В середине девяносто пятого года, в конце июля, обдумывая и прокручивая в голове варианты навалившихся проблем, было решено съездить в гости к дальним родственникам. Подготовив маломальскую провизию в дорогу, купив билет на вечерний электропоезд, я приехала в Омск. У сына начались летние каникулы, и ребёнок, в те дни, гостил у родителей бывшего мужа в деревне.
Дальний родственник нашей семьи, троюродный брат Алексей, жил в двухкомнатной квартире в центре города. Сноха Люба, подрабатывала лифтёром в соседнем доме, а Алексей трудился во вневедомственной охране. После бесконечных мытарств по съёмным квартирам, я решила обратиться за помощью к брату с просьбой обустроиться в городе и найти подходящую работу. Брат выслушал внимательно и тут же вынес вердикт:
- Понятно. Искать работу, сестрёнка, не буду, некогда. Прихожу домой за полночь и то не каждую ночь. Делать ты это будешь сама. Но жить можешь у нас сколько захочешь. За питание и жильё денег я с тебя не возьму.
Радуясь такой удаче, каждое утро, просматривая объявления в газетах и записываясь на приём к работодателям по телефону, я приступила к поиску работы. Найти в то время работу в городе было нелегко. Работодатели в объявлениях обещали людям "золотые горы", а на деле часто обманывали народ, выставляя вакансии с заработком только на "бумаге". В ту пору на рынке труда набирал обороты сетевой маркетинг. Первый диплом об образовании, которое я получила в конце восьмидесятых годов в Омске, позволял работать мне учителем в школе, но я не спешила пока туда возвращаться. Для начала требовалось найти жильё. В первых числах августа, сноха Люба, прочитала объявление в газете, в котором предлагалось место уборщицы в "мукомольном техникуме" (прим. автора: техникум носит другое название), где вместе с работой будущему сотруднику предоставлялась комната в общежитии и работа уборщицы служебных помещений.
- Марина, подходящий вариант с работой и жильем сегодня попался в газете, – сказала Люба, когда утром, по-семейному, сидя за столом, семья Алексея вместе со мной пила чай на уютной кухне. – Работа, конечно, не аховая… но… не имея ничего, пока и это пойдет. А там, глядишь и подходящее место подвернется. Да и сама можешь еще замуж выйти, семью создать. Пока устраивай быт, присматривайся, приглядывайся и... жизнь наладится.
Не раздумывая, прихватив с собой бутылочку с питьевой водой и дамскую сумочку, я отправилась в "мукомольный техникум", где «меня давно уже ждали» и предлагали "работу, жилье и заработную плату".
Техникум располагался в центре города. Инфраструктура и парковая зона, парковка, магазины, рынок, поликлиника и даже детская больница пролегали в шаговой доступности. Общежитие, где сотруднику предлагали комнату с "символической" оплатой за коммунальные платежи, выглядело неухоженно и нуждалось в реконструкции. Объём работы по уборке помещений административного здания превышал мнимые и не мнимые пределы. В должностной инструкции сотрудника прописывали одно, а на деле давали такой объём работы, что справится с ним за восемь часов рабочего времени на объекте было не реально. Выбор предлагали невеликий. Раздумывать было некогда. Решения принимались на ходу. В тот же день мне дали комнату в общежитии и предложили написать заявление о трудоустройстве на работу. Радостная и довольная, вечером, вернувшись домой, за ужином я поделилась новостью с братом и снохой.
- Ну, вот видишь, — сказал Алексей, — как сложился удачно день. Устраивайся, обустраивайся, перевози вещи, сына и начинай новую жизнь.
Вечером того же дня, электропоездом я отправилась в районный посёлок, где так много пришлось пережить за последние три года. Грустное чувство овладело мною. Здесь, в суде, состоялся развод с мужем, здесь было украдено тихое семейное счастье и надежда на светлые дни. "Поскорее бы забыть этот ужас...", — размышляла я. "Переберусь в город и начну новую жизнь. Заберу малыша у бабушки с дедом. И будем жить и горя не знать... Только бы побыстрее покинуть это проклятое место".
Двадцать пятого августа тысяча девятьсот девяносто пятого года, семья, состоящая из двух человек, заселилась в общежитие «мукомольного техникума» (по договору и прописке). Рабочий день нового сотрудника техникума начинался с пяти часов утра. Домой возвращаться приходилось ближе к двадцати часам вечера. Но несмотря на усталость, чувство досады, сменилось чувством удовлетворения...
