Этот очерк об одном моём земляке, дальнем родственнике, не вернувшемся с фронта Великой Отечественной войны, он пропал без вести. Таких как он, огромное количество и несмотря на пройденные с той поры восемь десятков лет, до сих пор о судьбах многих тысяч таких бойцов ничего не известно их родным и близким. А статус «без вести пропавший» и сегодня воспринимается в нашем обществе как что-то подозрительное, что-то недосказанное. Думаю, что это несправедливо и эту несправедливость необходимо исправить – найти всех наших земляков, не вернувшихся с войны, вернуть честные имена и воздать им должные почёт и уважение. Пусть даже через столько лет…
Сегодня многие архивы открыты и доступны широкому кругу населения нашей страны. Большие возможности изучать документы предоставляют электронные ресурсы государственных структур. Нужны энтузиасты, молодые неравнодушные люди, которые, используя свои способности, включились бы в эту благородную работу.
И так…
Мобилизация и убытие на фронт
Василега Михаил Федорович родился в станице Ловлинской в 1903 году. В довоенные годы трудился в колхозе «Красная молодежь». Был женат на односельчанке Марии Николаевне, 1903 года рождения. В 1929 году у них родилась дочь Вера. На военную службу в РККА Михаил Фёдорович был призван Кропоткинским РВК в первые дни войны и направлен в Северокавказский военный округ.
В конце августа 1941 года, в городе Ворошиловске (ныне Ставрополь) осуществлялось формирование 343-й стрелковой дивизии. Дивизия формировалась «с нуля» как стандартная стрелковая дивизия Красной Армии в составе:
- трёх стрелковых полков: 1151-го, 1153-го и 1155-го;
- 903-го артиллерийского полка;
- 48-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона;
- 419-ой зенитной батареи;
- 402-й разведывательной роты;
- 620-го сапёрного батальона;
- 425-го медсанбата и частей обеспечения.
Красноармеец Василега Михаил Фёдорович был зачислен стрелком в 1155-й стрелковый полк.
Штатный численный состав дивизии составлял двенадцать тысяч четыреста двадцать восемь человек. Рядовой и сержантский состав в основном прибывали из населённых пунктов Ставропольского края. Возраст мобилизованных был от тридцати пяти до сорока лет. Многие из них участвовали в Гражданской войне. Основная часть командного состава прибывала из запаса и боевого опыта не имела.
С 1 сентября 1941 года в дивизии началась ускоренная боевая подготовка. Она проводилась по программе Северокавказского военного округа. Пополнение готовилось ускоренно, насколько это было возможно.
Программа была рассчитана на семьдесят часов, из которых пятьдесят два часа на тактическую подготовку, шесть часов - на стрелковую, четыре часа - на инженерную и восемь часов - на политическую подготовку. К концу сентября курс ускоренной боевой подготовки дивизии завершился. Уровень знаний и навыков бойцов зачастую был минимальным.
Боевую готовность частей дивизии проверял представитель Ставки Верховного Главного Командования генерал-майор Козлов. В ходе учебного встречного боя 1 октября 1941 года части дивизии продемонстрировали достаточный уровень боевой выучки и получили хорошую оценку проверяющего.
Уже 14 октября бойцы дивизии приняли Военную присягу. На следующий день их погрузили в эшелоны и отправили в формировавшуюся в районе Ростова-на-Дону 56-ю Отдельную Армию.
Освобождение Ростова-на-Дону и в бои на Донбассе
17 октября передовые подразделения 56-й ОА, включая части 343 стрелковой дивизии, заняли позиции в двадцати пяти километрах к северо-западу от Ростова-на-Дону. Перед войсками армии была поставлена задача сдержать наступление немецких войск в направлении столицы Дона.
Здесь части дивизии получили первое боевое крещение. Первой крупной успешной боевой операцией для 343 стрелковой дивизии стало освобождение Ростова в декабре 1941 года.
Впоследствии дивизия в составе 56-й, 6-й, 9-й, 21-й армий принимала участие в Барвенково-Лозовской наступательной операции.
