Подлинными монополистами в сфере международной торговли в период подъема ислама (VII-X века) оказались еврейские купцы-рахдониты (знающие путь). Они торговали на территории от Китая до Испании и пользовались покровительством как Карла Великого, так и его наследника. Последний ради них даже перенес базарный день с субботы на воскресенье. После выхода из под контроля Византии ростовщики стали свободно манипулировать денежным рынком Западной Империи. Формирование ее экономики шло на заемной основе и сопровождалось неизменной инфляцией. Западная Империя и ее народа стали заложниками своих кредиторов. К концу XI века евреи стали наиболее заметными членами торговых гильдий городов Западной Империи и контролировали денежный рынок. В этот период времени с ними конкурировали только венецианские торговцы.
Расцвет Венеции начался с разделения Империи и подписания в 812 году договора между Василевсом и Карлом Великим. По этому договору Карл отказывался от притязаний на Венецию и получал в обмен от Византии признание его титула Императора. Венецианцы, будучи поддаными Византии, одновременно пользовались привилегиями в Западной Империи. Они выполняли роль посредников в торговле между двумя империями и могли свободно торговать как с одними, так и с другими. Их коммерческая философия (культ наживы) была во многом сходна с иудейской. Венецианцы одними из первых в Европе ввели их денежную практику. К концу XI века (1082 г.) за помощь в отражении норманнского вторжения Император предоставил им значительные налоговые и коммерческие льготы, которыми не обладали другие византийские торговцы. Через непродолжительное время не только внешняя, но и внутренняя торговля Византии оказалась под контролем венецианцев. Следующим шагом в расширении торговой экспансии Венеции стало участие в ограблении Константинополя (1204 г.) и получение торговых привилегий в Александрии от мусульманских правителей. Финансовое крушение Константинополя стало наглядным подтверждением тому, что идея блага, составляющая суть христианской экономики, постепенно теснилась идеей наживы, составляющей суть конкурентной рыночной экономики.
К этому же времени католическая церковь запретила взимать проценты за пользование кредитом. Эта концепция следовала учению последователей Святого Фомы Аквинского (1225–1267 гг.) о том, что деньги призваны помогать обращению товаров между членами общества и необходимы для благочестивой жизни. Взимание процента, по их мнению, мешает этой цели, поскольку обременяет использование денег. Другими словами, банковский процент противоречит здравому смыслу и справедливости. В соответствии с этими постулатами, в средние века специальный церковный закон запретил взимать проценты за кредит и сделал их составом преступления, названного ростовщичеством. Позже, по мере развития торговли и появления новых инвестиционных возможностей была признано, что кредитор несет издержки, связанные как с риском, так и с упущенными деловыми возможностями. Поэтому были разрешены некоторые удержания, но не проценты за кредит.
Однако утраченная гармония духовной и политической властей давала себя знать. Политическое разделение было углублено духовным расколом. М. Лютер (1483-1546) отверг христианское учение о благодати. А учение «женевского папы» венецианца Ж. Кальвина (1509-1564) уже одобряло ростовщичество и истолковывало материальный успех как знак предопределенности. Отсюда было рукой подать до идеи личного спасения и подмены идеи общего блага идеей благосостояния индивидуума.
Ограбление Константинополя породило подлинную анархию на международном денежном рынке, продолжавшуюся до XV века, когда Венеция стала столицей ростовщичества. Одно государство за другим чеканило собственные золотые монеты: Неаполь и Португалия, Франция и Флоренция, Генуя и Рим, Англия. Но все они зависели от продавцов слитков, в качестве которых выступали международные банкиры. В этом ремесле конкуренцию иудеям составляли тамплиеры и ломбардийцы. Для удобства обращения возникали хранилища для золота и прочих ценностей. Владельцу золота выдавалась складская расписка, которая подтверждала, что владелец имеет некоторое количество золота на хранении. Эти расписки могли передаваться от одного человека к другому. Такие расписки служили деньгами, поскольку люди охотно принимали их в качестве оплаты. Через какое-то время владельцы хранилищ уяснили, что они могут выдавать больше расписок на золото, нежели у них хранилось. Появилась возможность раздувать денежную массу, что вело к росту цен. Держатели расписок теряли доверие к владельцу хранилища и требовали возврата золота. Если расписок оказывалось больше, чем золота, то владелец хранилища становился банкротом и его преследовали за мошенничество. В 1421 году Сенат Венеции запретил использовать банковские облигации или письменные обязательства, не связанные с депозитами.
