Кто-то присвистнул, кто-то отпустил пару словечек тихим матерком, а Игорь, конечно, как всегда, картинно, сделал вид, что громко «сплюнул» в сторонку. Но, при всем разнообразии форм, реакция на последние слова матерого топтуна была все же одинаково резкая. Ребята оживились, стали шумно выдвигать версии и планы розыскных мероприятий по поимке двух злодеек.
Андрей слушал коллег вполуха, для него становилось все яснее и очевиднее, что против них играет очень серьезный противник: дерзкий, организованный и обладающий определенным ресурсом. И, что наиболее опасно для них, не исключено, что и административным – уж больно дерзко он реагировал на все наши, даже еще только планируемые, действия. Киллер, маскирующий заказные убийства под суицид и несчастные случаи – не единственная наша цель, подумалось Андрею. Это всего лишь один (пусть даже и очень незаурядный) профессионал, нанятый неким, неизвестным нам пока, но явно сильным и, как минимум, влиятельным, преступным сообществом. В свете всего этого, теперь убийство Егорьевской, при всей его незаурядной организации, виделось лишь как звено в какой-то большой и сложной игре, направленной на…А вот на что это все направлено – это даже в первом приближении непонятно, это им и предстояло уяснить. Интуиция или, по выражению оперов – чуйка подполковника сделала стойку, как хорошая охотничья собака, берущая след матерого зверя. А то, что зверь матерый, а узкий спец, организующий хитрые «заказухи» - всего лишь один, пусть и важный, но рядовой элемент некоей сложной и опасной враждебной конструкции, - в этом подполковник убеждался с каждой новой деталью расследуемого дела и событиями, это расследование сопровождающие. Ох, какая жуткая каша заваривается…
Что же еще необходимо предпринять – причем как можно скорее и незаметнее, чтобы действия наши не сильно бросались в глаза нашему … гм … оппоненту? А вот что: немедленно, но спокойно и без суеты и спешки, и по возможности скрытно, просмотреть все несчастные случаи и «удачные» попытки сиуцида, имевшие место быть за последние полгода. А упор сделать на потерпевших с серьезным ресурсом или капиталом. Впрочем, обычно эти два показателя, так сказать, сочетаются в одной персоне. Хотя и людьми попроще не стоит пренебрегать – например, куда уж неприметнее две девушки из кафе, а ведь от них тоже могут захотеть избавиться. Вот только вопрос: самому этим заняться или поручить кому-нибудь. Конечно, разумнее будет перепоручить выполнение этой задачи молодежи. Если сам засяду в архиве, то… а почему, собственно, в архиве? Сейчас ведь все значительные персонажи под постоянным пристальным вниманием всяких блогеров, ютьюберов и прочих папарацци. А уж все скандалы и инциденты со смертельным исходом или тяжелым ущербом для здоровья ВИП-персон, тем более, широко освещаются в интернете. И, чтобы со всем этим ознакомиться, никаких прокурорский санкций и запросов в архивы не требуется. Третье, мать его налево, тысячелетие как-никак. Так что - спокойненько посадим на эту тему Анюту и Игоря, пусть отрабатывают по всем социальным сетям и этим разным, так сказать, каналам да блогам - вдвоем, для скорости. И ушки свои нигде и никому не покажем. От него потребуется только очень точно сформулировать задачу, а Аня с Игорем и сами высокий темп возьмут, они ребята азартные. А сам он пока тихо поприсутствует на допросе Самошкина, который собрался проводить Петрович. Андрей сделал Игорю и Анне приглашающий знак, они немедленно подскочили к нему, как две гончие, засидевшиеся в вольерах. Андрей тихо и кратко поставил задачу, а в конце инструктажа быстро и незаметно для других приложил палец к губам. Это привело молодежь в еще более азартное состояние и, в то же время, придало особую важность .
Между тем, бригадир отдела наружки закончил свою краткую речь, Петрович, как инициатор, обозначил экипажам ближайшие задачи, отпустил их и формально закончил совещание. Молодежи объявил, что 18.00 ждет всех с докладом, если до того не произойдет чего-либо значительного. А так-то – все, как обычно, на связи, теле фоны не отключать. Ну, и разбрелись по задачам: Леха поехал общаться с информаторами, Игорь и Анна засели каждый за свой ноутбук, предварительно раскидав между собой объекты изучения. А Петрович с Андреем пошли в допросную. Самошкин уже сидел там, на его лице застыло тревожное ожидание. Петрович тяжело вздохнул, присев напротив формально все еще подозреваемого, поставил прямо перед его скрещенными на столе руками бутылку минералки, кивком предложил попить. Самошкин благодарно и нерешительно улыбнулся пересохшими губами, свинтил пробку, судорожно хлебнул внушительный, чуть ли не в полбутылки, глоток воды …
- Ну, рассказывайте, бывший подозреваемый, а ныне – свидетель Самошкин А.Н. – обо всех, известных Вам, обстоятельствах смерти Вашей, как выяснилось, единоутробной сестры, гражданки Егорьевской Ангелины Евгеньевны.
- Да мне, пожалуй, и рассказывать-то особо нечего, гражданин следователь, - хриплым голосом произнес Самошкин. – – Я ведь сестру-то узнал всего полгода назад от матушки, Царствие Небесное им обеим (он перекрестился), да и то – по сильной нужде. Не понимаю, почему мамаша нас с Ангелиной раньше не познакомила, даже и не говорила мне никогда, что у меня есть сестричка. Она-то, сестра моя, как обрадовалась, что мамаша, хотя и не здорова, но жива. И вот, что у нее и братишка есть младшенький (это она так меня ласково называла). Мамаша из гордости, видать, нипочем не хотела сознаваться в том, что, по малодушию своему, отказалась от дочери в трудную для себя минуту. Придумала какой-то историю-ужастик о том, что ее якобы заставили от ребенка отказаться. Что отец Ангелины был сынок какого-то местного большого - партийного, что ли? - начальника. А вот теперь, посидев тут в камере, подумав и вспомнив кое-какие подробности поведения матушки моей покойной (он мелко перекрестился), уж и не знаю, что думать – все может быть. Может, и впрямь увлеклась матушка каким молодцом из непростой какой-то семьи. А полвека-то назад нравы были, видать, построже нынешних… - Он тяжело вздохнул, опустив голову на сжатые кулаки. – Не знаю, что и сказать, граждане начальники. Мамаша-то красивая была по молодости. Да и в старости тоже не уродина какая была, вот только болезнь ее, конечно, не украсила, а до болезни и лицом была красивая, да и фигурка, как у подростка, была… Мой-то папаша из простых был – всю свою короткую жизнь баранку крутил, мамашу обожал и баловал. Меня тоже любил и все планы строил, как он меня на юриста выучит... – тут молодой человек внезапно замолчал. Андрею бросилось в глаза, что у Самошкина перехватило дыхание, он явно до сих пор сокрушался по поводу преждевременной смерти отца. Там, кстати, тоже было все как-то неочевидно с аварией, в которой тот погиб.
- Разрешите? – в открывшуюся дверь просунулась голова опера Лехи.