Бригада полковника Полянского. Схватка под Шауляем

 
               
            
               

                Генерал - лейтенант артиллерии Полянский Николай Иванович, (1901 - 1975), с мая 1941 командир 9-й отдельной противотанковой артиллерийской бригады 8-й армии Прибалтийского особого округа. С 22 июня по 26 июня 1941 года бригада героически обороняла район Шауляя, затем четверо суток удерживала переправу через Западную Двину. За умелое руководство бригадой в ноябре 1941 присвоено звание генерал - майора артиллерии. С конца 1941 года назначен начальником артиллерии нескольких общевойсковых армий. Затем был начальником Одесского артиллерийского училища имени Фрунзе. На завершающем этапе Великой Отечественной войны командовал артиллерией 5-й Гвардейской Танковой Армии. Награды: два ордена Ленина, два ордена Красного Знамени, орден Отечественной войны 1-й степени, медали.
       Воспоминания артиллерийского генерала Н.И.Полянского касаются самоотверженной обороны Шауляя в певые дни Великой Отечественной войны. Они были опубликованы в победный год московским военным издательством Министерства Обороны СССР. Большинство героических защитников, встретивших врага в трагическом июне 1941 года, к большому сожалению, пали в ожесточённых боях и стали безмолвными свидетелями начала войны. Поэтому воспоминания тех, кто не только лично участвовал в первых боях, кто пережил военное лихолетье и оставил свои воспоминания и труды считаются особенно ценными.
       Ниже приведены вспоминания полковника Полянского Н.И. о внезапном вторжении гитлеровских войск и первых боях на территории Литвы:
   
                СХВАТКА ПОД ШАУЛЯЕМ

              Весной 1941 года мне поручили сформировать специальную артиллерийскую бригаду для борьбы с танками.
       Дело это было новое, ответственное, и личный состав я подобрал из старых, опытных служаках, способных в случае надобности скрестить своё оружие с танками врага. Стояли мы тогда в лагерях в районе Бубай - несколько южнее города Шауляй, Литовской ССР. Здесь мы и приступили к освоению методов борьбы с танками.
       Надо сказать, что перед второй Мировой войной  во многих армиях танковые войска росли очень быстро. Особенно большое внимание этому роду войск уделялось в фашистской Германии, усиленно готовившейся к завоеванию мирового господства. Именно в Германии появилось тогда немало военных теоретиков, провозглашавших принципы "молниеносной войны".
       Бронетанковые войска развивались и в нашей армии. Но советское командование далеко было от той порочной мысли, что в современной войне можно побеждать только танками, поэтому наряду с созданием новых родов войск, какими являлись бронетанковые войска и авиация, оно не забывало и о развитии артиллерии. Усиление стрелковых дивизий артиллерийскими противотанковыми подразделениями и формирование специальных противотанковых артиллерийских бригад означало, что основная тяжесть борьбы с танками возлагалась на артиллерию. 
       То, что артиллерия является главным средством борьбы с вражескими танками, не было для нас новостью. Эта правильная мысль нам, советским артиллеристам, прививалась с певых дней службы в армии, и мы руководствовались ею во всей своей практической деятельности. В боевой подготовке личного состава подразделений борьба с танками занимала значительное место, особенно в дивизионной и противотанковой артиллерии.
       В течение мая и июня 1941 года командному составу нашей бригады пришлось вплотную заняться обучением противотанковых подразделений и частей.
       В первой половине июня нами было проведено несколько тактических занятий в поле на тему "Противотанковая оборона и организация борьбы с танками". На вторую половину июня намечалось бригадное тактическое учение. Семнадцатого июня вместе с командирами частей я выехал на рекогносцировку местности, где предстояло проводить учение.
       Исходя из замысла прикрыть город Шауляй от прорвавшихся со стороны Тильзита танков "синих", мы наметили районы огневых позиций для батарей. Местность благоприпятствовала решению такой задачи. Справа от района огневых позиций бригады озёра Биржули и Лукшта, а левый фланг нашей обороны упирался в реку Дубиссу. Перед фронтом бригады, который составлял около пятидесяти километров, местность хорошо просматривалась на три-четыре километра.
       В ночь с восемнадцатого на девятнадцатое июня батареи были выведны на указанный рубеж, и в течение трёх дней у нас шли обычные учебные занятия.