Ростовщики поняли, что они могут выдавать необеспеченные деньги в кредит и собирать за их пользование процент. Так родились банковские операции с частичным покрытием, т.е. выдача в кредит в 10-20 раз больше денег, чем сумма активов на депозите. И никто не мог раскрыть обман. Ростовщики сосредотачивали в своих руках все больше денег для покупки все большего количества золота. Так банкиры получили возможность создания денег, ограниченную лишь объемом продаваемых займов. Более того, они становились подлинными хозяевами потенциальных богатств, которые еще только предстояло ввести в хозяйственный оборот. Сегодня практика выдачи в кредит большего количества денег, чем имеется резервов, именуется банковскими операциями с частичным покрытием. Поэтому банки богатеют, взимая, скажем, 8% годовых за выдачу кредитов. На самом деле, это не 8% годовых, а все 80%! Совершенно очевидно, что банковские операции с частичным покрытием основаны на мошенничестве и порождают инфляцию.
Единственной страной Западной Европы, успешно противостоящей инфляции, была Англия. Около 1100 г. английский король Генрих I ввел одну из самых необычных денежных систем в истории, названную системой Мерных Реек. Они представляли собой деревянные полированные рейки с зарубками, обозначающими номинал. Рейка расщеплялась вдоль по всей длине таким образом, чтобы сохранить зарубки. Одна половина рейки оставалась у короля и служила защитой от подделки, а вторая пускалась в обращение и служила для уплаты королевских налогов. Это сразу же заставило их обращаться и приниматься как деньги. Эта система была отменена лишь в 1826 году. Хранящийся сегодня в Музее Банка Англии образец мерной рейки соответствует 25 тысячам фунтов стерлингов [5].
Инфляционная практика служит не только перераспределению богатств, но и перераспределению власти. Выдача кредитов ростовщиками по своей сути являлась посягательством на королевскую прерогативу выпуска денег. Мошенникам ради неизменного получения наживы было необходимо как-то легализовать фактическую подделку денег. Для этого банкирам предстояло либо хитростью, либо силой вынудить королей передать право выпуска денег банкирам. Давним и испытанным методом достижения этой цели служили войны.
Как правило, международные банкиры финансировали военные расходы противоборствующих сторон («политика баланса сил»), истощающие эти страны и делающие их зависимыми от воли заимодавцев. Они убеждали должников платить долги, шантажируя их угрозой войны. Прибыль шла не только от предоставления кредитов, но и от продажи оружия, финансируемого этими же кредитами. Так эти мошенники управляли подъемом и упадком стран. В XVI веке Венеция проводила политику «баланса сил» между Испанией и Францией, которые в 1575 году объявили об отказе от уплаты всех долгов. Долг Испании к этому моменту достиг 36 млн. дукатов, что равнялось государственным доходам за 6-7 лет. Испания, которая в это же время пыталась подавить восстание Нижних Земель, тут же лишилась кредитов. В 1576 году экспедиционный корпус, не получавший денег, сократился с 60 до 8 тысяч человек. Начались солдатские волнения. Испания была вынуждена пойти на перемирие. Постоянные войны истощали Испанию и ко времени смерти короля Филиппа II ее долги оценивались в 100 млн. дукатов. Близился закат «золотого века» Испании. Начинался «золотой век» Голландии, которая возникла как республика семи соединенных провинций, населенных преимущественно кальвинистами. Уже с конца XVI века голландцы приступили к захвату испанских колоний. В 1621 году для грабежа испанских владений и ведения контрабандной торговли возникла Голландская Вест-индская компания. Процветало пиратство. Дело дошло до того, что после 1632 года золото и серебро для оплаты испанских войск и других военных расходов доставлялось на английских кораблях в Лондон. Оттуда в Голландию отправлялись векселя, оплачивавшиеся тамошними банкирами. Перенос финансовой столицы ростовщичества из Венеции в Амстердам сопровождался легализацией свободной чеканки денег. Это означало, что любой достаточно богатый человек мог изменить объем денежной массы, а следовательно и стоимость валюты. Все это подхлестывало инфляцию и ложилось тяжелым бременем на угасающую экономику Испании [6].
