Так себе вышло знакомство со свекровью, если честно. Алена сидела вечером и думала, ведь она видела на фотографиях мать Сережи. Строгая, немного надменная. И холодная. Но это только фотография, так ведь? В жизни все может быть по-другому.
Именно так она убеждала себя, когда Сережа сказал, что на следующей неделе они идут знакомиться к его маме. Потому что будет не очень хорошо и мама обидеться, если увидит свою невестку только на свадьбе. Это он так пошутил, но на самом деле переживал не меньше Алены. Потому что уж кто-кто, а он лучше всех знал характер своей мамы Вероники Степановны.
Тяжелый характер.
Но Аленку пугать раньше времени не стоит. Вдруг передумает? А он без нее свою жизнь не представлял.
Добавьте описание
В семье Аленки он уже был давно свой. Случайно столкнулись с родителями Алены на улице, еще на втором свидании. И с этого момента он стал своим. Он даже не понимал, как это получилось? Он никогда не знал этих людей, но через месяц он любил Аленкину маму, как свою. Точнее, он хотел бы так любить свою маму, как Аленкину. Сложно все.
Иногда Сергею казалось, что ее любить невозможно. Это такой человек, которому и не нужна ничья любовь, в том числе и его. Мама всегда была холодна с ним. С самого детства. На все праздники в детский сад его собирал папа, мастерил костюмы, ходил с ним на утренники, фотографировал и водил хороводы с другими родителями, которые в девяносто девяти процентах были мамами.
Сережин папа на утренниках был один из пап. Мамы других детей смотрели на него с обожанием. И наверняка ставили его в пример своим непутевым мужьям. А Сережа все бы отдал тогда, если бы на его утренник к 8 Марта пришла мама.
Один раз она пришла. В подготовительной группе готовили выпускной. У мамы с папой уже тогда не заладились отношения. Одни не ладились всегда, но тут, видимо, окончательно разладились. Папа уехал в длительную командировку, на три месяца, потому что больше никто не соглашался, в его КБ, а ему она пришлась как раз — было время подумать. И на выпускной в детском саду пришлось идти Веронике Степановне. Ни на какие костюмы к празднику, понятное дело, она время тратить не стала.
— Вам надо, вы и делайте, — рявкнула она воспитательнице, когда та выдала ей сценарий праздника и там отметила все слова, которые должен выучить Сережа.
Воспитательница захлопала глазами так смешно, что Сережа прыснул, но потом ему стало стыдно перед ней.
— Не расстраивайтесь Ольга Григорьевна, — он погладил ее по руке, — мама всегда такая, ей некогда заниматься всякой ерундой. Все костюмы мне делал папа.
— Ну тогда понятно, почему он сбежал в командировку на другой конец света, — не сдержалась и съязвила Ольга Григорьевна.
— Я сам постараюсь подготовить костюм, — сказал Сережа. — Не переживайте.
— Давай, уж вместе мы с тобой это сделаем, — улыбнулась Ольга Григорьевна. — А вы, мамочка, — она язвительно сказала «мамочка», — отправьте завтра с сыном для костюма это, — она написала на сценарии список.
Костюм ему помогали мастерить всей группой вместе с воспитательницей и нянечкой. И слова учили тоже в саду, дома Вероника Степановна не нашла на это время. Но на выпускной пришла. Сидела со скучающим видом, презрительно смотрела на других родителей.
Мамы шептались за ее спиной, что вот с папой Сереженьке повезло, но на это везение и закончилось. И вообще, везение у него закончилось на этом выпускном.
Папа не вернулся. Сначала он продлил командировку, а потом его не стало. Что-то произошло. Папа вел себя героически, спасал людей, но сам себя не спас.
Это уже потом Сергей понял, когда стал взрослым, что, наверное, он просто не захотел спасать себя.