Для многих Барвенковско-Лозовская операция неизвестна, а зря: это одно из самых неоднозначных наступлений Красной Армии в годы войны.
Что это было за наступление?
Замысел Барвенково-Лозовской операции был такой: ударами Юго-Западного и Южного фронтов прорвать оборону противника на стыке 6-й и 17-й армий противника между Балаклеей и Артёмовскоми, развивая наступление в общем направлении за Запорожье, выйти в тыл донбасско-таганрогской группировки врага. Прижать её основные силы к побережью Азовского моря, отрезать ей пути отхода на запад. А затем овладеть Харьковом с юга, очистить весь Донбасс от оккупантов.
После успешного отражения контрнаступления в битве за Москву, Ставка сочла возможным начать в начале 1942-го наступление и на других участках фронта. Материальная база для этого была создана. Военная промышленность, развёрнутая за Уралом, поставляла всё больше и больше вооружения и боеприпасов. Красную Армию восстановили после военной катастрофы 1941 года, пополнили очередной волной мобилизации.
Наступление началось 18 января 1942 года. Оно проходило в суровых зимних условиях, стоял очень крепкий мороз: ;20 °С днём и ;30 °С ночью. Противник занимал оборону в населённых пунктах, дававших ему защиту от холода.
На правом фланге наступления, в полосе 6–й армии там, где наступала 343 стрелковая дивизия, узлом сопротивления стал город Балаклея. Несмотря на то, что оборона немцев была прорвана, выбить его из Балаклеи никак не удавалось.
За первые четыре дня операции соединения 6–й и 57–й армий прорвали фронт противника на участке от Балаклеи до Славянска шириной семьдесят пять километров и продвинулись на направлениях своих главных ударов в глубину до двадцати пяти километров.
Ввиду упорного сопротивления противника в районе Славянска и Артёмовска, командующий Южным фронтом решил изменить направление наступления. Но перенос усилий войск Юго-Западного и Южного фронтов на фланги, с целью окружения и штурма опорных пунктов фашистов в Балаклее и Славянске, привёл к тому, что наше наступление к концу января 1942 года практически остановилось.
Немцы, получив резервы, пришли в себя, перегруппировались, и начали не только успешно обороняться, но и контратаковать.
На этом и закончилась наша Барвенково-Лозовская операция. После неё бои перешли в тягучую позиционную фазу. Ни программа максимум, ни программа минимум этой наступательной операции выполнены не были. Стратегического успеха она не имела, только ограниченный тактический успех в виде Барвенковского плацдарма.
Достигнут он был ценой больших потерь, которые, даже по самым скромным расчётам, многократно превысили потери противника.
Разгром под Харьковом
Большой кровью достался нам этот плацдарм, который должен был послужить в последующем майском наступлении на Харьков. Но попытка наступления советских войск на Харьков завершилась окружением и практически полным уничтожением наступавших сил Красной армии.
Из-за катастрофы под Харьковом стало возможным стремительное продвижение немцев на южном участке фронта на Воронеж и Ростов-на-Дону с последующим выходом к Волге и продвижением на Кавказ.
Советские потери в Харьковском наступлении составили двести семьдесят тысяч человек, из них сто семьдесят одна тысяча - безвозвратно. По немецким данным ими было захвачено более трёхсот пятидесяти тысяч пленных, захвачено и уничтожено тысяча триста танков, две тысячи шестьсот орудий всех типов, пятьсот пятьдесят самолётов.
В окружении погибли или пропали без вести: заместитель командующего Юго-Западным фронтом, командующие 6-й и 57-й армиями, командующий армейской группой и ряд генералов, командовавших попавшими в окружение дивизиями.
Как ни странно, но после этого поражения никаких жёстких репрессивных мер в отношении руководства Юго-Западного направления, руководства фронтами и армиями не последовало. Единственный, кого сняли с должности был начальник штаба Юго-Западного фронта генерал Баграмян. В отношении других руководителей фронта Сталин ограничился указанием на то, что допущенная ими «катастрофа по своим пагубным последствиям равносильна катастрофе с Ренненкампфом и Самсоновым в Восточной Пруссии» в годы Первой мировой войны и что «если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе – с потерей восемнадцати – двадцати дивизий, которую пережил фронт и продолжает ещё переживать, то я боюсь, что с Вами поступили бы очень круто».