       Вечером двадцать певого июня, ничего не подозревая, я выехал в свой штаб в Шауляй. В этот субботний вечер в городе шла обычная жизнь. В окнах горели огни. По улицам спокойно шли люди - кто в кино, кто в сады на гулянье. Я отдал необходимые распоряжения в штабе и поехал к себе на квартиру, приказав шофёру Яше Чебыкину подать машину к семи часам утра.
       Но плохо мне спалось в ту ночь. Проснулся я часа в три утра и больше не мог заснуть. Встал, вызвал машину.
       Ещё не было четырёх часов, когда мы с Яшей выехали из Шауляя. В пути мы заметили несколько необычное явление, которое меня немного смутило, - летели самолёты. Сначала подумалось, что это наши возвращаются с ночного учения, но гул моторов казался непривычным. Остановили машину, прислушались. Видим: летят к шауляйскому аэродрому, стало быть, действительно идут на посадку. И вдруг самолёты начали бомбить аэродром.
   - Ну, Яша, - говорю, - дела неважные. Давай скорее на наблюдательный пункт!
       Он посмотрел на меня:
   - Что же это, товарищ полковник, - война? - И тут же, как бы отвечая на свой вопрос, добавил: - Ну что же, повоюем.
       Забегая вперёд, должен сказать, что с этого первого дня и до последнего - всю войну - провели мы с Яшей вместе. Он был моим боевым товарищем и не раз выручал из беды. Бывало, на дороге, в поле перехватят штурмовики, начнут бомбить, строчить из пулемётов, Яша мгновенно смекнёт, куда можно укрыться, и на полном ходу, через рвы и канавы, ловко скатит куда-нибудб в рожь, в овраг, в кусты. Он обладал удивительной сообразительностью, расторопностью, смелостью, и для него не существовало никаких препятствий.
       Приезжаем мы на наблюдательный пункт в Кряжай. Там тихо, спокойно. Я приказал командирам полков быть готовыми для встречи танков противника, установить усиленное наблюдение за Шауляйским трактом, а затем доложил по телефону командующему войсками о том, чему только что был свидетелем. Так началась война.
       Надо сказать, что война эта была для мнгя не первая. Я уже дрался с японцами на Халхин-Голе и поэтому сообщение о внезапном нападении фашистской Германии воспринял сравнительно спокойно. В то же время я понимал, чо эта война будет очень тяжёлой и потребует не только от нас, военных, но и от всего народа больших жертв, напряжения, выдержки и мужества.
       События первого дня войны развивались быстрее, чем можно было ожидать.
       Благодаря тому, что мы тщательно подготовились к учению, наши позиции были выгодные и переделывать ничего не пришлось.
       Полк, которым командовал подполковник Прокудин, седлал Шауляйский тракт и своим левым флангом упирался в реку Дубиссу. Сам Пркудин уже имел боевой опыт: во время войны с белофинами он командовал артиллерийским полком, был награждён орденом Красной Звезды. Теперь его полк стоял на главном направлении.
       Другой полк нашей бригады занимал огневые позиции правее, между озёрами. Командиром его был майор Хоминский - образованный и опытный артиллерист. Раньше он командовал гаубичным полком, а перед войной переквалифицировался на противотанкиста.
       В семь часов утра над нами загудели моторы: немецкие самолёты прошли в сторону Шауляя. Их разведка, видимо, знала, что наша бригада находилась в лагере. Вот самолёты и накинулись на лагерь и стали усердно его бомбить, хотя там никого и ничего уже не было, кроме лагерных палаток и нескольких неисправных автомашин.
       В семь часов двадцать минут одна из наших зенитных батарей сбила два самолёта противника. Гитлеровцы нащупали наши огневые позиции и стали их бомбить.
       К полудню началось движение мирных жителей со стороны города Таураге, занятого врагом. Они рассказывали, что фашисты бомбят населённые пуекты и расстреливают советских граждан из пулемётов.
       В два часа на дорогах стали появляться отдельные воинские подразделения. Начался отход наших частей от границы.
       По тому, как солдаты и офицеры бригады подобрались и посуровели, я понял, что они готовы к встрече с врагом.
       Вот подходит ко мне начальник политотдела бригады батальонный комиссар Вершута и спрашивает:
   - Товарищ полковник, как по-вашему, где вероятнее всего сейчас может появится противник?
