Степаныч хмуро допивал чай на кухне и смотрел на жену, которая суетилась у плиты.
— Старая ты, — сделал вывод от увиденного и недовольно поставил чашку с чаем расплескав.
— Спасибо на добром слове, — усмехнулась Светлана Ивановна. — Ты, часом, не забыл муженек, что мы с тобой одного года рождения? И с одного класса? Нет?
— Это и странно, — ворчливо сказал Степаныч. — Хотя чего тут странного? Бабий век короток! — он брезгливо отодвинул чашку. — Грязь у тебя на столе.
Светлана Ивановна медленно развернулась, уперев руки в пышные бока. Даже по манере движения было понятно, что это не сулит ничего хорошего.
— Кто свинарник развел, — она швырнула ему тряпку на стол, — тот и убирает! Ясно? — рявкнула она и отвернулась, сосредоточившись на шипящей сковороде.
— Ясно, — обиженно сказал Степаныч, вскочил, зацепил стол, чашка упала, чай побежал по столу и пролился сладкой лужей на пол.
Степаныч этого уже не увидел, он схватил легкую куртку, сунул ноги в кроссовки, громко и возмущенно хлопнул дверью.
— Ну, как всегда! — кипятилась Светлана Ивановна. — Напакостил и сбежал! Ничего не изменилось! И зачем только я за этого двоечника замуж вышла? — она пошла за половой тряпкой, ворча и вспоминая все провинности мужа. — Ведь знала ведь! — она тяжело вздохнула. — Подумаешь, обиделся! А сколько я из-за тебя натерпелась! Сколько раз мне пришлось краснеть из-за него на пионерский, а потом на комсомольских собраниях! А все Манефа наша виновата! Вот придумала как себе работу уменьшить! Конечно, надо каждого двоечника на отличницу «повесить». И все! А потом пропесочивать на собраниях. Ты мол, Светлана не справилась с пионерским поручением! А почему я должна этого балбеса воспитывать! — она внезапно остановилась и задумалась. — А и правда! Почему я всю жизнь несу за него ответственность? Хватит!
— Мам, — из комнаты вышла дочь. — Ты чего с утра завелась? — она потянула носом воздух. — Ммм… вкусно пахнет!
— Конечно! — Светлана Ивановна сердито бросила тряпку и перешагнула через нее. — Там же оладьи твои любимые! Вот ведь, балбес! У меня дочь в кой-то веки приехала в гости, а он мне нервы треплет!
— Что, папка опять тебя рассердил? — усмехнулась Маринка. — Ну он у нас спец. Что на этот раз?
— Старая я! — раздраженно выдохнула Светлана Ивановна. — Я старая, а он, видите ли, — она с грохотом швырнула в раковину ложку со стола. — А он молодюсенький!
— Ой, да не слушай ты его, — отмахнулась Маринка. — Убежал опять и дверью хлопнул?
— Да! — сердито сказала Светлана Ивановна. — Как всегда.
— Ой, мама, как я по вам скучала в этих своих Америках! — она обняла мать. — Самое прекрасное утро в жизни: проснуться в своей детской комнате, с кухни пахнет оладушками и мама ругает своего любимого «двоечника»! Обожаю вас!
— Да сколько можно-то! — в слезах воскликнула Светлана Ивановна.
— Мам, ну ты же понимаешь, — она обняла мать. — Скучает он, тоскует. Столько лет заводом руководил, а теперь на пенсии бездельничает.
— А я ему говорила! — сердито сказала Светлана Ивановна. — Говорила ему — рано уходить! Как знала, что он меня поедом есть будет от тоски.
— Ну, — протянула дочь, — там такая ситуация была, или сам уйдет или его уйдут. Молодые и резвые ребята. Правильно сделал, что ушел.
— Кто ж спорит-то, — вздохнула Светлана Ивановна. — Только надо было придумать хобби себе какое-то, что ли! Ну не меня же изводить все время! Я ведь не выдержу! Ты меня знаешь!
— Ой, знаю, вас мои любимые, знаю! — усмехнулась Маринка. — Давай так, сейчас кофе с оладушками, а потом поедем в город, погуляем.
— А давай, — согласилась Светлана Ивановна.
После завтрака они уехали в город. Гуляли, ходили по магазинам. Маринка заставила маму прикупить себе обновок. Потом перекусили в ресторане. Вернулись домой поздно. Вечером к Маринке приехали подружки, хихиканье и болтовня была до поздней ночи. Уже в два часа ночи, устроив кое-кого из подружек на ночевку, а кото-то отправив на такси по домам, Светлана Ивановна вдруг спохватилась, а где собственно ее благоверный?
