Небо. Как оно прекрасно!
Кто сказал, что небо синее? Или голубое? Да он просто никогда не глядел на него! Разве это так?
Голубой или синий цвет... Это когда берёшь кисть, мажешь краской и проводишь ею по листу бумаги. И ты четко видишь этот цвет. Вот здесь вот белое. А вот здесь голубое. Или синее. И глядя на этот цвет ты видишь, что он вот здесь, на листе. Ты видишь, где он... заканчивается. Да. Ты видишь его глубину... Ты видишь его конец...
Да-да! Именно так! Ведь ты видишь, что этот цвет нанесен на бумагу. И дальше есть только бумага. И больше ничего. Бумага - это граница цвета. Его придел. И какой бы ни был художник, как бы он не мешал краски, он никогда не сможет уйти за этот придел.
А небо... Разве виден конец у неба? Разве у него есть придел? Где? Где он? Укажи пальцем и скажи, что он вот тут. Или там…
Нет. У неба нет придела. У неба нет дна. И этот цвет... Он не голубой. И не синий. Потому что и тот, и другой имеют свой придел… Своё дно.
А небо бесконечно. И его цвет бесконечен. Какой это цвет?
Он вспомнил, как отец подарил его матери кольцо с камнем на годовщину свадьбы.
- Смотри, Коля, какое кольцо подарил мне наш папа! Какой прекрасный сапфир! Голубой, как наше небо! - сказала тогда ему мама.
Мама…
Как она была права! Да! Действительно, голубой как небо. Не просто голубой, а именно как небо! Он такой же чистый, прозрачный, и такой же... Нет, не бесконечный. У сапфира был край.
Нет, мама, ты, пожалуй, была немного не права. Это не сапфир цвета небо. Это небо цвета сапфира! Да, точно! Сапфировое небо!
И как оно прекрасно!
Поразительно, он всю свою жизнь прожил под этим небом цвета сапфира и так и не понимал, насколько оно красиво! Никогда не смотрел на него. Так, лишь бросит мимолетом взгляд, и тут же отведет его. Небо как небо. Оно и в Африке небо. Ну что в нем такого?
Как глупо. Ведь небо само по себе уникально! Ну, где ещё можно увидеть эту синеву, уходящую в бесконечность? Где?
Разве что на море?
Море…
Впервые он очутился на море, когда ему было семь лет. Он помнил, как впервые стоял перед этой бесконечной массой воды и смотрел на волны. Море слегка штормило, и отец был расстроен, что из-за этого нельзя купаться.
- Мы приехали всего на неделю, а тут шторм! - сокрушался он.
А маленький Коля стоял в своих коротеньких штанишках и завороженно смотрел, как волны одна за другой с силой бьются о берег. Соленые брызги висели в воздухе и оседали на губах. Он помнил этот вкус соли. И этот свежий, чистый воздух...
Но всё же море — это не небо. Оно имеет границу. Даже две! Верхняя поверхность - это та, где волны. И дно. Каким бы глубоким не было бы море, оно всё равно имеет дно. И даже если не видно дна, его всё равно можно увидеть. Просто потому, что ты знаешь - дно есть.
А у неба дна нет... Оно бесконечно. И этим уникально…
Но почему он никогда не замечал этого?
Николай с трудом отвел взгляд от неба и посмотрел на свой дом.
Высокие ступеньки на крыльце. Пандуса нет. И как его мама справлялась с его детской коляской? Ну и что, что всего три ступеньки! Но их же надо как-то преодолеть! Нужно как-то поднять коляску так, чтобы не растрясти её, не разбудить спящего малыша. Одна ступенька и то проблема. А тут целых три!
Поразительно, но он помнил тот день, когда впервые вышел на улицу, спускаясь по этим ступенькам! Сколько ему было? Года полтора-два, не больше.
Да, полтора года. Там, в подъезде, мама несла его на руках, спускаясь с лестницы. И поставила его здесь, на крыльце. Тут всего три ступеньки. Не так много. Давай, шагай. Ты справишься!
