Однажды в начале 2000-х, кажется в октябре месяце, занесла меня нелегкая, аж на Западную Украину в город Ровно – были там с товарищем, по каким-то делам. Незадолго до этой поездки, я уже имел четкое представление о «Незалежной», так как много, где успел побывать, был в Сумской, Черниговской, Полтавской областях, Крыму, и конечно же в столице Украины городе-герое Киеве. И вот теперь дошла очередь до Ровно. К своему великому стыду, до этой командировки я слышал о городе Ровно всего один раз, и то благодаря старому советскому фильму про разведчиков «Это было под Ровно», и на этом, пожалуй, все.
Купили буквально перед самым отъездом в кассах киевского вокзала на девять вечера два билета в вагон СВ (поезд по маршруту Киев-Ковель), и на доходе четырех часов утра были уже на месте. Когда я следовал по ковровой дорожке вагона к выходу, то на листке расписания станций между оконными проемами, чисто случайно заметил, что ночью наш состав, оказывается делал двухминутную остановку на станции Шепетовка (Хмельницкая область). Помните знаменитый роман Николая Островского «Как закалялась сталь» с главным героем, комсомольцем Павкой Корчагиным? Именно Шепетовка неоднократно упоминается в романе. Еще Шепетовка известна тем, что в ее окрестностях героически боролся с немецко-фашистскими оккупантами во время Великой Отечественной войны пионер Валя Котик, самый молодой Герой Советского Союза. Его прах захоронен на территории шепетовской школы №4, где он учился до войны.
Жаль, что я не обратил внимания на расписание заранее, что буду проезжать Шепетовку, а то бы хоть через оконное стекло прикоснулся своим взором к этим, знакомым по книжкам еще с детства прославленным местам.
Когда мы, наконец, как сонные мухи вышли из фирменного купе на промозглый перрон, то нам на глаза не попалось ни одной живой души. А ведь это, на минуточку, целый областной центр, город с населением почти в 250 тысяч человек. Нерешительно сделав по пустой, асфальтированной наверное еще при Советах платформе сотню шагов, по левую сторону от нас в приглушенном свете нескольких прожекторов за голубыми елями и парой каких-то кустарников показалось помпезное здание вокзала.
– Вот тебе и Рiвнe. – отчего-то немного затосковав по родине, подумал я, и глубоко вдохнул свежего утреннего воздуха. – Это же каким ветром нас сюда занесло?
История Ровно начинается с далекого 1283 года. С момента основания, кому он только не принадлежал. Сначала был в Галицко-Волынском княжестве, затем со второй половины XIV века он вошел в состав Великого княжества Литовского. C 1569 года Ровно отошел к Польше. С 1723 года он находился во владении шляхтичей Любомирских. Именно при них произошло его значительное развитие и он стал центром их владений на Волыни. В 1795 году Ровно отходит к Российской империи. Однако через 126 лет с 1921 по 1939 годы город вновь уходит в Польшу.
В период с 17 сентября по 5 октября 1939 года, в результате вторжения СССР в Польшу и последующего воссоединения Западной Украины с УССР, Ровно получил статус областного центра и вошел в состав Украинской ССР.
В 1941 году, всего через шесть дней с момента начала Великой Отечественной войны в город вошли немецкие войска, и аж до 1944 года Ровно стал столицей Рейхскомиссариата Украины (РКУ). Все это время РКУ руководил небезызвестный кровавый палач Эрих Кох. Его правление отличалось исключительной жестокостью. Он был причастен к смерти более 4 миллионов человек, еще 2,5 миллиона советских граждан было депортировано в Германию.
В начале нацистской оккупации, половину населения города Ровно составляли евреи. В ноябре 1941 года более 20 тысяч евреев были расстреляны. Оставшиеся 5 тысяч человек согнаны в специально созданное Ровенское гетто, где уничтожены в июле 1942 года.
Во время Волынской резни в 1943 году Ровно стал местом, где укрывалось до 30 тысяч польских беженцев из деревень, уничтоженных силами Украинской повстанческой армии (УПА), руководимой на тот момент еще одним палачом националистом Романом Шухевичем (одна из улиц Ровно носит его имя). Немцы депортировали более 20 тысяч из них на принудительные работы в Третий рейх.
Еще город Ровно знаменит тем, что в годы оккупации в его окрестностях действовал советский партизанский разведывательно-диверсионный отряд «Победители», в состав которого входил легендарный советский разведчик, кстати уроженец Урала Николай Иванович Кузнецов.
2 февраля 1944 года город Ровно был освобожден от немецко-фашистских захватчиков частями 1-го Украинского фронта Красной армии.
Вот так, если вкратце можно охарактеризовать то место, где нам предстояло провести ровно один день.