Заместитель директора по хозяйственной части, Николай Николаевич Дворжиков (прим. автора: фамилия изменена), снисходительно отнесся к изложенным мною проблемам и закрепил нового сотрудника «на небольших, по объёму, участках для мытья полов, где не надо много напрягаться». Выдал сотруднику две швабры, старое, помятое цинковое ведро на десять литров воды, старый, грязный, в сетчатую «дырточку» халат, моющие средства, по типу «комет», две пары резиновых перчаток и два куска хозяйственного мыла. Инвентарь пришлось упаковать в полиэтиленовый пакет и принести в жилую комнату. Места для хранения в техникуме рабочей утвари не нашлось. После первого дня работы, я пошла обследовать местную инфраструктуру, зашла в ближайший универсам и стала обдумывать варианты, как поскорее привести сына в город и полноценно начать новую жизнь с чистого листа. Приближалось первое сентября. Бывший благоверный, тем временем, забрал ребёнка у родителей в деревне из соседнего села и перевёз малыша к себе. К тому времени, у него уже намечалась свадьба с новой пассией, и он вновь собирался жениться. Пока я устраивала быт, зарабатывала первые деньги и искала варианты «движения вперёд», бывший супруг, минуя мнение мамы малыша, решил отнять сына и оставить Женю у себя. С таким положением вещей, я была в корне не согласна. И как только финансовое положение, мало-помалу стабилизировалось, я срочно решила забрать у него ребёнка и устроить сына учиться в городе.
В первых числах осени, я выехала в посёлок, в котором, к тому времени, ещё жил бывший муж. Его новая пассия знала о наших проблемах в семье и вела себя несдержанно по отношению ко мне. Когда эта женщина, к тому времени, приехала по распределению работать в посёлок и устроилась учителем в местную школу, наша семья уже распалась, и муж жил один в двухкомнатной квартире. Не стану подробно описывать, как выглядела эта особа, но наше знакомство с нею было не из приятных. Звали женщину Маруся (прим.автора: имя изменено). По возрасту этой молодой даме едва исполнилось двадцать два года. На голове у неё развивались длинные русые волосы. Большие бёдра сразу бросались в глаза. В юности женщина увлекалась спортом, толи боксом, толи борьбой, ну, или что-то в этом роде, по рассказам тех, кто её тогда хорошо знал.
Бывшего благоверного не оказалось дома. Сигизмунд Петрович (прим.автора: имя изменено) соизволил уйти в очередной загул и вместе с друзьями-собутыльниками почивал на лаврах в соседней квартире, рядом через стенку. Новая жена Сигизмунда Петровича и сынуля остались дома вдвоем. Сын бросился в объятия мамы, увидев на пороге. Стал взахлеб рассказывать о делах, обнимая и прижимаясь щекой. За разговорами с сыном и первыми объятиями после нашей разлуки я не заметила, как Маруся вышла из квартиры. Через пять минут в квартиру ворвался муж. Увидев, как мама с сыном сидят обнявшись, глаза его налились кровью. Муженек принялся орать на меня и ребенка, указывая пальцем на дверь. Упакованные вещи сына, которые ребенок сам наспех собрал в сумку, собираясь с мамой в дорогу, разлетелись по квартире.
- Ты не получишь сына! – кричал муж. – Ребёнок будет жить здесь. Какая ты мать? Да кто тебе доверит его воспитывать? Убирайся прочь из дома, чтобы я тебя здесь больше не видел!
- Мой ребёнок… мой бедный ребёнок… Женя заплакал и стал умолять отца не трогать маму. В ответ на слёзы сына, бывший муж схватил малыша за плечи, с силой швырнул ребёнка в соседнюю комнату, заперев за собой дверь.
- Вон из нашего дома! Чтобы больше не появлялась на пороге!
Новая жёнушка, прячась за широкоплечим мужиком, не отставала: - Знаем, знаем как некоторые женщины отдыхали летом с нашими друзьями... Пассия мужа вдруг стала извергать из своего жала мои "боевые заслуги" давних лет, о которых я слышала впервые. - Я не замужем, – огрызнулась тихо, - Это ты теперь с прицепом. Вот и тяни лямку... замужняя женщина!"
Муженёк, тем временем, выставил за порог мои вещи и запер на ключ входную дверь. За дверью плакал ребенок. Сердце разрывалось на части… На небе уже показалась луна. "Ещё предстоит искать ночлег...", — подумала я. Выйдя из подъезда, где только что произошла ссора, я направилась в соседний подъезд. Из подвала невыносимо воняло мышами. Входная деревянная дверь стояла у правой стены дома, сорванная с петель. От беспомощности, обиды, бессилия и усталости, зацепившись руками за стену, я сползла на пол. Слёзы хлынули из глаз. "Господи, за что? Бедный ребёнок…" Когда первые эмоции утихли, в голове созрел план.
