Пятна
*****
Жизнь напоминала прачечную, где люди пытались что-то отстирать, накрахмалить, высушить и выставить напоказ прежде всего самим себе, а затем, убедив себя, что никаких пятен и не было, или, чтобы спрятаться от назойливого внутреннего недовольства собой, предъявить свои красиво сложенные переиначенные полотна для одобрения другим, чтобы через их одобрение и поддержку обмануть своё сознание и убедить себя в собственной чистоте или правильности.
Другие "велись" на подобные фокусы, проникались к рассказчику уважением и симпатией, выказывали безоговорочное согласие, понимание и поддержку, самоутверждались в собственных глазах и в своей среде за счёт того, что удостоились внимания и доверия, а также причастности к кажущемуся великому или по крайней мере большому и могущественному со всеми вытекающими отсюда последствиями, и с охотой приписывали фигуре облачённой в предъявленные полотна ещё больше заслуг, ценности и веса.
Правда находились такие, кто знали про пятна и истинное положение вещей, так как были как раз предметами этих пятен, но хитрая стирка прятала пятна на одних полотнах и брызгала тёмной, весьма трудно отстирываемой жидкостью на другие.
И “запачканные” оказывались в меньшинстве, да в одиночестве они оказывались, и сколько бы они не стирали своё полотно, оно только приобретало всё менее свежий вид от нескончаемого желания посторонних не признавать его чистым и не дать его отмыть, поскольку чьё-то чистое полотно, ранее признанное грязным, воспринималось как нечто противоречащее, вредное и опасное, угрожающее самооправданию и самоутверждению, а сама ситуация с переменой мест представлялась страшно дискомфортной.
Признать поруганное полотно чистым было равнозначно тому, чтобы расписаться в том, что такое бывает и что это чистое полотно выше и чище собственных полотен, а кому это понравится? Быть без пятен значительно труднее, чем запятнать.
Потом, позже, какие-то полотна попадали в полный цикл стирки. Они замачивались, выдерживались, пробовались разные реагенты, и в конце концов выяснялось, что всё было перепутано и искажено, и полотна приобретали свой естественный вид со своими оригинальными пятнами и без них, и всё, казалось бы, вставало с головы на ноги, но с безразличием, ожесточением и ненавистью не признавалось таковым и требовало вернуть пятна в прежние удобные позиции и покаяться.
И казалось бы, ну ладно, пусть борются между собой надуманно-чистые и условно-пятнистые, пусть разбираются, доказывают, кто есть кто, а остальным-то что? Так нет, надо им остальных на свою сторону перетянуть, правду им открыть.
Казалось бы, зачем перебирать старые, почти выцветшие пятна, срок давности по которым давно истёк. Дело давнее, быльём проросло, каждый день новости свежие, с пылу с жару, успевай следить, правда не известно зачем, не уследил неделю и ничего с тобой не случилось, так что зачем ещё и в старые новости вникать?
Или есть срок годности, срок правдивости, или какой-нибудь другой срок, который не истекает никогда, или истекает только тогда, когда все пятна окажутся на своих истинных местах и не будут больше перетасовываться?
И вывешиваются снова и снова старые отмытые полотна и старые полотна с доказательствами найденных пятен для всеобщего обозрения, как свидетельство того, что есть справедливость и она побеждает и что зло будет разоблачено и наказано, и что есть ориентиры и какие они, и что есть надёжный фундамент, на котором можно строить дальше и что этот фундамент в один прекрасный день не рассыпется в клочья и вся последующая стройка не рухнет, провалившись в руины лжи, так как рано или поздно любая ложь перестаёт быть правдой, во всяком случае, очень хочется на это надеяться.
=======================