- Что проще помнить о человеке - хорошее или плохое?
- Ну, это смотря, как отозвалось в душе. Бывает, что от хорошего след на все времена, а то и от плохого - на всю жизнь.
Иногда в памяти, некстати совсем, возникает раздосадованное лицо отца, и его вопрос:
- Неужто тебе больше нечего вспомнить обо мне, кроме обид?
В ту пору обиды были куда весомее чувства благодарности, и я не нашёлся, что ответить ему, промолчал. Корю ли себя за то? Бывает, что да. Не всегда. Когда родители живы, ты как бы в тени нанесённых ими обид.
- А когда их уже нет?
- В обиде на себя.
Мы едем в трамвае. Нечто, увиденное за окном, вызывает немедленное желание поделиться с отцом. Я трогаю его за рукав:
- Пап, там...
- Помолчи, я думаю. - Говорит он и смотрит глубоко в себя, мимо меня, мимо окружающих, вообще - мимо всего вокруг.
Обида захлёстывает, слёзы льются сами по себе, но остаются незамеченными. А сколько их было ещё, по разным поводам, в разные годы...
Но любовь к родителям, она существует как бы сама по себе, отдельно от обид, на дальней полке, которой не касается время или непостижимое разуму безусловное, неизбывное их отсутствие. С ним невозможно смириться. И, едва ты видишь что-то стоящее за окном трамвая своей жизни, порываешься потрогать отца за рукав.
Мне никто никогда не мог ответить на вопрос - зачем мы здесь. И в этом никак не помогли ни пряный запах лыжной мази и канифоли из отцовского шкафа, ни волшебство Соловецкого кремля, подле стен которого куда как легче дышалось, даже несмотря на влажность. Прохладная прозрачность вод Белого моря схожа с характером наших предков,- серьёзных и сильных, самоотверженных и добрых, молчаливых и верных... Любящих!- и землю свою, и тех, кто рядом...
А, кроме обид... Помню, в походах у меня была своя мисочка. Жёлтенькая, эмалированная, уютная такая, из неё было чрезвычайно вкусно есть макароны с тушёнкой. Помню, как отец рассказывал про давку в Московском метро, когда с Героем Советского Союза, фрезеровщиком Воронежского авиационного завода они пробивались к выходу, и отец спросил, не боится ли его товарищ потерять такую весомую награду в толпе. На что тот хохотнул, и, хлопнув себя по груди, сказал:
- Так это ж фрезеровщик наш сделал, а настоящая дома, в шифоньере! Так-то третью уже, вместе с карманом рвут!
...Мне было года четыре, когда на одноместной надувной лодке мы с отцом форсировали красивую речку поде Собачьей Усмани под Воронежем. Я крякал в очередь с утками, призывая птенцов строиться в ряд, на просторном листе кувшинки, а отец грёб, и по обыкновению думал о чём-то своём.
Годы спустя, точно также, сквозь меня, смотрела белочка, что пробежала по ограде, за которой плита, с высеченным на ней именем отца.
- Помню ли я хорошее? Ну, а ты-то, сам, думаешь как?!
С августа по ноябрь: Рассказы, новеллы и эссе / И. Сержантова. - Саратов: Амирит, 2022. - 152 с.\ISBN 978-5-00207-097-8