Уже несколько лет я живу внутри пишущей машинки. Я не уменьшалась, как герой Городка в табакерке, и машинка не увеличивалась. Это не так-то просто объяснить. Можно было бы сказать, что машинка это я. Или, что у меня машинка вместо головы. Или, что вся вселенная это машинка. Но что попусту тратить время?
Когда нужно напечатать несколько слов, я нажимаю на клавиши. Выбор клавиш не зависит от меня. Они живут своей полноценной жизнью. Едят, пьют, влюбляются, умирают. В самый главный миг своей жизни они приходят в движение. Я помогаю им, ударяя пальцем. И тогда на белом листе появляется буква. Потом оживает другая, третья клавиши, буквы сплетаются в слово.
Говорят, вначале было слово, но ведь чтобы было слово нужна машинка. Это как в загадке про курицу и яйцо — что появилось раньше: слово или машинка?
Устройство машинки очень простое. Как всё гениальное. Механика это изысканейшее искусство. Как изящно связаны клавиши и молоточки, какие красивые ювелирно выточенные литеры на их поверхностях, каким точным, уверенным ударом отпечатывается буква, как плавно движется каретка и чернильная лента. И в конце концов, как надёжен и долговечен корпус, что вмещает в себе эти смыслы.
Кстати, никто не смог ещё разгадать тайну напечатанных слов. Не приходится даже надеятся на то, что смогут понять смысл всего текста, да он и не написан ещё. И будет ли когда-нибудь написан? Ведь ходят слухи, что пространство и время не имеют границ, а значит текст тоже. Некоторые пытаются складывать слоги, но большинство ещё не выучили всех букв.
По утрам солнце светит так ярко, что проникает внутрь пишущей машинки. Я сладко потягиваюсь, зеваю и отправляюсь на обход. Мне нужно проверить все детали, протереть поверхности и смазать сочленения. К вечеру я так устаю от стука клавиш, что просто валюсь с ног. Ночью между рычажками-рёбрами проникает мягкий свет звёзд и луны. Я стараюсь заснуть сразу, только-только смежив веки. Ведь самое важное происходит во сне. Главное – не чёрные очертания букв, а белые просветы. Именно во сне они наполняются воздухом. Слово "дух" не принято в широких кругах, поэтому все говорят "воздух". Воздух ещё более непостижим, чем сам текст. Он сплетается из снов. Будто невидимым крючком вывязывается из снов изнанка текста.
Меня, конечно, занимает мысль, кому принадлежит машинка. Но подобные мысли – пустопорожние времяпрепровождение. Надо просто печатать.
Илл. Алиса Юфа