Ночь. То самое время, когда темнота достигает пика своего величия. Момент, когда, случайно посмотрев на черное небо, усыпанное холодными искрами звезд, невольно застываешь в немом восхищении его жутковатой красотой.
Район стандартных для средней полосы хрущевок. Если ты хоть раз бывал в Московской области более, чем проездом, тебе должны быть знакомы эти уютные дворики, в которых безраздельно, особенно по ночам, властвуют старые деревья. Вспомни этот еще не до конца отравленный благами цивилизации воздух, наполненный запахом свежей листвы. Вдохни его полной грудью. Смотри – вон то, третье окно слева – судя по аппетитному шипению, там жарят котлеты. Разве можно удержаться и не отклониться от своего курса, чтобы хоть на мгновение уловить их аромат? А что за радио играет в этой квартире? Не разобрать, к сожалению, но явно не та современно-молодежная похабщина, что доносится из шестого окна этажом выше. Судя по всему, там вечеринка. Что ж, люди отдыхают, всем нам иногда нужен отдых, давай не будем их судить, а просто пройдем скорее дальше.
Музыка стихает позади, и ты снова один на один с ночью, не считая далекого шума машин и стрекота сверчков. Но кое-что еще не дает тебе сосредоточиться на том, что заставило тебя забрести сюда в столь поздний час. Свет в окнах. Ты замедляешь шаг, залюбовавшись на молодую пару, сидящую за маленьким столом лицом друг к другу. А дальше, смотри, на пятом – чей это силуэт? Что этот человек высматривает в царстве величественных тополей и берез? Уж не тебя ли? Но ты выбрасываешь эту мысль из головы и ускоряешь шаг. А через пару секунд твое внимание привлекают ажурные занавески на третьем этаже – уже в другом доме. Ты не знаешь почему, но они кажутся тебе чуть ли не музейным экспонатом времен царской России. Ты улыбаешься. А улыбнулся бы ты такой глупости, будь вокруг светло и людно? Заметил бы ее вообще? Ты обещаешь себе подумать об этом, но думать, конечно, не будешь.
Еще пять секунд – и твое внимание снова отвлечено. Чем? Ты сам не знаешь. Дальше большой промежуток темных окон. Ты ускоряешься еще немного, почти бежишь от фонаря к фонарю. Что-то зловещее чудится тебе в привычном уже стрекотании. И этот запах. Странный, какой-то не летний. Что такого, казалось бы? Но... Второй фонарь, третий, четвертый…
...остановись. Да, прямо сейчас, не добегая до последнего фонаря. Там конец дома, там светятся еще два окна, на четвертом этаже и на втором, но нам с тобой интересны не они. Вот это, да-да, прямо напротив тебя, эта зияющая чернотой пустая глазница видавшего виды дома. Подойди и загляни туда. Можешь подставить под ноги пару кирпичей из этой кучи или притащить лавку от ближайшего подъезда. Но ты не заглянешь. Конечно же, ты не заглянешь.
Много кто проходил мимо этого окна. Пьяные компании, припозднившиеся работяги, бомжи, хулиганы, воры…возможно, проходил и ты. Давно это было, лет десять назад, а то и все пятнадцать, но если бы ты заглянул в то окно, ты по сей день помнил бы эти глаза. Круглые детские глаза, бессмысленно уставившиеся в темноту, выплакавшие, казалось, все, что только можно. О, если бы ты только заглянул тогда в это окно. Возможно, тогда ты знал бы наверняка, правдиво ли воспоминание, что так врезалось мальчику в память.
Сзади раздался скрип, но мальчику было все равно. Он монотонно раскачивался взад-вперед, не в силах расслабить и без того болевшее тело. Весь его мир занимал кусочек неба в окне, огромного черного неба, прикрытого строгой липой. Даже это небо казалось ему светлее его комнаты. В комнате не было звезд, не было пусть немногочисленных и далеких, но теплых огней его маленького городка. В комнате было темно. А ведь даже ребенку известно: именно в темноте заводятся самые жуткие монстры.
Снова скрип - будто по стеклу острым стальным когтем. На его плечо легла холодная и твердая рука. Но за спиной только...
Мальчик прекратил раскачиваться. Сверчки прекратили стрекотать. Часы прекратили тикать. Сердце прекратило биться.
На мгновение. На одно лишь мгновение все смолкло, чтобы он услышал тихий ласковый голос:
- Не бойся. Все хорошо. Хочешь, я дам тебе фонарик?
Луч света разрезал темноту и уперся в кусок стены под окном, и оно тут же пропало из виду вместе с липой, и небом, которое она так отчаянно пыталась за собой спрятать. Все это просто не существовало больше. А существовало ли оно вообще когда-нибудь?
Мальчик неуверенно улыбнулся сначала одним уголком губ, потом чуть подрагивающим вторым. Глупый маленький мальчик, радующийся чему-то, один в совершенно темной комнате. Храбрый маленький мальчик, который больше никогда не будет бояться темноты.
Никогда.