Из цикла "Мой отчий дом, где я живу".
15 октября 1999 года меня сшибло легковым автомобилем около автобусной остановки на площади Минина. Шофер не успел отреагировать. А я, в свою очередь, всегда осторожный в правилах дорожного движения, в этот раз допустил неосмотрительность, за что поплатился здоровьем. Через час скорая помощь доставила меня в больницу. Там поставили диагноз: закрытая черепно-мозговая травма с ушибом головного мозга; неврологическое состояние средней тяжести.
Пять дней я лежкой лежал с невыносимой головной болью, ничего не принимая из пищи, лишь утолял жажду морсом из калины и клюквы. На шестой день начал понемногу употреблять жидкий суп да что жена принесет: яблоки, мандарины, апельсины, бананы. Кроме фруктов и морса, жена накупила всяческих лекарств, которые назначил доктор. Две недели мне ставили капельницы. Делали уколы. Самочувствие улучшилось. Стал проситься на выписку.
Больно было видеть травмированных и изуродованных людей, постоянно поступающих в нейрохирургическое отделение. Их привозили не с войны, а из квартир и с улиц, в большинстве своем на почве пьянки: сбитыми машинами, избитыми и ограбленными бандитами и хулиганами. Некоторые больные через сутки-двое умирали. Но находились и иные.
В нашу палату привезли до полусмерти избитого грузного мужчину лет сорока. Он, видимо, бизнесом занимался и сам шоферил. Поздно вечером приехал в свой гараж. Поставил машину. К нему банда из молодых ребят, которая давненько за ним охотилась, подослала знакомого с бутылкой водки, чтобы «по-дружески» выпить. Тот, естественно, поддался на удочку, решил как следует расслабиться, послал еще сам за бутылкой. В наше смутное время водку продают на каждом углу и круглые сутки. Изрядно выпивши, он пошагал домой. Выследив его в глухом местечке, стая накинулась на него и чуть не убила. Из кармана вытащили ключи от квартиры и смылись. В час ночи его, стонущего, привезли к нам в палату. Медсестра сделала укол, и он заснул. Жена приехала к нему на другой день в восемь утра и рассказала, что эта банда средь ночи выкраденными ключами открыла дверь и чуть было не обчистила квартиру (только цепочка изнутри помешала им). Ее чуть живой муж разнервничался и, кряхтя, начал собираться домой. Лечащему врачу сказал, что у него есть личный доктор и тот вылечит. Врач потребовал с больного расписку, что тот отказывается от лечения. Больной расписку дал. И пошел. Мой сосед по палате сказал: «Лечащий врач опечалился, когда прощался с больным. Уж очень богатого пациента терял». А меня другая мысль посетила: все-таки не перевелись богатыри в России. Ночью мужик умирал, а утром словно целебной воды испил. Встал и домой поехал. Правда, с поддержкой жены. И этот пример не единичный.
Несколько дней назад поздно вечером одного молодого мужчину привезли тоже, как нам показалось, при смерти. Медсестра сделала ему обезболивающий и снотворный уколы. И он уснул. Утром встал и начал собираться. Врач и медсестра его спрашивают: «Вы куда?» – «Домой!» – «Да вам лежать, лечиться надо минимум две недели». Он ответил: «Я уже выздоровел!» Такие крепкие и выносливые люди живут, наверное, только у нас в России.
Слева от меня в палате лежал мужчина лет 28. Родом из Лапшихи. Звать Володей. Работал на стройке. Рассказал случай, происшедший летом с его бригадой. «Однажды мы с окончанием работы накупили водки и закуски и всей бригадой забрались на крышу пятиэтажного здания, которую только что покрыли рубероидом. Помаленьку выпили и начали беседовать между собой. Внизу заурчала машина. Бригадир встал и пошел вдоль крыши посмотреть, не их ли грузовик подъехал забрать кой-какой инвентарь да котел, в котором варили битум. Минут через 15 наш бригадир лезет на крышу из люка, возле которого мы сидим. Все лицо исцарапано. Мы спрашиваем его: «Ты же по крыше ходил, как ты здесь очутился?» – «Да я упал с крыши-то, – возбужденно ответил он. – Хорошо, что за сучок березы зацепился. Ну-ка, налейте-ка». Ему налили полстакана. Он выпил как на каменку плеснул. И стал показывать оцарапанные живот и ноги… Рядом с этим домом стояла старая кудрявая береза. Ее сучки и спасли ему жизнь. Кстати сказать, десять дней назад Володю самого привезли в больницу с травмами головы – ударило трубой, упавшей с крыши. Работяги диву дались, как его не убило. Володя тоже на третьи сутки стал выходить из палаты в туалет курить. И многие больные чуть оклемаются (особенно молодые) и сразу же сигареты в зубы. Если у самих сигарет нет, с окровавленными бинтами на голове ходят по палатам, спрашивают у других, уже подлечившихся больных. Не забуду, как мать за одним таким бедолагой ходила сзади, приговаривая: «Тебе вредно сейчас курить. Вот хоть убей меня здесь, но при мне ты не закуришь! Уйду, хоть задохнись этим дымом». А сын, улучив момент, что врача пока нет, шатаясь, направлялся к туалету, надеясь, что там ему хоть кто-нибудь да оставит покурить.
Я надеялся через две недели выписаться, но мой лечащий врач, молодой, подающий надежды специалист, настоял самолично отвезти меня в диагностический центр и по снимкам установить точный диагноз. И не напрасно он это предпринял. Обследование показало, что у меня дела не так уж оптимистичны. В диагностический центр ездила и моя супруга. Прямо там доктор Павел Владимирович пояснил, что обнаруженную гематому придется удалять. «Это несложно», – пояснил он. «Как считаете нужным, так и поступайте», – согласились мы, совершенно не искушенные в области медицины. На другой день Павел Владимирович мне сказал, чтобы на завтра я готовился к операции. Необходимо на голове сбрить волосы. Я позвонил своей супруге: «Срочно вези новое лезвие». Мы только догадались, что мне буду вскрывать череп. Жена приехала расстроенная. А когда уехала, поздним вечером из дома позвонила знакомому нам профессору Вогралику Михаилу Вадимовичу по поводу предстоящей операции. Наутро мой лечащий врач, увидев меня бритого наголо, спросил, как я себя чувствую, готов ли к операции. Отвечаю, что жду с нетерпением, чем скорее, тем лучше для меня.
Через полчаса в палату пришел со своей свитой профессор Александр Петрович Фраерман, и первый вопрос его был ко мне: «Откуда вы знаете Вогралика Михаила Вадимовича?» Я понял, что Вогралика в курс дела операции ввела моя жена. А Михаил Вадимович оповестил по телефону Фраермана. Трепанация черепа была срочно отменена. Жена накупила новых дорогостоящих лекарств. И опять капельницы, уколы, таблетки. Лечащий врач извинился передо мной, что поторопился оголить мою голову.
Ровно месяц я пролежал в больнице. Через три дня после выписки мы с женой снова поехали в диагностический центр. Снимки показали, что гематома рассосалась. Мы были этому несказанно рады. И в первую очередь безгранично благодарны нашему доброму знакомому, профессору М.В. Вогралику.
29 февраля 2000 г.