   - На участке Прокудина.
   - Разрешите мне пойти на этот участок. В такой ответственный момент я хочу быть там, где труднее.
       Я одобрил его намерение.
       Следом за ним пришёл с тем же вопросом начальник особого отдела капитан Смирнов со своими подчинёнными. Я сказал, чтобы он отправил часть людей к Прокудину, а с остальными товарищами остался при штабе бригады.
       В три часа дня подполковник Прокудин доложил, что на тракте Тильзит - Шауляй, в трёх километрах от расположения дивизиона капитана Хахалева, появились три танка, они остановились и ведут наблюдение в нашем напрввлении. Я приказал уточнить: не наши ли это? Оказалось, немецкие.
       Когда танки двинулись на дивизион капитана Хахалева, подполклвник Прокудин, видимо, заволновался и попросил разрешения открыть по ним огонь. Я не разрешил, так как я сно было, что это только разведка противника, а главные его силы идут позади. И в самом деле, когда эти три танка подошли примерно на километр к нашим огневым позициям, на тракте показалось довольно мощная танковая колонна.
       Людьми овладела нетерпение, то и дело мне докладывали по телефону: " Товарищ полковник. Танки идут!" Я приказал выждать. И только тогда, когда первые три танка уже вплотную подошли к хорошо замаскированным орудиям капитана Хахалева, а вся колонна вытянулась на тракт, я дал всем подразделениям команду открыть огонь.
       Грянули выстрелы. Дивизион капитана Хахалева открыл огонь прямой наводкой и первыми же выстрелами подбил несколько танков. На поле бои взвились чёрные клубы дыма. Остальные танки остановились в нерешительности. Фашисты, видимо, никак не ожидали, что встретят здесь огонь такой силы. Полагая, что орудия стоят только у дороги, немецкие танкисты стали разворачиваться. Вправо от дороги они не пошли (там их связывала бы река Дубисса), а метнулись влево, потом повернули направо и стали развёрнутым фронтом наступать в напрвлении моего наблюдательного пункта.
       Но здесь они наткнулись на губительный огонь батарей полка майора Хаминского. Вскоре горячий бой с танками разгорелся по всему фронту бригады, простиравшемуся вправо от шоссе.
       На этом участке боевых действий отличился дивизион, которым командовал старший лейтенант Попович. Личный состав этого дивизиона, воодушевлённый успехами действовавшего слева дивизиона капитана Хахалева, уверенно открыл огонь и стал наносить удары по танкам врага.
       Гитлеровцы подняли в воздух аэростат, чтобы лучше разведать положение наших орудий, но артиллеристы метким огнём сожгли его.
      Жестокий бой длился до конца дня. Противник предпринимал отчаянные усилия, чтобы прорваться на Шауляй, однако ни одному его танку не удалось пробиться серез нашу противотанковую оборону.
       Наступила ночь, но фашисты не прекращали попыток сломить наше сопротивление. Пустив в ход ракеты и осветительные снаряды они неустанно бомбили боевые порядки бригады. Предпринимались и ночные атаки, но безуспешно.
       Наступило утро, двадцать третье июня, и напряжение боя ещё больше усилилось. Противник начал чаще атаковать не только танками, но и мотопехотой. Артиллеристам стало труднее отбивать эти комбинированные атаки, но всё же они не дрогнули и продолжали стойко удерживать свои позиции.
       Во второй половине дня фашистам удалось обойти батареи капитана Хахалева со всех сторон, и дивизион до ночи вёл напряжённый бой в окружении. Пьяные фашистские автоматчики, при поддержке танков не раз приближались почти вплотную к огневым позициям батарей, но, попав под картечный огонь, отходили назад с большими потерями.
       В этих боях совершив бессмертный подвиг наводчик Восьмой батареи заместитель политрука комсомолец Серов.
       Орудие Серова было атакована большой группой фашистских танков. Чтобы бить врага наверняка, Серов подпустил танки на близкое расстояние и только тогда открыл огонь. Одна за другой останавливались вражеские машины, подбитые точными выстрелами отважного наводчика. Уже было подбито одиннадцать фашистских танков, когда осколком вражеского снаряда Серов был ранен. Но он не оставил своего места у орудия и продолжал вести огонь. Было уничтожено ещё семь танков, и только второе, смертельное ранение заставило Серова прекратить огонь. Он умер тут же, на огневой позиции, до последнего дыхания защищая свою Родину.
