Чего только не услышишь в нашей библиотеке! Каких только ситуаций не понаблюдаешь!
Вот - открывали выставку искусства местных авторов: картины, а на столах - декоративно-прикладное искусство. Собрался худсовет - маститые местные художники. Как модно у художников - в толстых свитерах, с бородами... Ничего, что всего двое - Степан да Геннадий - зато авторитеты: голоса басовитые... И заспорили они насчет одной катрины, на которой- банька, женщина обнажённая - в бане же!, веники да шайки... Красивая картина!
Один говорит: хорошая картина. Повесим. ( в смысле, на стену для экспозиции). Второй бушует: "Куда! Это же библиотека! Дети придут, женщины..."
Степан настаивает - а что, детям баня не нужна?
Геннадий против: неуместно.
Степан смеется: зато мужики в библиотеку пойдут.
Геннадий негодует: для того, что ли, искусство?!
Так препирались три часа. Пора расходиться. Вечер. Не повесили картину с бабой, "зарубили", как на худсоветах говорят. Зарубили, зарезали, не повесили.
Слушай, - говорит Степан, - беда-то в том, что молодой живописец только эту бабу в бане и приволок. Ничего другого, чтобы выбрать. Получилось, что его вообще до выставки не допустили, а молодым участие ой как надо! Чего же мы с тобой?
Геннадий возмущается: чего же он? Надо было работать, нести на выбор, стараться надо было, советоваться мог заранее, - молодой, за ногу его! Думать надо было!
Ладно!
Степан - а он по прикладному искусству, может, потому и не строг к живописцам, сам принес на выставку деревянную утварь, с выжиганием по дереву, с росписью. Красота! Подвел он Геннадия к столу со своими работами, хвастает: всё новое, все за два месяца сделал! И, смотри, что придумал - показывает здоровенное новое белое липовое топорище - с утра на рынке купил, сделаю выжигание да роспись - никто еще топоры не расписывал, а у меня будет - залюбуешься!
Геннадий кивает на свои картины: город, домики, природа... Красота! Вот какие темы нужны в библиотеке: Для детей! Для всех! А не голая баба на любителя!
Ну дак ты, Геннадий, гений! - хвалит Степан.
Дак и ты, Степан, в своем декоративно-прикладном - гигант!
Ну, поехали домой!
Поехали!
И выходят на зимнюю улицу в тулупах, лезут в автобус: автобус идет по городу из дальних лесов, из пригорода до вокзала. Но уж к какой влезли.
Поставил Степан рюкзак на пол, а из рюкзака топорище торчит, людям мешает. Бабка одна на топорище смотрит, смотрит... Ругаться остерегается: вид у наших героев суровый, лесной: свитера, тулупы, бороды. Рюкзак тут с топорищем...
Тут Степан, у которого душа за молодых болит, и молвит:
- Слушай, зря мы его зарубили. Надо было повесить, пусть бы повисел.
Геннадий рад спорить:
-Так если бы не баба, никто бы его не тронул! Из-за бабы - правильно зарубили!
Старушку как ветром выдуло из автобуса. Остановка - напротив дворца культуры - она к дежурной - вызывать полицию, говорить скорее - там в 8-м автобусе двое мужиков с топором, зарубили кого-то и-за женщины.
Полиция летит с мигалками на трех машинах, останавливают автобус у вокзала, успевают друзей под руки взять, рюкзак отбирают, "топор" вытаскивают - а это новехонькое топорище: "Кого зарубили?!"
- В библиотеке Петьку Васина - ну, работу его - на районную выставку сейчас не повесили. Потому что баба голая на картине - не годится. Поэтому и "зарубили". Чтоб думал, какие картины куда приносить. Дети в библиотеке, подростки. Или не так?
- А это что? - Топорище зачем?!
- А это я на другую выставку разрисовывать буду.
Так вот - чуть "под хохлому" не разрисовали друзей. Но все хорошо завершилось, выставка имела успех, а Петька Васин удачно продал коммерческому банку свою "Обнажённую в баньке".