Источник: Сталин И.В. Cочинения. – Т. 18. – Тверь: Информационно-
издательский центр «Союз», 2006. С. 293–294.
Части 343 стрелковой дивизии тоже были втянуты в разгром под Харьковом в мае 1942 года. Дивизия чудом сумела ускользнуть от «немецких клещей» и присоединиться к нашим основным силам.
В результате окружения и последующего уничтожения крупных сил Красной армии под Харьковом вся оборона советских войск в полосе Южного и Юго-Западного фронтов была кардинально ослаблена. Пользуясь этим, немецкое командование начало успешно развивать заранее намеченное стратегическое наступление по двум направлениям - на Кавказ и на Волгу.
В связи с этим для укрепления обороны на сталинградском направлении, 11 июня 1942 года 343 стрелковая дивизия получила приказ передислоцироваться в район Уразово-Валуйки куда рвались части немецкого 16-го танкового корпуса.
На сталинградском направлении
Дивизия, совершив триста пятидесяти километровый марш из района Изюма Харьковской области, в дождливую погоду и по трудно проходимым дорогам для транспорта, к утру 22 июня 1942 года сосредоточилась в районе сёл: Желобок, Савин, Сиротино Щебекинского района Белгородской области. Затем дивизия была передана в состав 21-й Армии и заняла оборону во втором эшелоне за 124 стрелковой дивизией.
В течение восьми суток дивизия готовила оборонительный рубеж. Были отрыты окопы полного профиля, оборудованы противотанковые позиции для орудий, оборудовано пятьдесят три дзота, сети ходов сообщений. Полоса дивизии составляла четырнадцать километров по фронту и шесть километров в глубину. На этом участке было сосредоточено две с половиной тысячи активных штыков, пятьсот пятьдесят автоматов, пятьдесят ручных пулемётов, двести миномётов различного калибра и другое вооружение. Но этого было недостаточно для противостояния превосходящим силам противника.
В 03.00 30 июня 1942 года противник силой тридцати шести пикирующих бомбардировщиков обрушился на боевые порядки 124 и 343 стрелковых дивизий, затем открыл ураганный артиллерийский и миномётный огонь. В 06.00 в атаку пошли танки и вражеская пехота. В течение трёх часов наши смогли удерживать свои боевые порядки, но силы были неравными и наши части были вынуждены отступить.
Противник постоянно вводил новые танковые подразделения и подразделения пехоты. К 18.00 он бросил в атаку до двухсот пятидесяти танков и до полка пехоты. К 20.00 врагу удалось прорвать оборону 1155-го стрелкового полка и окружить один батальон полка. Под покровом ночи батальону с большими потерями с боем удалось вырваться из вражеского окружения.
За первый день наступления враг использовал до трёхсот танков, совершил более тысячи самолётовылетов, на протяжении семнадцати часов непрерывно бомбя наши позиции группами по двадцать-тридцать самолётов.
С утра 1 июля противник снизил атаки авиации, но усилил удары танками и мотопехотой. Бросив в наступление до ста танков и до полка пехоты противнику удалось прорвать участок обороны 1155-го стрелкового полка на безымянной высоте южнее посёлка Первомайск и углубиться в наши порядки. На другом участке этого же полка противник, при поддержке шестидесяти танков сумел захватить высоту 222.1 и продолжить наступление в тыл обороны 1151 стрелкового полка, отрезав его от основных сил дивизии.
Противник, замкнув кольцо, частью сил удерживал окруженных, а остальные силы бросил в обход обороны 1153 и 1155 стрелковые полков. Понимая бесполезность сопротивления на этом рубеже и осознавая реальную угрозу окружения, командир дивизии с целью сохранения сил дал приказ отойти с занимаемых рубежей и закрепиться на новых. В 14.00 часты начали отход, но закрепиться на новом рубеже не успевали, так как противник неотступно преследовал танками.
