Отрывок из романа Олух Царя Небесного
Олух Царя Небесного 2. Новая редакция
http://www.proza.ru/2019/12/05/597
©
17. Сопромат
Я давно уже перешёл на акрил вместо любимого масла, которым писал всю до-потопную жизнь. Ещё свежи воспоминания, как в нашем царстве-государстве случился великий потоп, который поглотил всё сколько-нибудь ценное, а на поверхность с самого дна всплыло оно – нечто бесформенное, но хищное, что полстраны превратило в нищих. Остальные в борьбе за выживание – пропали без вести. Я, слава богу, выжил, и даже продолжил свои упражнения с красками, но… был вынужден перейти на акрил.
Акрил – тупая краска, созданная, очевидно, чтобы рисовать плакаты и вывески. Причём, я покупаю акрил не в художественном салоне, а беру оптом тот, что продаётся на строительном рынке. То есть я рисую строительными красками, теми, чем красят стены и фасады. И это реальность дня сегодняшнего, то бишь моего пустого кошелька. Зато, покупая ведро белил и россыпь бутылок с колерами – я не думаю, сколько и где мазнуть, потому что краски у меня море. А когда у тебя море краски, ты не экономишь её, не боишься экспериментировать, льёшь её, где попало и в результате осваиваешь и эту «тупую краску», и нарабатываешь свой стиль.
Где-то слышал, читал, Пикассо с первого гонорара накупил себе кучу тюбиков масляной краски, положил их горкой в мастерской и радовался, что не надо больше экономить и думать о ней. И я его понимаю. Впрочем, я и раньше не особенно экономил – у меня всегда был запас масляных красок. В комбинате, где я работал до потопа, были такие нормы расхода красок, что после выполнения заказа темпера, которой мы делали картоны, а также гигантские уличные плакаты ко всем советским праздникам – оставалась коробками. Я её и менял на масло у знакомого киоскёра. Ну, а сейчас…
Вы как-нибудь ради любопытства зайдите в художественный салон, где торгуют материалами для нас, любимцев богов. И взгляните на цены. Взгляните и остолбенейте. Краска по цене красной икры, разбавитель по цене коньяка. Подрамники, холст, кисти…
Флейц (качественный, импортный) на строительном рынке стоит рублей 60-70. Кисть в салоне (примерно того же размера) стоит уже за 300 рэ. Качество, начальный материал, вязка – всё одинаковое. Ещё недавно эта кисть стоила 60 рублей. Исправились. Теперь я пишу флейцами…
Откуда же взялась эта божественная цена??
Прибавьте к этому аренду мастерской, выставочные площади (выставляться художнику необходимо – это часть его профессии). Выходит неподъёмная сумма. То есть, за то, что ты решился водить кисточкой по холсту – плати нереальные деньги. Но тебе ещё надо есть, пить, содержать семью (если, конечно, ты осмелился её завести). В общем, всем всё понятно, на хера ты кому, господин хороший, нужен, а водить кисточкой по холсту при капитализме – роскошь. Что-то вроде посещения ресторации.
Представьте себе актёра, который платит за выход на сцену, платит за декорацию, грим, костюм. Ещё ночами расклеивает по городу афиши, напечатанные на свои деньги, платит за анонс в СМИ, за сам театр. Причём, чем выше статус театра – тем круче сумма аренды. Такое фэнтези и представить трудновато.
Впрочем, пример так себе. Наши профессии только в названии схожи. (Artist в переводе с ихнего английского – художник). Так вот, наши артисты (актёры по профессии) – это ребята с другой планеты. Они развлекают нас, их любят, за ними следят. Я сам их обожаю, только не приведи господи жить их жизнью! Они же, бродяги, торгуют не только лицом, они торгуют всем, что есть в наличии, вместе со своим внутренним богатым тонким интеллектуальным содержанием.