И когда Сергей познакомился с семьей Алены, он понял, что наконец, у него появилась настоящая семья, о которой он мечтал. Мама Аленки называла его сыночка и всегда вставала на его защиту. Папа, учил его тому, чему должен учить настоящий отец. Чему бы и учил его папа, если б остался жив. Они ездили на рыбалку, вместе ремонтировали старенькую машинку Алексея Петровича, папы Алены. Все делали вместе. А когда он сделал предложение Аленке, он уже перезнакомился со всей семьей, со всеми бабушками, тетями и дядями и со стороны мамы Аленки Ольги Александровны, и со стороны Алексея Петровича.
— И охота тебе время проводить с моими бабулями? — удивлялась Алена. — Неужели интересно?
— Эх, Алена, ты просто не представляешь, как тебе повезло с такой семьей! Я о такой семье мечтал с детства.
— Представляю, сама их всех обожаю! — Алена обняла Сережу и поцеловала. — Я все поняла про тебя! — она прищурилась. — Ты не на мне жениться хочешь, — она надула губки, — ты хочешь заполучить мою семью!
— Да, да! Ты раскусила мои коварные замыслы! — рассмеялся Сережа. — Но ты, как довесок к твоей семье меня вполне устраиваешь! Так, когда пойдем знакомиться с моей мамой? — он вздохнул, представив это. — Она обидеться, если увидит свою невестку только на свадьбе.
— Мне страшно, — честно призналась Алена.
— Мне тоже, — вздохнул Сергей.
Так себе вышло знакомство со свекровью, если честно. И сейчас отношения не ахти, хотя Алена все делает, чтобы угодить свекрови.
Изначально она просто хотела, чтобы у нее была большая и дружная семья. Как у мамы с папой. Там папина родня обожала мамину родню. Все праздники вместе. И горести тоже. Будто всегда были родней, а не после родительской свадьбы. Алена была уверена, что и у нее тоже так будет. Что свекровь станет ей, как вторая мама. И у них тоже будет большая семья, дружная и счастливая. Но уже в первую встречу поняла, что нет. Не будет такой семьи. Алена не понравилась будущей свекрови Веронике Степановне. Она и разговаривать с ней не хотела. Алена купила роскошный букет роз и в кулинарии, они с Сережей выбрали самый вкусный торт. Сережа переживал так, что у него тряслись губы. Алена, посмотрев на него тоже заразилась его паникой, но уговаривала себя, что у такого замечательного Сережи мама в любом случае не может быть монстром. Ну фото и фото, на фото далеко не всегда люди получаются хорошо.
Когда она пришли, Сережу долго стоял перед дверью, никак не мог решить открыть своим ключом или позвонить. В итоге достал ключи, но позвонил. Вероника Степановна открыла дверь не сразу. Вышла в шелковом халате, посмотрела на Алену, отвернулась и ушла в комнату.
И было непонятно, то ли им и не проходить, и сразу идти обратно, откуда пришли, или можно пройти.
— Ладно, Сережа, мы уже пришли, отступать некуда, — Аленка сжала ему руку. — Это ведь и твой дом тоже.
— Да, — он выдохнул и громко поздоровался. — Добрый день, мама! Я хочу познакомить тебя со своей невестой. Проходи, Алена, будь, как дома.
Они прошли в гостиную, Алена вручила Веронике Степановне букет. А Сережа, суетился, накрывал стол к чаю.
Цветы, которые принесла Алена, кинула на кухне.
— Давайте я вам помогу, — попыталась начать разговор Алена, — поставить цветы? Я стебли подрежу, как меня мама учила, чтобы они подольше стояли. А Сережа вазу принесет.
— У своей матери в доме командуй, — холодно сказала Вероника Степановна.
Вот как с первого раза пошло, так ничего за двадцать лет не изменилось. Поездка в гости к матери мужа — самый тяжелый день. И говорит Алена не так, и выглядит не так, красится не так, подарки привозит дешманские. Короче, ничем не угодить Веронике Степановне.
