижимистому денег было жалко.
Миша прочел расстройство на его лице и примирительно сказал:
"Там щас наши поедут" Глеб вздохнул, послушно передал ему вторую коробку. И они занялись настройкой.
Вторую птицу они подняли сильно выше, так что можно было рассмотреть окрестности. Видна была вся дорога, выходы к железнодорожному мосту, поселок за рекой, кирпичный завод вдалеке.
"Вот наши" - Миша тыкнул грязным пальцем в экран. Видна была колонна из нескольких машин, уходящая в сторону от моста.
"А вот и ихние" - парень достал рацию, законнектился с кем-то и начал вполголоса диктовать какие-то цифры.
Глеб продолжал пялиться в монитор. Возле моста происходила какая-то движуха. Там тоже строилась колонна. И вдруг в самом центре этого игрушечного строя начали появляться белые цветочки взрывов. То что это были взрывы стало понятно, когда до них долетели звуки.
Миша Мишлен удовлетворённо говорил в рацию. " Есть попадание, корректировка двадцать на север"
Цветочки сдвинулись на север, взлетела на воздух ещё одна машинка с человечками, и до Глеба дошло, наконец, что они собственно и есть корректировщики. И это все у моста - это их рук дело! И он только что убил человек двадцать.
"Ну хватит!- подумал он про себя - Это приключение и так затянулось до неприличия" Миша Мишлен показался ему уже не таким и симпатичным. И он отвернулся от монитора осмотреться.
Зима стояла вся серебристая. Благословенный край удивлял красотой и покоем. Будто и не было вокруг войны, смерти и убийства маленьких человечков.
"Миша, к нам птица летит" - он вдруг обнаружил, что за ними тоже охотятся. Миша обернулся, быстро оценил ситуацию, и приказал:
- К машине, быстро! - а сам попытался свернуть своего коптера, в это время машина взорвалась.
Глеб ошалел и снова стал столбом.
Миша попытался встать. Не удержался и завалился в снег всем своим неуклюжим и раненым туловищем.
Птица, их птица начала падать. И ему ничего не оставалось как перехватить управление. Он справился, выровнял свою чаечку и со всей дури пустил на таран ещё два миллиона рублей.
Птицы столкнулись и взорвались. К ним летел не разведчик, а бомбардировщик.
Дальше Глеб смотался до машины, притащил оторванную взрывом дверь, больше там брать было нечего, они скатились с горы как в детстве на санках, и ещё метров сто пятьдесят Глеб тащил эти санки с раненым товарищем до дороги, кое-как выкатил на обочину , и потом они ещё часа два ждали не поедет ли кто.
....
Глеб снова хлебнул восхитительной колы и примирительно вздохнул:
- Ну вообще квест получился интересный. Захватывающее приключение.
- А ты что это ради адреналина сделал? - Юрик в очередной раз отшатнулся.
Примирение не получилось.
- А ты думал, я здесь чтобы твоими идиологемами проникаться? Может мне ещё прощание славянки спеть?!
Юрик вскипел без подготовки и зарядил ему в глаз без размаха, но со всей дури. Глеб облился колой. Но в ответ Юрику прилетел такой же нехилый тумак. Они успели обменяться ещё двумя - тремя ударами, и как подростки реально подрались на заднем сидении такси.
Они наверное сильно бы ещё друг друга помяли, если бы таксист с перепугу не остановился и не начал орать, в смысле убирайтесь оба!
И это был такой тайм аут.
- Ну ты мудак! Тут люди за родину воюют... Гнида ты европейская!... Руки я тебе больше не подам... Чмо ты безродное! Дворняжка. Ни родины, ни флага.
- Ты на себя-то посмотри, аристократ херов! Нищета советская! Голь перекатная! Гастарбайтер-нищеброд! Попрошайка , как и родина твоя!
Юрик было замахнулся ещё раз, но потом нашарил рюкзак в ногах, распахнул дверцу, и вышел вон.
Прежде чем хлопнуть дверью, он едко сказал:
- Бабушке привет!
Глеб посидел с минуту, с наслаждением хлебнул колы и сказал уже таксисту
- Ну, что встал? Поехали!