Ученый и кревед из ЕАО Валерий Соломонович Гуревич подарил мне копии интересных документов. Один документ датирован январем 1900, другой - февралем 1900 г., третий – июнем 1901 г. Документы исходят от Военного Губернатора Генерального Штаба Приморской области Николая Михайловича Чичагова, канцелярия которого находилась в крепости Владивосток, и от товарища Министра Внутренних дел, сенатора из Особого Отделения департамента Духовных дел иностранных исповеданий. Направлены были в адрес Приамурского Генерал-Губернатора.
Из одного документа следует, что Читинскому мещанину Давиду Абрамовичу Циммерману отказано в приобретении в собственность недвижимости в г.Хабаровске, которую он хотел приобрести с целью санкционирования своего постоянного пребывания, как еврея, в районе стовёрстной пограничной с Китаем полосы. Из других документов следует, что Генштаб Приморской области Особого Отделения департамента Духовных дел иностранных исповеданий отказывают в причислении к мещанскому обществу г.Хабаровска Шевеля Шмитмана (в одном из документов данные вписаны как Шанель Шнитман) отставного нижнего чина из рекрутского набора.
Оба отказа мотивированы тем, что с мая 1897 г. евреи не имеют права жительства в 100-верстной пограничной с Китаем полосе, и вообще в 100-верстной полосе на иных пограничных территориях. Что 100-верстная полоса охраняется законом от посещения евреями, и право проживания в её границах является недоступным для всех евреев, кроме водворившихся в этой полосе до 1860 г. Особо подчеркивается, что селиться в 100-верстной пограничной зоне запрещено евреям, сосланным в Сибирь, то есть, имеющим судимость, и евреям - детям отставных нижних чинов.
1.
На фоне судимости и ссылки в Сибирь запрет на поселение в 100-вёрстной приграничной полосе оправдан – человек неблагонадежен. Так как среди лиц, ссылаемых в Сибирь, были не только уголовные элементы, но и лица, в вину которым ставились «смутные слова» и «бунты», мера предосторожности для сохранения спокойствия в государстве применялась еще с XVII в. Например, Сибирский приказ в 1689 г. отверг предложение об отправке на нерчинскую службу и нерчинские серебряные рудники 242 «московских стрельцов и разных чинов ссыльных людей», прямо заявив о том, что «вместе ссыльных всех селить опасно». Ничего нового в этом плане не свершилось за века, та же практика и принцип расселения в пограничных районах применялись и во все времена русского Дальнего Востока.
Но почему же запрет на поселение в пограничной полосе распространялся на евреев – детей отставных нижних чинов? Ответ один – пацифизм, основанный на религиозности. Не секрет, что и еврейское население, и старообрядцы, и сектанты имели убеждения, что любому насилию можно противостоять идеологией, направленной на разрешение конфликтов только мирным путем. Хорошая идеология, но она не годится в условиях войны. Очень достоверно и эмоционально о пацифистском отношении евреев даже при угрозе собственной жизни рассказано и показано в художественном фильме «Праведник», основанном на реальных событиях по спасению евреев советским правительством в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.
Не могу не сказать, что генерал-майор Николай Михайлович Чичагов, военный губернатор Генерального Штаба Приморья, отказавший Циммерману Давиду и Шнитману Шевелю в поселении в пограничной зоне, был основоположником профессиональной пограничной стражи Приморья и Приамурья. Он же явился основоположником разведки и контрразведки на дальневосточных окраинах Российской империи, и ему, как никому другому было важно отладить механизм защиты границы. А с пацифистами много ль защитишь? Хотя сам Чичагов тоже был сторонником урегулирования конфликтов мирным путем. Например, во время боксерских восстаний в Китае, он едва ли не единственный из военачальников избежал необоснованного кровопролития, защитил местное население г.Нингуты, организовал питание нуждающихся местных жителей, и жители Нингуты были ему благодарны безмерно. Свою благодарность они выразили сооружением памятника генералу Чичагову при его жизни, установив памятник на главной площади Нингуты, называя генерала генералом Чичи. К сожалению, от памятника сохранились только фрагменты, их можно увидеть во Владивостоке на улице Петра Великого.