На свадьбу к сыну Вероника Степановне не пришла, специально уехала в санаторий. Сережа хотел сначала отложить свадьбу, перенести на то время, когда мама вернется, но потом разозлился и сказал:
— Мы ее пригласили на свадьбу за три месяца. Она знала об этом? Знала. Уехала в свой санаторий? Уехала. Значит, так хотела быть на нашей свадьбе. Значит, мы справляем свадьбу, как мы планировали.
Алена старалась не показать, как она рада этим словам Сережи. Но понимала, что от общения все равно никуда не деться. Но, по крайней мере, ее свадьба, будет только ее свадьбой. Она пройдет так, как мечтала Алена. Там будут только люди, которые любят ее и рады за нее.
Со временем Алена так устала подстраиваться под свекровь и терпеть все ее капризы, но приходилось терпеть ради мужа.
— Мать есть мать, — говорила Алена ему, когда он жаловался на ее невыносимый характер. — На помойку не выкинешь, Сереженька.
«Хотя очень хотелось бы», — добавляла она про себя.
— Мы же не выбираем родителей, — успокаивала она и себя и мужа. — Она просто несчастная женщина. Ее никто не любил, она и выросла такая. Тебе повезло с папой, жаль, что он не дожил до нашей свадьбы. Он бы точно был за тебя рад. И меня бы полюбил, как родную.
Но чем старше становилась Вероника Степановна, тем и характер становился тяжелее. Его не смогли изменить ни внуки, ни заботы Алены. Ничего. Придирки оставались несмотря на ее заботу.
Каждую осень и весну Алена приходила вымыть окна в квартире Вероники Степановны. Окон было много, квартира еще старой сталинской застройки, окна огромные. На это у нее уходили все выходные. Потому что не только окна вымыть, но и прибрать после себя весь «свинарник», как говорила свекровь. И полы вымыть и мусор вынести. А еще Виктория Степановна гоняла между делом ее в магазин, за каждой мелочью отдельно.
— Ты молока мне не купила, — недовольно говорила она, когда Алена приходила из магазина.
— Вы не говорили, что молоко надо, — старалась вежливо ответить Алена.
— А сама не могла подумать? Глаз нету в холодильник заглянуть?
— Вы же не разрешаете заходить на кухню без вас, — парировала Алена.
— И что? Теперь ты будешь спорить со старой женщиной? Иди и купи молоко.
Потом вспоминала, что нет масла, потом курицу надо купить.
За это время, пока Алена помогала ей с уборкой и мытьем окон, Вероника Степановна с наслаждением разыгрывала из себя барыню, гоняя нерадивую прислугу.
И в этот раз Алена, как не оттягивала, но пришлось снова идти мыть окна перед днем рождения свекрови. Алена мыла уже третье окно, осталось еще два. Она устала, потому что вынесла мусор, несколько раз сбегала в аптеку и магазин, но решила, что домоет их за день, чтобы больше не терпеть вздорную старуху. Свекровь стояла рядом и тыкала пальцем в стекло, оставляя жирные пятна на только что вымытом стекле. Алена бросила тряпку и сказала:
— Сама мой. Больше не приеду.
— Вот и отлично, — холодно сказала свекровь, — встретимся на похоронах, — чуть помолчала и добавила. — Твоих, — и вышла из комнаты.
Алена посмотрела на недомытое окно, тазик с грязной водой, обрывки газет и тряпок, которыми были запечатаны окна на зиму.
— Да и черт с тобой! — в сердцах сказала она. — Даже убирать не стану за собой. Ненавижу каргу старую. Сил больше нет ее придирки терпеть! — она оделась и вышла из квартиры, нарочно хлопнув дверью, чтобы досадить старухе.
Так и вышло, встретились через неделю на похоронах. Только хоронили Веронику Степановну. Алена плакала навзрыд:
— Это я виновата, — она обнимала мужа. — Прости меня Сереженька. Это я виновата. Надо было перетерпеть и домыть эти проклятые окна.
— Не плач, Аленка, — Сергей обнимал жену. — Сама она виновата. Зачем полезла окна мыть? Назло хотела сделать. Тебе, мне, всем. Вот и вывалилась. Назло себе только.