Из истории Брянского княжества

ИЗ ИСТОРИИ БРЯНСКОГО КНЯЖЕСТВА

Г И Б Е Л Ь   Б Р Я Н С К И Х   Г О Р О Д О В

Мрачные своды тесной кельи Ильинской церкви, единственного христианского храма Киева, едва оживлялись трепетавшими тенями. Небольшая восковая свеча скудно освещала грубый дубовый стол, за которым священник-грек неторопливо писал своё донесение в Константинополь. «В лето 985 от Рождества Господа пошёл князь Владимир на болгар серебряных по Днепру и Десне…»
Отложив перо, византиец задумался: «Год назад князь послал своих воевод на восток на вятичей – покорять отдалённые северо-восточные земли. Так и завяз там в лесах его знаменитый воевода, прозванный славянами Волчий Хвост. – Ну, что ж, – вздохнул священник, – меньше будет хлопот Империи, русы вряд ли теперь повторят набеги беспокойного Святослава, отца Владимирова». И вновь заскрипело перо: «В лето 988 решил князь строить крепости по рекам Десне, Осетру, Трубежу, Суле, Стугне…»
А в это время в трёхстах верстах от Киева в небольшой крепости, расположенной на холме на берегу реки Десны, воевода Волчий Хвост, воинственный покоритель славян – вятичей и радимичей – ожидал великого князя. Крепость была только что построена и чем-то напоминала огромную чашу. Окружена дубовым частоколом, небольшим, но глубоким рвом с водой. Князь Владимир мог здесь хорошо отдохнуть после утомительного пути на стругах по Днепру и Десне…
Однако ожидание исполнительного воеводы было напрасным. Князь так и не посетил маленькую крепость Брянск и пошёл, видимо, дальше по Днепру…Лишь великокняжеский посланец побывал здесь и увёз с собой воеводу с большой дружиной. В крепостце-засеке остался для её охраны и взимания дани с покорённых жителей лишь небольшой, но хорошо вооружённый гарнизон.
Система организации княжеских владений была довольно сложной и разветвлённой. Создавалась целая сеть далеко раскинутых городков; крепостцы покрывали равномерной сетью территорию княжества, как бы разбивая её на округа, на расстоянии в 50 километров друг от друга. Строились они практически в одно и то же время, начиная с 988 года и включались в единую систему укреплений – первую засечную полосу, закрывавшую древнюю Русь от воинственных кочевников. Так, в 50 верстах от Брянска вверх по Десне был основан городок Вщиж, появились крепости Стародуб, Радогощ, Карачев и другие известные ныне брянские города.
«Судьбы этих маленьких городов-крепостей были различны. Одни надолго оставались всего-навсего маленькой административно-хозяйственной точкой княжеского владения и постепенно замирали, другие превращались из городка-крепости в резиденцию какого-нибудь князька, иногда перерастали в настоящий город и даже становились центром небольшого феодального государства. Такой путь, например, прошла Москва. На полпути остановился древний Вщиж» (Б.А.Рыбаков). Ещё меньший путь прошёл древний Бряньск.
Этот городок впервые упоминается в списке с Ипатьевской летописи под 1146 годом, причём как располагавшийся в «лесной земле Корачевской». В этот год князь Изяслав, воспользовавшись восстанием горожан Киева против Ольговичей, захватил стольный город и объявил себя великим князем. Ольговичи решили не уступать. Коалицию по борьбе за киевский престол возглавил князь Святослав. Для борьбы с киевским князем он заключил союз с Юрием Долгоруким. Верная дружина князя сражалась отчаянно. Однако Святослав понимал, что до прихода главного союзника – Юрия Долгорукого – ему не по силам долго противостоять врагу, поэтому он решил временно спрятаться в Карачеве, но когда враги вынудили его оттуда уйти, пошёл сначала в Брянск, а затем – «в Вятичи». Находясь здесь, Святослав написал Юрию Долгорукому письмо, в котором просил его придти к нему на помощь. Именно с этими событиями связано и первое упоминание в летописи о Москве. В ответ на письмо Святослава князь Юрий прислал вошедший в летопись ответ: «Брате, приди ко мне в Москов».
В дальнейшем древний Брянск исчезает со страниц летописей надолго. Даже в период монгольского нашествия о городе нет никаких сведений. Что же случилось с жителями Чашина кургана?
Во время раскопок, проводившихся здесь с лета 1977 года, археологи смогли обнаружить следы поселений X – XII веков: битую посуду, кости домашних и диких животных, наконечники стрел. Верхние же слои состояли в основном из пепла и обуглившихся остатков дерева. Человеческие останки не были найдены, следов более позднего города нет. Впечатление такое, что жители организованно покинули поселение. Вероятно, что в 1147 году, когда князь Святослав Олегович со своими союзниками пошёл на Черниговскую землю, покинутый жителями Брянск был предан огню как город, не поддержавший в своё время мстительного Святослава.
Скорее всего, жители Брянска, не желая искушать судьбу, ушли под защиту стен более крупного города Вщижа, располагавшегося неподалёку.
В результате археологических исследований было установлено, что в середине XII века небольшая вщижская крепость превратилась в резиденцию удельного князя, здесь были произведены значительные изменения, увеличивавшие размеры города в несколько раз. Не исключено, что Вщиж и принял бежавших жителей Брянска.
Городок Вщиж стал крупнейшим на территории Брянского края. Мы даже знаем имя его удельного князя – Святослав Владимирович. В 1157 году он ухитрился стать ненадолго черниговским князем, но вскоре вернулся в свой удел.
В 1160 году Вщиж был осажден войсками князей Святослава Олеговича и Святослава Всеволодовича, поскольку был в союзе с их врагом – великим киевским князем. События 1160 года дошли до нас в изложении двух летописцев, принадлежавших враждебным группировкам. Один из них сообщает, что Святослав Владимирович успешно выдержал осаду, ожидая помощи от сына Андрея Боголюбского Изяслава, услышав о приближении которого враги разбежались. Другой летописец, наоборот, говорит, что Вщиж осаждался коалицией князей в течение пяти недель и напуганный вщижский князь запросил унизительного мира «и на том целовал крест…»
В этом же году князь Святослав Владимирович женился на дочери знаменитого Андрея Боголюбского, став зятем самого влиятельного политика тогдашней Руси.
В 1167 году князь Святослав Вщижский неожиданно умирает. В результате очередной феодальной междоусобицы удельное княжество было разделено между родственниками и утратило прежнее значение. И хотя сам Вщиж ещё оставался довольно крупным городом, в летописи он уже больше не упоминается никогда.
Тягостная судьба древнего города стала известна только в результате длительных археологических исследований. Удалось установить, что город был разрушен в первый зимний поход монголо-татар, скорее всего, в феврале-марте 1238 года. Возможно, это сделали конные отряды Урянх-Кадана и Бури, шедшие с северо-востока по льду Десны и внезапно обрушившиеся на ничего не подозревавший город. Жители были почти поголовно уничтожены, а сам Вщиж сожжён и разрушен до основания. Поэтому некому было возвращаться и возрождать древний город.
Что же касается других упоминаемых в летописях брянских городков, то о них ничего не известно. Скорее всего, во время походов монголо-татар в 1237 – 1240 годах они не пострадали. Природная защищённость края, богатые зверем леса, рыбные озёра и реки стали привлекать переселенцев сразу же после монгольского нашествия. Вскоре брянские города начинают играть всё большую роль в истории Руси: здесь постепенно складывается новое государственное образование – удельное княжество.