Они даже свой внутренний мир легко меняют, но не по божьим законам, а по воле режиссёра, то есть по прихоти такого же бродяги и чёрта, только с другими амбициями. Такая вот профессия. Работёнка «чего изволите-с». А ещё этот чёрт орёт на них, и они подчиняются, потому что чёрт может вычеркнуть их из той жизни, к которой они привыкли. А кем они будут, бедолаги, в пространстве обычного смертного, если свои жизни, свою суть они могут тасовать ежечасно с лёгкостью фокусника. Да за такую работу и гонорары должны быть повышенные, и пайки – питательнее.
Другое дело мы – артисты-аристократы, сотканные из астрала, и в нём же живущие! Избранники богов – люди свободные, безбашенные, не обременённые ничем: ни моралью, ни принципами, ни мозгами, ни самой жизнью. Мы – и бабло (ха-ха!), это как Котлета и мухи, как Дар и яичница. Мы не живём – струимся, питаемся – праной, излучаем – свет! Какие дела?
Так что поймите меня правильно – я не сетую на цены. Я только удивлён тому, что торговая братия, так быстро сориентировалась в том пространстве, будто знает уже, с кем имеет дело. Они сразу учитывают наше божественное происхождение, то есть эти прыщи знают, что мы – боги, поэтому и накидывают божественную наценку. С кого ж ещё брать-то? С поэта что ли? Этому кроме огрызка карандаша и клочка бумаги и не нужно ничего. Всегда завидовал их мобильности и рациональности в производстве. Да и писателю подфартило, ну, ноутбук ещё – и всё! А у нас – перечислять запаришься все наши кисочки с мольбертами, да краски с разбавителем.
Вот тут торгаши и подсуетились! Впрочем, ОНО – красавцы и людоеды в одном лице – всегда зарабатывало на сокровенном: на детях, на рождении, на смерти. Ну, а художники… – это особая песня. Теперь только ленивый не знает, сколько стоят наши, так называемые «плевки в вечность». Нарисовал Чёрную Дыру – иди в кассу получать свой вшивый миллион долларов. Таки надо делицца. Закон.
Кстати, получив все эти после-потопные «блага цивилизации», хочу заметить, что то, о чём мы мечтали, и то, что получили взамен, заставляет задуматься, есть ли у художника мозг вообще. Известно было, что советский человек инфантилен. Совок воспитывает инфантилизм, и прививает комплексы. Но вот творческая братия советского периода была не просто инфантильна – это был образец детсадовского мышления и подростковых амбиций. Поэтому эпоху Перестройки наш брат творец и воспринял так восторженно. Вот-вот, ещё чуть-чуть – радовалось бородатое дитятко – и начнётся нечто грандиозное, чистое, ясное, честное и долгожданное! (Я – стыдно вспомнить – был в авангарде младшей группы того детсада).
Да уж, что уж, не сразу мы въехали, куда въехали. Мы долго взрослели и туго понимали, в какую дыру летим. Сначала было интересно и весело! и стрёмно – телевизор и журнал «Огонёк» поднимали нас до нужных высот проникновения в истину: «Ах, в какой же дыре мы живём!». Мы с детским любопытством крутили головкой, посматривая по сторонам, и ожидали чего-то такого эдакого. Новых ощущений, новых подарков судьбы. Мы, как я уже сказал, первыми записались в тот восторженный полк. Полк зомби-камикадзе, презревших жизнь и своё недавнее прошлое.
А прошлое было реально! Как же мы жили в эпоху «цензуры и инакомыслия»! – как при коммунизме. Как боги на Олимпе. Мастерские, бесплатные творческие базы, поездки по стране, выставочные залы, опять же дармовые, то есть для творческого человека – рай. Всё это называлось Художественный Фонд – профсоюз художников (вожделенный Запад, включая «дикий», мечтал об этом как о манне небесной!). Мы были элитой, делали правительственные заказы, имели вес, многие – при деньгах. Ну что, ещё было нужно!?
