Глава 6
ОПАСНЫЙ ЗАМЫСЕЛ
– Где ты была?! – из комнаты с беспокойством выглянула мама.
– С Володей загулялись, – виновато произнесла я.
– Не жалеешь мать совсем! Ночь на дворе, а я не сплю, все тебя дожидаюсь, – обиделась мама и, помолчав, добавила: – Тебе букет вон принесли.
– Какой букет?! – оцепенела я.
Не снимая пальто, я кинулась в свою комнату: неужели Шурка, как в тот раз, вернулся с огромным букетом роз?.. Но увы, на тумбочке рядом с телефоном в невысокой стеклянной вазе красовались семь белых гвоздичек. Кто это мог быть?..
– Салтыков приходил, – оборвала мои размышления мама. – Пришел замерзший, под дождем промок, я его чаем отпаивала. Может, и ничего парень?
– Мама! – занервничала я.
– Ладно, дочка. Может, творог поешь? Я из морозилки вытащила, – мама, прихватив Ночку, направилась к себе.
В нашей семье всегда закупали продукты впрок: в период советского дефицита, в годы перестройки, ну а в голодные девяностые почему-то творогом заполнялся весь морозильник, в котором раньше хранили мясо.
– Нет, мама, спасибо, – я устало скинула пальто.
Мне страшно захотелось погреться под душем, чтобы смыть с себя усталость от долгого дня.
Как следует намылившись, я обреченно подставила плечи под льющуюся воду, наблюдая за тем, как она стремительно стекает под ноги, исчезая в сливе вместе пеной. Шурка, Мотыль, пьяная компания в кафешке, мрачные закоулки Уралмаша – картинка одна за другой мелькали в моей голове. Внезапно исчезли все чувства, которые меня терзали, и я в полном равнодушии рухнула в постель.
Утром, сильно не выспавшись, я почувствовала себя разбитой, а в отдаленном уголке души мышью снова заскреблась тревога. После завтрака я отправилась в «Барказ» – там обещали выдать премиальные и мог явиться Мотыль.
Осторожно, чтобы не разбудить маму, я открыла входную дверь, из которой тут же выпала записка от Владимира. «Наталья! – писал он. – Сегодня до утра не спал, все обдумывал свои замыслы. Я все-таки решил проверить адрес, куда ночью поехала пьяная компания. Позвоните мне, пожалуйста. В.Р.»
«В. Р., – перечитала я. – Как же у него фамилия? Кажется, Родионов или Росляков…»
Немного взбодрившись от осознания, что жизнь продолжается, я добралась до издательства. Еще на лестнице до моего слуха донеслись звуки губной гармоники – как будто кто-то уныло разучивал ноты.
– Не нагоняй диссонасу, Егор! – раздался за дверью знакомый и такой родной голос Кальмарова.
– Исполнитель плохой песни всегда начинает аплодировать первым – Бинг Кросби, – отложил гармошку Салтыков, демонстративно захлопав себе в ладоши.
– Эй, Егор, метнись кабанчиком до чебуречной – есть сильно хочется, не завтракал сегодня, аж живот свело, – из-за перегородки послышался противный голос Мотыля.
– Ай-я-яй! Егор Владимирови-и-ич... – выплыл из кабинета директора Абдрахманов. – Тэбе в типографию ехать надо за тиражо-о-ом! А ты все еще здесь. Справочники телефонные для адмынысрации напечатали!
– Жена направила в магазин со списком. Все купил, кроме туалетной бумаги, – недовольно хохотнул Салтыков.
– О! Наташка! А ну иди сюда, целоваться будем! – обрадовался моему появлению Кальмаров. – Егорка, уступи даме стул!
– В здоровом теле – здоровый стул! – обезумел от радости Салтыков. – Натуська!! Тебе цветы понравились? Как узнал, что у тебя снова кавалеры, ср-р-азу решил отбить!
– Какие еще такие кавалеры? – полюбопытствовал Кальмаров. – Морозов вернулся?!
– Не вернулся, – проигнорировав ухаживания Салтыкова, я прошла на свое рабочее место, по пути глянув на Мотыля.
– Рассказывай, Наташка, все как на духу. Где эта клизьма самоходная Морозов? Это он к тебе приходил? – Григорий Семенович с надеждой подсел рядом.
– Да не было никакого Морозова. Может, Паша знает, – кивнула я на фотографа, нашарив ногой под столом туфли.