       Геройски действовал старшина Восьмой батареи Левченко. Когда Серов вёл огонь, Левченко заметил, что с фланга батарею обстреливает вражеский пулемёт. Не дожидаясь приказа, он по своей инициативе незаметно пробрался через кусты, подполз к пулемёту, уничтожил его прислугу, а пулемёт притащил на батарею и открыл из него огонь по наседавшим фашистам.
       В ночь на двадцать четвёртое июня комиссар полка батальонный комиссар Попов прорвался с группой разведчиков к батареям капитана Хахалева и организовал выход дивизиона из окружения. К утру личный состав дивизиона с боями вышел на второй рубеж обороны. За полтора дня дивизион подбил и уничтожил свыше семидесяти танков и бронемашин, десять пулемётов и большое количество пехоты противника.
       Весть о героических подвигах Серова и Левченко вскоре облетела все батареи. Бойцы бригады клялись отомстить за Серова, быть такими же стойкими, самоотверженнми защитниками Родины, как комсомолец Серов.
       Хотя бои носили очень тяжёлый характер и мы потеряли многих боевых товарищей, настроение уверенности в своих силах не покидала нас. Ведь это было первое боевое крещение, и оно принесло нам победу.
       Получив жестокий отпор на напрвлении своего главного удара вдоль шоссе Тильзит - Шауляй, противник начал искать обходные пути. И так как в те дни сплошного фронта обороны ещё не было, найти такие пути было не трудно. Фашисты переправились через реку Дубиссу, прикрывавшую левый фланг бригады, обошли его и начали продвигаться по просёлочным дорогам на Шауляй. То же сделали они и на нашем правом фланге.
       Об этом я узнал на исходе дня двадцать четвёртого дня, когда меня вызвал к телефону командующий армией и приказал начать отход на подготовленный рубеж обороны непосредственно перед Шауляем. Я доложил ему, что начать отход не могу, так как бригада ведёт упорные бои.
   - Дайте нам хоть один полк пехоты, и мы будем продолжать удерживать занимаемый нами рубеж.
       Он обещал, но через четверть часа снова позвонил и подтвердил свой приказ на отход.
       Однако сразу приказ командарма мы выполнить не могли. Во-первых, у нас не хватало средств тяги, чтобы отвести орудия, а во-вторых, если бы они и были, то всё равно нельзя было начинать отход, так как на нас всё ещё нажимали не только танки, но и мотопехота противника. Пришлось прежде всего изыскать средства транспорта. По главным направлениям и особенно в тылу в то время блуждало много машин, разыскивающих свои части. Мы их останавливали и направляли на наши огневые позиции. Так нам удалось в течение ночи на двадцать пятое июня перебросить к Шауляю большую часть состава бригады. Батареи, оставшиеся на огневых позициях, в течение всего следующего дня по-прежнему вели упорные бои, отбивая атаки мелких групп танков противника. Лишь в ночь на двадцать шестое и эти батареи также были выведены к Шауляю.
       Нанеся тяжёлое поражение противнику, мы, конечно, и сами не избежали потерь. Были у нас и подбитые в неравном бою орудия, и осталось на поле битвы немало дорогих и близких нам людей. Но в целом бригада отошла, будучи вполне боеспособной, и не раз ещё показала она свою боевую силу и стойкость в жестоких схватках с фашистами на разных фронтах Великой Отечественной войны.
       За четыре дня боёв под Ригой, куда бригада прибыла двадцать восьмого июня, мы подбили и уничтожили около ста танков противника. Отважно дрались мы с немцами под городами Псковом, Островом и Порховом, прикрывали подступы к Дно и Старой Руссе, держали боевые рубежи на подступах к Москве, в районе города Осташково. За три первых месяца войны бригада провела не менее двадцати тяжёлых боёв, в ходе которых её солдаты и офицеры проявили себя достойными сынами нашей любимой Родины. За мужество и отвагу восемдесят девять человек было представлено к правительственным наградам.
