В конце июля 1896 года на российском берегу Уссури хунхузы убили четверых корейцев. 28 Июля рано утром отряд, состоявший из 45 нижних чинов 10-го Восточно-Сибирского линейного батальона и льготных Уссурийских казаков, обнаружил хунхузов в трёх верстах выше станицы Венюковой. Завязался бой. Отряд под командованием есаула Савицкого преследовал разбойников на протяжении до 30 верст по пересеченной местности. Во время этих действий большую помощь оказала команда парохода «Чихачевъ», на котором перевозили отряд через Уссури и обратно. Позже, временно исполняющий дела Приамурского Генерал-Губернатора Генерал-Лейтенант Гродеков объявил благодарность командиру парохода господину Скуратову за оказанное нашей военной команде содействие.
В стычке с хунхузами погиб рядовой Терентий Лапин, которого похоронили с воинским залпом в церковной ограде Венюковской церкви, выбрав лучшее место. Еще один рядовой – Вешкурцев, был ранен, но в полевых условиях вынул из своей ноги пулю, и остался в строю.
Хунхузы потеряли 7 чел. убитыми, 17 хунхузов взяли в плен. Было изъято 13 скорострельных ружей разных систем, 7 лодок, несколько револьверов и холодное оружие, большое количество патронов, обильный запас довольствия и запасная обувь.
По заключению Приамурского прокурора дело о хунхузах не было подсудно русскому суду, что кажется странным, ибо газеты тех лет пестрели розыскными листками в отношении граждан любых государств, в том числе и Китая, совершивших на территории Приамурья и менее тяжкие преступления, например кражу. А за контрабанду спиртом, золотом или фальшивомонетничество, любые иностранцы, включая китайцев, представлялись в русский суд и им определялась мера наказания на общих со всеми основаниях. Думаю, предать русскому суду хунхузов не представлялось возможным, потому что хунхузов настигли и задержали на китайском берегу, не зря же пароход «Чихачев» перевозил туда наш отряд. Как бы то ни было, хунхузов решено было передать китайской стороне.
4 августа 1896 г. Наказной Атаман Приамурских Казачьих войск Генерал-лейтенант Духовской, на пароходе «Граф Путятин» инспектируя казачьи войска, прибыл в станицу Венюкову и привел хунхузов к суду на русском берегу, вопреки заключению прокурора. И вот как это было:
Практически одновременно с прибытием Духовского в поселок прибыл пароход «Ингода», зафрахтованный китайским генералом Джаомяном, который со своим отрядом в 10 человек преследовал тех же хунхузов, что были разгромлены отрядом Савицкого. Хотя, вот, как понимать такое преследование, если бой произошел 28 июля, а генерал Джаомян прибыл 4 августа.
Встреча двух генералов русского и китайского произошла на пароходе «Граф Путятин». Надо отдать должное антуражу в дипломатии того времени - по возвращении на пароход «Ингода» при выходе от генерала Духовского, генерал Джаомян был встречен почетным караулом казаков есаула Савицкого, сопровождавшим китайского генерала при встрече с Духовским.
Как писали «Приамурские Ведомости», генерал-губернатор Духовской в кратких словах объяснил генералу Джаомяну положение вещей на Уссури и объявил нойону, что настоятельно требует, чтобы задержанные хунхузы были в пример прочим строго наказаны, так как /начало цитаты/: "безобразия, чинимые хунхузами в последнее время, выходят за пределы терпимого" /конец цитаты/. Другие источники утверждали, что беседа была долгой. Как бы то ни было, прибыв в сопровождении казаков в станицу Венюкову, Джаомян познакомился со всеми представителями русской власти, а потом приступил к допросу задержанных хунхузов.
Русские были удивлены тактичности и обстоятельности, с которой Джаомян вел допрос задержанных. Он сам выделил четырех человек, которые и по мнению русских являлись главарями в разбойных набегах. Умелыми вопросами сбил их с толку и заставил повиниться. Убедившись в безусловной их виновности, приговорил к смертной казни, причем одного из них, по китайскому обычаю, казнил на месте гибели русского солдата: китайский обычай требует, чтобы казнь была совершена на той земле, гражданин которой окупается кровью преступника.
Четыргадцать задержанных нойон забрал с собой, так как не нашел возможным решить степень виновности каждого, и ему требовалось собрать улики от солдат его отряда, оставшегося возле станицы Казакевичевой. Джаомян получил задержанных под расписку, поблагодарил молодцов казаков и охотников (прим. "охотник" - человек охочий до службы или выполнения конкретного задания), обещал ходатайствовать о награждении офицеров знаком отличия за храбрость, и передал начальнику Казакевичского участка 100 рублей в пользу раненого рядового Вешкурцева и 200 рублей в пользу семьи погибшего рядового Лапина. Деньги были сданы командиру 10-го Восточно-Сибирского линейного батальона для передачи по назначению.
Еще троих хунхузов, приговоренных к смертной казни, нойон взял с собой для казни в местах сосредоточения хунхузов: возле Казакевичевой станицы рядом с Амурским утесом (вероятно, близ Хабаровска) и у станицы Раддевской. Решение совершить казнь напротив Раддевской, вероятно было обусловлено нахождением напротив Радде китайского пикета, казнь на виду у пикетчиков была показательна.
Как писали «Приамурские ведомости», это был беспрецедентный процесс отправления правосудия, единственный в своем роде. Русские власти явились обвинителями, гольды – свидетелями, китайцы – обвиняемыми. Судьей, имеющим право на принятие решения о жизни и смерти, выступил китайский генерал Джаомян.
Кстати, генерал Джаомян был главноуправляющим желтугинскими приисками, контролируемые им после того, как на территории приисков русские, англичане, французы, американцы, китайцы, представители Лифляндской и Курляндской областей и многих других, пытались тайно от китайского императора создать республику, назвав ее по наименованию речки Желтуги – Желтугинской.