В добром беззаботном детстве нам с Мариной папа дал прозвища. Марину за её худобу и мелкокостность папа прозвал "килькой", а меня за уязвимость "шамайкой". Перечить ему мы не могли, и хотя нам эти прозвища не нравились, однако, когда папа нас к себе подзывал, называя "килькой" и "шамайкой", мы безропотно шли. Мама недовольствовала : Негоже девчонкам давать "клички", они не животные и у них есть красивые собственные имена.
А папа в ответ смеясь и обнимая маму говорил :
- Так я ж рыбак!
Рыба у нас в доме и взаправду никогда не переводилась. Папа был действительно искусным рыбаком. Он уезжал на рыбалку, ставил на ночь закидушки, ранним утром собирал улов и приезжал всегда с полным рюкзаком рыбы.
Его улов каждый раз радовал меня. Рыбы были большие и ещё живые. Не все, мелкие погибали сразу на берегу, а крупные сазаны и сомы ещё дышали жабрами и хлестались хвостами. Папа наливал полное корыто воды и выпускал их на "волю" Я радовалась папиному улову. Рыбу я кормила крошками хлеба. Папа смеясь говорил :
- Что "шамайка", родственников своих встретила? Мама торопила папу : "Давай чистить рыбу." Я в слёзы :
- Не дам резать рыб! Они живые!
Папа обхватывал меня в объятия, прижимал к себе и по доброму говорил :
- А что мать, пускай рыбы живут!
Моей радости не было предела! Наигравшись вдоволь с рыбой, я спать ложилась с чувством исполненного долга.
На утро естественно выскочив во двор, я как и есть обнаруживала повешенное корыто на огромном гвозде в стене дома, а на столе в большой чашке нажаренную гору рыбы. Папа разводя руками, как бы виновато говорил :
- Рыба не выжила в нашей хлорированной воде из под крана. Ей нужна река.
Что ж, с самого утра расстройство, а впереди ещё предстоит убираться в доме с сестрой.
Со своей сестрой Мариной мы жили дружно. Но как дело доходило до уборки дома, мы с ней обязательно рассоримся. Моя задача была подмести полы во всех комнатах и протереть пыль с мебели и подоконников . А Марина мыла полы. Половики с полов мы с ней вместе трясли.
Подметала я по - скорому, торопливо и не очень тщательно. Желая как бы побыстрее справиться с порученной работой.
Да будет вам известно, Марина, как и мама, не по годам была строгая и главное, бдительная. Она проверяла за мной выполненную работу. Она тыкала меня в те места, где я плохо вымела или протёрла. Я хотела побороть её миром, предлагая ей поменяться ролями. Я буду мыть, а она подметать. Но Марина видела, что я неумёха и говорила в таком случае : Разве ты сможешь вымыть полы, если даже подметаешь тяп-ляп? И швырнув в меня веник, строго сказала : Мети снова!
Я в защиту себя или из обиды, выкрикнула :
--Килька!
Марина налетела на меня и схватив за шиворот вытолкала в коридор и втолкнула меня в тёмный чулан. Заперев меня на замок, она повторяла :
--Я покажу тебе, "килька", я покажу тебе, как обзываться!
Я пинала дверь ногой и через слёзы продолжала кричать :
- Килька! Килька! Килька!
В это время мама с папой приехали с рынка и застали меня в истерике. Папа отпер дверь, выпустил меня из чулана и попросил Марину рассказать что произошло.
Выслушав Марину, меня переспрашивать не стал. Папа знал, что Марина всегда говорит правду и поэтому не было надобности слушать обиды зачинщицы.
Папа взял за руку Марину и меня, и сказал :
Когда-нибудь нас с мамой в вашей жизни не станет, а вы родные кровиночки, вы родные сёстра.... . Потом он ещё много чего говорил, а мне в мои мозги только и запало, что его и мамы не станет.....
А потом я , как очнулась, услышав :
- Больше никто никого не называет ни "килькой", ни "шамайкой"...и никакими другими обидными словами.
Так всё и было, мы с Мариной за всю нашу жизнь не назвали друг друга даже общеупотребительным словом "дурак" или "дура".
Папа нас тоже больше не называл никак иначе, кроме как по имени. Мама же строго добавила, обращаясь к Марине : Нужно быть терпимее к своим родным, и шагнув ко мне с надутыми щеками , как бы копируя меня, передразнивая, более тёплым голосом сказала : Надо уметь прощать!