Возвращаясь к событиям конца XIX – начала XX вв. чтоб разобраться в причинах отказа в поселении евреев в пределах 100-вёрстной зоны я изучила документ, полученный из Российского Государственного исторического архива.
2.
Из срочного циркуляра Главного управления по делам местного хозяйства Министерства внутренних дел Российской Империи от 13 августа 1912 г., составленного управляющим отделом Каллистовым с подписью временно исполняющего обязанности Начальника Главного Управления Евтифеева, адресованного губернаторам, начальникам областей и градоначальникам, следует, что на протяжении очень большого периода времени существовала проблема, выражающаяся в неточном ведении посемейных списков, что не позволяло вести точный учет лиц, подлежащих отбыванию воинской повинности. В связи с этим невозможно было провести правильную разверстку контингента новобранцев на военную службу преимущественно еврейского и старообрядческо-сектантского населения.
В документе говорится: «Полиция, ограждая себя от ответственности за неправильную выдачу удостоверений личности, вообще старается не выдавать такие удостоверения. В результате в одних местностях, где городские управы, военные присутствия и полицейские управления излишне строго относятся к исполнению своих обязанностей, евреи при призыве часто не получают льготы, положенные им по семейному положению, на которые они вправе были рассчитывать, а в других местностях льготы щедро назначаются или без проверки семейного состава через полицию, или на основании удостоверений, незаконно выданных полицией».
Часты были случаи, когда после переписи евреев 1874–1875 гг, многие евреи были внесены в списки по голословным заявлениям родственников или на основании неверных метрик, или же были записаны мещанами обществ без указания на ревизскую сказку, паспорт или иной документ. Негативную роль играла и небрежная работа мещанских управ, не делающих своевременно отметку о состоявшемся причислении лиц в мещанские общества или выбывающих в другие общества. Путаницу усиливало отсутствие сообщений в городские управы сведений о составе семей таких лиц, возрасте и отметке об отбывании воинской повинности, мещанские старосты исправляли посемейные списки евреев на основании их заявлений без проверки.
В документе из Российского государственного исторического архива отмечается, что на протяжении ряда лет Министерством внутренних дел был предпринят ряд попыток привести все учеты к одному формату для фактического учета лиц, подлежащих военному призыву, но дело свелось к переписке старых истрепавшихся списков и в очень редких случаях списки были исправлены по существу.
По той же причине – учет населения, необходимый для отбытия воинской повинности, думаю и пытались привести отдельные народы к оседлости, без всяких предубеждений или признаков шовинизма и антисемитизма. В эту же пользу свидетельствует факт, что к 1900 г. еврейское население уже обосновалось на Амуре. Уже в 1858 году на Амуре были казаки с фамилией Блат и Губерман. А например, в г.Благовещенске маслобойный и пшенный заводы находились в собственности евреев Топаза и Гройсмана. Гройсман, кроме этого, был пароходовладельцем и организатором рыбных промыслов на Нижнем Амуре, а Топаз имел недвижимость в казачьих станицах и сдавал ее в аренду. Некто Семен Львович Гордон был управляющим Благовещенского Отделения Сибирского Торгового Банка. Управляющим и владельцем аптеки при постройке Амурской железной дороги на ст.Ерофей-Павлович был Вульф-Юда-Миделевич Боцелькинд. Управляющим и владельцем аптеки при строительстве Амурской железной дороги на ст.Змеиная (ныне – г. Сковородино) был двоюродный прадед актера Геннадия Хазанова – Ефим Абрамович Хазанов, а управляющим и владельцем аптеки в округе Амурского казачьего войска в пос.Джалинда нынешнего Сковородинского района Амурской области был родной прадед Геннадия Хазанова – Моисей Абрамович Хазанов. В том же поселке родилась и бабушка актера.