Следующей жертвой международных банкиров пала Англия. Череда династических и религиозных конфликтов, а также войн завершилась тем, что английские и голландские менялы профинансировали вторжение в Англию Вильгельма Оранского. Новому королю удалось убедить правительство в необходимости займа в размере 1,2 млн. фунтов стерлингов у частной корпорации на ведение войны против Франции. Корпорация, называемая Банк Англии, готова была получить эти деньги от анонимной группы (будущих акционеров) и предоставить их в долг королю под 8 % плюс 4000 фунтов в год. Предложение было принято и Банк Англии получил право выпуска бумаг с печатью королевства и банка на сумму займа и под гарантии правительства. Так в 1694 году возник первый в истории центральный частный банк. Но вместо обещанной суммы королю передали всего 0,7 млн. фунтов наличными, а остальная сумма поступила в виде бумаг с печатью банка. Так начался выпуск национальной валюты, создаваемой центральным банком из «воздуха». После скупки королевских векселей, Банк стал печатать банкноты с подписью кассира сверх дозволенной суммы в 1,2 млн. фунтов. К 1696 году задолженность перед Банком превысила 3 млн. фунтов, а к 1698 год национальный долг вырос до 16 млн. фунтов стерлингов и продолжал расти. И король не мог отменить привилегии Банка без согласия Парламента (по Биллю о Правах 1689 г.), т.е. фактически без согласия самого Банка Англии, который умело «настраивал» работу Парламента [2].
Так, благодаря гремучей смеси невежества и коррумпированности Лондон на длительное время был превращен в столицу международного ростовщичества, британские государственные институты — в «политических лакеев» финансовой олигархии, а страна — в механизм для производства денег. Именно это олигархические лорды Англии называют демократией.
Важное место в производстве денег отведено наркоторговле, контролируемой плутократией. Эта торговля была начата Британской Ост-Индской Компанией (БОИК) в 1683 году, когда первые партии опиума были завезены в Англию из Бенгалии на ее «чайных клиперах». Но эксперимент не удался и начался поиск новых рынков сбыта. Рынок удалось создать в Китае после учреждения БОИК «Китайской внутренней миссии». Внешне она представляла собой общество христианских миссионеров. «Миссионеры» начали свою деятельность с раздачи пробных пакетиков и обучения курению опиума. Миллионы бедняков были превращены в наркоманов. И только в 1729 году в Китае были приняты первые законы, запрещающие импорт опиума. Ради сохранения сверхприбылей плутократов Британия развязала «опиумные войны» (1839-1842 гг., а в 1856-1858 гг. совместно с Францией), в которых добилась победы. С тех пор масштабы наркоторговли (как разновидности войны), ведущейся под контролем высшей плутократии и королевских семей, только возросли [7].