       Вспоминая трудные испытания первых дней войны, мне приятно сказать и о том, что многие из моих ближайших помощников и боевых товарищей, вместе с которыми я вступил в первый бой с немецкими танками под Шауляем, остались живы и прощли через многие сражения Внликой Отечественной войны. Это полковник Прокудин, полковник Саванович, полковник Краснянский, бывший начальник штаба бригады полковник Жемарцев и многие другие.
       Подвиги советских противотанкистов достойны того, чтобы о них знала наша Родина, весь советский народ.   
               

                В своих воспоминаниях о первых днях войны генерал Полянский Н.И. ошибочно указывал о геройской гибели отважного артиллериста Серова. В том бою он был тяжело ранен и эвакуирован бойцами соседней части.
        Краткое описание его подвига: наводчик 76-мм орудия противотанкового артиллерийского полка Северо-Западного фронта, Александр Фёдорович Серов, 1919 г.р. С началом войны артиллерийская бригада полковника Полянского выдвинулась к границе в районе Шауляя и успела закрепиться на высотах. В шесть часов утра 23 июня 1941 года на шоссе появились части моторизированного корпуса танкового генерала Рейнхарда. Первыми ехали разведчики на мотоциклах BMW R-75, на колясках которых были закреплены скорострельные пулемёты MG-34. Артиллерийский дивизион капитана Фёдора Штоколова, в котором служил Александр Серов, впустил разведку в «мешок» и с трёхста метров расстрелял осколочными снарядами и шрапнелью всю колонну. Хвост колонны добили бойцы боевого охранения. Все мотоциклисты были уничтожены в течении нескольких минут, не успев оказать никакого сопротивления.
        Но следом шли лёгкие Panzerkamfwagen. Ведущий танк был подбит и загорелся. Остальные повернули назад и скрылись. Через час по позициям советских артиллеристов был открыт миномётно-артиллерийский огонь. Затем пошли средние танки Т-4, за которыми бежали гитлеровские автоматчики. Танков и штурмовых орудий было около пятидесяти. Подпустив приближающиеся танки на дистанцию прямого выстрела, противотанкисты открыли огонь прямой наводкой.
        На орудие Серова шли три немецких танка, но они не видели русскую пушку, так как артиллеристы успели её хорошо замаскировать. Александр хладнокровно ждал команды и тремя выстрелами подбил три танка. Третий панцирь от попадания снаряда крутанулся на разбитой гусенице, подставив борт. Отважный наводчик воспользовался этим и ударил бронебойным снарядом. От прямого попадания сдетонировал боекомплект и танк был буквально разорван от чудовищного взрыва.
        Остальные бронированные машины шли справа и слева от пушки Серова. За короткое время пять танков, один за другим, были уничтожены в борта и корму. Но за первой волной на высотки шла другая волна немецких танков. Немцы заметили стреляющее орудие Серова и открыли плотный огонь. Осколки сразили почти весь орудийный расчёт, чудом не задев самого наводчика. Он продолжал стрелять по гусеницам и в борта приближающихся гитлеровских танков и требовал снаряды. Раненые артиллеристы ползком заряжали орудие бронебойными снарядами. Было подбито ещё три танка, но от серии взрывов вблизи орудия, отважный герой был ранен в руку. Наскоро перевязавшись, встал к панораме и продолжил отбивать атаку, которая была отбита с большим трудом. Перед позициями артиллеристов застыли и зачадили ещё три вражеских танка. Серов потерял много крови и еле держался на ногах. Остальные орудийные расчёты были ранены по нескольку раз и погибли.
        Во время следующей атаки Александр сжёг одно штурмовое орудие и вторично был ранен осколком. На следующий день немцы возобновили атаки и пытались сбить советские части, не считаясь с потерями. У орудия Серова всего два человека: он и заряжающий с другого орудия. Немцы уже не шли нахально в «лоб», а пытались обойти орудие с флангов. Советским артиллеристам удалось подбить ещё два вражеских панциря. Немецкое командование вызвало авиацию, которая начала бомбить высотки тяжёлыми бомбами. Погиб заряжающий и следующую атаку отважный артиллерист отбивал один.
        Выстрелом прямой новодкой подбита ещё одна самоходка. Затем он стреляет осколочными снарядами по приближающейся вражеской пехоте. Немецкие автоматчики залегли, ведя автоматный огонь по позициям советских артиллеристов. Одна из пуль пробила Александру каску и срикошетила, контузив его. Он потерял сознание и упал около орудия. Отступающие бойцы стрелковой роты, наблюдавшие поединок одной пушки с немецкими бронемашинами, отбили атаку. Они обнаружили раненого героя и на себе вынесли его в тыл.