Кстати, художники советского периода создали мощнейшую школу, уникальную по своей природе и эстетике. Как и советский кинематограф – это был особый вклад в мировую историю искусств. Даже так называемое протестное искусство могло появиться только на той почве и под тем прессингом. Все эти «Бульдозерные выставки» и разные полулегальные «объединения графиков» давали реальный шанс засветиться и взойти к вершинам даже не вполне выдающимся мастерам (сколько диссидентствующих лиц сделали себе громкое имя на Западе!).
Но вот, будь ты хоть трижды талантливый, а нет у тебя сегодня 4-5 тысяч за погонный метр на Крымской, или 7-8 в Манеже – гуляй, парень, тебя не существует в природе. (Сами посчитайте, сколько тех тысяч надо на персональную выставку). Так что смешно теперь слушать, как гнобили творческую личность в Союзе. Вы, господа избранники, сейчас попробуйте выжить и сформироваться во что-нибудь удобоваримое.
Это я к тому говорю, что о творце надо заботиться, грядки его поливать, ну и самого его культивировать. Хотя, как показывает мировая практика, и голодом морить художника тоже бывает не вредно, но исключительно для духовного развития оного.
Однако в то роковое время так уж достал нас вид из окна, поставленный голос диктора на ЦТ, и отсутствие пива в мрачные минуты похмелья, что захотелось чего-то абсолютно нового, – мозги просто кипели! Когда же закипают мозги – жди беды. Уж мы-то знаем. У нас вся история такая: возмущённый до кипения разум обычно сменяется разрухой и голодом. (Очень мне это напоминает мою кипучую деятельность на холсте).
Однако чего конкретно хотели тогда – толком не ведали. Западных ценностей, наверное, без особого представления о них, модернизму хотелось некоторым либеральным особям (хотя, помнится, и модернизма было навалом, и постмодернизма). Как потом оказалось, западные ценности свелись к ЕГЭ, гей парадам и ювенальной юстиции. Ещё, конечно к колбасе и пиву разных сортов, но пиво и колбаса вполне могли ужиться с социализмом, а вот куда всё подевалось в одночасье накануне потопа – вопрос.
Короче, фу-фу, фук, пук! мечтания, грёзы. А если, по сути – сделали нас тогда ребята, не обременённые моралью. Игра в напёрстки на высшем уровне состоялась. ОНО – вечно, а деньги не пахнут. Ну а мы, выдающиеся мыслители из подполья, впали в анабиоз от осознания «светлого завтра», и получили в подарочек – чёрную дырку от бублика. Дикий капитализм улыбнулся и нам своей завораживающей улыбкой.
Впрочем, завтра наступило и взросление, а с ним прагматизм, цинизм и прочий реализм. Художественный Фонд приказал долго жить, творческие базы, выставочные залы стали стоить нереальных денег, а мы превратились в обслугу нуворишей. А эта публика и раньше не отличалась большим вкусом, теперь же искусство покатилось туда, куда лучше б не заглядывать – в тартарары. Художник перестал быть мечтателем, проводником божественного, он занялся, наконец, вполне конкретным делом – стал производить продукт. Всё стало жёстко и внятно. Мечтать стали скрытно. И всё больше о бабле.
Справедливости ради, всё-таки замечу – у той идеологии не было будущего. Та идеология, кстати, также была порождением западных мечтателей. Вот только прижилась она почему-то только на нашей почве. Да и сегодняшнее сальто-мортале назад к «западным ценностям» проделали совершенно бездарно.
Ну, да ладно, об этом написано тонны статей, и тысячи часов ток шоу набили оскомину. Всем теперь всё ясно. Русские не китайцы – запрягают долго, зато ломают быстро. А потом репу чешут. Вот и думай теперь русский мэн, что страшнее: заглядываться на западных жуликов или смотреть внутрь себя, где громы небесные и вечная война.
