Густой туман окутал город, скрыв под своим белым покрывалом все, что когда-либо могло быть видно. В этой завесе молчания, где не слышно ни звука, ни шороха жизни, царила абсолютная тишина. В сердце этого забытого мира находилась маленькая комната, напоминавшая по размерам миниатюрный автобус на колесах, едва достигавшая пятнадцати квадратных метров. Внутри нее располагались скромные удобства: небольшой холодильник, уборная, раковина и двухъярусная кровать, на которой спокойно спали двое молодых людей.
Каждое утро, пробуждаясь в одно и то же время, они слышали разные звуки: один воспринимал шепот воды, второй – голос своей матери. Несмотря на одновременное пробуждение, их реакции на утренний мир были спокойными и собранными. Молодой человек, спавший на нижней койке, первым встал и начал собирать вещи, разбросанные по полу.
В этой атмосфере загадочности и неопределенности, где каждый день казался лишенным времени и пространства, двое молодых людей, Иаков и Явер, обменялись именами и краткими историями своего появления в этом месте. Их разговор был полон вопросов без ответов, взаимного удивления и скрытой надежды на разгадку тайны туманного города.
Явер, ощущая зов голоса своей матери, решил отправиться на поиски, веря, что за туманом скрывается что-то большее. Иаков, напротив, оставался в плену своих сомнений и страха перед неизведанным, слыша лишь звуки воды, которые напоминали ему о забытом прошлом.
Когда Явер, собрав вещи, решительно вышел из комнаты, Иаков остался на пороге, неспособный сделать шаг в неизвестность. Его взгляд, потерявший цвет, и затрудненное дыхание стали последним, что увидел Явер, прежде чем закрыть за собой дверь и исчезнуть в тумане, оставив Иакова одного с его страхами и надеждами.
Преодолев более двадцати восьми километров сквозь пелену тумана, Явер не чувствовал ни усталости, ни голода. Его сознание было окутано лишь краткими вспышками памяти, словно маяки в бескрайнем море забвения. В этом мире, где границы реальности стирались, он встретил трех теней, лишенных лиц, окутанных мраком. Их голоса, низкие и монотонные, несли обещание: "Мы найдем её. С мамой всё будет хорошо. Мы найдем её". Когда одна из теней обернулась к Яверу, он увидел, что она прозрачна, словно создана из самого тумана. Не испытывая страха, Явер прошел сквозь нее, услышав таинственное предупреждение: "Мы еще встретимся".
Продолжая свой путь, Явер столкнулся с зрелищем, вызвавшим в нем смешанные чувства. Из тумана выехала машина, и на заднем сиденье он увидел себя, старого и иссохшего, бьющего в безумии по стеклу. Но машина так же внезапно исчезла в тумане, оставив его в недоумении и спокойствии.
Пройдя еще некоторое расстояние, Явер внезапно упал на колени, охваченный нестерпимой болью. Его зрачки потускнели, и он вновь оказался в комнате, на этот раз наблюдая за Иаковом, который испытывал судороги и кричал, не в силах вымолвить ни слова. Когда Иаков пришел в себя, он увидел вместо города и тумана лишь бездонную глубину океана. В комнате, заполненной водой, под кроватью лежало ружье. Иаков, схватив его, попытался найти выход, но вокруг был только океан.
В этом подводном мире, где границы реальности исчезли, Иаков встретил русалку с золотистыми волосами. Они протянули друг другу руки, но между ними встала стеклянная преграда, символизирующая непреодолимое расстояние между мирами.
В его сердце бушевали эмоции, когда он, преодолевая с каждым ударом сердца расстояние, начал атаковать неведомую преграду. Она по ту сторону изо всех сил пыталась пробиться к нему, слезы текли ручьем по его щекам. Но в кульминационный момент, когда напряжение достигло апогея, он схватил ружье и, не колеблясь, выстрелил в то, что оказалось перед ним. Внезапно, как по волшебству, вода исчезла, и преграда, разделявшая их, растворилась в никуда. И в этот момент, словно по мановению волшебной палочки, у русалочки появились ноги. Однако Иакова никогда и не было, Явер это сразу понял. Его глаза вновь заблестели привычным цветом, а перед ним открылся захватывающий дух вид на город, из которого исчез всякий туман.
В руках у парня вместо ружья оказалась чешуйчатая кожа, которую он аккуратно преподнес к носу и начал нюхать. Его руки дрожали от волнения, ведь он узнал этот запах - это был его любимый аромат. Он бережно положил кожу в сумку и продолжил свой путь, теперь уже с уверенностью в сердце, что Иаков мертв. Город казался пустынным, но перед Явером открылся вид на древние деревья, столь старые и могучие, что их кора напоминала морщины на лице старца. Он решил следовать этому пути, ведущему в глубь леса, который оказался на удивление огромным. Проходя мимо каждого дерева, Явер слышал их шепот и звуки, некоторые даже обращались к нему, но он не мог понять их язык. Дойдя до конца, деревья словно почтительно открыли ему дорогу на другую сторону, где его ожидало испытание из более чем 200 плит, парящих в воздухе.
Явер понял, что ему предстоит подняться по этим плитам, не допустив падения. С каждым шагом он чувствовал, как под ним появляется дно, пылающее огнем. Он перепрыгивал с одной плиты на другую с крайней осторожностью, зная, что любая ошибка может стоить ему жизни. Внезапно, за его ногу схватился тот самый зловещий силуэт. Явер оттолкнул его, но тот, зацепился за уступ.
Он ударил по руке силуэта, пытаясь сбросить его. В ответ раздался зловещий смех, и силуэт упал в огонь, отпустив уступ. Продолжив свой путь, Явер в конце концов достиг вершины, где его ожидала белоснежная гора, покрытая морозом и снегом толщиной от 30 до 70 см. Там он нашел свою мать, застрявшую в сугробе, видневшуюся лишь ее лицо.
- Мама, ты в порядке? - спросил он, садясь рядом и обращая взгляд на ее лицо.
- Да, сын мой. Я в порядке. Я знала, что ты придешь. Я ждала тебя, - ответила она.
Они вместе наблюдали за новым рассветом, как туман уступал место яркому солнцу, обещая скорое таяние снега. Явер достал из сумки чешуйчатую кожу и показал ей.
- С ней все в порядке, не бойся, - сказал она.
- Мама, это все, что мне нужно. Она - все, что я хочу, - признался он.
- Я знаю, - ответила мать.
Они вдвоем сидели, утопая в лучах яркого солнца, и медленно тающий вокруг них снег наполнял их сердца теплом и надеждой, словно теплый шарф, обвивающий замерзшие души. Туман, который долгое время окутывал их мир, начал постепенно рассеиваться, словно снимая с глаз пелену, открывая истинную красоту мира. Из чашуи исходила некая магическая сила, способная исцелить сердце, словно древний эликсир, возвращающий к жизни увядшие души. Это была самая чистая и бесценная кожа, предназначенная для одной избранной дамы, которую он хранил с такой же бережностью, как и она хранила свою тайну. В конце концов, он понял, где потерялся и что на самом деле искал в этом мире. Когда туман окончательно рассеялся, город словно пробудился от долгого сна, полностью ожив, и в его улицах зародились новые жизни.