«...Так, соберись… Эту ночь постарайся пережить спокойно. Утром сын пойдёт на занятия… Наверняка, это пьяное чудовище не будет сопровождать ребёнка до школы... Значит... появится шанс снова увидеть малыша...... Теперь попробуем найти ночлег... Знакомых в этой деревне никого не осталось... Разъехались.... Здесь живут две мои бывшие сокурсницы по училищу, с которыми довелось в юности учиться вместе... но у них мужья такие же «ангелы», как бывший благоверный... Туда не стоит даже соваться...»
И тут вспомнилось, что в нашем подъезде, на третьем этаже, живёт женщина, с которой доводилось общаться по работе. В начале девяностых годов Валентина Семёновна (прим. автора: имя изменено) работала в местной администрации бухгалтером, а потом ушла на пенсию. Тихо, не слышно, вернувшись в подъезд, я поднялась на третий этаж и постучала в квартиру. Дверь открыла хозяйка. Женщина не удивилась, что на пороге её дома, в столь поздний час, оказалась я. Человек с добрым сердцем. Сложно забыть то, что пришлось тогда испытать. Бывшая соседка по подъезду предложила ночлег, успокоила и напоила чаем. В семь часов утра, покинув тихо чужую квартиру, я стала ожидать сына не далеко от дома.
На часах было восемь утра. Выглядывая из-за угла здания через каждые три минуты, ёжась и переминаясь с ноги на ногу, я ждала ребёнка. "Как тянется время...", - думала я. В начале девятого часа Женя вышел из подъезда… Было видно, что малыш собирался в школу сам. Застёгнутая наспех старая курточка... Неумело завязанный синий шарф, обвивал шею. На ногах, вместо осенних ботиночек, одеты валенки… Как только малыш завернул за угол, я тут же подбежала к нему, схватила за руку и стала быстро говорить:
Сыночек, поедешь с мамой в город?... У тебя будет новая школа и друзья... Мы будем жить в новом доме, ходить в театр и в музей, кататься на каруселях... У мамы теперь есть новая работа... Всё будет хорошо, сыночек! Всё будет хорошо!
Ребёнок прижался ко мне, видя, как текут слёзы из глаз по щекам, начал утешать и успокаивать. Единственное, что у меня тогда спросил сын: - Мама, а как же папа? Он будет искать меня…"
Сына не пришлось уговаривать. Малыш всё понял... Схватив крепко руку мамы, бегом, не оглядываясь, через парк, мы побежали к дороге, по которой уходили машины в город. На рейсовом автобусе добрались до ближайшей станции. Переночевали в районном посёлке у знакомых, а утром, на первой электричке, приехали в город. Муженёк начал искать ребёнка только ближе к ночи после исчезновения. Соседи передали, что видели меня с сыном на станции. Бросив дела, Сигизмунд Петрович обратился в милицию с просьбой отыскать мать и отнять ребёнка. На что в милиции ответ ему дали незамедлительно: "родительских прав маму никто не лишал. Сын после развода по суду остался с матерью". "А значит ваше место, господин "хороший", в буфете, за соседней стойкой!". Таким образом, пройдя сквозь огонь, воду и медные трубы, наша семья воссоединилась, и мы с сыном начали жить вдвоём, стараясь не вспоминать больше о тех страшных днях.
Теперь предстояло устроить ребёнка в школу. Личного дела на руках не было. Без школьных документов ребёнка учиться не возьмут ни в одно учебное заведение в городе. "Неужели придётся ещё раз ехать в эту проклятую деревню?" Выбрав подходящий день, заказав такси, ранним утром, машина марки "Вольво" выехала в близлежащий район, не далеко от города. Директор школы выслушал внимательно и неожиданно заявил:
- Мы не можем отдать вам на руки личное дело. Ребёнок должен вернуться в нашу школу. Возвращайте его отцу, он должен приступить к учёбе.
Никакие объяснения, уговоры на чиновника не действовали. Убеждения не принимались, выслушать отказались... Я не стала спорить с директором. Я знала, почему этот человек так нагло ведёт себя со мною. Развернувшись и на прощание вяло улыбнувшись вахтёру у выхода, покинула здание школы. За углом в машине меня ожидал водитель. Устроившись поудобнее в кресле на переднем сиденье, пристегнувшись ремнём безопасности, через два часа я вернулась в город. Дома с поцелуями и объятиями маму встретил сыночек...
P.S. Неприятная ситуация в семье разрешилась благополучно благодаря Божьему благословению. По приезду в город, я сделала запрос в школу, где ребёнок учился в первом классе. Через неделю администрация школы, по почте, отправила табель с оценками. Личное дело из деревни, где малыш проучился всего двадцать дней, пришло на наш домашний адрес спустя только шесть месяцев. Руководство той школы в городе, куда Женя пошел учиться после нашего переезда, принимать его отказалась. Там давно заведено было новое.
Фотография взята из семейного архива