Еврейских фамилий и имен очень много в Памятных книжках Амурской области, начиная с 1890 года. Кем-то из них была поддержана Февральская буржуазная революция, кем-то Октябрьская социалистическая. Но волна эмиграции за границу началась уже в марте 1917 г.
Если разобраться, по сути, нет ничего предосудительного в запретах поселения отдельной категории лиц в пограничной зоне. Во всем историческом периоде русского Дальнего Востока существовал запрет на проживание в пограничной зоне иностранцев. Вспомните, о пограничной зоне во времена Советского Союза. Она была еще меньше, чем 100 верст и въезд в погранзону осуществлялся строго по пропускам. Из своего детства помню, что даже приезд родственников из других регионов нашей страны требовал согласования с пограничниками, а приехавшие гости должны были отметиться по месту пребывания.
3.
Учет граждан на территории ЕАО в период после Гражданской войны тоже был с особенностями. Мера для повышения качества учета населения и выявления лиц, не связанных с производством и не занятых общественно-полезным трудом последовала со стороны государства только в 1932 г. К нарушителям относили всех, кто не зарегистрировался в течение определенного срока на территории фактического проживания, и тех, у кого вышел срок действия паспорта. Наказание – один год лишения свободы. Иногда ситуации доходили до абсурда: пограничные гарнизоны охраняли границу, а милиция, на основании Указов и постановлений правительства, должна была проверить самих пограничников на соблюдение ими паспортного режима.
В одном из довоенных актов по проверке Ленинского района в 1939 г. проверяющими была проведена выборочная проверка и обнаружено, что «по вопросу проверки паспортного режима в погранотряде, начальник отряда не разрешил проверять у их иждивенцев паспорта, сказав, что сам даст распоряжение, чтобы прописались». Той же проверкой «был обнаружен гражданин, проживающий в с.Амурзет, не имеющий штампа № 3. Из Сталинского района он переехал в Ленинский район, его прописали, а штамп так и не поставили, и последний живёт хоть бы что!». Штамп № 3 – это отметка, что гражданин является жителем Дальневосточного края. По итогам выборочной проверки начальнику РОМ Мосину объявлен выговор, все начальники предупреждены, что «если ещё раз будет обнаружена аналогичная ситуация, то будут приняты самые жёсткие меры воздействия», и предложено в течение месяца провести проверку паспортно-пограничного режима во всём районе, задействовав на это мероприятие весь личный состав РОМ, а также, общественность. Самым нелепым в этой ситуации был момент, что гражданин «без штампа» был родным братом сотрудника милиции Наума Травинского.
Проблема с пропиской военнослужащих была особенной. Милицию не ставили в известность о передислокации восковых частей, а прописке в домовой книге части подлежал каждый военнослужащий и члены его семьи. В 1939 г., после Хасанских событий на территорию Ленинского района прибыло более полутора сотен военнослужащих, несколько десятков из них в письмах выслали свои пропуска женам, и те прибыли к супругам. Об отсутствии прописки военнослужащих и членов их семей милиции стало известно, как только сотрудников допустили наконец-то на территорию воинской части.
- В их числе лучшие военные командиры Грузии, - убеждал начальника Ленинского РОМ Мосина Ф.А. командир этой части – депутат Верховного Совета СССР, - и нельзя доводить дело до суда!
Жены командиров от милиции не скрывались, приветливо улыбались на вопросы милиционеров, но совершенно не говорили на русском языке. Начальник Ленинского РОМ Мосин Ф.А. написал отчаянную докладную записку руководителю Управления РКМ – "…с горем пополам допросили, но не знаю, что делать! Жду Ваших указаний."
Отчаяние Фомы Артемьевича Мосина объяснимо - на территорию погранзоны Хабаровского края запрещалось возвращаться всем выселяемым и выселенным ранее семьям репрессированных, для въезда требовалось особое разрешение, кроме того в 1939 г. действовал запрет на прописку и проживание в погранзоне граждан, прибывающих неорганизованным порядком из Западной Украины и Западной Белоруссии, только-только вошедших в состав территорий СССР.