        После боя перед позицией разбитого орудия офицеры штаба полковника Полянского насчитали восемнадцать сгоревших и подбитых танков и самоходок, одно штурмовое орудие «Stug-3» и много пехоты. Полянскому было доложено, что все артиллеристы погибли. На них были составлены похоронки, в том числе и на Александра Серова.
        Медсанбат, куда попал раненый Серов, срочно эвакуировался. Для вывоза раненых не хватало транспорта. А враг наседал и вот-вот мог прорвать фронт. И тогда врачи и медсёстры остановили несколько грузовиков-полуторок, перевозящих тыловое имущество и силой заставили загрузить и вывезти раненых. Тяжелораненный артиллерист всего этого не знал. Его в бессознательном состоянии вывезли в тыловой эвакогоспиталь и спасли военные медики медсанчасти 8-й армии.
        После излечения, двадцатидвухлетнему Александру Серову дали инвалидность и его комиссовали из армии. Вернувшись домой, в родное село Бакшеево Омской области, стал работать в средней школе простым учителем и о своем подвиге никому не рассказывал. В начале 1945 года его вновь призвали в Красную Армию. На завершающем этапе боевых действий в Восточной Пруссии он воевал рядовым пехотинцем.
        Александр Фёдорович был награждён одной медалью «За победу в Великой Отечественной войне 1941-1945 года». После войны был удостоен ещё одной медалью: «За доблестный труд во время войны». О его подвиге стало известно только из опубликованных воспоминаний генерала Николая Ивановича Полянского. Он с сожалением писал о том, весь расчёт орудия погиб, вместе с героем-артиллеристом Серовым. Из-за последующего отступления никаких наградных документов не составлялось. В середине 60-х годов Серова разыскали и только тогда о нём узнали, как о герое. В 1966-м году он был награждён орденом Отечественной войны 1-й степени.
      
       Младший техник-лейтенант Чебыкин Яков Яковлевич, 1919 г.р. Призван в Красную Армию из Молотовской области в 1939 году. Всю войну служил водителем и адьютантом у генерала Полянского. В 1944 году награждён медалью "За отвагу". После войны проживал в городе Челябинске.

       Полковник Прокудин Борис Никанорович, 1902 г.р. Призван в Красную Армию из Тамбова в 1920 году. К началу Великой Отечественной войны командовал 636-м противотанковым артиллерийским полком, входившим в состав 9-й артиллерийской бригады противотанковой обороны 8-й общевойсковой армии. Артиллерийские батареи полка занимали восьмикилометровый рубеж автодороги на Шауляй. Орудия были размещены и надёжно замаскированы на высотках вдоль шоссе и занимали выгодные позиции. Днём 22 июня были остановлены два стрелковых полка 125-й стрелковой дивизии, отступающих от границы. Прокудин устранил панику и подчинил полки себе, тем самым создал мощную оборону, пробить которую гитлеровцы не могли трое суток. 25 июня немцы обошли оборону и полк вынужден был отойти.
       За время боёв артиллеристы 636-го полка уничтожили много бронетехники и живой силы врага. Это были первые и ощутимые потери Вермахта, где враг понял, что война в России будет жестокой и упорной.
       В июле и до конца сентября 1941 года полк вёл ожесточённые бои под Ригой, затем переброшен к Пскову и оборонял Старую Руссу. В этих боях почти весь личный состав и техника полка полегли. Большая часть из них и в настоящее время числятся пропавшими без вести.
      
       Майор Вершута Яков Макарович, 1901 г.р. После упразднения института комиссаров окончил артиллерийские курсы и аттестовался на должность начальника полковой артиллерии. Воевал в составе 3-й Ударной Армии. Награждён 2 орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны, 1-й степени, медалями.
 
       Согласно Донесения о безвозвратных потерях начальствующего состава Красной Армии от 27.09.1941 года, командир дивизиона капитан Хахалев Михаил Михайлович, 1907 г.р. пропал без вести в сентябре 1941 года. В город Воровичи Ленинградской области его жене было направлено соответствующее извещение без назначения пенсионных выплат.