Проснулся я рано, когда за окном едва забрезжил рассвет.Будучи рожденым в этом южном городе, я знал, что солнце здесь встаёт стремительно, а потому надо было спешить, чтобы успеть выкупаться в ещё прохладной и очень чистой морской воде и не попасть под обжигающими её лучи на обратном пути. Только тогда, впитав могучую энергию и свежесть утреннего моря, сохранишь её до вечера,когда спадёт изнуряющая жара и на землю вернётся прохладная благодать.
Я быстро натянул на себя шорты и майку и, захватив пластиковый пакет с полотенцем и плавками, вышел на улицу и торопливо, иногда переходя на бег, направился в сторону моря. Когда я приблизился к извилистой тропинке, довольно круто спускающейся к пляжу, почти полностью рассвело и кроны деревьев по сторонам тропинки уже чётко вырисовывались на фоне стального отлива горизонта, откуда вот-вот предстояло появиться яркому и по летнему жаркому светилу.Спеша его опередить, я довольно быстро, рискуя сломать себе шею, стал спускаться вниз.
Когда я был уже был на половине пути,мне показалось, что солнце вдруг сначала остановилось по пути наверх, потом упало вниз за горизонт.Стало сумрачно, как совсем еще недавно, и я вынужден был остановиться при виде страшного зрелища:на суку дерева, довольно высоко над землёй висело в петле тело молодого человека, судя по всему, принадлежащее лицу кавказской национальности. Это лицо, несмотря на необычное положения своего тела, было совершенно спокойно и безмятежно, явно показывая, что хозяин его был вполне доволен собой и окружающим его миром, который так жестоко обошёлся с ним.На то, что он не сам наложил на себя руки говорило то обстоятельство, что эти руки были связаны у него за спиной,а площадка под деревом затоптана множеством ног,что указывало на ожесточенную борьбу между повешеным и его палачами.
Продолжая размышлять на эту тему, я удивился тому,как это злоумышленикам удалось затащить пострадавшего на такую высоту,и отчего выражение лица последнего не было искажено страхом или ненавистью, а наоборот, как я уже писал выше, выглядело вполне уморотворенным и даже довольным случившемся.Впрочем,я не был особенно удивлён, потому что будучи ещё студентом медвуза в Санкт-Петербурге, тогда ещё славном городе Ленинграде и проходя практику в объединённой судебно-медицинском морге города, на лицах самоубийц и насильственно убиенных я видел, как это ни пародоксально, выражение не только некоторого самодовольства, но даже тихой радости.Это обстоятельство невольно заставляло предполагать, что этим людям при жизни казалось, что любая, даже самая жуткая смерть, представлялась долгожданным избавлением от невыносимых страданий.
Мои размышления были прерваны топотом ног, а затем и появлением людей в милицейской форме, Бог знает, откуда прознавших о случившемся. Меня немедленно заковали в наручники, а двое из них препроводили в автомобиль с зарешеченными окнами. Остальные остались внизу для совершения следственных действий. Меня же по прибытию в участок допрашивал милицейской чиновник в штатском.Он подвинул мне лист бумаги, авторучку и сказал невыразительным и тихим голосом:
-Возьмите ручку и опишите подробно, с малейшими подробностями, как и когда вы очутились на месте происшествия и не видели ли кого, кроме покойного поблизости.
Я был так потрясён случившемся, что почувствовал как руки у меня онемели, а пальцы перестали слушаться.Поэтому я с раздражение отбросил ручку и сказал:
-Не могу сейчас писать. Запишите с моих слов сами.
Следователь посмотрел на меня с недоумением, затем взял графин, налил в стакан, протянул мне и сказал уже мягче и даже с участием:
-Вот выпейте воды, успокойтесь и попробуйте все-таки написать.
Стуча о стакан зубами, я выпил и действительно почувствовал себя значительно лучше.
Ещё немного переведя дух, я окончательно успокоился и начал писать.Писал я долго, часто зачеркивая написанное, исправлял орфографические ошибки,затем рвал лист бумаги и начинал писать заново.В результате я все-таки закончил и с облегчением выдохнул:
-Всё, я написал все подробно.
Мой мучитель удовлетворительно кивнул, достал из кармана пачку сигарет и потянул мне.
-Не курю, - сказал я устало.-Я лучше так отдохну.
-Хорошо,отдыхайте. А к разговору скоро вернемся-ответил он таким же усталым голосом.
Пока я отдыхал, следователь по телефону в разных инстанциях разузнал обо мне и убедился в правдивости моих утверждений, что я человек сравнительно честный и оставил свою профессию по причине малой доходности,а в настоящее время занимаюсь вполне легальным бизнесом, что подтвердилось и соответствующим удостоверением, случайно оказавшемся в кармане моих шорт.Потом он задал ещё несколько вопросов и, убедившись в моей полной невиновности, разрешил мне уйти восвояси. Я не стал возражать и охотно покинул помещение, опасаясь, что он передумает и направит меня в СИЗО, что было бы не удивительно в те времена. Не удивительно было и то, что вместе со свободой слова и предпринимательства народ получил коррупцию, развал экономики и разгул бандитизма.
По пути домой я ещё поразмышлял на эту тему и пришёл к выводу, что,по словам великого Ленина"свобода есть осознанная необходимость", что на мой взгляд означало, что всякая свобода должна иметь определённые ограничения, которые бы сдерживали низменные инстинкты определённой части народонаселения.Хотя,если перегнуть палку, то на каждом фонаре нашего города нужно будет повесить как можно больше коррупционеров, главарей ОПГ,предателей, политических авантюристоа, а заодно и вполне добропорядочных граждан для профилактики. Нет уж,- ещё поразмышляв, решил я в заключении, -нечто подобное наша страна уже проходила в различные периоды своего существования, а потому надо искать золотую середину, которую за многие века пока еще не нашёл никто.