Следующим летом Маша решила вернуться в Пермь. Она устала от жары, пыли и мексиканцев. И возраст уже. Хотелось выйти замуж и родить ребенка. А в Мексике, где она работала переводчицей в миссии евангелистов, замуж было выйти не за кого. Все мужчины, служившие в миссии, были женаты. А за мексиканца Маша замуж не хотела. Хотя и пользовалась у них большой популярностью. С ее чисто славянской внешностью это было легко. Девушкой она была высокой, дородной, словно с нее писал своих волооких славянских дев Константин Васильев. И коса была до пояса, и глаза голубые, чуть печальные.
Мексиканцы от такой красоты пьянели и готовы были жениться хоть сейчас. Но Маша мексиканцев брезговала, от них дурно пахло, и были они по большей части щуплыми. Брезговала, хоть и корила себя за это. Девушка она была верующая, и помогала нести слово Божее в Мексике. А истинно верующий человек никогда ближним своим брезговать не будет. И Маша смиренно сносила восхищение мексиканцев, но замуж не хотела.
В мечтах ей виделся совсем другой мужчина – светловолосый, как она. Высокий, что б не чувствовать себя великаншей, а чувствовать себя хрупкой и нежной. И конечно же, верующий. И еще, чтобы он был, как и она, Маша из адвентистов. Чтобы не было в семье никаких раздоров по части религии.
Прочитав в каком-то журнале, статью с претензией на психологическую, о том, как правильно получить желаемое, Маша поняла, что надо представить себе ясно и в мельчайших деталях вожделенный объект. Она составила для начала список – с душевными и физическими качествами желаемого мужа.
Осенью Маше исполнилось двадцать семь, и она поняла, что только списками и представлениями о желаемом идеальном муже здесь не поможешь. И она активно взялась за поиски. Маша списалась со всеми ближайшими миссиями церкви к Перми и предложила создать программу помощи неженатым молодым людям, для того, чтобы молодые люди находили себе пару только среди верующих, таких же, как они.
Во вдохновенном письме Маша писала, что это поможем делу Господа, укрепит веру молодых людей и поможет в дальнейшем нести свет веры! В церкви будут крепкие семьи и дети из этих семей сразу приобщаться к вере! В миссиях ее поддержали и ответили с таким же вдохновением, что очень много одиноких молодых людей обоего пола не могут найти себе пару. И как замечательно, что Маша подняла этот вопрос и, конечно же, она не откажется взять на себя это благородное дело!
Маша не отказалась. Ей рассказали обо всех одиноких молодых и верующих людях, дали их адреса. И Маша начала писать. Через месяц у нее были фотографии всех верующих ее миссии одиноких молодых мужчин в Перми. Выбор был так себе.
***
Серега пришел к евангелистам от безнадеги. К двадцати семи годам у него уже было двое детей от разных женщин. И он был одиноким отцом. Ну, не совсем одиноким, а наполовину. Одиноким отцом он был с первой дочерью, которая родилась по залету в семнадцать лет его и в пятнадцать с половиной его первой жены. Дочь до шести лет воспитывалась бабушкой и дедушкой жены, и он не знал горя. Видел ее только по выходным. Жена, первая, давно от него сбежала и жила в Турции. То ли замужем, то ли собиралась, Серега в подробности не вдавался. Она приезжала в Пермь раз в год, и воспитанием дочери занималась по скайпу.
Но три года назад здоровая и бодрая бабушка внезапно умерла. Дедушка впал в депрессию и запил. Дочь осталась одна. Сначала ее забрала сестра бабушки, потом попытался опять воспитывать дед, но опять впал в депрессию и запил. Так Серега оказался отцом одиночкой в первый раз.
Он испугался и скоропостижно женился, чтобы хоть как-то решить эту проблему. Проблема не решилась, через год родился еще ребенок. И в двадцать пять лет он стал отцом двоих детей.
У дочери начался сложный период взросления, и Серега был в панике. Он метался между женой с маленьким ребенком и дочерью. У всех были большие претензии друг другу. Жена была недовольна поведением приемной дочери и свалившимися на нее обязанностями. Ей было девятнадцать и она хотела развлекаться, а не заниматься хозяйством и воспитанием детей.
Дочь была недовольна, что из нее сделали няньку. В десять лет девочки мечтают совсем о другом.
А Серега был недоволен всеми – старшей дочерью, что высказывала ему свои недовольства, постоянно теряла телефон, и не хотела заниматься с младшей сестрой. Младшей дочерью, что совершенно не давала ему спать по ночам – у нее резались зубки. И женой, которая должна была освободить его от всех этих проблем, но не делала этого. А только высказывала ему претензии, что мало зарабатывает, что они мало развлекаются, что у нее старый и немодный телефон и плохо воспитанная дочь.