До встречи с нашим украинским коллегой (ранее мы с ним знакомы не были, общались лишь по телефону один раз), ради которой мы забурились, чуть ли не в самый дальний угол Украины, оставалось еще почти целых четыре часа. Не имея ни малейшего желания слоняться по незнакомому городу в такую рань (еще в Киеве нас наши украинские партнеры предупредили быть в Ровно предельно осмотрительными из-за наличия среди местного населения антироссийских настроений), мы прямо там же на привокзальной площади чисто случайно, на свою удачу наткнулись на старика дворника, который за несколько символических гривен, с радостью предоставил нам на втором этаже, какого-то технического сооружения, почти примыкающего к железнодорожным путям, целую комнату с двумя «роскошными» панцирными кроватями и, чему мы ни мало удивились, чистым постельным бельем.
Кстати, именно на этом самом вокзале, где нам предстояло коротать время, в период немецкой оккупации встречали поезд с Альфредом Розенбергом, одним из наиболее влиятельных членов НСДАП и ближайшим соратником самого Адольфа Гитлера. В разгар военной кампании Розенберг занимал должность рейхминистра восточных оккупированных территорий.
Провозившись, как на иголках с боку на бок на неудобной, провисшей чуть ли не до пола металлической сетке до восьми утра, мы там же на привокзальной площади отдали доброму волшебнику дворнику назад ключи от его «апартаментов», и купив в почтовом киоске на ближайшей троллейбусной остановке буклет с подробной картой города, пешком пошли на встречу к нашему коллеге, благо его офис находился всего в паре кварталов от нас.
Погода на рассвете резко изменилась в лучшую сторону. Солнечное голубоватое небо в легкой осенней дымке в ближайшие часы не обещало дождя, и значит можно будет днем спокойно побродить по древнему европейскому городу, и посмотреть, пусть и мельком, какие-нибудь местные достопримечательности, например храм, или музей. Когда ты еще будешь на Западной Украине?
Провернув за пару часов все свои дела, наш новый знакомый, имя его я к сожалению забыл (по речи и манерам истинный «западенец»), сам вызвался показать нам город.
Кое-как поспевая за нашим резвым «гидом» по узеньким петляющим улочкам с множеством необычных для русского глаза старинных домов, мы неожиданно поднялись на какую-то возвышенность и оказались прямо перед мрачным зданием местной милицейской управы.
– В этом доме в годы оккупации было Гестапо. – глядя на наши слегка растерянные лица, спокойным голосом заявил наш проводник. – Здесь у меня работают друзья. Сейчас они проведут вам небольшую экскурсию. Вы ведь наверно ни разу не были в Гестапо? – и он дерзко распахнул тяжелую дверь.
Странное, однако, совпадение, вспомнил я свою прошлую командировку во Владимир, где местные ребята из УгРО, которые меня встречали, прямо на ЖД вокзале предложили перед заселением в гостиницу, сначала провести коротенькую экскурсию, и потащили меня, только не подумайте, что по маршруту «Золотого кольца» России, а тоже в самую настоящую тюрьму ФКУ Т-2 для особо опасных преступников, более известную в народе, как «Владимирский централ». Потом, правда, дня через три, я все же умудрился посетить при их помощи и Успенский собор, и Золотые ворота Владимира, и даже славный Суздаль с его знаменитой медовухой и могилой князя Дмитрия Пожарского на территории Спасо-Евфимиевского монастыря, и город Муром со святыми мощами Петра и Февронии, но сначала был Централ. Как там поется у Михаила Круга: Владимирский централ, ветер северный...
Не предъявив на входе постовому, никаких документов, мы, иностранцы, проследовали за нашим провожатым по длинному, темному коридору с высокими полукруглыми потолками в кабинет на втором этаже, где нас уже с нетерпением ожидали двое молодых офицеров.
– Откуда будете-то? – прям на такой конкретной украинской мове поинтересовался тот, что был значительно покрепче телосложением и ростом, стриженый под ежика, слегка вальяжный, сероглазый лейтенант.
– Из России. – видя в его ленивых кошачьих повадках легкую издевку, тут же настороженно ответил я и в недоумении посмотрел на нашего «гида». Зачем мы здесь?
– Из России? Хм. – как будто встретив своих должников, которые давно не отдают долг, резво приободрился ежик. – Так вы у нас, выходит, москали? Ха-ха-ха!
Крепыш покряхтывая и вздыхая, медленно вылез из-за заваленным бумагами стола, и близко подошел к нам.
– В этом кабинете ни разу не было русских. – продолжал ехидно щурится он. – Ну, здарова, что ли, москали!
Зная из современной истории про все эти приколы с москалями и кацапами, я сначала тоже хотел было назвать этого шустрого весельчака «бандеровцем», но вспомнив вчерашние напутствия киевлян о тотальной русофобии в этих краях, решил не лезть на рожон, и из соображения безопасности пока с этим повременить (кстати в Ровно, помимо улицы Шухевича, есть еще одна улица заклятого врага Советской власти Степана Бандеры).
– Ну, здарова, хохлы. – дабы не спасовать и не замарать честь русского мундира, пусть и не так, как хотелось, но все же чуток морально осадил я этого стриженого ляха.