Идеологическим обеспечением деятельности адептов наживы служила социальная доктрина эмпирика Дж. Локка (1632-1704). Она основана на идее частного права и предполагает социальную атомизацию общества, в котором каждый человек руководствуется стремлением остаться в живых, получить чувственное удовольствие и удовлетворить жадность. Эта доктрина отводила погоне за наживой роль основной движущей силы человеческой деятельности [8]. Так формировалось мировоззрение «человека экономического» А. Смита (1723-1790) – эгоистичного существа, стремящегося извлечь для себя наибольшую выгоду. Наставник А. Смита, В. Петти, лорд Шелбурнский, выразил суть этой философии нехитрым тезисом: «Купи дешевле, продай дороже». Фактически, с тех пор под именем экономика скрывается хресматика, как наука о наживе. Это понятие было введено еще Аристотелем, а в средние века хресматика была осуждена как ересь. Известно, что подмена понятий порождает заблуждения, обман и … войны. Недаром еще Сунь-цзы в IV веке до н.э. писал, что «война – это путь обмана» [9]. С тех пор ничего не изменилось. Как только раздаются призывы к ведению войны с чем-либо (бедностью, безработицей, терроризмом и т.д. и т.п.), то это ясный сигнал – начинается ложь.
Постепенно, благодаря ведению войн, долг британского правительства перед частным центральным банком к середине XVIII века возрос до 140 млн. фунтов. Для проведения процентных платежей по обслуживанию долга правительство пошло на увеличение налогов в американских колониях, которым катастрофически не хватало драгоценных металлов для поддержания торговли с метрополией. Ярым сторонником выпуска собственных денег был Б. Франклин. И колонисты начали выпускать свои бумажные деньги, называемые «колониальными расписками». Они служили средством обмена товарами и услугами на внутреннем рынке, выпускались в общественных интересах (а не для создания инфляции) и не обеспечивались серебром или золотом. Однако в 1764 году Парламент Англии выпустил «Закон о валюте», запрещающий администрации колоний выпуск собственных денег и придающий им заемную природу, а также обязывающий платить все налоги золотыми и серебряными монетами. Таким образом, колонии насильственно перевели на золотой стандарт. Кроме того, Банк Англии позволил колониям занять лишь половину того количества денег, которые ранее обращались. Так их вынуждали делать займы, обернувшиеся ростом долга, безработицы и нужды. Борьба за право эмиссии денег стало первопричиной освободительной войны, начавшейся в 1775 году. В том же году Колониальный Конгресс проголосовал за выпуск бумажных денег для финансирования войны. Эти деньги не занимались у какого-либо банка, а просто печатались для оплаты правительственных расходов. Если поначалу величина денежной массы составляла $12 млн., то к окончанию войны она достигла $500 млн. [3, 5].
К моменту обретения независимости развернулась острая дискуссия по вопросу о необходимости создания частного центрального банка. Смерть в 1790 году Б. Франклина устранила самое серьезное препятствие для осуществления планов международных банкиров. Верх одержали сторонники А. Гамильтона, выступавшего за его создание. В 1791 году был утвержден устав первого банка. Он имел капитал в $35 млн., из которых $28 млн. были подписаны европейскими банкирами. Убежденным противником этой затеи был Т. Джефферсон. Он утверждал, что Конгресс не имеет полномочий передавать денежные полномочия другому учреждению, тем более частному! Несмотря на навязываемые займы, президенты Джефферсон и Монро выплатили все долги правительства ($75 млн.) без «помощи» банков. Это были подлинные патриоты своей страны, которые осознавали правоту Ш. Монтескье (1689-1755), который писал, что «финансисты поддерживают государство, как веревка – висельника». В 1811 году срок действия устава Первого Банка истек.
Помощь банкирам пришла со стороны Англии, развязавшей в 1812 году войну против бывшей колонии, что увеличило долг федерального правительства с $45 млн. до $127 млн.. Давление усиливалось и в 1816 году был учрежден Второй Банк Соединенных Штатов с правом ссудить правительству $60 млн., т.е. вновь деньги создавались из воздуха, подтверждались облигациями и давались в долг федеральному правительству. Тогда Т. Джефферсон высказал поистине пророческие слова: «Я искренне верю в то, банковские организации представляют большую опасность, чем вражеские армии. Право на эмиссию денег должно быть отнято у банков и передано народу, которому эта собственность принадлежит по праву». Несмотря на все усилия Второго Банка, за которым стояло семейство Ротшильдов, долг был выплачен и в 1836 году он прекратил свое существование [3].