– Че вы все ко мне пристали?! – взбеленился Мотыль. – Не знаю я, где ваш Морозов! Я его сам жду, он у меня денег занял!
– Когда? Сколько? – обернулся к нему Кальмаров.
– Три лимона! Накануне своей пропажи. Верблюд плюгавый! – сплюнул Мотыль.
– Паша, прекрати этот ультразвук – башка раскалывается, наверное, давленье опять. А мне еще сегодня за станком печатным ехать, – поморщился Григорий Семенович.
– Та-а-ак! Что случилось?! Почему такие рожи постные? – ворвался в комнату Барабашко.
– Константин Николаевич, не вели казнить, вели миловать, – виновато обратился Кальмаров.
– Говори! – Барабашко крутанулся вокруг своей оси, скинув с себя драповое пальто, крутанулся еще – и на редакторский стол полетел клетчатый шарф, еще одно движение – и шеф очутился у зеркала, примяв ладонью растрепавшиеся вихры.
– Увольняюсь я, Николаич. Подпиши заявление, – уныло перешел к делу Кальмаров.
– Нормально, Григорий! Что я такое слышу?! – дернул себя за ус Барабашко, как будто желая проснуться. – Это с каких таких щей?! А кто работать будет?! Я? Паша? Галим Ибрагимович? А может, Пушкин?! Кто? Отвечай!
Шеф обиженно схватил шарф, снова завернулся в него и упал в офисное кресло, плавно въехав на нем в стену.
– Насчет последнего варианта – сомневаюсь, – наморщил лоб Кальмаров. – Пушкин уже давно почил. А вот… Галим Ибрагимович – вполне подходит, он неплохо по-русски разговаривает!
– Ну вы как сговорились с Афродитой! – не понял юмора Барабашко. – Она тоже предлагает Галима главным редактором сделать.
– Ладно, Костя, пошутил я, – примирительно улыбнулся Кальмаров.
– Константин Николаеви-и-ич! – выглянул из кабинета привлеченный громким разговором Абдрахманов. – Мне, конэчьно, первый раз такую дольжность предлагают. Но я завсегда готов переква-ква-квалифицировацца – как прикажэтэ.
– Нет уж, Галим Ибрагимович, занимайтесь своим производством! Живо! – раздраженно отмахнулся Барабашко.
Абдрахманов покорно поклонился и под звуки губной гармоники удалился вместе с водителем.
– Ты лучше расскажи, где Морозов! – наконец вспомнил шеф.
– Так в Казахстане, – развел руками Кальмаров.
– Как в Казахстане?! Вы че с ума тут все посходили?! Вы меня за идиота держите? – снова вспыхнул Барабашко.
– Помогает Эмиру ловить преступника какого-то, – быстро поправился Кальмаров.
– Фию-ю-ють! Во дела! – присвистнул из своего угла Мотыль. – Неожиданно!
– Какого преступника?! – округлил глаза Барабашко.
– Ферхада какого-то. Он жену в море сбросил, – отчитался Кальмаров.
– Как жену? В какое море?! Я не давал такого распоряжения! – стукнул кулаком по столу шеф.
– Так Наташка всю дорогу в поезде рассказывала, – перевел на меня стрелки Григорий Семенович и, умоляюще добавил: – Николаич, подпиши заявленье. Мне сегодня уже за печатным станком ехать – Ленка кубышку открыла со сбережениями.
– Какой станок? Какая кубышка... – Барабашко молча раскачивался, обхватив голову руками.
Минутную паузу прервал телефонный звонок.
– Опять тебя, Наташка! – вздохнул Камльмаров. – Только тебе и звонят. Мужик какой-то.
Теряя на ходу туфлю, я бросилась к телефону.
– По морозу босико-ом к милому ходи-и-ила... – грустно запел Кальмаров.
– Алло! Наталья! Это Володя, – раздался в трубке знакомый голос. – Я уже тут. Вы читали мою записку?
– Ага, как раз хотела тебе позвонить.
– Так я зайду к вам сейчас? – повеселел эксперт.
– Заходи, конечно.
Через пять минут в издательстве появился Владимир. Робко озираясь, он поправил очки и, наконец увидев цель, ринулся, чуть не уронив стул, мне навстречу.
– Здравствуйте еще раз, Наталья! – произнес он, снимая кепку. – Надо поговорить.
Володя повернул голову в сторону Мотыля и старательно вдавил во вспотевшую переносицу очки, пытаясь вглядеться.