С некоторыми изменениями газета «Десница», № 26 от 26.06.2002 г.


К  Н  Я  З  Ь    Р  О  М  А  Н    Б  Р  Я  Н  С  К  И  Й

В один из октябрьских дней 1246 года к стенам Брянской крепости подъехал вооружённый всадник. После недолгих переговоров со стражей суровый воин проследовал по узким улочкам к княжескому терему и, спешившись, вошёл внутрь. Вскоре княжеские покои огласились громкими криками и рыданиями. Так в отдалённой деснинской крепости узнали о мученической гибели в Золотой Орде великого князя черниговского Михаила Всеволодовича, отца брянского князя Романа.
Тело мёртвого князя татары бросили псам на съедение! О таком позорном конце страшились даже подумать и простые люди, а не только князья. А ведь славный род Романа происходил от сына Ярослава Мудрого – Святослава! Всё было бы иначе и с мучеником Михаилом Всеволодовичем, если бы не его заносчивость и гордость. В 1238 году он даже стал великим киевским князем.
Это были тяжёлые времена. Полчища монголо-татар чёрной тучей прошли над Северо-Восточной Русью. Армию монголов возглавлял внук Чингиз-хана – Бату. Он пытался использовать уцелевшую Русь как своих вассалов и данников и с этой целью направил в 1239 году послов в Киев. Однако гордый и заносчивый Михаил Всеволодович не пожелал даже слушать ханских представителей и отдал приказ умертвить послов Бату.
Подобные злодеяния монголы не прощали. Великий князь Михаил был обречён. Понимая это, он бросает Киев на произвол судьбы и уезжает в далёкую Венгрию искать своей новой судьбы. За короткое время все владения бывшего великого князя захватываются его соперниками, а сыновья довольствуются лишь малым: старший Ростислав мечется по Галицко-Волынской земле, то захватывая города, то вновь их возвращая галицкому князю Даниилу; средний – Роман – уезжает в брянские леса, где основывает на новом месте ещё один Брянск; младшие братья – Мстислав, Симеон и Юрий – поселяются в Карачеве, Новосильске и Тарусе соответственно, тоже в глухих и необжитых лесных местах.
В ответ на убийство своих послов Бату сокрушил все крупные города черниговского княжества, а затем после жестокой осады и беспощадного штурма захватил и разграбил Киев.
…Князь Роман понимал, что за наследие ему досталось. Он знал, что весь род его отца обречён и лишён татарской милости. Однако до гибели князя Михаила ещё оставалась надежда. Монголо-татары почти не заглядывали в глухие леса северного Подесенья. Но Михаил Всеволодович, номинально сохранивший за собой черниговские земли, вернувшись в 1241 году из Венгрии, не спешил на поклон в Сарай-Бату. Лишь в 1246 году он, наконец, отправился на Волгу. И был жестоко убит.
За мужество и стойкость в вере, за отказ поклониться «языческим идолам» Михаил Черниговский был причислен к лику святых, но его сыновья потеряли все шансы утвердить свои уделы ханской волей. Вот почему Роман в дальнейшем долго уклонялся от поездок в Золотую Орду за ярлыком на Брянское княжение. Он понимал, что у него нет прав на удел. Поэтому выбрал место для нового Брянска на очень хорошо защищённых горах – Покровской и Петровской (как мы их и ныне называем) – среди больших оврагов и ручьёв, на берегу довольно широкой и полноводной в ту пору реки Десны. Крепость, сколоченная из дубовых городен, казалась грозной и внушительной. Место было настолько удобным, что в довольно короткое время вокруг быстро разросся посад, и к середине XIII века Брянск превратился в большой город.
Роман Михайлович не только сумел создать своё маленькое процветающее государство, но и добился определённого авторитета у соседей-князей. Большую помощь оказал Роману Брянскому и удачный брак с дочерью Даниила Галицкого – Анной. Не исключено, что благодаря влиянию в Орде Даниила, который сумел войти в доверие Бату-хана, татары не беспокоили Брянское княжество во времена Романа.
От жены Анны у брянского князя было семеро детей – трое сыновей и четыре дочери. Один из сыновей, Святослав, умер ещё в младенчестве, другой – Михаил – скончался при жизни отца в конце 80-х годов XIII века, основав кратковременную и почти неизвестную династию Асовицких князей, последний сын – Олег –  долгое время жил с отцом, совершал вместе с ним военные походы и являлся наследником брянского удела. Одну из дочерей – Агафью – Роман выдал замуж за сына великого смоленского князя, тем самым породнившись со Смоленским домом. Другую, самую младшую – Ольгу – выдал замуж за князя Владимира Волынского. Две другие дочери скончались во младенчестве, первая – во время скитаний великого князя Михаила с семьёй после бегства из Киева, вторая – после приезда в Брянск – от болезни.
Жизнь брянского князя и его домочадцев шла размеренно и спокойно, когда вдруг грянула новая беда. Теперь она пришла с Запада. 1264 год. Литовское войско, как горный поток, стремительно неслось на Брянск. В это время Роман Брянский праздновал свадьбу своей младшей дочери Ольги и Владимира Волынского. Князь сразу же со свадьбы отправился в поход на врагов, «…бился с ними и победил их, сам же ранен был, немало проявил мужества и приехал в Брянск с победою и честью великою», – повествует летописец.
После этой победы, имея влиятельных родственников, брянский князь стал вести себя так же, как и его достойные предки: совершал походы на соседей, добивался «славы и богатства». К этому времени уже умерли главные враги Романова рода – хан Бату и его преемник Берке.
Только в 1285 году летописец вновь упоминает брянского князя: «Роман князь Брянский приходил ратью к Смоленску и пожёг пригороды и ушёл в свой удел».
Вражда князя Романа с Фёдором Смоленским возникла во время поездок князей в Орду, где они воевали на стороне известного ордынского «временщика» Ногая. «Наветы» русских князей, боровшихся за влияние на татарских вельмож, в ту пору были делом обычным. Вот и здесь, узнав об очередном доносе на него, Роман Михайлович так разгневался, что начал войну со Смоленском. Поход на Смоленск был, по-видимому, одним из последних в военной карьере брянского князя. Вскоре он тяжело занемог. К осени 1288 года Роман даже потерял зрение, и по его просьбе в Брянск была доставлена из Киево-Печерской лавры знаменитая икона Богоматери «письма Алимпиева», благодаря которой, как сообщают предания Свенского монастыря, князь вновь прозрел. Тем не менее, предчувствуя приближавшуюся кончину, Роман решил совершить поистине праведное деяние – основать на берегу речушки Свени в сентябре 1288 года знаменитый монастырь.
Князь Роман скончался через два года, отправившись по требованию татарского темника Ногая в очередной поход. Там он и умер в возрасте 65 лет, а его тело было привезено в Брянск и захоронено у стен Успенского собора Свенского монастыря.
Успенский собор, увы, впоследствии много раз перестраивался, менял расположение. Свенское же кладбище так пострадало, что точно узнать, где находится могила Романа Брянского, пока невозможно.