А маленький Коля стоял и смотрел на эту пропасть под ногами. Она казалась бесконечной, несмотря на то, что заканчивалась ступенькой. И глядя на неё, он понимал, что надо как-то иначе идти, не прямо. Ведь если пойдешь прямо, то нога провалится, а сам Коля-ляля упадет головой вперед. И от этого было страшно. Он готов был заплакать.
Но мама нежно взяла его за руку.
- Не бойся, я с тобой. Я держу. Ты не упадешь.
И она чуть-чуть подтолкнула его. Но в этом уже не было необходимости. Её слова, её рука придали ему храбрости, и он шагнул в пустоту.
Как он и ожидал, он потерял равновесие, и если бы мама не держала его за руку, то наверняка бы упал головой вперед. А так он просто повис на её руке. Мама засмеялась и медленно опустила его до второй ступеньки. На последнюю ступеньку он опустился уже сам.
Что было дальше, он уже не помнил. Давно это было. Да и не важно. Но уже спустя несколько лет он, выбегая во двор, с верхней ступеньки прыгал на землю и бежал к ребятам играть в песочнице.
Песочница. Его песочница. Вот она. Сколько лет она была его любимым местом! И этот песок. Он никак не мог понять, почему иногда получается делать куличики, а иногда получается лишь горка песка.
Не сразу, ой не сразу пришло осознание того, что для куличика нужен влажный песок. Именно влажный, а не сырой, иначе будет каша, и не сухой - тогда будет просто бесформенная кучка. А для того, чтобы песок не прилип к форме, её надо слегка постучать. А ещё лучше - чуть-чуть деформировать её. Да. Тогда песок отойдет от стенок. И можно будет без проблем убрать форму. И вуаля - песочный человечек, или машинка, или лягушка, или куличик.
Но были и неприятные моменты. Когда приходили ребята из соседнего дома. И если не было рядом взрослых, то начинали драться.
- Это наша песочница! - кричали они, раздавая тумаки направо и налево.
Он помнил, как мечтал тогда: "Вот вырасту, стану сильным, и покажу вам, чья это песочница! Буду играть здесь, лепить куличики, и никто из вас мне не сможет помешать!"
Николай мысленно улыбнулся своей мечте детства. Да. Он вырос. И действительно, ему уже никто не мешает играть в песочнице, лепить куличики. Да. Никто.
Вот только ему уже неинтересно лепить куличики...
Поразительно, как менялись его интересы с возрастом.
Ему нравились машинки. Была какая-то магия в том, что ты ведешь рукой машинку, и представляешь, как она едет. Сама... И каким-то волшебным образом не замечаешь свою руку, которая управляет каждым движением этой машинки.
Потом стало интересно не просто катать машинку. А вот если запустить её с горки, и посмотреть, как далеко она проедет по инерции. И соревноваться с другими мальчишками, у которых были такие же машинки.
У него была любимая машинка. Нет, не гоночная. Обычная легковая машинка-седан. Она была довольно тяжелая для своего размера. Но это и было её преимуществом. Поэтому она дальше всех ездила с горки. Только у Толи была машинка, которая ездила почти так же, как его. Они постоянно устраивали соревнования, а друзья-мальчишки, окружив горку дружно скандировали:
- Толя! Толя!
- Коля! Коля!
И все дружно наблюдали, чья же машинка проедет дальше - его, или Толина. Его побеждала чаше. Как он был горд этим. Как будто не его машинка, а он сам выигрывал эти соревнования!..
Ему нравилась рыбалка. Интерес появился несколько неожиданно. Он просто посмотрел детский мультфильм, в котором герои рыбачат и вылавливают из воды звезды...
Наверно это было глупо, но впервые взяв в руку удочку, он хотел, как и герои мультфильма, поймать звезду...
Но звезды не клевали. Клевала рыба. Только рыба. Желание поймать звезду постепенно исчезло. Хотя нет, не верно. Оно осталось. Просто спряталось. Да, спряталось. Куда-то туда, в глубину подсознания. Но даже сейчас, отправляясь на рыбалку, на карася или красноперку, он в глубине души надеялся на чудо...
Наверно по этой же причине он научился плавать. Конечно, он любил плескаться в речке, как и все. Но проплыть много не мог. Он упросил родителей записать его в бассейн на плавание.
Как мама была против этого! Почему-то ей казалось, что тренер обязательно решит сделать из него олимпийского чемпиона.
