Он проснулся от шума за окном: металлическое постукивание, неясные голоса. Полежал, глядя в темный потолок - нет, шум не прекращался. Сунулся к окну: внизу, метрах в десяти от пятиэтажки, смутно виднелись несколько человеческих фигур. Они суетились у горловины ближнего к дому погреба. Воры! Семен шагнул на балкон:
- Кто там?! …Стой, говорят!
Какое там стой! Фигуры на миг оцепенели, затем кинулись к коробке электрической подстанции, огромной глыбой торчащей поодаль.
Семен прошел на кухню, щелкнул выключателем. Прямоугольник окна желто высветил распахнутую настежь крышку погреба, стеклянные банки, стоящие возле неё.
- Что случилось? – раздался голос жены. – Чего кричишь?
- Чего-чего… - передразнил ее и, не попадая ногой в штанину джинсов, скакнул в коридор, - воры залезли в погреб Золотухиных, вот чего! Пойду разбужу тетку Галю.
Запахнув куртку, спустился этажом пониже. Чего делается, а?! Хотя бы поостереглись, гады, а то ведь беседуют, постукивают.
Дверь соседей распахнулась тут же, словно бы ждала тетка Галя его прихода.
- Погреб взломали! – выпалил Семен. – Оделись уже?
- Как крик услышала, так и одеваться стала. – соседка деловито одернула кофту, открыв шкаф в прихожей, принялась выискивать платок.
Семен вышел на улицу. Конец октября, а тепло. Сухие листья уютно шуршали под ногами, хоть гуляй, хоть ещё чего, если бы не четыре часа утра! Зудящая неоном витрина магазина помаргивала в торце дома.
Остановился у погреба. Крепко, видать, помешал он жуликам: вон уже сколько банок с соленьями вытащили наружу… А это что? В стороне от вытащенного распластался целлофановый пакет. Пощупал его. В нём лежал тяжёлый раздвижной ключ – «газовый». Покойный Золотухин всю жизнь проработал в таксопарке. Добрый сантехник был, что и говорить. И сварщик неплохой. Этот погреб – лебединая песня дядьки Васи. Половину прошедшего лета он варил бак, а долгими вечерами копал яму напротив окон своей квартиры. Ухнул потом стальную коробку вниз и весь выходной просидел на её горловине, довольный проделанной гигантской работой.
- А что, Сёма, - сказал он как-то, - рыл бы яму рядом. А бак я потом тебе сварю, успеем до снега, как считаешь?
- Аналогично считаю! - ответил тогда Семен. – Только не получится у меня такой красавец. Выбирать надо: или такси по городу гонять, или погреба делать. Не делится душа-то!
А дядька Вася еще и оградку сварил, как бы отделяя погреб от тротуара. И опять долго любовался ладной конструкцией и покуривал.
Вот какая славная история у погреба. Семен постоял у раззявленных створок горловины, повслушивался: не остался ли кто из жуликов внизу? Вроде бы тихо. Стараясь не шуршать жестью листьев, направился к подстанции, куда кинулись таинственные фигуры. И за ней тоже не было никого. Только у стены отсвечивали стеклом две трехлитровые банки, такие же, что и у горловины погреба. Видать, воры прихватили их с собой, да бросили там до поры до времени и дальше неслись уже налегке.
Обошел подстанцию, но больше ничего не нашел. Подхватил банки за аккуратные выступы полиэтиленовых крышек и понес к погребу.
Прошло уже минут десять, а где же тетка Галя? Подосадовать бы, поругать жуликов, что есть силы, ан - нет… Несколько вспыхнувших было окон погасли и дом снова погрузился во тьму. Лишь витрина магазина продолжала сонно помаргивать. Семен затоптал окурок и направился к подъезду. Толкнулся в квартиру Золотухиных:
- Чего на улицу не выходите, тетя Галь?
- Да вот со снохой разговариваю, ночует у меня сегодня с парнишкой. Что, спрашивает, за шум?
- А-а – разочарованно протянул Семен, - вы тут разговариваете… Тогда и я пошел спать. – И пошагал к себе.
Лег в постель.
- Слышишь, - повернулся к жене, - будто меня ограбить хотели, а не их. Олимпийское спокойствие…
- Правильно, - сонно буркнула та, - подставляй башку куда попало, глядишь и оборвут! Тетка Галя не дура вместе с тобой бежать… Спи, на работу скоро!
- Идите вы все... – чертыхнулся Семен. – Хочешь как лучше, а они…
Долго ворочался и, уже засыпая, пожалел ключ: прихватить бы его, соседка вряд ли заметит в темноте. …Ладный ключ, у Василия плохого инструмента не было.