С изменениями «Десница», № 31 от 01.07.2002 г.


М  Е  С  Т  Ь    К  Н  Я  З  Я    В  А  С  И  Л  И  Я

Сентябрь 1294 года был тёплым и солнечным. В воздухе летали лёгкие паутинки, пахло яблоками и душистым сеном. В приветливые дни первого осеннего и новогоднего для русских месяца (Новый год тогда отмечался 1 сентября) постригался в монахи брянский князь Олег. Наследник покойного Романа Михайловича.
В Брянске с самого утра звонили колокола, множество народа толпилось у стен Петропавловского монастыря. Вот пошёл торжественный крёстный ход, возглавляемый духовенством. В скромной монашеской рясе вышел из соборной церкви бывший князь, и вновь ударили колокола...Так остался древний Брянск без князя.
Олег сразу же после смерти отца (около 1290 года), видя, «сколь преходящи и непрочны красоты и богатства земные», отказался от власти, передав её в руки «лучших людей»: бывших придворных отца, военачальников, священников и купцов. Роман Старый оставил сыну княжеский «стол» процветавшего удела. Со всех сторон в хорошо защищённый Брянск бежали многие известные знатные люди, священники, торговцы и ремесленники, сделав город многолюдным и оживлённым. В Брянске часто проживали даже главы Русской Православной Церкви – митрополиты. Новые люди приносили с собой и новые порядки, обычаи, привычки.
Когда Олег Романович устранился от правления, и знать стала злоупотреблять властью, пришлые люди, сговорившись с коренными жителями, возобновили работу веча, народного собрания, созданного ещё при князе Романе Михайловиче, на котором простые горожане обсуждали и решали свои спорные проблемы. Брянское княжество едва не превратилось в средневековую республику по типу Великого Новгорода. Но знать не позволила укорениться демократическим порядкам. «Лучшие люди» стали активно готовиться к восстановлению в уделе единодержавной власти. Но кого же выбрать удельным князем? Карачевского князя Мстислава, родного брата Романа, или его сына Святослава? Но с Карачевским княжеством, землёй вятичей, брянцы не ладили. Это княжество было в ту пору довольно большим: включало в себя части нынешних Калужской, Орловской и даже Московской областей. Как обычно в феодальную эпоху, соседние княжества враждовали. Причин было немало: от традиционно-исторических – разное происхождение – до сугубо бытовых – переманивание ремесленников, споры по пошлинам и сборам с купцов и т.д. И горожане, и многие представители власти были против карачевских князей.
В конечном счёте, после долгих споров приняли решение пригласить на Брянское княжение зятя Романа Старого – Александра Глебовича Смоленского. Великим князем Смоленским в это время был Фёдор Ростиславович. Когда представители Брянска прибыли в Смоленск, они были благосклонно приняты, но их кандидат не нашёл поддержки. Фёдор Смоленский сам имел виды на Брянск и давно объявил «наместником брянским» своего племянника – Андрея Вяземского. Однако Андрей в Брянск не поехал. Тогда князь Александр Глебович самовольно прибыл в Брянск и занял княжеский стол в 1294 году. Здесь он пробыл недолго, поскольку готовился к борьбе за Смоленск, а потому мало вмешивался во внутренние дела брянского удела. Он собирал войска, накапливал продовольствие и серебро.
В 1297 году князь Александр совершил неожиданный поход на Смоленск, где без боя, «хитростью», как повествует летопись, захватил город, объявив себя великим князем Смоленским. В Брянск же он прислал править уделом своего сына, родного внука Романа Старого, Василия.
Однако новый князь с первых же дней своего правления столкнулся с большими трудностями. Василий не особенно обрадовал местную знать, привезя с собой из Смоленска слуг и друзей. Последние существенно потеснили здешних «лучших людей». К тому же молодой князь вынужден был лавировать между знатью и вечевыми горожанами, не отдавая никому предпочтения. Вместе с тем князь Василий вскоре отправился на войну в войско молодого ордынского хана Тохтэ против всесильного временщика Ногая. На этой войне он отличился тем, что охранял шатёр самого царя, не доверявшего соотечественникам, сразился с самим Ногаем и убил его в поединке. За верную службу Орде хан Тохтэ прозвал его «Храбрым».
Вернувшись после почти двухлетнего отсутствия, Василий Храбрый вызвал сильное недовольство брянских горожан (из-за больших потерь среди местных дружинников и ополченцев, а также по причине предпочтения смолян брянцам).
Из-за этого одна из группировок брянской знати тайно вступила в переговоры с дядей князя Василия – Святославом – отправив к нему в Можайск своих представителей и обещая отдать Брянск. К делу подключился и сын умершего к тому времени Мстислава Карачевского – Святослав-Пантелей.
Соединившись, Святослав Смоленский и Святослав Карачевский осенью 1309 года неожиданно ворвались в Брянск и, захватив город, стали наводить там свои порядки. Князь Василий едва успел бежать. Обиженный родственниками, он направился с жалобой в Золотую Орду, к хану Тохтэ. Последний вступился за князя Василия и послал с ним на Брянск большой татарский отряд.
2 апреля 1310 года Василий подошёл к Брянску с татарским войском и послал своих людей на переговоры с князем Святославом. В это время в городе находился проездом глава Русской Церкви митрополит Пётр. Он склонял князей к миролюбию, заклинал несчастного Святослава Брянского не вступать в битву с Василием, но безуспешно. Заносчивый Святослав решил испытать судьбу в открытом бою. Однако он явно переоценил свои возможности. Василий, поддерживавший тайно и явно связи со своими сторонниками в городе, не скупился на обещания горожанам «защиты, честного суда и права на вече». Вот почему брянцы не поддержали Святослава и, не вступая в битву с татарами, бросили его на произвол судьбы. Оставшись со своей дружиной один на один против татар, Святослав отчаянно сражался, пока не сложил свою «буйну голову».
Въехавший в город как победитель, Василий сразу же прекратил бесчинства и погромы, которые попытались организовать татары. Совершенно не пострадали брянские церкви: князь договорился с союзниками не разорять город и не трогать русские святыни. Сразу же после занятия Брянска Василий, не желая держать ордынцев в городе и стремясь исполнить обещание расплатиться с ними, повёл войско на Карачев, где сидел на княжении другой его обидчик – Святослав Мстиславович. Вот здесь и взяли татары, да и брянские воины, «богатства несметные». Князь Святослав-Пантелей был убит.
Завершив поход на Карачев, татары, довольные добычей и богатыми подарками, отправились в Золотую Орду, а князь Василий – укреплять свою власть в Брянск. И он, вероятно, будучи человеком властным и энергичным, добился бы этого, если бы не отмеренный ему историей срок – в начале 1314 года князь неожиданно умер, не оставив наследников.
С изменениями «Десница», № 35 от 28.08.2002 г.


