Глава 1
Артём
Он даже не успел закрыться. Удар пришёлся в скулу и скользнул по носу. Воробей, худой и долговязый, всегда бил по лицу. Во рту у Артёма сразу стало горячо. Он попытался выплюнуть густую жижу. Но эффектного плевка, как у Валерки, — сквозь зубы и с прицыкиванием — у него не получилось. Вязкая кровавая слюна медленно стекла по подбородку. Артём хотел стереть её ладонью, но в ту же минуту получил ещё один удар — в солнечное сплетение. Это был Оса, Толька Осипов. Маленький, плотный, как баскетбольный мяч, он, как всегда, работал в нижнем ярусе.
Артём охнул от неожиданности и сел. Он прикусил губу, зажмурился, чтоб сдержать слёзы. Но не помогло. Когда он открыл глаза, слёзы просто брызнули фонтаном. А сквозь расплывающуюся пелену Артём увидел Валерку. Тот спокойно наблюдал за дракой и, если делал шаг влево или вправо, то лишь для того, чтоб выбрать хороший ракурс для съёмки.
— Хватит. Пошли, — лениво сказал он, выключил телефон и сплюнул красиво, как умел только он.
Воробей резко занес кулак, и Артём инстинктивно вжал голову в плечи в ожидании нового удара. Но под взглядом Валерки Воробей опустил руку и только пнул носком ботинка песок, с ног до головы обдав Артёма грязным крошевом вперемешку с окурками и засохшим птичьим помётом. Все трое ушли, не оборачиваясь.
Артём сначала провел языком по зубам — вроде все целы — поднялся. Отряхнул одежду, но стало только хуже: грязь ещё больше размазалась на заляпанных кровью футболке и джинсах. Подобрал рюкзак. Одна лямка была оторвана с мясом. Мать будет причитать: «Год только начался. Я же просила быть аккуратней…» — и всё в таком духе. Артём закинул рюкзак на одно плечо и поплелся домой.
Баська, дворняжка, снова увязалась за ним. Артём пару лет назад вытащил её буквально из-под колёс внедорожника, а после ещё целый месяц лечил её ушибленную лапу. Баську подкармливали во дворе и почти не обижали, но Артёма она выделяла среди прочих: провожала его до самой школы и встречала после уроков.
Сегодня она где-то задержалась по своим собачьим делам, иначе обидчикам Артёма наверняка тоже досталось бы. Мальчик потрепал дворнягу за ухом. Та лизнула ему ладонь и выжидающе посмотрела в глаза.
— Ты только о еде и думаешь, — невесело произнёс Артём и снял с плеча рюкзак.
Собака встала на задние лапы и прерывисто задышала, высунув язык. Артём надорвал упаковку с собачьим кормом, отсыпал попрошайке две пригоршни прямо на бордюр. Та принялась есть, а мальчик снова закинул рюкзак на плечо и пошёл домой.
С чего всё началось, наверное, никто, кроме самого Артёма, уже и не помнил. Он учился в этой школе с первого класса. Не сказать, что с кем-то особо дружил, но и не враждовал. Это случилось позже. Сначала были вроде как случайные тычки: типа локтем задели или подножку для смеха подставили. Но со временем конфликт стал открытым и жёстким. До крови. И ладно бы бились один на один… А хуже всего, что с недавних пор Валерка стал все снимать на телефон.
В классе с Валеркой предпочитали не связываться. Было в нем что-то, что заставляло относиться к нему если не с уважением, то с осторожностью. Немногословный. И взгляд уверенный. Даже Светка Кузнецова, отличница, выскочка, староста и общественница — даже она побаивалась Валерки. Кузнецова была правой и левой рукой их классной, Анны Захаровны. Журнал принести из учительской — Светка, кому-то что-то передать — тоже она. Лучше неё никто не мог быстро и в срок собрать деньги на шторы, учебники или какую-нибудь экскурсию. Даже мамаши из родительского комитета почти все вопросы решали через нее. Кузнецова важничала, говорила со всеми, кроме своей подружки Соньки Абрамян, как с какими-то недоумками. Но если нужно было сказать что-то Валерке, она долго готовилась, волновалась и потом, запинаясь и краснея, извиняющимся тоном и не глядя в глаза, говорила: «Мы тут… нам здесь через два дня… не мог бы ты…» Артём никак не мог понять причину ее временного косноязычия. У доски шпарила, как заведенная: вытягивалась в струну и смешно поднимала подбородок, наверное, чтобы слова не задерживались в горле, — а с Валеркой двух слов связать не могла.
Валерка появился в их классе года три назад. И почему-то не в сентябре, как это обычно бывает с новенькими, и даже не в начале четверти, а где-то в феврале. Он как-то сразу подчинил себе почти весь класс. А Воробей и Оса стали его верной свитой: охраной, оруженосцами и беспрекословными исполнителями. До Валерки они были совсем незаметными. Так, иногда пакостили исподтишка, особенно Воробей. Больше, конечно, тренировались на девчонках. То карандаш сломают, то раскрытый портфель «нечаянно» уронят и хохочут, пока Маринка или Жанна по всему классу собирают из-под парт и в проходах не только книжки-тетрадки, но и другие девчачьи штучки: бусики, брелоки в виде пупсов или мелочь для завтрака в школьном буфете.
С приходом Валерки Воробей, который на самом деле был Жоркой Воробьевым, и Оса почти сразу изменились. Даже во взгляде, когда они опускались до общения с остальным классом, появилось что-то от их короля. С Валеркой же они говорили подобострастно, как и полагается разговаривать с королём.