Пока мы, сколько-то там времени в кабинете притирались друг к другу и от души травили анекдоты, типа встретились на необитаемом острове грузин, хохол и молдаванин, лейтенант на правах радушного хозяина предложил нам сначала выпить за знакомство по кружке натурального кава с коньяком (по-украински кава, это кофе), а потом показать нам, раз мы сюда, за каким-то хреном приперлись, изолятор временного содержания, где по словам нашего «гида» раньше размещалась гестаповская тюрьма.
Если сказать очень коротко, то Гестапо – это тайная государственная полиция. Являлось важнейшим инструментом проведения карательной политики, как в самой Германии, так и на оккупированных территориях.
Такие предложения, конечно, бывают в жизни всего только один раз (когда еще тебя напоят натуральным кофе с коньяком в милицейской управе города Ровно, разве только во сне), но мы твердо решили не отвлекать занятых людей от важных государственных дел, и от выпивки тактично отказались. Сила воли, плюс характер.
– Какие-то вы и вправду кацапы. Им предлагают отменный французский коньяк, а они отказываются. – лейтенант пожал плечами, и мы как слепые котята поплелись за ним, только теперь уже другими коридорами и лестничными маршами, как будто куда-то в саму преисподнюю, в холодный, воняющий нечистотами и плесенью подвал.
Глядя на эти бесцветные, пропитанные болью и ужасом маленькие камеры с шершавыми стенами и коваными решетками на дверях, я мысленно представил, какой же тут творился шестьдесят пять лет назад ад, сколько невинных душ было загублено в этих проклятых застенках?
Пробыв всего несколько минут в почти пустом изоляторе, мы решили больше не задерживать людей, и пока еще позволяет время, посетить, опять же по рекомендации нашего ровенского друга еще пару «приличных» мест.
Протопав ножками, что называется галопом по европам, пару километров по исторической части города, на этот раз мы очутились возле, то ли двух, то ли трехэтажного колоритного здания, в тени которого на низеньком пьедестале красовался начищенный до блеска черный старинный немецкий автомобиль, похожий на Opel Kadett. По легенде именно на нем рассекал по Ровенщине некто Пауль Зиберт, сотрудник немецкой тайной полиции. На самом же деле под этим именем с лета 1942 года вел свою успешную разведывательную деятельность наш дорогой земляк, разведчик Николай Иванович Кузнецов. Его последняя удачная операция в Ровно состоялась 16 ноября 1943 года, был ликвидирован глава юридического отдела Рейхскомиссариата Украины, оберфюрер Альфред Функ. После этого, в январе 1944 года Кузнецов отправляется вслед за отступающими немецкими войсками во Львов, и 9 марта в ходе перестрелки с бойцами УПА погибает.
Пока мои спутники о чем-то спорили между собой, я подумал, а ведь дорогого стоит, побывать на тех же улицах за три тысячи километров от дома, где самоотверженно вел свою подрывную работу простой талицкий парень, такой же, как и я, уралец, Николай Иванович Кузнецов.
Потоптавшись около автомобиля минут пять и еще раз помянув добрым словом Героя Советского Союза Кузнецова и его коллег разведчиков, мы снова на своих двоих не торопясь побрели за нашим провожатым на следующую, крайнюю с его слов точку нашего необычного путешествия по Ровно – к памятнику Симону Петлюре.
Симон Петлюра – видный украинский политический деятель, глава Директории Украинской Народной Республики. Вначале ХХ века он являлся настоящим символом антисемитизма и еврейских погромов. Даже самые яростные националисты Украины того времени предпочитали держаться от него подальше. Штаб армии Петлюры находился в 13 км от Ровно в городе Здолбунове.
Чудны дела твои, Господи, безмолвно смотрел я снизу вверх на массивный чугунный бюст на черной мраморной колонне едва ли не самому главному националисту планеты Земля. Кто хорошо изучал историю, тот помнит, что во время Советской власти, «петлюровец» было одним из самых ругательных слов на всей шестой части суши, олицетворением зла. А тут, чуть ли не в самом сердце Ровно ему и памятник, да что там памятник, даже целая улица, на которой он установлен, названа в его честь.
На этом, на одном из главных символов современной Украины, наша пешая прогулка подошла к концу.
Не захотев торчать до двух часов ночи в холодном зале вокзала в ожидании поезда до Киева, мы по совету нашего старого доброго «гида» решили воспользоваться маршрутным такси. Благо, всего четыре часа езды по шикарной европейской трассе Львов-Киев, и вы уже на Крещатике.
Когда мы втроем, часов в пять вечера, еле волоча от напряжения ноги, наконец, добрались до автостанции, то нас у входа поджидал сюрприз, тот самый лейтенант, который предлагал нам кофе. На встречу он пришел не один, с невестой. С его слов он специально отпросился пораньше с работы, чтобы показать избраннице своих новых русских друзей. Глядя на его самодовольную, такую же, как при нашем знакомстве ухмылку, я ненароком подумал, наверное, как в зоопарк привез свою смазливую панночку, чтобы она хоть один раз в жизни увидела воочию двух настоящих живых москалей. Но это лишь ИМХО.