РОМАН   ГЛЕБОВИЧ   НА   БРЯНСКОМ   «СТОЛЕ»

Ранняя весна 1314 года для брянцев была мрачной и тревожной. Со всех сторон окружали удел неприятели. И не только иноземные, но и свои, русские, удельные князья. Сразу же после смерти своего князя Василия брянцы направили в Смоленск к недавно провозглашённому великому смоленскому князю Ивану Александровичу посланцев с сообщением о трагическом событии и с просьбой прислать в Брянск нового князя.
В это время в Смоленске фактически правил Роман Глебович, владевший к тому же Торопецким уделом. В 1300 году он сражался в войске князя Александра под Дорогобужем, был «уязвлён» стрелой и едва выжил. Он имел немалые заслуги перед великим смоленским князем и был в «большой чести» у последнего. Когда же Александр Глебович умер, Роман как старший в семье опекал наследника Ивана, который, желая избавиться от этой опеки, и назначил Романа Глебовича брянским князем. Тот не отказался от богатого удела, поехал в Брянск, где и был встречен местной знатью с ликованием: в отличие от своего предшественника Василия, Роман приехал без многочисленной свиты.
Князь Роман Глебович был достойным продолжателем славных дел своих удельных предшественников. Он полностью отвечал требованиям тогдашней обстановки как профессиональный воин. В своё время этот витязь со своей дружиной совершал набеги даже на шведские владения.
Полностью доверяя здешним «лучшим людям», но не возбуждая «чернь», новый князь начал совершать военные походы на своих западных соседей – литовцев. Литва в это время, с приходом к власти великого князя Гедимина, стала особенно опасна. Постепенно захватывая западные русские земли, литовские князья проявляли большую политическую хитрость, действуя «кнутом и пряником». Они были достаточно веротерпимы, не препятствовали на своих землях православному богослужению. Многие знатные люди Литвы стали принимать православие, что вызывало симпатию к ним в русских землях. К тому же Литва активно сражалась с монголо-татарами и не покорилась им! Литовцы долгое время не платили Сараю дани, и редкие посольства в Орду с подарками практически не разоряли простых людей и торговцев, как это было на Руси. В довершение ко всему, литовская знать вступала в браки с русскими людьми, постепенно смешиваясь с ними, и уже к началу XIV века Литовское государство было более чем наполовину русскоговорящим.
У русских появился выбор, кому покориться. Или Орде, где вскоре был принят ислам, или веротерпимой Литве. Близкие по языку, вере и обычаям литовцы имели все шансы покорить русские земли. Однако местные удельные князья ещё сохраняли свою власть.
Литовский князь Гедимин решил покончить с этим. Понимая, что удельные княжества разрушают государство, он стал насаждать на всех вновь присоединённых землях систему наместничества под единым великокняжеским управлением. С 1316 года Гедимин, попытавшись сначала безуспешно убедить русских князей перейти под его правление, начал активные военные действия. Оказались затронутыми и интересы брянского князя.
В 1320 году в Брянск примчался зять Романа Глебовича – галицкий князь Лев Юрьевич. Весной следующего 1321 года литовские войска двинулись на Киев. Киевский князь Станислав обратился за помощью в Брянск и Орду. Большое брянское войско вместе с отрядами Льва Галицкого пошло на помощь и вскоре соединилось с татарской конницей. Литовская армия приблизилась к Киеву и остановилась в 25 километрах от него на берегу реки Ирпень. Здесь и произошло решающее сражение. Сначала литовцы осыпали своих противников русской бранью (поскольку в их рядах было немало русских) за то, что те вступили  в союз с «погаными ордынцами», а затем решительно пошли в атаку.
Простые русские воины, услышав позорящие их речи, были «весьма смущены» и заколебались. Однако сражение было очень жестоким и кровопролитным. В бою сложили свои головы Лев Галицкий вместе со своими лучшими воинами. Татарские отряды, не выдержав удара, позорно бежали. За ними умчались и отряды ополченцев, не желавших воевать вместе с «басурманами». Литовцы одержали решительную победу, заняли Киев, а князья Станислав Киевский и Роман Глебович Брянский, чудом избежав плена, ушли в Рязань. Литовская армия двинулась дальше на восток, почти не встречая сопротивления.
В Брянске в это время оставался молодой сын разбитого Романа – Дмитрий – в качестве наместника отца. Узнав о вторжении литовцев, он начал поспешно готовиться к отражению возможной осады. В Брянске в это же время появились литовские лазутчики, которые при поддержке простых горожан свободно ходили по городу и активно убеждали жителей открыть ворота единоверцам. Наконец перед стенами Брянска оказались и литовские отряды Посланец Гедимина, прибыв в княжеский терем, потребовал у Дмитрия покорности. Знать, духовенство, торговые люди посоветовали князю «решить дело миром». Дмитрий ласково встретил литовского посла и заверил его в своей дружбе и готовности уступить. Через некоторое время ворота брянской крепости открылись, и вооружённая литовская знать была впущена в княжеские покои. Расхвалив незваных гостей, хитроумный Дмитрий пригласил их к богатому столу. Миролюбивые речи князя подействовали: литовцы «утвердили» за Дмитрием Романовичем брянский удел, а его отца фактически лишили «стола».
Роман Глебович так и не вернулся в Брянск: он скончался: или от ран, полученных в битве на реке Ирпень или от «морового поветрия», часто опустошавшего Русь: больше о нём ничего не известно.

С изменениями «Десница», № 39 от 25. 09. 2002 г.