И последнее – о вожделенной мечте миллионов – о бабле. Вернее, о цене, которую платит творец за возможность иметь то бабло. Вот пишу я тут, сочиняю, пою о каких-то высях, сокрушаюсь о каком-то духовном кризисе и захожусь в творческом экстазе. Истину ищу! Сказочник, короче …
А в это время торговая братия вылезла в тузы и всё уже порешала на самом высоком уровне. А моё мнение не учла, естественно, и даже не поинтересовалась им. И вряд ли оно им вообще нужно. Однако мнение моё есть и я его выскажу. Потому что на этом пространстве всё должно быть по моим понятиям, а не по их законам. Ещё недавно я был романтик и пророк, поэтому писал бескомпромиссно и круто. Пусть время романтиков прошло, я и теперь подпишусь под каждым своим словом! А слова эти – пусть станут гимном почившему искусству.
«Холст не обманешь. Любая картина – автопортрет, в любом мазке – биография. Все твои мысли и тайные помыслы холст беспристрастно отобразит. Человека можно обмануть – время не обманешь, Богу куклу не всунешь… поэтому вся твоя жизнь будет жить здесь – на холсте! Везде и всегда».
А это день сегодняшний. Дописал, так сказать, для иллюстрации про «холст не обманешь и Богу куклу не всунешь…».
Оригинальное произведение итальянского художника Maurizio Cattelan под названием «Comedian» было продано в первую неделю декабря 2019 года, на фестивале Art Basel в Майами. Бананы, приклеенные скотчем, выставили в Parisian gallery Perrotin. И проданы бананы… за 120 тысяч доллариев каждый.
18. Андрюша
Нечего клюкву есть, коли морщиться не умеешь. Назвался любимцем богов – полезай в его жёсткий кузов, и принимай всё как есть. И жестокий век, и чумовые нравы, и цены в салоне. И банан, по цене квартиры в Москве. Ну, это так – алаверды к предыдущей главе.
Думал я тут, думал, да и придумал. Не совсем сам придумал – меня на эту мысль Андрюша сподвигнул. Но Андрюша – божий чел. А с божьими людьми ухо надо держать востро. Ну, а придумали мы на пару вот что.
Не может художников быть много, и красками художник не рисует. Художник может быть только один. Один одинёшенек во всей вселенной! И краски ему не нужны, он рисует собственным духом и космической пылью. И, вообще, художник – это космическое тело, живущее по космическим законам. Короче, полный астрал! Быть может, в этом и есть высший смысл, о котором печётся Господь?
А может не надо парить мозг подобной байдой? – подумал было я отдельно от Андрюши, но… уже проникся сладостью мысли и возжелал в те пределы. А чё, собственно говоря, в тех пределах нам жить и творить. Что называется, коготок увяз… так мы и не против. Да и Андрюшу так просто не вычеркнешь – это мой вибрационный двойник в астрале.
Угу? Все всё поняли? Какие бананы нас ожидают? Какие у нас тут полёты наметились…
Сам я, если честно, туда ещё окончательно не проник. Посещают меня ещё проблески здравого смысла. Но чую – пора. Никуда мне не деться от всех этих астрально-маниакальных прибабахов. Потому как в реальной жизни все приличные места уже заняты. Неприличные – тоже. И всё так быстро – хоп! – и остались любимцы богов в очень конкретном месте. Намечтали себе, нафантазировали палат белокаменных и башен вавилонских, а на деле… – правильно, у разбитого корыта всей семьёй и восседаем. Но гордо, с чувством собственного достоинства.
Теперь, как ни крути, осталось только ЭТО – астрал, будь он… славен во веки веков! Ну, посудите сами, художники есть, а места для них – нет. Поэтому грузимся в небесный ковчег – и вперёд! – в астральные выси и дали. И оттуда уже будем посылать вам – простым гражданам этого непростого мира – посылочки. Опять же не простые, а духовенные. Это и станет нашим посильным вкладом в общемировое здание Добра и Прогресса. А лучшего проводника, чем Андрюша, туда не найти. Так что, прощай здравый смысл и логика! Здравствуй инобытие и грёзы. Ну, а мозгов у нас и так никогда не было…
С ума просто съехать! – с этого призывного клича и начнём наше путешествие.