Артём считал, что все началось в пятом классе, в середине четвёртой четверти, когда он в очередной раз опоздал на первый урок. Он уверен, если бы мать тогда не упрямилась и купила бы ему мобильный — ведь почти у всех в классе они были — ничего бы не произошло в тот день. А она плела какую-то чушь про радиацию, про зрение и в своих фантазиях видела его уже наркоманом. «Мы же жили без телефонов, и ничего — мир не рухнул». Этот последний аргумент бесил Артёма больше всего.
Был бы у него телефон, можно было бы поставить будильник на повторный сигнал. И тогда бы наверняка проснулся. Может, ему даже позвонили бы и предупредили. Но какой смысл думать, как могло бы все сложиться, если случилось то, что случилось.
Мать, как всегда, пока он ещё спал, убежала на работу. Артему снился сон, который он до сих пор помнил в мельчайших подробностях. Как будто шел он по центральной городской улице, а потом свернул в незнакомый переулок, зашел в какой-то дом, и все! Выхода просто не было. Лестница, по которой он хотел выйти наружу, заканчивалась глухой стеной. Рядом был какой-то кошачий лаз, через который он никак не мог пролезть, хотя очень старался. И в ту секунду, когда он, наконец, протиснулся по пояс ногами вперед, зазвонил будильник. Разве можно было прерваться на этом месте?!
Короче, Артем опять проспал. Проснулся уже около девяти. К началу первого урока всё равно опоздал. Поэтому он оделся, умылся, прямо из сковородки, не разогревая, поел вчерашней жареной картошки. И побежал коротким путем в школу. Ко второму уроку он, наверняка, успевал. Главное, сочинить правдоподобную легенду для тёти Гали, школьной сторожихи.
— Чего стучишь? — прогудела она из-за застеклённой двери.
— Тёть Галь, я за спортивной формой бегал.
— Врёшь, поганец, ты только что пришел.
— Тёть Галь, ну как же? Я же с вами поздоровался утром, и вы на меня ещё накричали.
— Да?! — тётя Галя задумалась. Вроде было такое. Кричала. Но на этого ли?! — А не врёшь? — подозрительно спросила она.
— Честное слово! — Артем поднял вверх сжатый кулак.
— Ну, иди, — впустила она его.
Артём поднялся на второй этаж и на цыпочках шмыгнул в туалет, забрался в кабинку и стоял так несколько минут, придерживая дверь с сорванной щеколдой. Надо было дождаться перемены, а дальше смешаться с толпой, и, не вызывая подозрений, войти в класс.
Как только прозвенел звонок и школа сотряслась от топота и гиканья вырвавшихся на волю учеников, Артём вылез из своего укрытия и, увлекаемый общей волной, направился к своему классу.
Анна Захаровна как-то странно поздоровалась с ним, когда он вошёл. Артём удивился, что пришёл раньше остальных. Он сел за свою парту, вынул учебник и стал повторять.
Звонок прозвенел, но в класс так больше никто не пришёл. Артём напрягся.
Анна Захаровна подошла к нему.
— Где все? — спросила она, глядя прямо в глаза.
Артём смутился, встал навытяжку.
— Ну, я жду, — русичка сверлила его взглядом.
— Не знаю, — тихо ответил он.
Оказалось, что грубить и говорить вызывающе легко, только когда за спиной весь класс. А так, наедине, даже не знаешь, что сказать, чтоб и остальных не подставить, и себе не навредить.
Анна Захаровна, стуча каблуками, пошла к своему столу.
— Ну, что ж, проведём перекличку, — сказала она и раскрыла журнал. — Абрамян, — учительница обвела глазами пустой класс, — отсутствует. Аверьянов, — она снова выдержала паузу, — отсутствует.
И так до последнего номера. Всем двадцати восьми она засчитала отсутствие. Потом как ни в чем не бывало объяснила единственному присутствующему новую тему. А потом так же обыкновенно вызвала его к доске.
В тот день Артём получил заслуженную четвёрку. Но лучше бы он этого не делал. Лучше бы он тогда, вообще, проспал. Лучше бы он сломал ногу по дороге. Или пусть бы тётя Галя не пустила его в школу. В общем, было бы лучше, чтобы этого дня не случилось вообще. Потому что назавтра случился худший день в жизни Артёма.
Он стоял в плотном кольце обступивших его одноклассников. Каждый считал своим долгом высказаться по поводу его поступка. Артём слушал, опустив голову. Он пытался что-то вставить в своё оправдание, но ему не дали такой возможности. Когда обвинения закончились, вперёд вышла Светка и вынесла приговор:
— Предательство не прощается! Мы объявляем тебе бойкот!
Вряд ли кто-то в классе имел достоверное представление о значении этого слова. Но этот метод наказания любила применять их классная. Сначала, и правда, это действовало. Виновного игнорировали, от него отсаживались. Но день-два — и всё забывалось. Позже все привыкли, и слово «бойкот», вообще, потеряло для них какой-то смысл.
Однако сейчас его звучание, и та решимость, с которой оно было произнесено, вызвало среди ребят бурю одобрения. Они брезгливо расступились, чтобы даже не дышать одним воздухом с предателем.
Артём, как побитый и оплёванный, прошел по коридору позора под улюлюканье одноклассников. Он сел на свое место, а Сонька Абрамян, которая с начала года сидела с ним, демонстративно пересела в другой конец класса.
В тот день дома Артём ревел, как девчонка. Прямо в ботинках и куртке он лежал на диване лицом вниз и выл от бессилия и несправедливости.
«Но тогда еще не били», — подумал он, поворачивая ключ в замке.
продолжение http://proza.ru/2024/04/12/388
Автор иллюстрации мой сын Гр. Ованнисян