НЕПОКОРНЫЕ БРЯНЦЫ

В один из тёплых августовских дней 1330 года брянцы пышно праздновали свадьбу дочери князя Дмитрия Елены. Женихом был кашинский князь Василий, сын убитого в Орде Михаила Тверского. На городскую площадь выкатили бочки пива и «хмельного меда», там же жарили на открытом огне целые туши домашнего скота и лесной дичины. Ежечасно звонили колокола всех городских церквей. Благовест был слышен далеко за стенами города…
Это событие свидетельствовало о независимом поведении князя Дмитрия. Ведь Михаил Тверской погиб от рук татар в результате политики московского князя. Сближение с сыном покойного – уж не вызов ли Москве? Брянск в это время занимал важное место в стратегических планах Ивана Калиты. Открыто враждовать с Калитой князь Дмитрий не хотел, но от предложения вступить в союз отказался. Ему пока удавалось лавировать между Литвой и Москвой, сохраняя при этом дружеские отношения с Золотой Ордой. Татары же, проводя свою политику стравливания русских князей, попытались поссорить брянского князя со смоленским. Весной 1334 года два знатных ордынских военачальника Калонтай и Чирич со своими отрядами подошли к Брянску. От имени хана Узбека они потребовали от брянского князя участия в их походе на Смоленск. Дмитрий, имевший татарский ярлык на право княжения, регулярно плативший Орде дань, был вынужден примкнуть к ордынскому воинству.
Вскоре у стен Смоленска произошло кровопролитное сражение, но ни одна сторона не смогла одолеть противника. Смоленский князь Иван отошёл в город, где «засел», готовясь к новой битве. Татары же разбежались по окрестным сёлам – грабить местных жителей. Через некоторое время ордынцы были так загружены богатой добычей что уже больше воевать не желали, о чём и заявили князю Дмитрию. Князь тоже не хотел войны со своим северным соседом и предложил Ивану Смоленскому мир на вечные времена, который и был заключен между ними.
В Брянске жители были крайне недовольны походом своего князя. С большим трудом Дмитрию удалось утихомирить разгневанных горожан, обещая им «не воевать впредь русских земель заодно с погаными».
Великий владимирский и московский князь Иван Калита был возмущён поведением брянцев и смолян. Согласовав свои планы с Золотой Ордой и получив от хана Узбека большое конное войско, Калита организовал поход на Смоленск. Сам великий князь в нём не участвовал, а назначил военачальниками своих лучших воевод.
В декабре 1339 года объединённое войско вошло в Смоленское княжество через Вяземско-Дорогобужский удел, которым владели Глеб и Фёдор – сыновья князя Святослава, убитого у стен Брянска в 1310 году. Они не только не оказали сопротивления врагам, но, наоборот, встретили их как друзей: обеспечили продовольствием, фуражом и даже пообещали участвовать в совместных военных действиях против Смоленска. Князь Глеб, мечтавший заполучить в свои руки богатый Брянский удел, посоветовал воеводам прежде совершить поход на юг и изгнать князя Дмитрия. Видимо, он забыл о несчастной судьбе своего отца! Московско-ордынским военачальникам идея понравилась.
Так брянский князь Дмитрий, не оправдавший ожиданий хана Узбека и разгневавший за связи с Литвой Ивана Калиту, отказавшись пойти с объединённым войском на Смоленск, был принесён в жертву. Судьба его была решена. Часть московского воинства вместе с отрядами ордынца Товлубия совершила неожиданный манёвр и быстро подошла к Брянску. Дмитрий едва успел бежать в Литву. Победители вошли в город и провозгласили брянским князем Глеба.
Карательный поход на Смоленск закончился полным провалом. Князь Иван Смоленский так хорошо подготовился к осаде, что враги, увидев неприступную крепость, даже и не пытались её взять. Побродив по окрестностям, враги ушли «несолоно хлебавши».
Положение узурпатора Глеба в Брянске было непрочным. Горожане негодовали, что «поганые» свергли их законного князя. А когда князь Глеб, наобещавший своим союзникам – татарам – «с три короба», начал дополнительные поборы с жителей удела, те окончательно вышли из повиновения.
Глеб, пытаясь успокоить брянцев, обратился за помощью к духовенству. Но местные священники были немы и глухи. Для поддержки московского ставленника в Брянск прибыл митрополит Феогност и стал убеждать «лучших людей» покориться Глебу. Возможно, знать и послушалась бы увещеваний священника, но простые горожане не покорились! Они собрались на вече и потребовали, чтобы князь немедленно покинул город. Наступил священный для Руси праздник – день святого Николая. Митрополит Феогност попытался сделать этот день днём примирения, но что он мог «супротив веча»?! Разъярённая толпа, убедившись, что мнение большинства ничего не значит для знати, перешла к решительным действиям. Вооружившись кто чем мог, брянцы направились к резиденции незаконного правителя. Напуганный Глеб выбежал из терема и попытался спрятаться в Никольской церкви, где его закрывал собой митрополит Феогност. Восставшие оттеснили митрополита, схватили князя и вытащили его на улицу. На голову несчастного Глеба обрушились камни, дубины, топоры. Уже через несколько мгновений всё было кончено: рассечённое и разорванное на части тело узурпатора было разбросано по всему городу – «псам на прокорм».
В Литву к законному князю Дмитрию были посланы верные люди, и уже через несколько дней он прибыл в Брянск.
Казалось бы, любовь и народное доверие гарантировало Дмитрию Романовичу дальнейшее спокойное правление. Однако князь так не считал. События 6 декабря 1340 года напугали его. И он стал потихоньку избавляться от зачинщиков недавних беспорядков: одних горожан выслал в отдалённые земли удела, других забрал в ополчение с перспективой отправить их на передовую, где было мало шансов уцелеть. Городская темница, постоянно перестраивавшаяся в сторону расширения, была переполнена «подозрительными людьми».
По-иному стал смотреть Дмитрий и на союзников. Желая упрочить политическое положение, он в 1341 году выдал свою дочь Феодосию, «красавицу знатную», за сына Ивана Калиты – будушего великого князя владимирского и московского Ивана II (Красного). Однако не прошло и года, как она неожиданно умерла, и отношения с Москвой вновь расстроились.
Последние годы Дмитрия Романовича прошли без серьёзных потрясений. Лавируя между более сильными государствами, жестоко расправляясь с любым проявлением недовольства черни, он дожил до глубокой, по тогдашним представлениям, старости – почти до 62 лет. И умер в 1352 году от чумы, не оставив наследника. Смерть его была неожиданна и скоропостижна: князь вдруг «почернел лицом, покрылся пятнами и рухнул на полати». Погребение прошло почти незаметно: брянцам было не до того: в город пришла «чёрная смерть».
С изменениями «Десница», № 5 от 29.01. 2003 г.


КОНЕЦ  БРЯНСКОГО  УДЕЛА.