Ну, во-первых, откуда возникают такие Андрюши – вопрос. И вопрос не праздный. Всю мою жизнь меня вёл Андрюша. Я сын Андрюши и сам отчасти Андрюша. В моей теперешней жизни он и возник. Именно возник, соткался из небытия как джин – с взлохмаченной бородой, колтуном в волосах и глазами-буравчиками – материализовался из правещества, из некоей субстанции, что находится в сердцевине всего сущего, и занял своё законное место.
Он будто вырвался из тьмы веков, завибрировал и засветился. Сиянием потусторонней жизни засветился. Ещё он как-то странно посмеивался и чего-то говорил. Говорил, говорил так много и так вдохновенно, что выдержать этот поток сознания было почти невозможно. Если вслушиваться. Если же не вслушиваться, то эффект был ещё страшней – его нехилый голос и мощные эмоциональные вибрации разрушали мозг, и желание у всех было только одно: заткнуть этот фонтан навсегда.
Но я вслушивался. Страдал и вслушивался. Меня надо знать: я всё делаю «по-честному». Если кто-то говорит мне, я должен слушать. Слушать и желательно понимать смысл сказанного. С последним у Андрюши была напряжёнка – он сам не понимал порой смысла сказанного. Причём, тут же виртуозно упархивал в другие миры и смыслы. И это ему ничего не стоило, поскольку все эти и другие «миры и смыслы» – его дом родной. А в доме том у него полный порядок – на любую тему он мог говорить часами, не меняя тональности на переходах…
Поэтому частенько я затыкал его, посылал в дали неведомые и жёстко грубил. И в этом была своя логика, хотя о какой логике может идти речь, общаясь с Андрюшей? Просто нервы сдавали, и, чтобы заткнуть фонтан, я шёл на всё. Тут и появлялся командный тон и жёсткие одёргивания. Со стороны же это выглядело, как разговор двух пациентов известного заведения…
Слушая Андрюшу «по-честному» я невольно попадал в его мир, терялся в нём, потому что там было всё смещено. Всё было так, да не так. И умно вроде, и знания были, не чета моим, и всяко разно – разнообразно, но потом он вдруг ошарашивал тебя каким-нибудь фактом, абсолютно не из этого разговора, не из этой логики. При этом глаза-буравчики равнодушно дырявили тебя, словно ты – посторонний предмет.
И до тебя вдруг начинает доходить, что так не должно быть, это полная ерунда, бред – расщепление сознания, а, проще говоря, шизофрения. И что с этим достоянием делать, когда ты сам на грани? Попробуй-ка вырваться оттуда – чёрта с два! – этот мир затягивал, посвящал тебе свои тайны. Вот тогда, чтобы не впасть в прелесть и вызывался бог Яр, и я начинал страшно грубить, а по сути – спасать себя.
Его, однако, невозможно было обидеть. Он, как всякий неплотный дух, и обладал всеми качествами неплотного духа – а духи никогда и ни на что не обижаются. А так хотелось достучаться до него, пробив эти вязкие туманности. Он меня не то, что презирал, но всячески показывал наше различное происхождение. Кто он, и кто я. Поэтому меня он прощал сразу – просто и великодушно. Он же – бог, а я так – погулять вышел. К тому же он помнил всегда, что не донёс в мир что-то очень важное, причём ему было абсолютно всё равно, слушаю я его, грублю ли, или вообще отлетел в другие миры.
До нашей роковой встречи 8 (восемь!) лет и 8 зим он прожил в землянке. Питался праной и тем, что подкладывали деревенские жители. Дом его сгорел, он и организовал себе святую обитель – вырыл землянку и восемь лет пролежал в анабиозе. Как он сам сообщил об этом периоде:
-Я обрёл истинную свободу сойти с ума.