- Он возьмет тебя в оборот! Будет заставлять тренироваться день и ночь! Ты забросишь учебу! Станешь плохо учиться! Скатишься! А куда ты поступишь, если у тебя будут плохие оценки? - говорила она.
- Да не собираюсь я быть олимпийским чемпионом! Не хочу! Я просто хочу научиться плавать! Хорошо плавать!
- Нет, он будет непременно делать из тебя олимпийского чемпиона! - не унималась мать. И начинала всё заново.
В конце концов, он уговорил родителей, просто попросив оплатить занятия на полгода. И не месяцем больше.
- Бесплатно никто меня тренировать не будет, - заявил он им. Аргумент подействовал. Почему-то не сразу, но подействовал.
И он ходил в бассейн.
Как искренне удивилась его мама, когда поняла, что у тренера напрочь отсутствует желание делать из её сына чемпиона. Даже районного масштаба! Тренер просто учил его правильно плавать. И ничего больше.
Конечно, быстро плавать Коля не научился. Но зато научился беречь силы. Он обнаружил, что может таким образом плыть долго-долго.
На последнем занятии Николай попросил тренера узнать, как долго он сможет проплыть без остановки. Тренер, хитро сощурив правый глаз, заявил:
- Будешь плавать, пока есть силы. Остановился, всё, вылезай.
И он плыл. Плыл до тех пор, пока не пришел администратор, и не сказал, что бассейн закрывается.
"Пятнадцать километров. Я проплыл тогда пятнадцать километров" - вспомнил он.
Но больше плаванья он любил, конечно же, футбол.
В отличие от плаванья, мама почему-то не возражала против футбола. Хотя именно на футболе тренер требовал от них "выкладываться на все сто". И очень хотел, чтобы их команда стала первой в городе, затем в области, ну и так далее. До Олимпа! Вперед! Постоянные тренировки! Что значит устал? А ну, еще раз! Молчать!
Конечно же, юный Коля хотел быть нападающим. Забивать голы. Но оказалось, что бегает он недостаточно быстро. Да и бьет недостаточно метко. Зато хорошо умеет выбивать мяч у других. По этой причине тренер поставил его в защиту.
Мечте тренера так и не удалось осуществиться. Их команда не смогла выйти не то чтобы в полуфинал, но даже в пятерку сильнейших по городу. Хотя они старались. Очень старались.
Наверное, именно по этой причине, как только возникли проблемы с учебой в школе, Коля и бросил футбол. Решение тяжело далось. Всё-таки он занимался футболом 5 лет. Но это были счастливые 5 лет! И хотя тренировок больше не было, он с удовольствием гонял мяч с друзьями во дворе и в школе.
Рыбалка, плавание, футбол - как он любил их. Но все это ничто по сравнению с Катей...
Катя...
Они знакомы с самого раннего детства. Вместе играли в одной песочнице, ходили в детский сад. И даже в школе ходили в один класс.
Когда это произошло? Он не мог определить. Просто в один прекрасный день он понял, что любит её.
Да, именно любит.
Она всегда ему нравилась. С ней всегда было весело. Когда она шла с ним на рыбалку, то всегда болтала без умолку. То она пересказывала, что случилось с ней. То рассказывала о том, что произошло с её подругой.
А вот если они вместе смотрели какой-нибудь интересный фильм... О! Это было что-то с чем-то! Со стороны казалось, что они пытаются переиграть друг друга:
- А как он!!!
- А затем...
- А помнишь он такой...
И всё это под звуковой аккомпанемент шума, взрывов, возгласов и прочих звуков из обсуждаемого эпизода.
Николай мысленно улыбнулся воспоминаниям.
Как он был счастлив, когда она призналась, что тоже любит его. Признание вышло случайным. Без подготовки, без антуража и пафоса. Она просто это сказала, когда он случайно проговорился о своих чувствах.
Потом они долго гуляли. И странно, но почти не о чем не разговаривали.
Наверно впервые в жизни они гуляли молча.
Просто шли и держались за руки. Любовались природой, листвой, песком под ногами, закатом и мелким дождиком. За час они сказали друг другу не более десяти фраз.