В ночь на 2 июня частям дивизии удалось оторваться от преследования противника и переправиться на левый берег реки Оскол и начать оборудовать новый рубеж обороны. Этой же ночью 1151-й полк с большими потерями сумел прорваться из окружения и воссоединиться с остальными силами дивизии.
Бои продолжались в течение недели. Потери дивизии были огромными. За это время дивизия потеряла четыре тысячи шестьсот шестнадцать человек, шестьсот девяносто девять лошадей, четыре тысячи шестьсот винтовок, шесть пулеметов, шестьдесят противотанковых ружей и много другого вооружения.
Источник: ЦАМО, Фонд: 335, Опись: 5113, Дело: 79, Лист 28
Именно в ходе этих сражений в составе 1155-го стрелкового полка 343 стрелковой дивизии красноармеец Василега Михаил Фёдорович 1 июля 1942 года пропал без вести при отступлении в районе хуторов: Бабенков, Сиротин, Слоновка, Деревянкин на бывшей территории Курской области. Сейчас это земли Щебекинского района Белгородской области на границе с Украиной.
К сожалению, из этих населённых пунктов сегодня остался только хутор Бабенков, от остальных же сохранились только упоминания на физических картах, как об урочищах.
Надеюсь, что приведённое ниже описание событий того периода поможет понять, как такое могло случиться.
Потеряться боец мог по разным причинам. Большая часть без вести пропавших образовалась при отступлении наших войск. Конечно, на фронте были всякие – и те, кто попадал в окружение, в плен, и дезертиры, и те, от кого при обстрелах и бомбёжках не оставалось живого места. И всех их зачисляли в общий список без вести пропавших.
Если позволяла обстановка, то погибших наших бойцов старались хоронить по уставу. С погибших собирали медальоны, личные документы и доставляла в штаб полка. Там были обязаны выслать родственникам убитого извещение с указанием места его погребения. Но не у всех погибших находили медальоны с вкладышем о сведениях о военнослужащем. Многие бойцы считали медальон предвестником скорой смерти, поэтому использовали его не по прямому предназначению, а хранили в нём вместо вкладыша иголки, нитки и всякую другую мелочь. Свои имена часто нацарапывали на котелках, кружках и предметах амуниции.
Для производства захоронений в каждой дивизии имелись специальные команды. Процедура захоронения включала подготовку могил и установку столбиков с фамилиями погибших бойцов. На деле дивизионные похоронные команды формировались «за счет тылов» и набирались из случайных людей, не имевших опыта похоронного дела. Нередко для этого привлекались местные жители.
Если же поле боя после сражения оказывалось под контролем противника и вынести тела погибших не представлялось возможным, то захоронения останков погибших красноармейцев проводило местное население, а также немецкие похоронные команды, чтобы предотвратить распространение эпидемий.
Далеко не всех удавалось идентифицировать. Очень много было безымянных останков. Часто погибших сносили в овраги, траншеи и воронки от авиабомб. Никаких списков погибших при этом не составляли.
Послесловие
В ходе той «мясорубки», что происходила летом 1942 года на Харьковском и Сталинградском направлениях потери были огромными. На отдельных участках отступление наших войск больше походило на бегство. Очень много подразделений попало в окружение, а бойцов в плен. Разобраться в такой ситуации кто, где и куда пропал, было практически невозможно. Поэтому очень много участников этих сражений оказались без вести пропавшими.
Работая с материалами по судьбе Василеги Михаила Фёдоровича, я ужаснулся тому огромному количеству без вести пропавших командиров и бойцов 343-й стрелковой дивизии за период с 1 по 7 июля 1942 года. Попытки разыскать сведения о нашем земляке после 1 июля в Центральном Архиве Министерства обороны Российской Федерации, к сожалению, оказались безрезультатными.
Если он попал в плен, то сведения о нём сохранились бы в немецких архивах, но их там тоже нет, по крайней мере на настоящее время. Думаю, что вероятнее всего он попал в окружение, где и погиб. Впоследствии, возможно, был захоронен, но захоронен безымянным, неизвестным солдатом. Таких как он в то время в этом месте было огромное количество.
Светлая им память…