Вот и думай теперь, сошёл он с ума или так. Играется. И игры те – не чета моему мироощущению. У него всё было в пределе запредельного, если так можно выразиться. Выживал мужик жёстко. Товарищ Диоген отдыхает со своей бочкой на пляже Средиземного моря по сравнению с уральским климатом. Ещё он сказал, что подземный дух принял его только через два года. Для меня эти заявы так и остались из области неведомого. Впрочем, как и сам Андрюша…
Он был, очевидно, достопримечательностью деревни. Говорит, что его любили, ценили и даже хотели женить на местной девушке. Ещё у него был интернет (без компьютера, Wi-Fi и прочих атрибутов беспроводной связи). Конкретный интернет будущего, по которому он и общался с умершими друзьями. Ещё он мог с Высоцким поговорить, с Гребенщиковым. Мог и на марсианском – с Агузаровой. «Мне тут БГ вчера рассказал…», или «Володя мне вчера пел…» и прочая, и прочая.
Меня он вычислил на раз. Взглянул и определил: «Художник».
К нам в хозяйство он попал случайно. Или закономерно, но законы те лежат за гранью здравого смысла. Мы приехали покупать улья и пчёл. Ддаже ещё не покупать – разузнать что, почём и как. А тут – вот такой Андрюша. Ну, как было не взять его с собой??
Сироте собраться – только подпоясаться. Андрюша и подпоясываться не стал. Единственный документ – «Свидетельство о рождении», а также фотки друзей и любимых – были зашиты на груди. Так он и появился в нашей жизни в единственном свитере, не стиравшимся никогда. Признаться, его появление стало для нас шоком.
Вообще-то у Андрюши, как потом оказалось, всё было: и жена, и взрослый сын. И они вскоре даже навестили его на новом месте. Но он, как я понял, не пожелал продолжения их заботы о нём. Сам же ни о ком заботиться не привык. Не его это. Было у Андрюши и прошлое. Астральному существу не нужна биография в принципе, но она у него была. Биография, кстати, вполне человеческая.
Мать и отец были, и даже старший брат и сестра-близняшка. Отец – мастер на крупном заводе, мать – редактор на телевидении. Оба умерли, но он регулярно общался с ними по своему интернету. Брат где-то проживал в Перми, сестра… вот с сестрой не всё было в порядке. С ума сошла.
Окончил геолого-разведывательный техникум. Увлекался палеонтологией. В 14 лет впервые ушёл из дома, с тех пор началось: походы, пещеры, горные реки, спелеология. Даже в институте успел поучиться. Потом – стройбат, и, как я понял, дальше сплошная богема. Там и подхватил он бациллу астральной жизни. В квартире его шла постоянная многолетняя пьянка, с травкой и прочим… хотя ни алкоголиком, ни наркоманом он не стал. На протяжении многих лет, у него тусовалась пермская богема: поэты, рок-музыканты, художники и будущие жёны. Про последних он недавно высказался: «От меня все жёны, как поэты из жизни – уходили рано…»
Вот одной из них он и оставил квартиру, а с другой – перебрался в деревню. Когда сгорел дом, жена перебралась в Израиль, он – в землянку.
Я-то теперь понимаю – встреча с астральным двойником, разве могла быть иной? Он просто увидел меня – и пошёл, как апостол Андрей за Христом. Согласен, сравнение некорректное, т. к., если и был в этой встречи Христос, то это уж точно не я. Да и не он. Как говорили наши предки: Христос между нами.
У меня отец был такой Андрюша. (Почему-то после упоминания Христа, у меня всегда всплывает образ Отца). Так что опыта общения с подобным явлением – предостаточно. Надо сказать, что и реакция на Андрюшу была точно такая же, как на Отца – крайнее раздражение. (Кстати, любимое словечко отца – самость). Отца я любил тайно и как-то безнадежно. Эта любовь была любовью-испытанием. Есть любовь – дар, а есть вот такая.