Она набрала его телефон, долго слушала гудки. Записала гневное сообщение в мессенджер.
Степаныч не отвечал. Не в первый раз, собственно, у него такие обиды на ровном месте на жену случались. Поэтому Светлана Ивановна, еще раз поворчав легла спать. Ну а что? Сидеть ждать его у окошка, пока он перебесится?
Утром не выдержала и позвонила снова. Сидела на кухне расстроенная. Телефон мужа был вне доступа.
— Без паники! – скомандовала дочь, выйдя к завтраку. — Так и не пришел? Вот ведь зараза, а не папенька! Да сколько ж можно! — один в один с маминой интонацией воскликнула она. — Мама, не реви только, найдем!
До позднего вечера они сидели на телефоне, обзванивая больницы и да, те самые заведения, которые Маринка старалась не называть, чтобы мама не упала в обморок.
Светлана Ивановна смотрела на дочь расширенными от ужаса глазами и ничего не могла сказать.
Маринка звонила по больницам и этим самым, которые она при маме не называла, поила маму успокоительными, потом звонила по всем знакомым, которые хоть как-то могли помочь с поисками отца.
Днем позвонил Джон, муж Маринки, она на него рявкнула и повесила трубку.
— Мариш, — заплакала мама, — зачем ты Ваньку-то так? Вот, смотри, я на папку кричала, а что сейчас!
— Мама! — Маринка опять накапала валерьянку маме. Подумала и накапал еще себе. Задумалась и выпила оба стакана. Сморщилась и маме накапала двойную дозу.
— Пей.
— Маринка-а-а, — не вынесла и зарыдала Светлана Ивановна. – Как я без него-о-о-о…
— Спокойствие! — рявкнула Маринка. — Пока нет никаких доказательств, папку считать живым. Только балбесом.
— Я согласна даже на… — Светлана Ивановна странно скривила рот и завыла.
— На что? — не поняла Маринка.
— На полюбовницу-у-у-у… лишь бы жив был!
— Мама! — взвизгнула Маринка. — Хватит уже, а то я сама паниковать начну.
Ночью позвонил одноклассник Маринки.
— В общем, так, — он помялся и начал издалека.
— Денис! — истерично воскликнула Маринка. — Не томи, иначе мне капец уже будет сегодня.
— Ну, телефон появился в сети, — спокойно ответил Денис. — Только у меня вопрос, а папенька твой, где примерно географически должен находиться?
— В смысле где? — опешила Маринка. — В Москве, — подумала немного. – Ну я так думаю.
— Ну дело в том, что телефон географически находится не в Москве.
— Не тяни, Денис, а то я… — угрожающе прошипела Маринка.
— Не дотянешься по телефону, — спокойно сказал Денис. — В Йоханнесбурге.
— Где? — пискнула Маринка.
— У тебя по географии что было? — сухо спросил Денис. — Вчера улетело из Москвы три самолета. Я пробил, он вылетел на самом позднем. Билеты оплатил картой за два часа до вылета, — он помолчал. — Ну хорошо уже то, что предварительно твой отец жив.
— Я его убью! — на ультразвуке закричала Маринка. — Так, так, фу, фу, фу, — подышала она. — Мама только заснула, а я ору, как резанная.
— Ну я поотслеживаю, — сказал Денис, — Светлану Ивановну береги. Если что звони. Я наберу, если будет информация.
— Спасибо, — шмыгнула Маринка.
Она зашла в родительскую спальню, удостоверилась, что мама спит. Легла в гостиной, чтобы не пропустить, если мама проснется.
— Марин, завтракать будешь? — над сонной Маринкой стояла мама с красными глазами. — Я уже смирилась, — она всхлипнула. — Позвонила папкиному брату, он завтра прилетит нам помочь.
— С чем помочь? — оторопела Маринка.
— Ну с этими, с делами со всеми. Думаю, его все равно со дня на день найдут, — Светлана Ивановна схватилась за сердце.
— Мам, его нашли уже! — Маринка схватила мама за руку и притянула к себе. Светлана Ивановна не удержалась и плюхнулась на диван.
— Все плохо, да? — Светлана Ивановна посмотрела на дочь, как маленькая испуганная девочка и у Маринки защипало глаза. Оказалось, что родители не такие всесильные, как думалось в детстве.
— Мам, — она поцеловала ее в мокрую щеку. — Самого папу не нашли. Но Дениска отследил его телефон и телефон включился в ЮАР, — осторожно закончила она, опасаясь маминой реакции на это.