    Чёрный удушливый дым, со всех сторон окутавший Брянск жарким летом 1352 года, был виден далеко за городом. Периодически гудели колокола, но не радостным благовестом, а звоном, полным скорби и печали. «Чёрная смерть» – чума – пришла внезапно. Сразу после приезда смоленских купцов, принёсших в Брянск «поветрие», заболел и умер князь Дмитрий Романович. Страшная болезнь быстро распространялась по городу. По совету священников жители стали жечь можжевельник, пытаясь очистить воздух. Но это не помогало: инфекция косила целые семьи. Отчаявшиеся горожане, не видя нигде спасения и помощи, подняли  «бунт великий» и потребовали от знати «ответа за грехи». Вновь ожил «вечевой дух», и на городской площади собрались обезумевшие от страха и страданий брянцы.
  Местная знать попыталась уговорить горожан «не творить воровства», но против веча она была бессильна. Разгневанная толпа, объявив на вече виновниками всех бед знать и богатое купечество, начала грабить их имущество. Напуганные власти послали своих людей в Смоленск с просьбой прислать в Брянск нового князя с войском для подавления мятежа.
  Великий  князь Смоленский Иван Александрович, не долго думая, благословил на брянское княжение своего сына Василия, который, не испугавшись чумы, прибыл в мятежный Брянск. Огромного роста, красивый и суровый, «воин великий» Василий произвёл глубокое впечатление на горожан. За его  «породу» (а Рюриковичи всегда отличались высоким ростом) брянцы и прозвали его «Большим».
   К тому времени великий князь Смоленский подпал под влияние Москвы – этому способствовал поход на Смоленск Симеона Гордого Московского. И сын его Василий «сел» на Брянское княжение с благословения Москвы. Это вызвало гнев и раздражение у великого князя Литовского, который уже давно претендовал на пока ещё независимые русские княжества и уступать их Москве не собирался. Только эпидемия чумы удержала литовцев от немедленного вторжения на Русь. Однако посланцы из Литвы неоднократно приезжали  в Брянск, требуя от Василия Ивановича отказа от дружбы с их врагом – Москвой.
    Надо сказать, что Литовское государство в ту пору было в большей степени русским, чем литовским. Князья, их приближённые, богатые и знатные люди свободно говорили на русском языке. Подавляющее большинство населения исповедовало православное христианство. Да и более двух третей территории Литвы составляли на ту пору бывшие древнерусские земли. Фактически, присоединение русских земель к Литве, было одним из вариантов их объединения. И как знать, может, такое объединение – с центром в Литве, а не в Москве – было бы более благоприятным для россиян? По крайней мере, в  ту пору русским людям жилось в Литовском государстве гораздо лучше, чем в Московском: Литва долгое время не преследовала православную церковь, налоговое бремя было намного меньше, а население, осваивающее пустоши – новые земли – вообще  полностью освобождалось от налогов. Идея «тяготения» русских земель к Москве надуманна и навязана нашей исторической науке.
На самом деле и смоляне, и брянцы относились к Московскому княжеству с опасением а, порой, даже с ненавистью. А как же иначе могли они воспринимать союз Москвы с Ордой, совместные походы московских и татарских отрядов на «непокорные» русские земли, тяжёлый ордынский налог вкупе с неумеренными аппетитами жадных и жестоких московских князей? Поэтому и брянцы смотрели в сторону Литвы с надеждой – как на защитницу и от татар, и от Москвы. Осенью 1356 года великий князь Литовский Ольгерд, недовольный бесполезными переговорами с Василием Большим, послал, наконец, на Брянск хорошо вооружённое войско. Князь Василий стал готовиться к осаде, однако жителя всячески мешали ему. Когда же Василий попытался применить силу и «сурово покарал» нескольких «зачинщиков смуты», в городе вспыхнул новый бунт. Опять зазвонили колокола, и толпа, собрав на городской площади вече, объявила: «Быть под Литвою, а князю отправляться в Смоленск!» Князь Василий не имел сил противостоять бунтующим жителям. Все  хорошо помнили события 6 декабря 1340 года, когда разъярённые брянцы растерзали ненавистного им узурпатора Глеба, потому что тот ослушался вече и отказался покинуть город. Поэтому князь, «разгневавшись вельми», бросил свою семью на произвол судьбы и отправился искать защиты у своего сюзерена – золотоордынского хана Джанибека. Тот поддержал своего данника. Тем временем литовцы, взяв в плен взрослого наследника князя Василия Ивана, вошли в мятежный Брянск, пленили княжескую семью, отправили её в Литву, а в городе посадили своего наместника. Весной 1357 года татарские войска, ведомые Василием, подошли к стенам Брянска. Князь потребовал от жителей покорности и смирения. Напуганные брянцы, видя со стен города «лес копий» и «великую силу татарскую», после недолгих колебаний открыли ворота. Татарские военачальники были щедро награждены «из казны княжеской», а рядовые воины успели награбить немало добра и «взять в полон» русичей ещё по пути к Брянску. Как только татары покинули Брянск, жители города, помня «доброе литовское правление», вновь собрались на вечевой площади. Два месяца уговаривал князь Василий своих мятежных подданных, пытаясь их утихомирить. Но вдруг совершенно неожиданно, вероятно от сердечного приступа, скончался. Городская знать сразу же объявила князем сына Василия Большого – двадцатилетнего Ивана. Однако тот находился в литовском плену, и о его княжении нужно было договариваться с Литвой. Но горожанам пришлось не по душе решение знати, поэтому они вновь собрали вече и потребовали полного подчинения Литве! Войска князя Ольгерда уже находились на подступах к Брянску и ожидали развития событий. Когда же посланцы из города сообщили литовскому князю о решении веча и мятеже, Ольгерд без промедления ввёл свой отряд в Брянск, готовый «быть навеки с Литвою». Княжич Иван ещё некоторое время оставался жить в литовском плену, где он считался гостем великого князя. Брянское княжество вошло в состав Великого княжества Литовского в качестве провинции. С той поры князья назначались в Брянск великим литовским князем и самостоятельно распоряжаться  землями уже не могли.
С изменениями «Десница», № 7 от 12.02.2003 г.

РОМАН МОЛОДОЙ

В один из жарких июньских дней 1357 года к Брянску подошёл большой литовский отряд. Празднично одетая городская знать, духовенство в богатых ризах вышли навстречу посланцам князя Ольгерда с хлебом и солью. Во главе литовцев ехал статный, светловолосый красавец. Произнеся здравицу и опрокинув бокал хмельного мёда, знатный гость поклонился в пояс встречавшим. Так прибыл в Брянск первый наместник Великого княжества Литовского Роман Михайлович Черниговский.
Ещё были живы старики, помнившие первого брянского князя с таким же именем – доблестного Романа Старого. У брянцев появились надежды на возрождение былой славы удела. Нового князя, правнука Романа Старого, прозвали Молодым – чтобы не путать с основателем Брянска.
Литовцы, однако, вовсе не собирались возрождать величие Брянска. И город, и земли бывшего удела были нужны им для своих целей – усиления и расширения Литвы. Поэтому не случайно в Брянск был прислан именно Роман Молодой. Русский князь должен был «приручить» местное население, показать, что новые литовские власти уважают местные обычаи, законы и язык. «Старин не правим, новин не вводим, – так говорили литовцы о своей политике на присоединённых русских землях. Титул «князя» номинально у Романа сохранялся, но во всех делах он должен был полностью подчиняться Великому князю Литовскому. В городе постоянно находились наблюдатели Ольгерда: тайные осведомители были готовы в любой час послать в Вильно, столицу Литвы, необходимую информацию.
Брянский наместник Роман Молодой происходил из династии князей Асовицких, родоначальником которой был старший сын Романа Старого Михаил. Мгла веков скрыла от нас семейную трагедию старого Романа. Известно лишь, что он лишил старшего сына права наследования и назначил своим преемником младшего сына Олега. В довершение ко всему основатель Брянска сослал Михаила в отдалённое поселение Асовичи. Потомки асовицких князей были обойдены, и когда Олег ушёл в монастырь: в Брянск пригласили править смоленского князя. И, тем не менее, род Асовицких князей не угас. Они «тихо» пережили и сурового Романа Старого, и правление в Брянске смоленских князей, и наступление Литвы… Потомки Михаила Асовицкого ушли на литовскую службу. Его внук (отец Романа Молодого) Михаил за заслуги перед Литвой считался другом великого князя Ольгерда. После присоединения к Литве Брянска литовцы послали в этот стратегически важный город сына своего заслуженного подданного – Романа Михайловича.
Поначалу Роман Молодой вёл себя как верный ставленник Литвы: ходил в походы под литовским флагом, регулярно отсылал Ольгерду денежные поступления. Однако вскоре, уверовав в свою самостоятельность и исключительность, брянский князь попытался проводить свою собственную политику. Его представители побывали в Москве у князя Дмитрия. Об этом узнали литовцы и встревожились. А когда  Роман Михайлович летом 1363 года оказал тёплый приём московскому митрополиту Алексию, Ольгерд был сильно разгневан.
В августе 1363 года к Брянску было послано большое литовское войско. Князь Роман, понимая бесполезность борьбы, бежал со своей семьёй на юг. В Брянске утвердился новый правитель – сын Ольгерда Дмитрий.
Роман Молодой попытался отсидеться в городе своей жены Марии – Коршеве, расположенном на востоке Черниговской земли, на реке Сосне. Но литовцы не дали ему покоя. В конце 1363 года они взяли Коршев. Тогда Роман с семьёй бежал в Москву к князю Дмитрию, где был принят в качестве «служилого князя».
В дальнейшем Роман Михайлович достойно служил Дмитрию Московскому вплоть до его смерти. В 1375 году имя Романа появляется в летописном рассказе о походе Дмитрия на Тверь, где бывший брянский князь возглавлял один из полков. А в 1380 году Роман Молодой, один из лучших московских полководцев, участвовал в Куликовской битве. Именно он находился в знаменитом «засадном полку» князя Владимира Серпуховского, который, ударив неожиданно в тыл Мамаева войска, опрокинул татарскую армию и внёс решающий вклад в ту великую победу.