Русская императрица Екатерина II отказала английскому королю Георгу III в посылке карательного экспедиционного корпуса (20 тыс. казаков) на подавление восстания в колониях. На эту просьбу откликнулся принц Вильгельм I Саксонский, который за 8 млн. фунтов, выплаченных казначейскими бумагами, предоставил наемников. Его управляющий, А.М. Ротшильд, принял бумаги со скидкой, которую и присвоил. Так начинался взлет семейства Ротшильдов к вершинам финансовой власти. А.М. Ротшильд участвовал и в финансировании подготовки французской революции. Ведь за приход к власти заемщик должен был расплачиваться. Эта же модель используется и в парламентской политике.
Наполеоновские войны послужили прекрасным механизмом для производства денег международными банкирами. Семья Ротшильдов извлекла немалые выгоды из создания банковской сети (Лондон – Париж — Франкфурт-на-Майне – Вена – Неаполь), покрывшей большую часть Европы, а также системы обмена информацией. К окончанию эпохи наполеоновских войн только французская ветвь семейства стоила 600 млн. франков и на 150 млн. превышала капитал всех остальных банков Франции. Натан Ротшильд благодаря знаменитой сделке на лондонской бирже попросту купил английское правительство и привел Банк Англии под семейный контроль. Этот банк стал главным агентом их последующей международной экспансии.
Ватерлоо позволило устранить чрезвычайную угрозу для дальнейшей деятельности международных банкиров. Дело в том, что Наполеон был первым правителем Западной Европы, который прекрасно осознал всю опасность займов. Ему принадлежат такие слова: «Деньги не имеют родины; финансисты не имеют ни патриотизма, ни честности; их единственная цель – нажива ». Он разгадал суть денежной системы и пытался заменить ее своей «континентальной системой». Его денежная политика направлялась на развитие сельского хозяйства и промышленности. Он стремился к тому, чтобы внешняя торговля не управляла государством. Но его усилия остались без должного внимания.
В 1816 году Англия демонетизировала серебро и приняла золотой стандарт. К этому времени Ротшильды контролировали значительную часть золотых запасов и фиксировали его цену. Цена на слитки устанавливалась два раза в день на Лондонской золотой бирже пятью ведущими дилерами. Они просто договаривались о цене, по которой готовы были торговать золотом в этот день. Поэтому принятие какой-либо страной золотого стандарта означало, что их денежная системы оказывалась под контролем Банка Англии (Ротшильдов), т.е. попросту зависима от лондонских посредников по продаже слитков. С 1820 по 1850 годы Ротшильды были практически монополистами на выдачу кредитов государствам. Был воплощен замысел А.М. Ротшильда, который говорил так: «Дайте мне управлять деньгами страны, и мне нет дела, кто создает ее законы». Члены семьи предоставляли займы практически всем государствам Европы. Второй важнейшей сферой деятельности этой семьи стало финансирование железных дорог. Затем их интересы распространились на финансирование горного дела и добычу минералов. Монополизация этих сфер была немыслима без коррупционного вмешательства в политику государств. Если подкуп не удавался, то провоцировались войны. Примером такого вмешательства стала Бурская война (1899-1902 годы), поставившая под контроль Ротшильдов золото и алмазы. Их главным агентом в этой сфере был Сесил Родс, который при финансовой поддержке Ротшильдов учредил стипендию. Она предназначалась для подготовки лояльных деловых лидеров разных стран через получение образования в Англии. В дальнейшем эти стипендиаты становились фактически невозвратимыми агентами1 международных банкиров, осуществляя контроль за финансовой и социальной политикой тех странах, где они действовали [9]. Но важнейшей сферой деятельности клана Ротшильдов оставалась монополизация кредитования государств.