— Телефон в ЮАР, а папка где? — не поняла Светлана Ивановна.
— Ну и папка там, наверное, вместе с телефоном, — осторожно сказала Маринка.
— Их украли, — слабо сказала Светлана Ивановна.
— Не думаю, Денис сказал, что папа оплатил своей картой за билеты. Он сейчас все проясняет и позвонит.
— Украли, я так и знала, — странно спокойно сказала Светлана Ивановна.
— Та-а-ак, мама, — осторожно сказала Маринка, — давай позавтракаем, и ты полежишь.
— Хорошо, Манефа Сергеевна, — согласилась мама и посмотрела детскими, прозрачными глазами на дочь. — Манефа Сергеевна, вы не сердитесь на Колю, он способный, только вредный немного. К следующему пионерскому собранию у нас уже будут результаты.
— Мама-а-а, — испуганно пискнула Маринка. Потом взяла себя в руки и сказала. — Хорошо, Светлана, ты молодец. А теперь, давай, иди завтракать, умываться и пойдем погуляем в сад. Ты мне расскажешь, как ты работаешь с Колей, чтобы он исправил оценки.
Пока мама умывалась, Маринка опять висела на телефоне, теперь уже разыскивая врача для матери. Потом, прячась у себя в комнате, рассказывала светилу неврологии, что случилось с мамой. Смотрела в сад, где мама беззаботно качалась на ее, Маринкиных детских качельках и улыбалась. У Маринки бежали слезы, и она не могла их остановить.
— Все должно восстановиться, — сказал светило неврологии, — главное, сейчас не пугайте ее, не требуйте прийти в себя. Сегодня пропейте эти препараты, а завтра ко мне на прием. Мы посмотрим.
— Хорошо, — устало сказала Маринка.
— И про себя не забудьте. Вам на ночь успокоительное и теплая ванна.
Вечером Маринка уложила маму спать. Проверила. И решила набрать отца. Ну а вдруг?
Он ответил с первого звонка, будто ждал.
— Маринка? — он ответил по видео связи. — Мы сейчас поедем на джипах всякую флору-фауну смотреть.
— Ты дурак? — не выдержала Маринка и расплакалась. — Совсем дурак? Старый дурацкий дурак! — кричала Маринка на отца в первый раз в жизни.
— Дочь, ты как вообще с отцом говоришь? — оторопел Степаныч.
— Мама с катушек слетела! Мы два дня все больницы обзваниваем, завтра дядя Вова прилетает помочь с траурными делами!
— Кто-то умер? — спросил Степаныч.
— Ты! Ты! Неужели ты не понимаешь, что нельзя так делать? Злой, жестокий старик! — Маринка плакала и кричала на отца. — Бросил маму, а она сошла с ума. Она решила, что я ваша училка Манефа, а она пионерка Света, которая не справилась и пионерским заданием! Как, как мне теперь это исправить?
— Вылетаю, дочь, — он изменился в лице. — Прости меня дурака, прости, Маринка!
На следующий день Маринка с мамой сходили на прием к врачу. На самом деле Светлане Ивановне уже утром стало легче. Она хорошо выспалась, встала хоть с немного больной головой, но разговаривала и вела себя, как обычно. Только ничего не помнила за последние дни. Помнила, что прилетела Маринка и все.
— Так бывает, — успокоил Маринку врач. — Сейчас ей не говорите ничего, не тревожьте. Потом можете, конечно, рассказать, если захотите. Просто мозг таким образом пытался защитить от слишком травмирующих обстоятельств.
Степаныч прилетел через сутки. Привез подарки, по пути купил огромный букет роз. Светлане Ивановне сказали, что он улетел по делам.
— Ну, помнишь мам, ты же мне сама сказала, что папа собирался.
— Ах. Да, — согласилась мама. — Что-то я рассеянная стала в последнее время, — она виновато улыбнулась.
А Маринка сжав сурово губы посмотрела на отца.
— А мы съездим отдохнуть, да доча? — Степаныч испуганно смотрел на дочь и жену. — Вот куда захочешь, милая!
— Да, да, — рассеянно согласилась Светлана Ивановна.
Через полгода и следа не осталось от ее мимолетного помутнения рассудка. Маринка запретила отцу даже намекать на тот случай. Он был рад этому. Потому что вспоминать об этом ему было дико страшно. В ЮАР они слетали вместе, смотрели на флору-фауну. Потом летали в гости к Маринке. Потом к брату Вове. И Степаныч ни на шаг не отпускал от себя жену.