Сколько уж раз твердили миру, то бишь жуликам – ребята, врать операм бесполезно и обман все равно будет ими раскрыт, как ни крутись. Однако жулье стоит на своем и даже при предъявлении им явных доказательств отпирается и сознаваться никак не хочет. От ежедневного этого вранья у оперов вырабатывается так называемый «комплекс хронического недоверия» абсолютно ко всему, что рассказывают им и подозреваемые, и свидетели, и обыкновенные граждане. По этому поводу хочется рассказать об одном случае, произошедшем в нашем городе не так давно – около года тому назад. А дело было так…
В одном из районов Павлодара в начале 90-х произошло убийство. На пустыре был обнаружен труп мужчины – сильно изуродованный и почти без одежды. Опера стали отрабатывать район, чтобы опознать потерпевшего и ухватиться хоть за маленькую ниточку к раскрытию преступления.
Зональный опер, обслуживающий этот район, состоящий в основном из частного сектора, предложил для начала разыскать молодого бандита по кличке Бон, который несмотря на свои двадцать лет, отличался необычайной наглостью, дерзостью и самоуверенностью. Подлец и мерзавец, одним словом. Все школьники района платили ему дань. При этом никто из них в милицию не жаловался – боялись. Мечтой опера-зональника было затолкать Бона в КПЗ на трое суток. Но уж слишком хитрым и скользким был этот Бон. Сам преступлений Бон не совершал, через других делал свои мерзкие дела.
Наведались к Бону. Дома он оказался, спал пьяным на диване. В стельку. Со слов сестры, пришел ее братец под утро. Осмотрели одежду и обнаружили на джинсовой куртке пятна крови.
Обрадовались опера. Ну наконец-то попался, гаденыш, убийца… Растолкали Бона и силком притащили в отдел. Начали «грузить» на убийство. Но Бон категорически свою причастность к преступлению отрицал. Тогда и предъявили ему доказательство – курточку.
- Моя куртка, не отрицаю, - отвечал задержанный, - вчера пьяный был, упал, нос разбил, поэтому и кровь на рукаве. Нос им вытирал.
- Врешь, - рассвирепели опера, - мала курточка-то будет, на твою жирную тушу не налезет. Ты за что парня убил?
К тому времени Бон, протрезвев окончательно, вдруг понял, что дело кислое, убийство ему шьют.
- Ах, да, вспомнил, - стукнул себя по лбу Бон. И рассказал следующую историю.
Бон с неким знакомым по кличке Малец распивали бутылку водки поздним вечером в тихом сквере. За счет Мальца, конечно же. Бону не хватило, но у Мальца денег не оказалось. Тогда Бон, разозлившись, заехал Мальца по физиономии, снял с него куртку и понес ее в коммерческий ларек, надеясь обменять на водку. Продавцу ларька, пожилому небритому мужику куртка понравилась, но, поскольку она была в пятнах крови, то он не взял ее. Выматерив несостоявшегося скупщика краденого, Бон отправился домой. Решил отоспаться, а после, заставив кого-нибудь отстирать куртку, вновь попытаться ее продать. А утро вон каким оказалось. Мало того, что в ментовку притащили, так еще и давление оказывают на него психологическое и не только, «мокрое» дело паяют.
Будучи парнем неглупым, Бон сразу смекнул, что лучше уж три года за грабеж отсидеть, чем десятку на зоне тянуть. У Мальца куртку забрал, и весь сказ.
Привезли Мальца. Ему бы признаться, да забрал мол у меня куртку Бон, но только боится он его больше бешеной собаки. И пошел Малец в «отказ»: – «Да не забирал он у меня куртку, не бил даже – да и куртка не моя вовсе». А операм это и нужно. Было решено закрыть Бона на трое суток, а Мальца отпустить. Бона в камеру ввели, а он воет, плачет, чуть не на коленях ползает, Богом клянется, что с Мальца куртку снял. Только бесполезно все, никто ему не верит. А зональный опер радуется, что осуществилась его мечта. В камере Бон.
Только через несколько дней нашли настоящего убийцу, а Бона пришлось отпустить. История эта весьма поучительна. Если уж и попали вы в уголовный розыск, то говорить надо чистую правду, а еще лучше написать явку с повинной. Иначе окажетесь на месте Бона. Вот так.