Серега взбеленился и развелся. И остался один на один с одиннадцатилетней дочерью. А по субботам и воскресеньям еще и с годовалой. С этого момента он стал искать другие варианты, лишь бы не жениться. Сначала он нашел хороший лагерь для старшей дочери на все лето – христианский «Радость». Почти за бесплатно обещали за лето сделать из трудного подростка – правильного, хорошего, уважающего взрослых ребенка. Любящего труд, прилежно занимающегося домашними делами и уроками.
Потом добрые люди из евангелистской церкви помогли ему и на выходных – посидели с детьми, на осенние каникулы снова организовали лагерь на целый день, освободив его от забот. Серега удивился и пришел на службу. Потом еще раз и еще раз. Ему помогали, одобряли и выслушивали. Так, Серега стал прихожанином.
И попал в список одиноких молодых людей. С маленькой пометочкой, что он одинокий отец.
Когда фотография Сереги попала к Маше – она поняла, что это именно тот человек, за которого она хотела бы выйти замуж. Высокий, красивый блондин с прекрасной белокурой девочкой. Они стояли на службе, держась за руки.
Маша провела пальцем по экрану компьютера, погладив маленького белокурого ангела. И представила, как на фотографии через пару лет, она будет стоять рядом с маленьким белокурым ангелом на руках. Ее за талию будет обнимать Сергей, а она будет прижимать к себе двух деток – своего и дочь мужа. Которая, без сомнения, будет ее обожать.
Эта картинка снилась Маше целую неделю, и она написала Сергею.
Через месяц она купила свадебное платье и билеты домой.
А Серега понял, что это, и есть решение всех его проблем. Взрослая женщина, любящая детей. Верующая и чистая как ангел. Да, да, чистая - девственница. Это обстоятельство окончательно покорило Серегу. В двадцать семь лет и девственница! Это божий знак! Она ждала именно его. Он сделал предложение и купил костюм.
Серега перед свадьбой познакомил дочь и Машу. Посадил за стол переговоров на кухне: Маше рассказал о своей дочери, а дочери рассказал о Маше. Потом серьезно посмотрел на обеих и спросил:
- Вы ведь сможете найти общий язык?
Они согласно кивнули, каждая вложив в кивок своё.
Маша – надежду на счастье и надежду на любовь этой уже почти взрослой девочки.
А почти взрослая девочка, что эта тетка не будет ее доставать.
Через три месяца после свадьбы обнаружилось – что дочь мужа, вовсе не ангел, а обычная девочка в подростковом периоде. И любить очередную бабу своего отца она не намерена. Но деваться уже было некуда, Маша забеременела. И квартира, в где они жили, оказалось, принадлежала не мужу – а его первой жене, которая жила в Турции. И жили они здесь только потому, что он воспитывал белокурого не ангела.
Квартира, конечно, так себе, хрущевка и всего две комнаты, не своя, как рассчитывала Маша. И все эти мелкие несоответствия и неправильности – расстраивали.
Единственно, что утешало – знакомый с детства район, и мать Маши жила почти рядом. И еще дочка Сергея почти дневала и ночевала, то у деда, а то в соседнем подъезде – у подруги. Не мешалась.
И довольно часто дочь Сереги стала ночевать у подруги. Это радовало Машу еще больше. Она стала уговаривать Сергея, что, может быть, белокурый ангел поедет жить к матери, в Турцию? Но Серега в этом вопросе проявил неожиданное упрямство – нет! Не объясняя причин.
Маша тосковала и снимала стресс, как многие женщины – уборкой. Оказалось, что она страшная аккуратистка. Поначалу Серегу умиляло, что жена чистюля. В доме все пахло вымытыми полами с хлоркой, все блестело и лежало на своих, недоступных разуму Сереги и его дочери, местах. Старого кота, привыкшего валяться на всех диванах и креслах, вымыли, вычесали и отправили жить в комнату дочери – плотно закрыв за ним дверь. Скоро будет ребенок, а животные – это грязь и бациллы. Маша начала присматривать приют для кота, пока не оповещая об этом мужа.
Летом, дочь Сереги отправили на три смены подряд в лагерь. Как она не упиралась. Маша сказала, что там свежий воздух, лагерь христианский, что может быть лучше для маленькой девочки?
Маленькая девочка плакала и уговаривала отца не отправлять ее в лагерь. Потом скандалила и ругалась. Потом хлопнула дверью и ушла ночевать к деду. Серега так и простоял молча весь разговор с дочерью. Но Маша активно выдвигала возражения на все слова девочки. Ночью сложила ее чемодан, тщательно собрав все необходимое в лагерь на три смены.