С изменениями «Десница», № 21 от 21.05.2003 г.


И   НИКТО   НЕ   ЗАЩИТИЛ

В августе 1399 года в Брянске появились посланцы великого князя Литовского Витовта с печальной вестью. Погиб брянский наместник – князь Дмитрий Ольгердович. Город погрузился в глубокий траур. Каждая десятая семья потеряла кормильца: лучшие сыны города сложили свои головы на чужбине. Ни один брянский воин не вернулся с кровавой сечи на Ворскле. Такого не было и после Куликовской битвы!
Самоуверенный, плохо подготовившийся к сражению Витовт, решивший сокрушить могущество Золотой Орды, был разбит. Положение ещё можно было бы спасти, если бы великий князь не бросил на произвол судьбы войско и не бежал. Литовцы и русские сражались отчаянно. Полностью погиб весь брянский отряд со своим князем Дмитрием. Небольшая речка Ворскла, левый приток Днепра, обагрилась кровью.
Незаметно, без торжественных встреч и пиров, в городе появился новый правитель – прежний брянский наместник Роман Михайлович Молодой, изгнанный из Брянска ещё великим князем Литовским Ольгердом в 1363 году. Теперь он назывался Молодым только по традиции: князю было уже 69 лет. Со смертью Дмитрия Донского закончилась и служба Романа Молодого Москве. Новому московскому князю Василию он уже не был нужен. Витовт Литовский, узнав о таком положении Романа, решил не отказываться от услуг прославленного воина.
Брянск принял нового князя спокойно, как будто тот и не покидал город. Вскоре в Брянске вновь появились посланцы Вильно: князь Роман Михайлович получил приказ отправиться в Смоленск и наладить там управление, поскольку город не приносил доходов великокняжеской казне.
Прибыв в Смоленск, Роман Брянский довольно быстро нашёл общий язык с городской знатью. Но и его враги не дремали. Прежний смоленский князь Юрий Святославович, изгнанный Литвой, нашёл приют и защиту у своего тестя – рязанского князя Олега. В мае 1401 года рязанское войско, ведомое князьями Олегом и Юрием, неожиданно оказалось у стен Смоленска. Город был довольно хорошо укреплён, чтобы выдержать и не такую осаду, а брянский князь Роман умел воевать! Однако горожане, поддавшись на посулы лазутчиков князя Юрия, в одну из ночей открыли ворота и «с восхищением приняли своего законного князя». Юрий, ослеплённый местью, безжалостно расправился со своими врагами. Князь Роман Михайлович, множество смоленских и брянских бояр, «державших сторону Литвы», были обезглавлены…
В Брянске узнали о случившемся от дружинников князя, которые чудом спаслись. Гнев и скорбь вновь охватили город. Брянцы, собравшись на вечевой площади, потребовали немедленной мести и предания огню Смоленска. Было собрано большое войско. Великий князь Литовский Витовт прислал в Брянск нового наместника – князя Свидригайло Ольгердовича.
Литовская армия не дошла до Смоленска: появился новый враг. Сын великого рязанского князя Родслав решил попытать счастья и взять Брянск. В 1402 году на берегах Оки близ города Любутска произошло сражение. Рязанские войска были разбиты, а княжич Родслав попал в плен. Жестоко избитый брянцами «в отца честь», пленник провёл в литовской темнице три года, пока литовцы не отдали его, слепого и «умом ослабшего», Рязани за огромный по тем временам выкуп в 2 тысячи рублей.
Новый наместник Свидригайло не стал надёжным защитником Брянска и его достойным правителем. Он всюду подозревал «измену и бунты», едва ли не в каждом людном месте находился его шпион. Люди нового наместника вмешивались почти во все дела брянцев. Даже за браки, крещения и отпевания покойников они требовали с населения дополнительную плату в пользу князя. Узнав, что в Брянске в Петропавловском монастыре ведётся собственное летописание, Свидригайло решил положить этому конец. Он потребовал от монахов передать ему все архивы бывшего удела. Брянское летописание было начато ещё при Романе Старом и продолжено его сыном князем Олегом. И вот теперь древние документы были изъяты и отправлены в литовскую столицу, а сами монахи, хранившие летописи, посланы в Свенский монастырь «искупать грехи».
Наконец, терпение жителей Брянска иссякло, и к Витовту прибыло целое посольство из знатных горожан с жалобами на Свидригайло. Великий князь Литовский был очень недоволен своим брянским наместником: тот совершенно не считался с ним и даже перестал ходить в военные походы. Жалоба брянцев переполнила чашу терпения. Витовт немедленно послал к Свидригайло гонца с требованием явиться в столицу.
Напуганный Свидригайло бежал из Брянска в Москву «под крыло» Василия I. Тот, надеясь на помощь Свидригайло, начал готовиться к большой войне. То же делал и Витовт.
1 сентября 1408 года литовская и московская армии встретились на реке Угре. 12 дней простояли войска, выжидая и проводя разведку, но на сражение не решились, заключили перемирие и разошлись. Во время «стояния» по приказу Василия Московского и наводке Свидригайло татары, союзные Москве, совершили набег на Брянск и заняли город. Витовт, узнав о вторжении, послал большой отряд защитить Брянск, но было поздно: от города остались одни тлеющие головешки. Виновник несчастий Брянска Свидригайло недолго пробыл союзником Москвы. Уже в декабре 1408 года он, напуганный татарским набегом, бежал из Владимира назад в Литву. Витовт принял беглеца и вернул ему под управление прежние земли, включая Брянск. Но этот лежавший в руинах город уже не интересовал авантюриста. Вплоть до смерти Витовта Свидригайло занимался интригами, переезжая из города в город, и ни разу не посетил Брянск. Ему удалось-таки добиться своей цели – стать великим князем Литовским. А земли прежнего Брянского удела были лишены статуса княжеского наместничества: теперь это была заурядная провинция Литвы.

С изменениями «Десница», №  40 от 01.10.2003 г.