Требования по соблюдению паспортного режима не были прихотью, их диктовали условия, и потому они были одинаковы для всех жителей области, невзирая на чины, ранги и социальное положение. Сержант милиции Мосин обращался за документами на право въезда в Биробиджан членов его семьи, выехавших из области в августе 1941 г. Один из военных прокуроров обратился с просьбой разыскать его мать и девятилетнего сына, уехавших до начала войны к родным в Ростов-на-Дону, и выдать им документы на право въезда в Биробиджан. За торопливыми чернильными строками ощущается тревога и отчаяние – к Ростову подступают фашистские войска, сам бы поехал искать, но служба не позволяет.
4.
Во всем периоде от заселения левого берега Амура наиглавнейшей задачей Дальневосточного региона была охрана границы. На территории ЕАО осуществлялась она двумя погрангарнизонами ОГПУ с одновременным участием населения и милиции. В планах оперативных мероприятий на 1941г., за несколько месяцев до начала войны, были предусмотрены мероприятия по проверке любого транспорта, «следующего по Бирофельдскому шоссе в Ленинск или из Ленинска, на коем имеются пассажиры, с целью выявления нарушителей пограничной полосы и преступников». По тем же причинам регистрации подлежали все велосипеды, которые именовались «веломашинами».
С амнистиями октября-ноября 1941 года на волю хлынули не только нарушители паспортного режима, хотя среди них тоже находились и умельцы криминальных "ремесел", и обычная криминальная шантрапа. Путь всей этой пестрой "публики" по Транссибу через Биробиджан был неминуем, и в плане оперативных мероприятий Управления РКМ до войны, и позже, переходя в новые планы из года в год, указывалось: "Для предотвращения остановок, следующих на запад освобожденных из ИТЛ воров-рецидивистов и "гастролеров" и для повседневного их изъятия прикрепить одного оперативного работника, которому увязаться с оперпунктом ж/д милиции в этой работе".
Прибывающие из мест заключения тут же попадали под надзор по месту постоянного проживания, куда их передавали, что называется, из рук в руки - контингент имел склонность к "гастролям", используя, в том числе, для бесплатного передвижения крытые вагоны грузовых составов, либо, не успев ступить на перрон, тут же совершал новое преступление. О каждом освободившемся из лагерей, тюрем, трудовых колоний, расположенных на территории области, а также при поступлении ориентировок на разыскиваемых лиц, паспортист обязан был уведомить уголовный розыск.
По полученным из других регионов ориентировкам 18 июля 1941 г. был задержан гражданин, осужденный за проживание в местностях, где введена паспортная система, 10 октября 1941 г. сотрудники милиции задержали еще одного гражданина, имевшего документы сразу на три фамилии, осужденному за неоднократное совершенное хищение из государственных и общественных складов, ранее уже совершившим два побега из мест заключения. Эти граждане не успели «отметиться» криминалом в области, а вот досрочно освобожденный по Указу от 24 ноября 1941 г., ранее дважды судимый житель Биробиджана, совершил квартирную кражу в Школьном переулке.
Кстати, эти факты наглядно свидетельствуют о категории репрессированных, возможно позже реабилитированных, и об отношении государства к ним. В качестве примера приведу еще факты: за нарушение пограничного режима в Ленинском районе в 1940 г. в суд направили 10 дел в отношении 10 граждан – за проживание в местностях, где введена паспортная система, лиц, не имеющих паспорта или временного удостоверения и подвергшихся уже административному взысканию за указанное нарушение. Троих из них приговорили к отбыванию наказания, а в отношении остальных ограничились тремя месяцами принудительных работ.
Начальник Сталинского РОМ Яхин направил в суд протоколы на нарушителей паспортного режима, отказавшихся платить штраф. Народный судья возвратил эти материалы с резолюцией на сопроводительном листе: «Не загромождайте суд такими делами!».
Вот, собственно история, начавшаяся с двух документов XIX в., позволяющая каждому самостоятельно выработать собственное мнение об обоснованности или необоснованности отказа проживания в стовёрстной пограничной полосе и мерах госвласти, называемых "репрессиями" в разные исторические периоды.