В конце августа, когда дочь Сереги вернулась домой, она поняла, что дома у нее больше нет. В квартире был сделан ремонт. Ее комната сверкала безукоризненной хирургической чистотой. Все лишнее, по мнению Маши, исчезло. Все игрушки, которые она хранила как память, замурзанный заяц, подаренный бабушкой; открытки от деда; дневники, начатые и брошенные от скуки; плакаты с героями аниме; старый кот; турецкие браслетики и ракушки, подаренные мамой. Аккуратной стопочкой на столе лежали купленные к новому учебному году тетради и учебники, все обернутые и сложенные по алфавиту. Она с ненавистью засунула все учебники, любовно приготовленные мачехой в пустые ящики стола, откуда тоже пропал ее милый девчачий мусор, и заплакала. Вышла из комнаты только к вечеру. Маша ждала ее с торжественным видом и предчувствием благодарности за ремонт, уборку и красоту в ее комнате.
- Дура, – тихо, но вполне понятно для Маши произнесла девочка.
После этого они не разговаривали две недели. Каждая считая себя справедливо обиженной.
- Как она могла? – плакала дочь на плече у Сереги. – Идиотка! Зачем ты опять женился? Что тебе трахаться не с кем?
Серега пугался таких слов из уст дочери и не знал, как отвечать на такие простые вопросы.
Маша тоже плакала и задавала простые, по ее мнению, вопросы:
- Почему ты не защитил меня? Я твоя жена перед Господом! Ты обещал любить и защищать меня! Она не любит меня! А должна любить! Бог завещал любить ближнего своего!
Серега успокаивал ее и обещал защищать.
Маша не верила, что муж сможет защитить ее от своей невоспитанной, неблагодарной и отвратительной дочери.
Все нервничали, психовали, пили успокоительное, ходили в церковь за поддержкой отдельно друг от друга и неимоверно чесались. На нервной же почве. Успокоительные и утешения церкви не помогали.
Через месяц семейного ада Серега не выдержал и напился. Это разом сняло все проблемы на сутки. Сначала было очень хорошо, а потом было очень плохо с перепою. Но все равно было хорошо, потому что никто от него ничего не требовал и не зудел.
Когда он выплыл из алкогольного спасительного тумана, дома никого не было. Маша ушла к матери. А дочь ушла к подружке. Ему дали еще сутки успокоительной тишины. И Серега понял, что он сейчас, прямо сейчас очень счастлив.
Было бы здорово, если б все решилось само по себе, без Серегиного участия. Но такого не бывает, и Серега поздно вечером все же поднялся и пошел. Сначала за женой, забрал ее у матери, опять извинялся и обещал, выслушивал и уговаривал. А хотелось попросту прийти в тихую квартиру и лечь спать. С одной дочерью было б, наверное, все же легче. Подумал он, когда привел Машу домой.
Потом пошел за дочерью. Сначала к деду, там ее не оказалось, потом в соседний подъезд, к Миле. Можно было б и позвонить, узнать где она, а не таскаться по темноте по району, но так было дольше и спокойнее. Бредешь себе по улице, и никто тебя не трогает. Медленно бредешь как можно медленнее. Можно и по-пластунски…
Дочь была у Милы, в соседнем подъезде. Серега с Милкой выросли в одном дворе и знали друг друга с детства. Милка была старше его года на три-четыре, но это совершенно не мешало их дружбе лет до пятнадцати. Потом как-то дороги у них разошлись, Милка прилежно училась хоть и не была заучкой, но они перестали общаться. Потом у нее была какая-то неудачная любовь, в результате Милка осталась с дочерью – ровесницей дочери Сереги. И замуж больше не выходила.
Мила открыла дверь уже сонная, в халате, из-под которого торчала ночнушка.
- Проходи, - мотнула головой в сторону кухни. – Девочки спят уже.
Серега понуро зашел на кухню, приготовился на очередную головомойку от женщины.
- Чай будешь? – спросила, и не дождавшись ответа, включила чайник Мила.
- А водка есть? – с надеждой спросил Серега.
- Нет.
- Фигня какая-то в жизни… – вздохнул Серега. – Как ты одна справляешься?
- Нормально. Просто живу и решаю проблемы по мере поступления, – усмехнулась Мила.
- А я не могу, оказывается. Понимаешь? Я хочу, что б все было просто. Я работаю, зарабатываю деньги, а дома тихо, чисто и вкусно. И все. Почему они так? Почему они все время ругаются? Между собой, со мной, со всеми?
- Сереж, у твоей дочери огромный стресс. Ей плохо. Очень плохо. А ты вместо того, чтобы просто жить с ней, помочь ей пережить все то, страшное, что с ней случилось, приводишь бесконечных баб в дом. Зачем?
