Афганский след
Эти две истории рассказал мне коллега по службе. В 1989 году его сын Николай, офицер МВД СССР, вернулся из командировки в Афганистан и не понаслышке знал, кто такие талибы, моджахеды и шурави.
Однажды зимним вечером Николай зашёл в соседний магазин алкогольной продукции и случайно услышал через приоткрытую дверь подсобки настороживший его приглушённый телефонный разговор продавца: «Талиб, груз прибыл, да, как ты и заказывал – папаша и калаш, два макара и пара яиц, Хорошо, приезжай, жду».
Посторонние, вероятно, и не поняли бы, о чём шла речь, но Николай знал, на сленге, «папаша» - это пистолет-пулемёт Шпагина ППШ, а «калаш» - автомат Калашникова АК, «макар» – пистолет Макарова ПМ, а «яйца» – боевые лимонки. Очень похоже на Афганский след, подумал он. Вскоре подъехала легковая машина. Мужчина с кавказскими чертами лица прошёл в подсобку и вышел с увесистой коробкой, которую положил на заднее сиденье машины. Надо было что-то срочно предпринимать. Николай позвонил начальнику, коротко доложил о ЧП и спросил, что ему предпринять. По совету шефа вскочил в рядом стоявшую легковушку, показал водителю удостоверение
офицера милициии и,объяснив свои действия служебной необходимостью, потребовал ехать за машиной кавказца. У одной из городских высоток тот вышел из машины с коробкой и скрылся в подъезде. Через какое-то время в одном из окон третьего этажа загорелся свет. По совету шефа Николай дождался прибытия опергруппы. Без труда вычислив номер квартиры незнакомца, предъявив ему удостоверения сотрудников МВД. Объяснив свои действия поисками преступника, группа захвата зашла в квартиру "Талиба". Переходя из комнаты в комнату, они внимательно осматривали помещения. В одной из комнат увидели раскрытую коробку с описанным Николаем «вооружением». Но прежде им бросилась в глаза одна из зас стен комнаты, увешанная многочисленными экземплярами разнообразного оружия: автоматы, винтовки, пистолеты, гранаты, лимонки, сабли и мачете. Все они были … из стекла и заполнены коньяком и водкой. На диване лежали сувенирные стеклянные «папаша», «калаш», «макары» и два «яйца», все наполненные коньяком.
Оказалось «Талиб», армянин по национальности с фамилией Талибов, увлекался коллекционированием сувенирного оружия с алкогольным содержимым…
Николай очень переживал, ожидая выговора за свою ретивость. Но руководство, сверх ожидания, на очередном совещании похвалило его за бдительность и находчивосиь. Однако псевдо «ретивый» надолго закрепилось за ним.
В другой раз, как-то сын Николая Феликс спросил: «Что такое шурави?». Отец, естественно, поинтересовался, почему он спрашивает? И тот рассказал, как во дворе их дома слышал разговор двух дядей, и один сказал другому – шурави. Николай насторожился – в Афганистане так боевики-моджахеды называли ненавистных им «неверных» советских воинов. Неужели опять «Афганский след?», подумал он, но решил не спешить с выводами, наученный горьким опытом. «Какой дядя?» – спросил отец. И сын, подойдя к окну квартиры, показал на сидящего на скамейке мужчину. Это был сосед, новый жилец дома, недавно по семейным обстоятельствам вернувшийся с женой из Израиля.
Вечером Николай спросил у жены, знает ли она соседа, и про настороживший его вопрос сына. С соседями она ещё не познакомилась, а вот разговор двух мужчин слышала и рассказала, как всё произошло в её присутствии. Утром она спешила на работу и видела, как из другого подъезда вышел дворовый алкаш Алексаедр с бульдогом. Собака посреди двора справила естественную нужду и хозяин, как ни в чём не бывало, пошёл её выгуливать дальше. Сидящий на скамейке «израильтянин» сделал замечание владельцу собаки: «Шура, уберите калу Вашего пёса!». На что тот огрызнулся: «Ежай в свой Ерусалим и там командуй, жидовская морда». Оскорблённый и возмущённый сосед укоризненно заметил Александру своим своеобразным одесским говором с национальным акцентом: «Шура, Ви себе слишком позволяете!». Шура и ухом не повёл. А вот Феликс, игравший во дворе с ребятами, запомнил незнакомое ему «ШураВи», о чём и спросил отца. Николай с облегчением вздохнул...