– Проходите, молодой человек! – вмешался Кальмаров. – Чай? Пыль бразильских дорог? М-м-м... то есть кофе?
– Пыль? – перевел на него свои окуляры эксперт. – Пожалуй. Но прежде, Наталья, мне надо с вами поговорить наедине.
– Нам выйти? – с готовностью продолжал общение Григорий Семенович.
– Нет, что вы! – застеснялся Владимир. – Мы выйдем подышать на крыльцо.
– Сайонара! – щелкнул каблуком Кальмаров.
– Оригинальный человек, – произнес Володя, когда мы вышли. – Откуда он знает японский? «Сайонара» по-японски «до свидания».
– Это наш редактор, но, к сожалению, увольняется, – пояснила я.
– Хорошие люди всегда увольняются, – согласился эксперт и, опасливо оглянувшись, произнес: – Наталья, давай отойдем лучше за угол.
– Что такое, Володя? – опешила я. – Зачем за угол?!
– Думаю, вон тот тип будет мешать нашему общению, – кивнул эксперт в сторону выглядывающего из-за баранки издательского автомобиля Салтыкова.
– Да он же в типографию собирался. Опять следит за нами! – недовольно зыркнула я.
– Судя по всему, он никуда не ездил. Когда я подходил к офису, он на меня как-то старомодно набросился со словами: «Если я сделал вид, что не заметил, то это не значит, что вам все с рук сойдет!» И кажется, добавил мат какой-то. Поразительный контраст!
– Едрит-мадрит? – рассмеялась я. – Он ревнует меня ко всем.
– Мерзкий тип, – поежился Володя, враждебно глянув на соперника.
– Так что ты мне хотел рассказать?
– Теперь я абсолютно убежден, что в кафе был Гога, – подытожил эксперт. – Мотыль как две капли воды похож на брата. Но все-таки они немного отличаются.
– Ага, у Мотыля оспа.
– Что?
– Лицо все в оспе.
– А... Я не об этом, – продолжал эксперт. – Мотыль гораздо интеллигентнее своего брата-близнеца.
– Ну ты сказанул! Слышал бы ты, как этот Мотыль разговаривает. Хотя если сравнивать, то конечно... – согласилась я.
– Есть смысл следить дальше, – серьезно произнес Владимир. – Сегодня вечером еду на Старых Большевиков, пятнадцать. Надо вскрыть, что за хата.
– Я не сомневаюсь, что мы вместе поедем.
– Да, Наталья, я понял, что вы смелая девушка. И не могу вам отказать, – улыбнулся Володя, а потом тревожно добавил: – Хотя это небезопасно.
– Ну, чумадан, погоди! – выскочил из машины Салтыков и направился к эксперту.
– Что вы хотели, молодой человек? – посторонился Володя.
– Хоти по силе, тянись по достатку! Кто многого хочет, того и малого не видать! – лихорадочно метал афоризмы Салтыков.
– Что это с ним? – недоумевал Володя, когда водитель, в отчаянии кинув нам под ноги свою бейсболку, скрылся за углом.
– Идем лучше пить кофе! – весело предложила я. – С Кальмаровым хоть пообщаемся, пока он здесь.
– Хорошо у вас – свобода! Не то что у нас в судмедэкспертизе, – вздохнул Володя, когда мы вечером отправились на метро.
– Это только когда Афродиты нет. Да и шеф после обеда свалил, – пояснила я.
– А если этот водитель достает тебя, я готов прийти тебе на помощь, – перевел тему Володя, продолжая пребывать под впечатлением от водителя.
– Да он не буйный. Просто афоризмы любит.
– Я так не думаю, – напрягся эксперт...
...Мы снова доехали до конечной станции, а после добирались еще на троллейбусе. Эльмаш показался мне еще более неприветливым: деревянные бараки, узкие улочки, собаки за воротами лаяли, как в деревне. На улице Старых Большевиков уже выстроились хрущевки. Мы с трудом отыскали пятнадцатый дом и, едва подойдя к подъезду, услышали истошный крик «Помогите!». По всей видимости, кричала женщина.
Мы притаились возле кустов: не верхнем этаже горел свет и было открыто окно: там шла какая-то перепалка, женщина продолжала кричать, били посуду, и вдруг... прямо из окна на асфальт вылетел топор!..
Минут через десять женщина выбежала из подъезда и, все так же крича, ринулась наутек.
– За ней! – скомандовал Володя, опасливо прихватив колющий вещдок.
Продолжение следует.