- Плохо? Почему? – удивился Серега.
- Почему? – также удивилась Мила. – Ты, правда, не догадываешься?
Мила налила чай и вздохнула.
- Я, конечно, подозревала, что мужики по большей части эмоционально глухи и сконцентрированы только на своем эго, но чтобы так…
- Милка, ты заучка, - разозлился Серега, который понял только, что он опять идиот и бабы совершенно недоступны для его понимания, - по-русски объясни.
- Хорошо. Объясняю. Твоя дочь с рождения лишена родителей. Ты сбежал, мать – тоже. Воспитывалась она бабушкой и дедушкой. Хорошими, внимательными и добрыми. Они ее любили, водили в садик, на английский и танцы. Мы дружили, между прочим, с бабушкой. Было хорошо у нее была семья, и она еще не понимала, что брошена родителями. Потом бабушка умерла, дед с горя запил. И она в один час лишилась всего. Стала сиротой при живых родителях. Никому не нужной. Ее перекидывали из семьи в семью, потом она попала к отцу, которого не знала, ну почти… так?
- Так, - согласился Серегу изумившись, что его дочь так много перенесла к восьми годам.
- Отец, - бесстрастно продолжила Мила, - вместо того, чтобы дать девочке прийти в себя, познакомится, наконец, со своей дочерью и найти с ней общий язык, помочь пережить стресс и обрести снова семью, стал скоропостижно жениться и плодить других детей. Зачем? Ты понимаешь, что ей страшно, одиноко и очень обидно, что ты ее не любишь? Ты при любой возможности выгоняешь ее из дома, спихиваешь в лагерь, и приводишь домой чужих баб.
- Они не чужие, я же женился на них…
- Ну, для тебя может быть. Ты с ними спишь и делаешь бесконечных детей. А для нее? Для нее эти бабы все чужие. Она их не знает, они приходят и занимают ее место.
- Я ее спросил! – возмутился Серега.
- Спросил о чем?
- Ну, тогда, когда женился на Маше. Я посадил их на кухне, познакомил и спросил – согласны они жить друг с другом? Что еще надо то?
- Молодец, - усмехнулась Мила, - решил все проблемы!
- Пусть сами разбираются! – заорал Серега. – Я деньги зарабатываю и их содержу! Все! Что они договориться не могут друг с дружкой?
- Это твоя ответственность! – заорала на него Мила.
- Так, я забираю свою дочь и иду домой. А ты, - он ткнул Милу пальцем в грудь, - не лезь в мою семью!
- Дебил.
Через день к Миле пришла Маша. Долго извинялась за мужа, что он переживает и любит дочь и ее Машу. И по-братски, конечно, и Милу тоже любит. Пусть она не сердится. Господь не одобряет таких чувств. Маша тоже очень любит свою дочь. Ведь она ее дочь, ну почти, раз она дочь Сергея, а Маша его жена, то конечно, конечно, она ее дочь.
Господь учит всех любить, всех и ближних, и далеких. И заботиться о всех. Она подарила Миле большую и красивую книгу о правильных божественных отношениях между людьми. Долго и нудно учила Милу смирению и заботе о ближних. И ушла совершенно счастливая, с чувством выполненного долга. В приподнятом настроении. Как приятно помогать людям и наставлять их на путь истинный. Заодно пригласила Милу к ним, в церковь. Где такие же чудесные люди, как Маша, помогут ей обрести спокойствие и душевный свет. И возможно, Маша, поможет ей найти чудесного мужа. Ведь она так познакомилась с Сергеем.
Мила закрыла за Машей дверь и громко и не божественно сматерилась. Книгу выложила в подъезде на окно, вдруг кому-то поможет найти правильную дорогу к спокойствию и душевному свету. Видно, ей уже поздно об этом думать.
Через неделю Мила позвонила Маше и спросила:
- Маша, а ты в курсе, что твоя почти дочка где-то заразилась вшами?
- Да, - спокойно сказала Маша. – Спасибо, мы об этом знаем. Она, действительно, привезла их из лагеря. Но мы уже заканчиваем лечение. И решили, что она больше не поедет в этот лагерь.
- Я рада. Только хотела спросить, а почему ты не предупредила нас об этом? Ну, что бы мы тоже сразу же начали лечиться? Мы заразились… в идеале бы, вообще не стоило отпускать ее в гости не вылечив.
- А почему я должна предупреждать вас об этом? – рассердилась Маш. - Меня волнует только моя семья. Вы к ней не относитесь.
- Да, - согласилась Мила, - именно так и проявляется божественная любовь и забота о ближнем.
После этого разговора они не здоровались, даже сталкиваясь друг с другом во дворе.