БРЯНЦЫ НА КУЛИКОВОМ ПОЛЕ

Августовским утром 1380 года из брянской крепости выехали верхом на конях двое князей – братья Дмитрий Ольгердович Брянский и Андрей Ольгердович Полоцкий – со своими преданными боярами. Маленький отряд направлялся в сторону Десны, где раскинулись шатры их двухтысячного войска. С крепостной стены прозвучал призывный сигнал боевого рожка, разбудивший палаточный городок, который сразу же пришёл в движение. Возле городских стен стояли одетые в лучшие одежды брянцы: женщины махали платками, мужчины кричали здравицу князьям, а старики молча вглядывались в даль.
Многие горожане лили слезы, предвкушая тяжёлые потери, возможную гибель воинов и самого князя: Дмитрию Ольгердовичу всё никак не удавалось прочно осесть в Брянске. Два года тому назад он был изгнан из этого города великим князем литовским Ягайло и отсиживался в Трубчевске. В 1379 году во время похода на Литву московские полки, в составе которых пребывал и родной брат брянского князя Андрей Ольгердович со своей дружиной, осадили Трубчевск и, прислушавшись к совету брата, Дмитрий Ольгердович сдал город московскому войску, а сам, как и его брат Андрей, перешёл на службу к великому князю Дмитрию Ивановичу Московскому. Последний высоко оценил этот поступок брянского князя и дал ему в «кормление» Переяславль.
Великий князь литовский Ягайло был очень этим встревожен. Опасаясь массового перехода своих вассалов на сторону Москвы, он возвратил Дмитрию Ольгердовичу Брянск.
Но брянский князь, вернувшись в свой удел, не забыл «почёту и ласки» Дмитрия Московского, и когда возникла угроза  московской Руси от татар, он, как настоящий друг, пошёл на помощь своему покровителю.
А всё началось с трогательного письма его брата Андрея Полоцкого, приведённого в летописи, которое было прислано с тайным гонцом в Брянск.
«Как ты знаешь, брат, – писал князь Андрей, – наш отец Ольгерд оттолкнул нас от себя и возненавидел за то, что приняли веру православную, поэтому Бог принял нас, как отец и создатель, так останемся же вечно в святой вере и пойдём на помощь великому князю Дмитрию и всему христианскому народу против поганого царя Мамая».
Дмитрий Брянский, прочитав послание, «умилился со слезами» и дал ответ: «Готов на деле, брат, идти с тобой со своим войском, которое я собрал на дунайских татар, а дорога наша лежит на север к Дону и пойдём до великого князя Дмитрия».
Так, брянское войско, включив в свои ряды полоцкие рати Андрея Ольгердовича, пошло на великий подвиг – на смертный бой с полчищами Золотой (Кыпчакской) Орды вместе с великим московским князем Дмитрием, осмелившимся бросить вызов всесильному Мамаю.
Брянское войско шло сначала на запад, по Большой Смоленской дороге, а затем повернуло на юг – в сторону рязанских земель. Почти в то же время из Москвы по Коломенской дороге двинулись войска Дмитрия Ивановича Московского.
В начале сентября в местечке Березуй «за 23 поприща от Дона» с московской ратью соединились брянский и полоцкий полки. Общая численность московского войска достигла сорока тысяч человек!
Сбор такой рати был делом нелёгким! Достаточно сказать, что великий князь московский был вынужден даже снимать вооружённую охрану с монастырей! Так, в войско были призваны дружинники его вассала, Романа Михайловича Молодого, владевшего Брянском до захвата города Литвой в 1363 году – братья-бояре Пересвет и Ослябя – охранявшие в Радонеже монастырь Св.Троицы. Сам игумен Сергий благословил их на подвиг!
В ночь на 8 сентября 1380 года объёдиненное войско многих князей переправилось через Дон и расположилось на Куликовом поле. Здесь великий князь Дмитрий Иванович осуществил общее построение. Впереди стоял Сторожевой полк, который должен был провести разведку боем. За ним расположился Передовой полк во главе с московским воеводой Семёном Меликом, составленный из простонародья, так называемая «сермяжная рать», не имевшая ни железных кольчуг, ни броневых панцирей, поскольку средств на их приобретение у вчерашних пахарей не было.
Однако Дмитрий Московский, не желая посылать на убой, без подмоги, «чёрный люд», включил туда несколько дружин под водительством князей Друцких и московского воеводы Микулы Васильевича.
Командование полком Правой Руки было поручено князьям Андрею Ростовскому и Андрею Стародубскому, но фактически ход сражения контролировался московским воеводой Фёдором Грунком.
Полк Левой Руки возглавили князья Фёдор и Иван Белозерские, Василий Ярославский и Фёдор Моложский.
Управление всем войском и Большим полком великий князь Дмитрий Иванович оставил за собой, взяв в помощники воевод Михаила Бренка, Ивана Квашню и князя Ивана Смоленского.
В резерве Большого полка стояли дружины Дмитрия Ольгердовича Брянского и Андрея Ольгердовича Полоцкого.
Главный же резерв – Засадный полк – расположился в дубовой роще, неподалёку от места битвы. Им руководили двоюродный брат великого московского князя Владимир Андреевич Серпуховский и воевода-князь Дмитрий Боброк-Волынский. В состав полка входили дружины бывшего брянского князя Романа Молодого и Василия Кашинского, внука брянского князя Дмитрия Красивого (умершего в 1352 году).
В шестом часу утра 8 сентября объединённое русское войско столкнулось лицом к лицу с подошедшими войсками Мамая.
Как только рассеялся туман, перед глазами русских воинов предстали несметные полчища «всех стран и народов». Кого здесь только не было! Даже наёмники-генуэзцы прибыли сюда поживиться «русским добром»!
Битва началась, когда передовые конные силы татар, ведомые мурзой Темир-беем, ринулись на Сторожевой полк. Этот страшный, широкоплечий, «со зверским ликом» татарский мурза-богатырь рассчитывал напугать русских. Но его успех был недолгим. В беспощадной бойне полегли все воины Сторожевого полка, но и татары понесли большие потери. «Испил свою чашу смертную» и Темир-бей, обрушившийся с воодушевлёнными первой победой татарами на Передовой полк. Здесь ему навстречу бросился вскочивший на коня брянский боярин Пересвет. Оба соперника, пронзив друг друга копьями, рухнули мёртвыми на окровавленную землю.
Когда же Мамаево войско «вгрызлось» в Большой полк и начало сокрушать его, в бой вступили резервные дружины брянского князя Дмитрия Ольгердовича и его брата Андрея. Их воины остановили врага и вынудили его повернуть на правый фланг. Спасая положение, хитроумные татары попытались совершить обходный манёвр.
Но в критический момент, когда враги уже выходили в тыл русского войска, из засады, им в спину, стремительной лавиной обрушились конники Засадного полка Владимира Андреевича Серпуховского и Романа Михайловича Молодого. Самоуверенные, не привыкшие к поражениям ордынцы, попали в капкан. В «злой сече», в которой с обеих сторон погибло множество воинов и военачальников, русские разгромили врага. Татарская армия дрогнула и побежала. Господство Кыпчакской Орды пошатнулось.
И в общем подвиге русских значительную роль сыграли наши соотечественники – брянские воины.

«Десница», № 42 от 15.10.2008 г.