Твой Бог с тобою мил,
И ты с Ним не суров –
Он для тебя открыл
Мир прозы и стихов
…
Жизнь пролетела, как во сне.
Хотя ещё не вся,
Но то, что было близко мне
Теперь уже не взять.
И времена уже не те,
И интерес другой…
Лишь тяга к вечной красоте
Была и есть со мной
…
Беру бинокль, сажусь на велосипед, еду смотреть тетеревов. Обычно езжу в объезд по шоссе, а тут, дай думаю, по деревне проеду – уж больно по собачкам соскучился.
Весна. Погода. Благодать. Людей ни души – все в делах, никто праздно не шатается, вроде меня. Собачки узнают, радуются, я их глажу, угощаю баранками. Приятно.
Почти проехал уже деревню, осталось три дома, вижу, старик мается – деревяшку тяжеленную во двор втаскивает.
- Здорово, Витя! – кричу, - Помочь?
Оборачивается, вглядывается, узнал. Слеповат уже старичок. А чему тут удивляться – восьмой десяток доедает. Я против него – пацан.
- Не надо помогать – лучше давай поговорим, а то я всё один да один.
- Ну, давай поговорим.
- Куда это ты с биноклем намылился?
- Тетеревов смотреть…
- Тетеревов? А куда?
- Да вон, в сторону заброшенной фермы.
- Знаю, знаю, там их полно… и перепелов много… Ой, сколько я их пострелял… Я бы и сейчас тетеревятинки покушал… У тебя есть ружьё?
- Нет. Я не любитель.
- А я любитель. С детства люблю это дело. Помню, было мне лет девять ещё – отцовское ружьё возьму, приклад на плечо поставить не могу, длинновато – до курка не дотягиваюсь, так я его под мышку суну и бах, бах… Всё бил, что на мушку попадало: и лосей бил, и кабанов бил, и зайцев бил… только косуль не бил – их мало было… А ты-то почему охоту не любишь – это же самое мужское удовольствие?
- Не знаю, как-то не прижилось…
- Последний раз у меня мелкашка была… ну, ты знаешь, калибр пять и шесть…
- Знаю.
- Ох и хороша была винтовочка, с оптическим прицелом… Я сначала не понял, что происходит: прицеливаюсь, стреляю, вижу, что попал, а птица улетает… раз, два, три, пять – никак не пойму, что за хрень… Потом мне Толька слесарь в гараже, а я тогда в городе на автобусе работал, объяснил, пуля, говорит, навылет проходит, птица не чувствует, улетает и там где-то погибает… жалко, блин, что где-то – её б на сковородочку… Что делать, Толя, спрашиваю?.. Пулю надпили, говорит, вот так – крестом, когда она попадёт в тело, расщепится, и в мясе застрянет, и никуда уже твоя птичка не улетит… Попробовал, получилось… Ну, и пошло дело… Раньше птицы в лесу, что кур в курятнике было… Да у меня вот здесь, за домом тетерева гнездились… Но этих я не трогал – эти свои… Странно, что ты охоту не любишь…
А чего ради мне охоту любить – я мяса не ем, а спортивный интерес убийством живой твари тешить, как-то не по душе. Но об этом молчу – это ему противоречием будет – беседа приятность утратит.
Спрашиваю:
- И куда же она у тебя делась?
- Кто?
- Мелкашка.
- Сын профукал. Дай, говорит, пострелять. На, говорю, только смотри, втихую, а то сядешь ведь… Не волнуйся, говорит, батя, всё будет тип-топ… Месяц проходит, другой, третий… звоню ему, спрашиваю, сынок, а где ружьё-то? Эх, батя, говорит, я ж развёлся, а винторез у тёщи остался – да ты не переживай, я заберу… Ни в коем случае, говорю, – сядешь… Вот такая история… И что, никогда-никогда не охотился?
- В детстве… из рогатки…
- Ну, это не считается. Ничего, вода сойдёт, мы с тобой на рыбалку поедем…
- Наловим?
- Не то слово! У меня и верши есть, и телевизоры, и сетёшка… Так что, готовь удочки, брат…
- Ладно, Витя, я поеду, а то все тетерева без меня разлетятся…
- Готовь удочки, говорю, а я червей накопаю! – и уже во след, – А хорошо поговорили, правда?!
- Правда! Будь здоров!
Насмотревшись тетеревов, я по деревне уже не поехал. И вообще, решил впредь ездить в объезд, а то придётся что-то врать-выдумывать – ведь я и рыбу не ем – другой еды хватает, чего ради тогда удочками трясти, глаза и губы рвать рыбёшкам.
На этом бы и закончить письмо, но вдруг шальная мысль в голову влетела и расщепилась, как та надпиленная пуля. А если вдруг война разрастётся, экономика рухнет и голод начнёт свирепствовать, а ты, к тому же, не одинок – при Боге, при семье?
Тогда да – возьму удочки и пойду на рыбалку, и буду думать, как птицу добыть или зверя… и кузнечики в ход пойдут… и червячки… Опыт первобытной, безгрешной жизни всегда рядом.