И вот ведь что странно, им не было скучно! Они молча наслаждались друг другом. Просто фактом того, что любимый человек здесь, рядом, идет и держит тебя за ладонь.
В ту ночь он так и не смог заснуть. Впервые в жизни. И она не смогла.
Потом они часто гуляли вот так вот вместе. Вместе делали уроки. Вместе сидели за одной партой. Вместе обедали в школе. И вместе шли домой. Они всегда шли не спеша, говоря обо всем и ни о чем, часто останавливаясь, или сворачивая туда или сюда.
И вот однажды, стоя здесь, вон под этим дубом, он обнял её за талию. Это случилось как-то само собой, невзначай. Она о чем-то говорила с ним, и даже не заметила, что он обнимает её. А когда заметила...
Он впервые в жизни увидел, как Катя краснеет. Это смутило его. Он уже хотел было убрать свою руку и извиниться, как она вдруг тоже обняла его, обхватив за шею. А затем поцеловала.
Это был их первый робкий и неуверенный поцелуй. И такой сладостный…
Он помнил, как его возбудило прикосновение её молодой, ещё несформировавшейся груди к его телу. Несмотря на одежду, он четко ощущал каждый выступ, каждый бугорок её тела. И это было так волнующе...
Ему показалось тогда, что он стал невесомым. Что вот сейчас он взлетит, и будет лететь, и лететь. Бесконечно.
Он был счастлив.
Он любил Катю. Он любил всех. Весь этот мир, свою страну, свой город, и этот дворик, в котором он провел всю свою жизнь.
Его двор...
Он знает его вдоль и поперек. Ведь всё его детство прошло здесь. Здесь они с ребятами играли в песочнице, здесь же играли в салки, здесь же играли в войнушку.
Войнушка... Любимая игра детства. У него был автомат АК, вырезанный из дерева. Почти как настоящий, предмет зависти всех мальчишек двора. Они носились по кустам и тут и там доносилось:
- Петя убит!
- Толя убит!
- Коля убит!
Было весело. Если тебя убивали, надо было упасть, досчитать до десяти и начинать играть снова. И ты снова носился по кустам и ямам, стрелял, крича пив-пав, бах, пув, тра-та-та.… И вновь были слышны веселые крики:
- Петя убит!
- Толя убит!
- Коля убит!
Петя всегда жульничал. Едва упав, он, пролежав секунды две-три вскакивал, и вновь стрелял направо и налево из своего пластмассового автомата с поломанным носиком.
Толя был более честным. Он быстро считал от одного до десяти. Практически скороговоркой, но считал.
А Коля...
Наверно, виной всему была его честность. Как бы сильно посчитать быстро не хотелось, но Коля всегда считал не спеша, вставляя между числительными предлог "и".
- И раз, и два, и три...
Он сам никогда не мог сказать, почему так. Просто так он сам посчитал правильным. И пусть Петя жульничает, пусть Толя считает скороговоркой, но он, Коля, всегда будет считать так. Потому что это его выбор. Потому что так правильно. Он так считает.
Этот двор и окрестности были им до мелочей знакомы с самого раннего детства. И потому, когда встал вопрос о том, кто будет защищать этот клочок земли, ответ был дан сразу.
Да, они будут его защищать. Защищать от тех, кто на деньги правительства с другого континента, устроив «цветную» революцию, пришел к власти в их стране. Кто за них стал решать, на каком языке они должны говорить, где им учиться, где и на кого работать. И на чьих условиях. Кто за них стал решать, кого они должны почитать, а кого презирать. И кого выбирать.
Он никогда не мог понять таких людей.
Да, он не понимал свою маму, когда она заявляла о том, что тренер по плаванью будет делать из него олимпийского чемпиона. Но с мамой он договорился. И с тренером договорился.
А эти люди, с которыми он даже не знаком, ни с кем договариваться не хотят. Они просто хотят, чтобы все без исключения жили так, как они того желают. И чтобы делали всё так, как они указывают. Чтобы знали своё место. Сидели и не вылезали. И были бы им благодарны за это.