Отец был безнадёжный альтруист, а это – страшное дело! – всегда выводит нормальных людей из себя. Эгоизм – естественен, понятен; альтруизм – божественен, а что может быть более сильным раздражителем, чем живой бог и его проявления? За примером и ходить никуда не надо. Опять же Христос – уж так раздражал, так доставал всех – что его убили. Но и после смерти, любое упоминание о нём – источник раздражения. Чего? Так совести, конечно. Он копал глубоко до самого дна. Он переворачивал жизни.
И Андрюша раздражал. И не только меня. Он будто был рождён для этого – быть раздражителем. Про болтливость его я сказал, и это понятно. От долгого сидения в одиночестве необычайно развивается разговорный жанр. Но было ещё одно качество, выводящее из себя. Это его способность делать всё не так. Какое-то биологически естественное качество всё гробить. Нет, он мог быстро и качественно (если проследишь) вскопать огород, мог принести воды с родника и множество других мелких поручений он выполнял сносно. Но когда дело касалось строительства, или выращивания чего либо – тут начиналась беда.
Взяли мы его как пчеловода. До нас он много лет работал с пчёлами. Правда, не самостоятельно. Там основной пчеловод был Николай Васильевич – пчеловод от бога. Андрюша – при нём. Но отзывы о своих способностях получил самые высокие. А сколько он нам напел про «Небеса и пчелиный Астрал» – и не припомнишь. Всё здесь не просто так – вещал он, оборотив глаза куда-то в себя – с каждой (пчелой) переспать надо! В общем, повезло нам несказанно – к нам в хозяйство спустился пчелиный бог и кудесник.
Вот и решили мы воспользоваться благосклонностью богов, и осуществить давнюю мечту семьи – обзавестись пасекой. Купили пять ульев. Андрюша нам достался в качестве бонуса. Дело в том, что Николай Васильевич решил завязать с пасекой в силу преклонного возраста. Вот Андрюшу и отправили к нам переходящим вымпелом.
На следующий год четыре улья из пяти приказали долго жить. Пятый ослаб, но чудом выжил. Варроатоз (пчелиный клещ) – распространённая болезнь пчёл. Нужна была обычная профилактика, которую Андрюша не сделал. И нам не подсказал.
Сейчас юродство анахронизм. Однако оно не умерло на земле русской, просто ушло с главной сцены страны (как бывало в эпоху Ивана Грозного) – в коридорах Кремля не ходит теперь полуголый чувак с чёрными пятками и не грозит Президенту страны кривым пальцем. Не бьёт палкой по Храму Христа Спасителя (как это практиковал Василий Блаженный с церквями) и не целует продажных женщин на Ленинградке. А жаль…
Есть, правда, Жириновский. Надо на досуге подумать, заменяет ли его дар влезать в суть вещей, и пророчествовать – традиционное юродство? Он, впрочем, одет как денди, (таких костюмов с галстуками я не видел ни у одного политика) но в этом, быть может, и есть новый формат? В общем, надо запомнить эту чудесную мысль: блаженный Жирик.
Так вот, Андрюша внёс посильный вклад, чтобы сохранить этот институт в первозданном виде. Хотя бы на окраине мироздания – в нашей дыре. Кстати, в 15 км от нас находится знаменитая Малёбка – та, где пропадают люди (уходят в астрал – и привет!), местность, которую посещают инопланетяне (даже памятник инопланетянам поставлен). Короче, смотрите РЕН ТВ – там вам всё расскажут и покажут.
В общем, если в конце слегка пофилософствовать на эту животрепещущую тему, то получится, что в юродстве заложен божественный промысел. Ещё раз убеждаешься, что, древние наши предки хорошо понимали жизнь. Юродство было необходимо, в нём был смысл, до которого нужно было доходить ежечасно. Это была такая ходячая истина. Её нужно было всегда иметь перед глазами, чтобы проверять на ней себя, свою жизнь. Она была грязна, безумна, неудобоварима, она раздражала – но она была! И всё.
Вот только зачем мне всё это понадобилось?