Ну, уж нет! Он, Николай, не согласен с ними! Он сам решает, что ему нравится, а что нет. И без указки свыше он знает, что для него ценно, а что неважно. И как ему стать счастливым он тоже решит самостоятельно. Что есть, что пить, где, с кем и как жить, где учиться и работать - это его дело. Его право. Его жизнь. И никто не имеет право решать за него эти вопросы.
И он готов до последнего своего вздоха отстаивать свои ценности. Потому что это его ценности. Его право. И его выбор.
И теперь его руки сживают настоящий АК. И форма настоящая. И настоящие друзья стоят рядом с ним, защищая то, что им дорого. Свой дом. Свой двор. Свою жизнь.
Он вновь посмотрел на свой двор.
Его песочница была раскурочена взрывом. От детской площадки остались лишь щепки и угольки. Детский домик, качели, горка - всё уничтожено.
Дуб, под которым его впервые поцеловала Катя, был сломан почти у самого основания. Расщепленный ствол валялся рядом.
Петя лежал в переулке в луже крови - осколком ему снесло половину головы. Толя сидел, облокотившись спиной о стену дома, с немым недоумением смотря на свой правый ботинок. Его правая рука безвольно сжимает автомат, лежащий рядом.
Коля...
Он так и не понял, что случилось. Просто в один момент он вдруг почувствовал резкую, неописуемую боль. Он даже представить не мог, что такое возможно. Казалось, что каждая клеточка его тела взвыла от боли. Боль парализовала его. Парализовала так сильно, что он даже крикнуть не смог. От боли исчезло все – свет, мир, время…
В какой-то момент он понял, что лежит на земле и смотрит на небо.
И это единственное, что он может делать - лежать и смотреть. Потому что боль не дает ему не только пошевелиться, но даже сделать маленький вдох. Шевелить глазами и то больно...
Кто-то им говорил, что родная земля защитит их. Обязана защитить... Не защитила. Такое бывает... Это жизнь...
Жизнь...
Она не стоит на месте. И он знает, что пройдет время, и песочницу починят. И детскую площадку восстановят. И посадят новые деревья. Потому что это жизнь.
И под этим прекрасным небом цвета сапфира, в песочнице, будут резвиться дети. И будут учиться лепить куличики. Дети будут качаться на качелях, и кататься с горки. Будут бегать по площадке, играя в салки и в войнушку. Будут драться и мириться. Будут ходить в новый детский сад и школу. А под деревьями будут гулять парочки, будут обниматься и целоваться. Будут. Потому что это жизнь.
И люди будут говорить на своём языке, потому что это их язык. Будут учиться там, где они хотят, и работать там, где они хотят. Потому что это их желание, их жизнь.
И будут молиться так, как они пожелают. Потому что это их вера. Их жизнь.
Они будут ругать или хвалить политиков, выбирать новых или оставлять их на новый срок, потому что это их выбор. Их жизнь.
И никто не будет указывать им, и решать за них, как им быть. Потому что ни у кого нет такого права. И нельзя приказать кому-либо быть счастливым. И радоваться по указке сверху. Потому что это не жизнь.
Да. Всё будет именно так. Так и никак иначе. Потому что это жизнь. Она одна. Она была, есть и будет. И пока существует этот мир, жизнь будет продолжаться.
А его жизнь...
Его жизнь…
Да, он жил полной, насыщенной жизнью. Были свои взлеты и были падения. Было и разочарование, и счастье. Были периоды грусти. Была и радость. Он любил и был любим. Всё было. И он ни о чем не жалеет. Потому что всё это - жизнь.
Ну а это...
Это всего лишь игра…
Игра с глупыми, неизвестными правилами…
Но надо всего лишь честно досчитать до десяти и всё начнется сначала. И он вновь будет прыгать с крыльца, играть в песочнице и катать машинки, с друзьями играть в салки, войнушку и футбол, плавать в реке и ловить рыбу. Он непременно поедет на море, и будет любоваться волнами, и вдыхать этот соленый воздух. Будет гулять с Катей. И, конечно же, он будет любоваться этим небом цвета сапфира…
Надо только досчитать до десяти. Да, обязательно до десяти! Но только непременно честно, не жульничая. После каждого числительного вставляя предлог "и".
Петя убит.
Толя убит.
Коля...
Коля...
Коля…
И раз. И два.. И три... И... четы...ре...